Принцессы возвращаются домой

Лариса Кириллина, 2014

Завиральное фэнтези для подростков и взрослых. Феерия двойников и превращений, маг-компьютерщик, сумасшедшая Москва начала 2000-х и мистическая развязка.

32

— А ты разве совсем не помнишь, где я живу? — спросил Родион, когда они вышли из «Самопала». — Зимой ведь на моём дне рождения всем классом у нас гуляли.

— Ой, зима — это было так давно! — кокетливо встряхнула волосами Клава. — Знаю только, что дом в глубине квартала. И что их три похожих. Сама бы ни за что не нашла.

— Ля… Клав, извини за нескромность, а твой день рождения когда? Я что-то не помню, чтобы мы когда-нибудь его отмечали.

— Мой?.. Скоро. Через неделю.

— А, тогда понятно, во время каникул, в Москве в это время из наших обычно нет никого… Чёрт, а на этот раз — аккурат в день сдачи истории! Впрочем, её ты сдашь на ура, и вечером сможешь попраздновать. Ты после экзаменов уезжаешь куда-нибудь?

— Я?.. Пока не знаю. А ты?

— Ну, куда мне ехать! Дачи нет, бабушки или тётки в деревне тоже нет, в лагерь уже не возьмут — шестнадцать исполнилось… Недельку балду погоняю, а потом поищу работёнку. Хоть курьером, хоть промоутером. В конце концов, мамулька у нас не двужильная, сколько лет она нас с Саньком тянула, на трех работах вкалывала…

Продолжая болтать, они приблизились к огромному дому. Он был не только высоким, выше Клавиного, но и очень длинным, со множеством входов. Родион повёл её к третьему по счёту входу. Дверь была заперта, но вместо живого привратника она открывалась при помощи столь привычного здесь механизма с кнопками. После нажатия четырех из них что-то внутри запищало, и дверь поддалась.

Клава направилась было к лестнице, но Родион удержал её:

— Чудачка! Ты чё, пешком на девятый этаж собралась? Лифт пока что работает, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить…

Лифт?..

Он нажал очередную кнопку, и прямо в стене открылась дверь, отъехавшая в сторону с неприятным лязгом и кряхтением. Родион явно ждал, когда Клава войдет в тесную комнатёнку без окон, тускло освещаемую сверху мигающим светом. В комнатёнке ужасно пахло, и Клава поморщилась и чихнула.

— Извини за амбре, — сказал Родион, нажимая кнопку с облезлой цифрой «9». Сейчас ещё ничего, терпимо. А то раньше, пока домофон не поставили, в лифт было вообще не войти! То лужа, то кучка… Тут ведь рынок рядом, к нам и пёрлись все подряд — торговцы, бомжи, шофера, пьянчуги… Тебе-то с твоим вторым этажом повезло, раз — и дома, а к нам — топать да топать…

Комнатёнка под названием «лифт» затряслась, застонала и остановилась.

Еле справившись с собой, чтобы не выдать свой страх и омерзение, Клава выскочила на лестницу.

Родион вынул из кармана рубашки ключи и открыл дверь:

— Прошу! Извини за беспорядок, у нас всегда так. Заходи, не стесняйся, дома нет никого.

Словно бы опровергая эти слова, им навстречу вышел рыжий пушистый кот небывалых размеров.

— Знакомься: Кеша, — склонился к зверю, чтобы погладить его, Родион.

Кот презрительно отстранился.

— Ах, пардон, Его величество Ксеркс Первый и Несравненный! — поправился хозяин самолюбивой зверюги.

Лишь после этих слов Кеша-Ксеркс дал почесать себя за ушком.

— Вообще-то он изначально — Ксерокс, поскольку его мамаша вывела котят в коробке из-под ксерокса, — пояснил Родион гостье. — Но Ксерокс сам собой превратился в Ксеркса, а я тогда был маленький и звал его просто Кеша…

Имя Ксеркс что-то смутно напомнило Клаве, но она не могла вспомнить, что именно.

— Разрешите представить Вам эту юную даму, Ваше величество, — продолжал насмешничать Родион. — Моя добрая подруга и соученица, э-э… принцесса Клавдия.

И сам расхохотался — так ему показалось это нелепо.

Кот внимательно посмотрел на неё и словно бы всепонимающе фыркнул, милостиво подставив ей выгнутую в горделивом приветствии спину.

— Польщена честью видеть Ваше величество, — на полном серьёзе ответила Клава, присев в глубоком реверансе и почтительно проведя по холёной огненной шерсти.

— Компот, чай, минералка? — обратился Родион к Клаве, указывая на открытую дверь маленького помещения, в котором она безошибочно узнала кухню.

— Пожалуй, компот, — кивнула она.

Вот рту у неё пересохло — то ли от быстрой ходьбы, то ли от порции очередных неожиданностей.