Письма Звёздному императору

Лариса Валентиновна Кириллина, 2023

На планете Лиенна с помощью Межгалактического альянса воссоздана цивилизация погибшей Уйлоанской империи. Лаон, молодой историк из богатой семьи, заключает неравный брак, порывает с родными, а после ранней смерти жены воспитывает единственную дочь, желая сделать из "девочки с маяка" ученую даму с безупречными манерами. Общество постепенно принимает обоих, но отец и дочь ощущают себя чужими в мире жестких сословных границ. Судьба влечет их всё дальше, в другие миры, где их ждут совершенно необычайные встречи.Роман может читаться как самостоятельное произведение, но в то же время является дополнением к космоопере "Хранительница" и сюжетно связан с третьей книгой ("Двойное кольцо").Обложка: авторский коллаж нескольких изображений, сгенерированных различными нейросетями.

Космолингва

Лаон не забыл обещание, данное господину Аррманнуихху Варданассиру. Он честно пытался перевести свою магистерскую диссертацию на космолингву, но отступился, промучившись над введением. Потом попробовал написать статью по материалам своей работы — и вновь потерпел поражение. А ведь Лаону думалось, будто он знает космолингву довольно прилично, по крайней мере, на пассивном уровне. Говорить на межгалактическом языке на Лиенне совершенно не с кем, инопланетяне тут очень редкие гости, и беседы они ведут не с историками, а с властями.

Нанимать переводчика с факультета словесности Лаону было не по средствам. Просить помощи у отца он не собирался: ему навязали бы долг благодарности. Оставалось одно — самому подтянуть язык до такого уровня, который позволил бы самому сделать перевод своего труда, а в дальнейшем писать статьи для межгалактических сборников прямо на космолингве.

Господин Хранитель тоже не забыл о разговоре с Лаоном Саонсом. Выждав должное время, в начале семестра он связался с Лаоном и предложил ему встретиться после занятий в любом месте, где можно поговорить без помех. На слове «помехи» он сделал внятный акцент. Лаон сообразил, что ни одно из Императорских учреждений для конфиденциальных бесед не годилось. Из соображений безопасности там повсюду имелись либо камеры наблюдения, либо скрытые подслушивающие устройства. Это касалось и университета, с чем Лаон давно смирился. В конце концов, на работе он не занимался ничем предосудительным, и ему было всё равно, кто и где слушает его лекции и семинары. Пусть себе слушают — может, станут умнее! Впрочем, скорее всего, эти записи никого не интересовали, и либо сразу же архивировались, без вникания в содержимое, либо просто стирались по прошествии должного срока.

Другое дело — встреча с инопланетянином.

Они договорились, что, коль скоро погода еще позволяет, можно совершить прогулку по парку у Императорского дворца. Там красиво, приятно, можно вместе присесть в кафе под открытым небом — вроде бы у всех на виду, однако без лишних свидетелей.

На мерцавшего виссеванца все, конечно же, обращали внимание, но он привык не обращать внимания на взгляды докучливых незнакомцев. Чтобы не слишком бросаться с глаза, он нарядился, как уйлоанец.

Прогулка оказалась короткой, ведь главное — дело, а не удовольствие. Они действительно выбрали столик у декоративного прудика, на отшибе от прочих, заказали по напитку, обменялись парой ничего не значащих фраз, и лишь после этого господин Аррманнуихх Варданассир спросил:

— Как продвигается наш проект, уважемый магистр Саонс?

— Искренне говоря, он застопорился, господин Варданассир. Я понял, что моего владения космолингвой недостаточно для квалифицированного перевода. Вроде бы космолингва — простой язык, грамматически элементарный, с запасом лексики из самых разных сфер. Однако я не могу передать на нем без потерь ни здешнюю историческую терминологию, ни все оттенки смысла цитируемых документов. Есть тонкости, выразимые только на уйлоанском языке. Их объяснение заняло бы объем, равный едва ли не половине исследования. И я не уверен, что нашел бы адекватные словесные формулы.

— Мне кажется, на Лиенне не слишком усердствуют в изучении космолингвы, даже в Императорском университете, — заметил Хранитель.

— Вы правы, господин Варданассир, однако этому есть объяснение: отсутствие явной необходимости культивировать универсальный язык. Лиенна находится в стороне от других разумных миров. В нашей галактике больше нет подобных планет. Нас редко кто посещает, а сами мы звездолетами не обладаем. Да и что нам делать на далеких планетах, если здесь, на Лиенне, есть огромные неосвоенные пространства? Три континента, из которых отчасти обжит лишь один! Множество островов, на которых почти нет поселений!

— Это общеизвестные факты, магистр Саонс. Межгалактический альянс готов помогать вам в развитии вашей планеты, но не хочет ускорять естественные процессы. Они ограничены, как вы понимаете, и размерами популяции, и темпами ее роста, и зрелостью общества, и балансом всех прочих параметров. Собственно, потому сюда послан Хранитель, а не куратор. Мое дело — наблюдать за процессами и служить посредником в потенциально важных контактах. Специальность историка цивилизаций помогает сохранить объективный подход к моей миссии. На мой взгляд, у вас есть подобный потенциал. Развивать ли его — зависит от вас.

— Я хотел бы, но я сильно связан различными внешними обстоятельствами. Все они не имеют отношения к науке, однако влияют на мою продуктивность.

— Стесненность в средствах?

— Не только это, господин Варданассир. Необходимость периодически уезжать к семье, чтобы моя маленькая дочь не забыла меня.

— Вы женаты?

— Я вдовец. Дочь растет у дедушки с бабушкой. Место уединенное, и когда я живу у них, заниматься наукой там возможности нет. А когда я вернулся в Уллинофароа, мне пришлось столкнуться со множеством сугубо житейских проблем, в которые я не хотел бы вас посвящать. Моя должность лектора тоже подразумевает интенсивную подготовку к занятиям. Да, я читаю курс по программе, разработанной профессором Вайянсом и утвержденной руководством факультета, но всякий раз я заново перечитываю старую литературу, ищу в журналах новейшие исследования по каждой теме, обращаюсь к источникам, придумываю задания для семинарских работ…

— Вы настоящий историк, господин Саонс. И вам бы преподавать в каком-нибудь межгалактическом университете. Но без совершенного знания космолингвы и выхода на общение с коллегами из других миров это вряд ли возможно.

— Я отлично всё понимаю, господин Варданассир. Извините, что не оправдал ваших ожиданий и зря отнял ваше драгоценное время.

— Нисколько не зря, господин Саонс. Я по-прежнему хотел бы помочь вам. Не будем спешить. Ваше исследование вряд ли утратит ценность, пока вы будете осваивать тонкости космолингвы, если только это входит в ваши намерения.

— Да, разумеется! Я собирался на днях посетить факультет словесности и набрать там хороших учебников и пособий.

— Боюсь, господин Саонс, они не будут соответствовать вашим запросам. Я готов предоставить вам материалы из нашего Межгалактического университета. Правда, мне нужно сначала их запросить по дальней космической связи, а это не очень легко и не очень быстро.

— Я буду безмерно вам благодарен, господин Варданассир! Надеюсь, нашими законами такое сотрудничество допускается?

— Мы обставим всё официально. Тот же самый комплект словарей, учебников и пособий будет предоставлен в дар факультету словесности. Никто не сможет сказать, будто вы получили от меня всё это в подарок в обмен за какие-то услуги.

— Вы очень великодушны, господин Варданассир.

— Я всего лишь исполняю свой долг. Устанавливать научные и культурные связи между мирами — моя прямая обязанность.

Прошло несколько месяцев, прежде чем Хранитель смог исполнить свое обещание. Комплект (естественно, в электронном виде) поступил в библиотеку факультета словесности; по этому поводу устроили торжественное собрание, на которое Лаон тоже был приглашен. Выступая перед университетскими преподавателями, Аррманнуихх Варданассир говорил, что пособия могут использоваться и в теперешнем виде, и быть напечатанными на бумаге, если преподавателям и студентам так удобнее. Никаких ограничений на их распространение не предусмотрено; всякий вправе обращаться к ним совершенно свободно — изучать, преподавать, цитировать, перепечатывать полностью или фрагментами, создавать на имеющейся основе производные материалы. Таково условие дара, ведь политика Межгалактического союза подразумевает широкий обмен информацией, а поскольку все авторы присланных с Виссеваны учебных пособий давно получили за них подобающие гонорары, никаких возражений с их стороны не последовало.

Руководство Императорского университета не спешило внедрять в учебные курсы новые материалы по космолингве, ведь ради этого пришлось бы в разгар учебного года менять программы и переучивать преподавателей. Но Лаон Саонс теперь имел полное право заниматься межгалактическим языком самостоятельно, ведь господин Варданассир снабдил его еще одной полной копией всех присланных файлов.

Язык оказался отнюдь не таким простым, каким Лаон раньше его себе представлял. На уровне самого поверхностного общения он был доступен любому разумному существу, даже трехлетней девочке, вроде Ласси, и мысли выражались на нем четко и однозначно. Ни метафор, ни прочих тропов, ни идиом с локальным значением, вроде уйлоанского «йоннайо!» — «утонуть-захлебнуться!» — возгласа, издаваемого при большом удивлении. Уйлоанцы — потомки водных жителей, и, хотя их доисторические предки когда-то обосновались на суше, они унаследовали врожденную способность долго плавать и виртуозно нырять, и нужно приложить большие усилия, чтобы утопить здорового взрослого уйлоанца. И если в тексте попадалось это самое «йоннайо!», то на космолингве приходилось довольствоваться чем-то пресным вроде «эмоциональная реакция собеседника обнаружила его психологическую неготовность к полученной информации».

В других отношениях космолингва, напротив, оказалась чрезвычайно богата. Она вобрала в себя лексику, корни и грамматические структуры множества крайне далеких друг от друга языков. В космолингве Лаону постоянно мерещилось загадочное мерцание множества цивилизаций, подобное мерцанию звезд на безоблачном небе.

Через суть космолингвы Лаону вдруг приоткрылась суть истории, свернутой в единый кристалл, сжатой до совокупности квантов, среди которых оказался и хронон — квант времени, которым оперируют представители самой загадочной во вселенной профессии: хронавты.

Он был так потрясен пришедшим к нему озарением, что надолго оставил мысль о переводе своих работ на этот универсальный язык: кто такой магистр Лаон Саонс, кому нужна его диссертация, и какое всем прочим мирам дело до исторической памяти переселенцев Лиенны?..

Но язык он всё-таки продолжал изучать, посвящая этому вечера после лекций или ранее утро, если занятия в университете назначались чуть позже. В дополнение к письменным пособиям разных жанров господин Варданассир добыл и интерактивные курсы, где можно было скорректировать свое произношение и добиться приличного темпа речи.

Особенно полезным оказался учебник профессора Меннанаирры Фарран с Висеваны. Одна часть — перевод с вербальных языков на космолингву, вторая — перевод с космолингву на вербальные языки, в том числе и на уйлоанский. И занятное дополнение: «Космолингва и цвето-световые языки: методика перевода».

Похоже, что космолингвистика — наука не менее увлекательная, чем история или, скажем, какая-нибудь астрофизика.

Но Лаону поздно менять профессию, у него нет на это ни времени, ни денег, ни физических сил. Считается, космолингвисты должны начинать обучение как можно раньше, лет в четырнадцать, когда интеллект уже почти взрослый, а память по-детски цепкая и безразмерная. Там ведь нужно учить не одно космолингву, а множество языков, вкупе с их письменными и знаковыми системами, культурой и той же историей. Талант космолингвиста встречается намного реже, чем талант историка, поэтому их куда выше ценят.

Может быть, овладел космолингвой в достаточно мере, Лаон всё же напишет обещанную господину Варданассиру статью на основе своей магистерской. Однако предмет дальнейших научных занятий для него отныне связывался с куда более универсальными темами. Он предпочитал об этом молчать, но накапливал мысли и материалы, почерпнутые из наблюдений, книг, разговоров.