Приговоренная к любви

Лариса Джейкман

История любви невзрачной провинциальной девушки, а позднее преуспевающей бизнесменши к красавцу-журналисту, которую она пронесла через долгие пятнадцать лет. Их жизненные пути разошлись, но как при этом остаться верной своей любви, если повороты судьбы таковы, что ты оказываешься бессильным построить жизнь по своему сценарию? Какова в этом случае сила любви, на которую ты себя обрекаешь – разрушительная или созидательная? Моя героиня нашла ответ на этот вопрос, поплатившись долгим одиночеством.

3. Посвящение в тайну

Прошло три долгих, нескончаемых дня, которые не принесли никаких известий о пропавшей подруге. Об этом даже в местной газете написали. Анатолий Борисович поднял на ноги городскую общественность, школа была взбудоражена, и срочно отозван из командировки Солодов Аркадий. Ему, наверное, досталось больше всего, как предполагала Лида. Она уже не была на сто процентов уверена в том, что это именно его она видела в школьном дворе в тот вечер. Хотя… была одна деталь, по которой Лида безошибочно могла бы сказать, что это был именно он.

Она точно помнит, что видела толстую золотую цепочку у него на шее. Мужчины у них в городе золотых цепочек не носили, и Лида удивилась еще тогда, на танцах, когда заметила ее через расстегнутый ворот его рубашки. Света просветила подругу и сказала, что это очень модно — мужчинам носить цепочки. Есть даже специальные мужские золотые цепи, только в их городишке об этом никто и не догадывается. Но Аркадий-то был особенный, «столичная штучка», как любила выражаться Света, и уж конечно он старался придерживаться последней моды.

В тот самый вечер Лида посмотрела на мужчину, сидящего на лавочке, и была уверена, что узнала в нем Аркадия. Он смотрел по сторонам, сидел раскованно, руки раскинул по спинке. Его рубашка была расстегнута сверху, и на шее была цепочка. Это Лида точно помнит.

«Да он это был, чего там гадать!» — думала она про себя, но маленькая капля сомнения все же не покидала ее. Все-таки она смотрела на него с четвертого этажа, и уже начинались сумерки.

Прошли выходные дни. Лида все никак не могла заставить себя начать заниматься. Надо было готовиться к поступлению в училище, но мысли не лезли в голову. Она неустанно думала о Свете и молила бога, чтобы та нашлась. В понедельник утром, когда прошла уже почти неделя со дня исчезновения Светы, Лида была дома одна и безуспешно пыталась решать задачки. Алгебру она никогда не любила, а надо было сдавать вступительный экзамен. Если его сдашь, тогда только собеседование надо пройти и все. А если не сдашь, тогда придется писать сочинение, сдавать литературу и приносить образцы своих собственных сшитых изделий. Хотя их нужно приносить всем без исключения, но за это Лида не волновалась. Ее выпускное платье кого угодно убедит в том, что уж чего-чего, а шить-то она умеет.

Прозвенел звонок в дверь. С замиранием сердца Лида кинулась в прихожую, надеясь открыть дверь и увидеть Свету, но каково же было ее изумление, когда на пороге она буквально столкнулась с Аркадием.

— Привет, — сказал он. — Ты одна?

— Да. А ты чего пришел? Где Света?!

— Тихо. Дай войти, поговорить надо.

Лида посторонилась и пропустила его в квартиру. Выглядел он хорошо, выбритый, свежий. Никакого волнения на лице или в голосе.

— Ну что тут? Много шума было? — спросил он, пройдя на кухню и налив себе стакан воды.

Лида, казалось, потеряла дар речи. Она никак не могла заставить себя сказать хоть слово, хотя вопросов у нее было миллион.

— Аркадий, объясни мне, где Света. Конечно много шума, а ты как думал? Что у нас тут, каждый день девушки пропадают?

— Ну, смотря какие девушки. Ты вот, к примеру, не пропала никуда. И наверное еще не скоро пропадешь, а подруга твоя не пропала, а уехала на время.

— Ты что, за дуру меня принимаешь?! Света уехала и никому ни слова не сказала? Прямо в выпускном платье, прямо с выпускного бала?

Аркадий свысока посмотрел на возмущенную Лиду, усмехнулся и сказал:

— Ты вот что, собирайся по-быстрому и пошли со мной. Свете нужна твоя помощь, она меня за тобой послала.

— Какая еще помощь? Где она, скажешь ты наконец или нет?

— Пошли со мной и все узнаешь.

Лида, как ошпаренная, выскочила за ним, и они направились в сторону проезжей части. Аркадий надел солнечные очки, шел он очень быстро, Лида еле поспевала за ним.

«Как будто прячется от кого-то или не хочет, чтобы его заметили», — мелькнуло у нее в голове.

По дороге Аркадий поймал такси и усадил Лиду на переднее сидение, а сам сел сзади. Она не часто ездила в такси, от силы раз или два за свою жизнь и поэтому почувствовала себя и горделиво, и неловко одновременно.

— Куда мы? — спросила она, повернувшись к Аркадию в полоборота.

— На кудыкину гору. Слышала про такую?

Лида обиделась и замолчала.

«Надо было хоть маме записку написать», — подумала она.

Ехали они минут двадцать, миновали уже заводской пригород и свернули на узкую улочку. Проехав два квартала, машина остановилась у красивого деревянного домика, небольшого, но ухоженного.

— На ключи и заходи в дом, я расплачусь, — сказал Аркадий, и Лида поспешно вышла из машины.

Поднявшись на невысокое крыльцо, она отперла дверь и вошла в дом, не дожидаясь своего спутника. Ее нетерпению не было предела.

— Света, — громко позвала Лида, но ответа не последовало.

Она увидела перед собой закрытую дверь, ведущую в комнату из узкого темного коридора. Потянув ее на себя за массивную кованую ручку, Лида услышала скрип, дверь открылась, и она вошла в просторную залу. Здесь было светло, чисто и красиво. Но никого не было.

— Света, ты здесь? — Лида снова позвала подругу, надеясь услышать или увидеть ее.

— Не кричи, здесь глухих нет, — услышала она за своей спиной голос Аркадия. — Садись на стул и слушай.

Лида села и воззрилась на него недоуменным взглядом. Вся эта история ей уже совсем не нравилась, и она начала волноваться, не понимая, что происходит, и зачем Аркадий привез ее сюда.

— Где Света? — все же спросила она.

— Ты можешь помолчать? Я тебя сюда привез, чтобы серьезно с тобой поговорить. Светы здесь нет. Она уехала. Никаких вопросов, никаких истерик. Только слушай, что я тебе скажу. Так получилось, что у нее… ну у нас… будет ребенок.

— Какой ребенок? Откуда он возьмется… Ой, господи, ну конечно же… я поняла… Света беременная, да?

— Сообразительность — высший класс! Откуда дети берутся, ты потом как-нибудь узнаешь, объяснять тебе у меня нет времени. А вот это Света просила передать тебе. Отнесешь ее родителям и скажешь, что нашла это в почтовом ящике. Все, больше никаких разговоров с ними не веди. Меня ты, разумеется, не видела, я тебе ничего не говорил и не передавал.

— Аркадий, но они от меня не отстанут! Они и так меня теребили, расспрашивали, милиционеры домой приходили, все у меня выуживали. Ты думаешь, это так легко? — Лида чуть не рыдала от ответственности, которую на нее возлагали.

Аркадий как будто ее не слышал.

— Вот тебе записка от Светы, тут все сказано, что конкретно нужно сделать.

Лида лихорадочно развернула листок и прочитала:

«Лида! Выполни пожалуйста мою просьбу, отнеси родителям письмо и скажи, что нашла его в почтовом ящике. За меня не беспокойся, я в порядке. Придет время, и ты все узнаешь. Так получилось, что мне пришлось уехать. Но когда-нибудь мы снова увидимся. Света»

— Все понятно, или нужны разъяснения?

— А зачем же ты мне сказал, что Света ждет ребенка? Здесь об этом ничего не сказано!

— Она меня просила, я тебе рассказал.

Аркадий встал и подошел к Лиде вплотную. Он как-то странно смотрел на нее, то ли зло, то ли устало. Лида сначала не поняла, а потом вдруг почувствовала, как он крепко сжал ее плечо.

— Ты чего? — спросила она, пытаясь высвободиться, но ей это не удалось.

Рядом со своим лицом, почти совсем вплотную она увидела красивое лицо Аркадия, мужчины, который несколько раз снился ей в тяжелых, тревожных снах, после которых она чувствовала себя прескверно. Лида хотела еще что-то спросить, но не успела. Он буквально зажал ей рот своими горячими губами, одну руку он положил ей на грудь, слегка сжав ее, а вторая рука уже скользила по Лидиному колену, сминая ее юбку в гармошку.

Лида вскочила так резко, что стул опрокинулся и упал, грохнувшись об пол. Она отпрянула от Аркадия и даже попыталась дать ему пощечину, но промахнулась.

— Ты чего, с ума сошел, нахал бессовестный?! — выкрикнула ошалевшая Лида. Лицо ее стало пунцовым, руки сжались в кулаки, вся она напряглась и совершенно растерялась.

— Ты что, девочка что ли еще, надо же! — сказал ничуть не смутившийся Аркадий, — Хотя… понятно. Ладно, не буду еще один грех на душу брать.

С этими словами он подошел к пятившейся от него Лиде, взял ее за локоть и потянул к выходу.

— Иди и сделай все, как тебя просили. Да, вот еще что. Это тебе за труды.

Аркадий протянул Лиде двадцатипятирублевку. Она непроизвольно взяла деньги, все еще пылая от стыда. Она так толком и не поняла, что хотел с ней сделать Аркадий, зачем целовал ее, зачем унизил и оскорбил, и вообще, что все это значило.

«Интересно, где тут автобусная остановка?» — думала Лида и шла, спотыкаясь, в неизвестном направлении. «Как же так можно! Зачем он полез, боже мой, стыд-то какой! Как же я Светке теперь в глаза посмотрю?»

Мысли у Лиды путались, сменяя одна другую, и она даже не замечала, что по щекам ее текли горячие слезы стыда и обиды.

Домой она вернулась уже под вечер, усталая и совершенно разбитая. Мамы еще не было, Лида пошла в ванную, кое-как ополоснулась и легла в кровать.

«Скажу, что заболела», — подумала она и провалилась в тяжелый сон.

Лида проспала до следующего утра. Пришедшая с работы мама, правда, разбудила ее вечером, но Лида не поднялась, сквозь сон она сказала маме, что у нее очень болит голова.

Утром первым делом она достала конверт с письмом Светы и решила его открыть, чтобы прочитать. Конверт был заклеен, на нем крупным, размашистым Светкиным почерком было написано: «Маме и папе». Лиде не хотелось, чтобы

они знали, что она читала Светкино письмо, поэтому она закипятила чайник и стала держать конверт над паром. Фокус удался, конверт легко расклеился, и Лида вытащила из него вчетверо свернутый тетрадный лист.

«Дорогие мои мамулечка и папулечка. Простите меня. Я вас покинула и плачу до сих пор. Мы с Аркадием решили пожениться, но мне ведь нет восемнадцати, и вы не разрешите, я знаю. А в Москве у него связи, нас там распишут. Если вы перестанете сердиться на меня, то мы с моим мужем, которого я очень люблю, обязательно приедем к вам следующим летом, может быть, даже втроем.

Не судите строго Аркадия, он уговаривал меня пойти к вам и признаться во всем, но я ему не разрешила этого делать. Иначе я бы не смогла оставить вас, духу бы не хватило. Тогда бы мы с Аркадием расстались навсегда, а я не могу этого допустить. Простите еще раз. Я очень люблю вас.

Ваша дочка Света.»

Письмо было написано красивым почерком, ровно, без помарок. Было сразу ясно, что Света писала с черновика и очень старалась.

«Боже мой, бедная Светка!» — думала Лида и перечитывала письмо еще и еще раз. Нет, ей не было стыдно за то, что она прочитала его. Просто перед тем, как нести его Светкиным родителям, Лиде хотелось убедиться в том, что Аркадий сказал ей правду. Выходило, что так.

«Не буду я врать, скажу все, как было. И дом этот я смогу найти и показать. Пусть они с этим Аркадием разберутся как следует», — решила про себя Лида и стала собираться к Ушаковым. Она вспомнила, что сегодня вторник, значит, Анатолий Борисович на работе, а Инна Сергеевна дома одна, тем лучше. С ней Лиде будет легче разговаривать.

Инна Сергеевна открыла дверь сразу же и тут же запричитала:

— Лидочка, девочка! Ты с вестями? С хорошими, правда ведь? Вспомнила что-нибудь?

— Инна Сергеевна, я с вестями, с хорошими вестями. Света жива, не волнуйтесь.

Инна Сергеевна вся обмякла, скукожилась, прижала руку к груди и с тяжелым вздохом опустилась в глубокое кресло, стоящее в просторной прихожей.

— Я знала, я верила… ты ангел, — тихо говорила она, а из глаз ее мелкими струйками текли слезы.

— Вот, прочитайте, — сказала Лида и протянула конверт.

Инна Сергеевна взяла конверт очень осторожно, двумя пальчиками и стала дрожащими руками разрывать его. Вытащив и развернув листок, она быстро пробежала его глазами.

— Нет, этого не может быть! — проговорила она тихо. — Этого не может быть, девочка! Света, доченька…

И тут Инна Сергеевна зарыдала. Она уронила голову на руку, лежащую на подлокотнике кресла и громко плакала. Плечи ее вздрагивали и казалось, что при этом она отрицательно качает головой из стороны в сторону.

— Ну, вы успокойтесь. Ничего ведь страшного не произошло, — пыталась поговорить с ней Лида, но ее слова не возымели никакого действия.

Инна Сергеевна все так же сотрясалась от рыданий, и Лида принесла ей стакан воды из кухни. Понемногу бедная женщина взяла себя в руки. Она почти перестала плакать, хотя слезы все так же катились из ее несчастных глаз.

— Откуда это у тебя? — спросила она Лиду.

— Понимаете, его мне передал Аркадий. Он отвез меня в один дом, обманул, сказал, что Света там и ей нужна моя помощь. Но Светы там не было. Он тогда отдал вот это письмо, и просил сказать вам, что я нашла его в своем почтовом ящике. Я не стала врать, Инна Сергеевна. Хотите, я вам дом покажу? Это в Заводском пригороде, я найду.

— Нет, мы одни не поедем. Я сейчас Анатолию позвоню, поедем на его служебной машине, вместе с ним.

Инна Сергеевна торопливо подбежала к телефону и набрала номер. Когда в трубке ответили, она опять зарыдала и не могла сказать ни слова. Лида взяла у нее трубку из рук и на встревоженный приказ Анатолия Борисовича «пусть самая страшная, но правда» ответила:

— Товарищ Ушаков, это Щепкина говорит. Не волнуйтесь, Света жива, только она уехала, а я принесла вам письмо от нее. Инна Сергеевна хотят поехать по одному адресу вместе с вами, вы не могли бы подъехать на служебной машине?

— Черте что! — услышала она в ответ. — Ждите дома, через пятнадцать минут буду!

Анатолий Борисович выполнил свое обещание и прибыл ровно через пятнадцать минут. Он был взволнован, насторожен и смотрел на Лиду неодобрительно. Она опять почувствовала себя виноватой и тихо молчала, пока он успокаивал свою жену и заставлял ее выпить какие-то капли с неимоверно терпким запахом, распространившимся на всю квартиру.

— Инна, слезами делу не поможешь. Уехала, вернем! А этого мерзавца я засажу, я тебе клянусь! — бушевал Анатолий Борисович, стуча себя кулаком в грудь.

— Будет тебе, Толик! Этот мерзавец, как ты его назвал, похоже теперь твой зять. Ах, нет, я не могу так, не могу! — опять запричитала Инна Сергеевна и снова расплакалась.

Лида была готова бежать куда глаза глядят, лишь бы не видеть и не слышать Ушаковых в горе и гневе. Но она обещала помочь, поэтому стояла в прихожей и ждала, когда ее помощь понадобится.

— Так! — наконец сказал Анатолий Борисович. — Поехали! У меня мало времени, я совещание перенес, люди придут, я должен быть на работе не позднее двух.

Все стали спускаться, Инна Сергеевна все еще плакала, и Лида придерживала ее слегка, тогда как Ушаков быстро и сноровисто бежал вниз по лестнице, даже не держась за перила.

Дом Лида нашла без труда. Она знала Заводской район, помнила улицу и показывала водителю дорогу так уверенно, что Анатолий Борисович заметил:

— Похоже, ты тут уже не первый раз, Щепкина.

— Второй, товарищ Ушаков. Первый раз я здесь была вчера, поэтому все хорошо помню.

Подъехали к дому. Он еще издали показался Лиде пустым, наверное потому, что ставни были наглухо закрыты. А когда подъехали поближе, то увидели массивный замок на входной двери.

— Ты ничего не путаешь, Щепкина? Это тот дом?

— Ничего я не путаю. Я же говорю, была здесь вчера.

— Уехал он, наверное, Толик, — сказала Инна Сергеевна. — К Светочке уехал, в Москву. Пойди найди их теперь.

Было заметно, как бедная женщина еле сдерживала слезы. Анатолий Борисович тем временем записал адрес в свой блокнот и сказал шоферу, чтобы тот отвез их обратно.

— Займусь этим сегодня же. Должен быть тут хозяин, его разыщут, и я с ним сам побеседую.

Лида вышла из машины недалеко от своего дома, а Ушаковы поехали дальше. Они ее даже не поблагодарили за помощь, как будто она им обязана чем-то. Но Лида не обижалась, в конце концов их тоже можно понять, такое горе, позор. Ну Светка и отмочила номер! Лида негодовала. Она решила для себя, что с этого момента они больше не подруги. Она сделала все, что смогла, а теперь надо про Светку Ушакову забыть. Пусть она живет со своим Аркадием, а у нее, Лиды, теперь тоже начнется своя новая жизнь.