Лафраэль и доспехи тьмы. Книга 1

Ланре Тен

Главный герой – Лафраэль, юноша из боевого южного клана, проживающего у Запретного леса. Мальчик обладает силой, происходящей из его крови. Он потомок древнего дракона. Лафраэль должен сопровождать эльфийку на северный континент. Однако в портовом городе Ровендэй он сталкивается с темными силами и принимает бой. Сможет ли мальчик найти в себе силы, чтобы победить?

Глава 1. Мальчик

Плывет корабль по чистой глади, лишь волнам подвластен его мерный ход, взглянешь издали — и в глазах рябит от количества то возникающих, то пропадающих в омуте нескончаемого океана. Закатного солнца не видно, ведь небо уже давно затянуто серой дымкой облаков, из-за чего все предметы приняли какой-то тусклый оттенок, стали неприятны и холодны.

Судно было обширным, купеческим, на таких путешествуют богатые торговцы в дальних странствиях. Чаще всего корабли покупают в гильдиях, там купцы и сговариваются между собой для осуществления опасных авантюр, которые должны набить их карманы золотом.

Вот и возвращался один северный купец из далеких краев. Почти два года он путешествовал по Южному континенту, дошел до самых границ Пустоши, до Красных песков и дальше за горы, к горизонту. Где только не побывал он, что только не повидал, везде его вострые глаза искали выгоду. Незаметно для себя он стал богат, и теперь с товарищами в гильдии купил корабль, чтобы отплыть домой.

Его многие уважали, некоторые не любили за одни и те же качества. Был он дельный, верткий и при этом всём общительный и честный человек — конечно, в пределах торговых промышлений. Купец имел осанку могучую, даже можно сказать — богатырскую. Он часто рассказывал, что в их стране все такие же точно, как и он сам, а чаще всего и того больше — что ростом, что телом. Несмотря на это, одевался он как истинный торговец-южанин: простая, но разноцветная накидка из грубого сукна да тюрбан, укрывающий темя. Единственное, что его отличало от обитателей юга, помимо огромного телосложения, — его курчавая рыжая борода да большие голубые глаза. Цвет его лица был когда-то белым, но за время долгих странствий успел преобразиться в красный, только под одеждой он оставался прежним.

Звали купца Еверий Кравий, родина которого находилась в далеких северных землях на другом континенте, куда он держал путь через Океан Ветров.

Друзья по ремеслу, ехавшие вместе с ним на Север, всё время проводили в чреве корабля, пили без меры и лишь изредка выглядывали наружу. Опухшие, с красными глазами, они немного дышали соленым морским воздухом, чертыхались и снова прятались в обширных каютах. Их толстые фигуры никого не удивляли и не приковывали внимания.

Настроение матросов сильно испортилось в последнее время, многие стали угрюмы, неразговорчивы, брюзгливы и злы. Они всё чаще озирались лишь на одного из путешественников — молчаливого попутчика лет пятнадцати, мальчика небольшого роста с темной кожей и непривычно раскосыми глазами. Одет он был в странный темный плащ с капюшоном, который полностью закрывал подростка, скрывая фигуру аж до пят. Длинные волосы парнишки были аккуратно заплетены в косичку. Он ни с кем не затевал беседы, ни к кому не обращался, вел себя примерно и нелюдимо.

С Еверием мальчик заговорил лишь однажды, чтобы попроситься на борт, это случилось перед самым отплытием, около двух недель назад.

— Ну не знаю, мы едем в далекие северные земли, возможно, что и не доплывем до намеченного пункта вовсе, — озадаченно ответил Еверий на просьбу, с любопытством рассматривая пришельца. — Потом, это торговое судно, брать попутчиков — нехорошая примета, да и товарищи наверняка будут против…

Но незнакомец говорил серьезно, и купеческая жилка всё же взыграла, поэтому он сразу поинтересовался:

— А чем платить будешь?

Юнец вытащил из-под плаща и протянул два золотых. Монеты звякнули и аппетитно блеснули на солнце.

— Этого хватит? — не спуская пытливого взгляда с собеседника, спросил он.

Еверию сразу же стало не по себе. Что-то было странно-холодное в глубине этих карих глаз. Он бы сказал — нечеловеческое…

Сначала купец хотел схитрить, оставаясь верным своим привычкам, а также сложившейся общей практике, но взгляд пацана насторожил, поэтому он не решился обманывать чужака. Да и цена, которую предложил пассажир, оказалась несравненно высока для такого путешествия, хватило бы и тридцати серебряников, а тут золотые. Еверий даже невольно облизнулся.

— Этого вполне хватит, молодой человек, — только и сказал купец.

Дело было решено, и попутчик отправился в плавание с торговцами. Ему была отведена отдельная каюта, а также питание как почетному гостю на судне.

С собой мальчик взял орла — по-видимому, это был его домашний питомец, коих часто выращивают на потеху молодой аристократии южных царств, — малый узелок и какую-то украшенную резьбой темную палку.

Вниз, к каютам, юноша спускался лишь для того, чтобы поесть и поспать. При этом ел он мало, к необыкновенному счастью скаредного Еверия и сотоварищей, иногда брал пищу с собой и кормил орла, чаще же всего находился на свежем воздухе, вглядываясь часами в небо, где парила его птица, пугая морских чаек.

Первое время некоторые из купцов хотели было продать или о чём-либо сговориться с попутчиком по своей всегдашней промысловой тяге, но быстро теряли интерес, по-видимому, к богатому, но замкнутому и молчаливому подростку, так как последний не произносил ни слова на все их заученные тирады, внимательно меряя говоривших взглядом, пробирающим до поджилок.

Вопрос, кто он, часто мучил многих поначалу, но и к парнишке в скором времени привыкли, уже не заботясь о его прошлом. Мало ли их на свете богатых и… глупых, бросивших отчий дом ради странствий и эфемерной свободы, тем более что чужак был почти незаметен, не доставлял проблем и особых забот. Однако матросы на него всё более и более косились.

Прошло уже две недели в пути.

Ночью капитан судна ориентировался по звездам, а днем сверялся с солнцем, так что путь пролегал более или менее по маршруту. Накануне корабль прибыл в один из попутных портов, где путешественники закупили воды и провизии. Нелюдимый парнишка остался верен себе, поэтому в порт не выходил, оставаясь на палубе и наблюдая за небом.

Уже даже Еверий стал замечать, что члены экипажа всё недоброжелательнее высказываются по поводу молодого пассажира, бросая на него недовольные взгляды. Но коль дело всегда заканчивалось тихим роптанием и одним лишь поворотом головы в сторону мальчика, то Еверий не придавал этому особого значения.

Путь продолжался…

Земли уже видно не было, как и оставленного позади порта, вновь только бескрайняя рябь безмолвного океана.

Вечером в один из однообразных дней к Еверию пришел капитан судна, чем-то очень встревоженный. В это время Еверий уже лег спать, тщательно укутавшись, но услышал стук в дверь. Он недовольно скинул с себя покрывало и направился открывать нежданному гостю, попутно вспоминая все ругательства и проклятия, известные по ту и эту сторону океана. У него болела правая нога, а также уже довольно давно ныла проклятая спина в пояснице, отчего он был в прескверном настроении.

Судно качалось в такт волнам, скрипя досками, и небольшой огонь, зажженный в лампе, предательски колыхался, рассеивая тени по серой каюте. Заметно пахло сыростью и крысиной шерстью.

Еверий раздраженно впустил капитана к себе, ибо тот сообщил, что причина визита веская и требует внимания. Гость молча присел на один из стульев, пока Еверий медленно передвигался, чтобы зажечь дополнительную свечу, которую поставил в специальную выемку в центре стола. Торговец плеснул в кружку капитана рома и занял свое место неподалеку.

— Понимаете, уважаемый Еверий, ваш гость очень волнует мою команду, они его считают не от мира сего!.. — начал поздний визитер — человек средних лет с красными свисающими щеками, которые то и дело неестественно подпрыгивали из-за морской качки.

Лицо капитана напоминало Еверию помидор с маленькими глазками. Губы капитана были толстыми, мясистыми, выдающимися вперед, а сальное и потное лицо испещрено следами оспы. Еверию был неприятен этот морской волк, но дела торговые не зависят от внешности и не всегда идут в ногу с желаниями купца.

Между тем капитан продолжал:

— Его молчаливость, взгляд, от которого холодеет всё внутри, да и то, что он постоянно находится на палубе, сильно нервирует моих ребят… Я, конечно, понимаю, что он просто дикарь, но матросы всё же беспокоятся.

— Ну и что? — спокойно ответил купец. — Их тревога меня не волнует! Я им не за это плачу! Всё это не такая уж диковинная вещь, чтобы из нее делать событие. Южане всегда были варварами. Но если они дают за проезд полновесные золотые, разве это имеет какое-либо значение? Я как честный торговец обязан выполнить все условия нашей договоренности. Ограничения из-за каких-то повадок и привычек недопустимы. Услуги должны и будут оказаны должным образом, ведь пассажир ничего не нарушает и никому, в сущности, не мешает. Я деловой человек… Или вы предлагаете мне отказаться от золотых, капитан?!

— Ни в коем случае! — энергично замотал головой старый моряк, поднимая руки ладонями вперед. — Я всё понимаю, н-но… — начал, заикаясь, капитан и затем, выпив залпом кружку рома, добавил более спокойно, но так же взволнованно, как и прежде: — Ведь его считают виноватым в том, что он приносит несчастья кораблю.

Тут Еверий невольно удивился, и его брови поползли вверх. Такое он слышал впервые.

— Просто такая погода на всех действует угнетающе! Да тем более что этот мальчик всё время на виду у команды… Ну и еще… — вдруг сказал капитан заговорщическим голосом. — Мои ребята — люди небогатые, выросшие в трущобах, половина из них банальные разгильдяи и, откровенно говоря, бандиты. Не по ремеслу, конечно, а по призванию. Ну, вы меня понимаете!

Капитан противно захихикал, отчего его лицо приобрело еще более отвратительный вид.

— Они не трогают торговцев, так как я им за это оторву голову и в первом же порту доложу куда следует!.. Но вот ваш попутчик — совсем другое дело, он может пострадать, тем более всем известно о его богатстве, а также его палка…

— Не понимаю? Хм-м… — прервал словоохотливость капитана Еверий. — Погода действительно последнее время выдалась не из лучших, но это не такая уж и проблема, ведь она испортилась недавно, а мальчик с нами в пути с самого начала. Я думаю, что вскоре ветер подует в наши паруса, и предрассудки неотесанных болванов развеются. И что ты говорил про палку?.. Что ты имеешь в виду? — переспросил купец. — При чём здесь она?

— Так вот, в палку… В рукоятку этой палки, которую повсюду таскает этот пацан, вделан огромных размеров рубин алый как кровь. Мой помощник увидел это мельком, рассказал за выпивкой приятелям, и сейчас они могут отправиться за добычей… и натворить дел!..

— Так что ты сразу не начал с этого? — взорвался Еверий, вставая и намереваясь броситься на палубу, но капитан неожиданно его остановил, осторожно схватив за руку.

— Не нужно! — заикаясь, стал то ли говорить, то ли умолять капитан. — Они пьяны… и могут начудить… лучше оставить всё как есть, завтра ребятки протрезвеют, осознают, тогда и поговорим с ними, но не сейчас… Сейчас они и вас не пожалеют!.. Лучше переждать бурю, отдать им мальца, ведь он, по сути, никто для нас! Пусть забирают его добро, а завтра всё решим, может, и нам что перепадет… — при последних словах капитан зловеще улыбнулся.

Еверий стал понимать, к чему клонит этот человек и почему, собственно, так неожиданно пришел к нему. Капитан был приспешником в этом гнусном преступлении, а возможно, и зачинщиком. Он намеревался уговорить Еверия, который нанял судно, молчать. Наверняка с его товарищами, купцами, разговор уже состоялся, осталось уболтать теперь только его — Еверия.

В это время сверху донеслись крики.

— Ну, началось, — продолжая улыбаться, сказал капитан и еще больше обнажил свои гнилые зубы. — Всё будет скоро кончено, уважаемый, только не волнуйтесь… Давайте лучше выпьем, посидим, поговорим… А это скоро закончится, а потом всё решим… потом… потом всё будет решено за нас!..

Ухмылка капитана раздражала купца всё больше и больше, от нее разило спиртным и кровью.

Из всего, что было сказано в каюте, Еверий понял, что мальчик — не жилец. Даже если они его не убьют в момент разбоя, им нужно будет замести следы, а для этого они либо выбросят еще живого, но раненого парня за борт, чтобы не марать рук самим, либо предварительно перережут глотку несчастному прямо на судне и опять же скормят тело акулам и чудовищам океана.

Парнишка нигде не записан как пассажир, не числится в судовом журнале, и ни в одном порту его никто не видел, чтобы наверняка запомнить, и если будут искать, — ну хотя бы, предположим, родственники, — то ничего так и не обнаружат.

Малец, без сомнения, богат, Еверий понял это, когда тот расплачивался с ним за проезд, — видимо, это не укрылось от алчных матросов и капитана.

Судьба мальчишки решена, а завтра капитан обнаружит, что один пассажир таинственным образом пропал, поэтому добро странного попутчика нужно будет поделить между всеми, в том числе и Еверием, чтобы молчал, а в противном случае пропадут двое. Лишней огласки капитан не хотел, из-за чего он и пришел договориться с торговцем, пока, вероятно, по-доброму.

Торговцы сами по себе люди не всегда честные: порой их руки случайно, а порой и преднамеренно мараются в темных делишках, приносящих барыш. Иной раз торговля только на том и строится, что на устранении конкурентов каким-либо из известных или неизвестных способов: яды, подосланные убийцы, стрела наемника, злая магия, а чаще всего якобы несчастные случаи. Ликвидация неугодных иногда заканчивается простым запугиванием, а иногда — кровью и навсегда поломанными судьбами. Страдают и вполне неповинные люди — семьи конкурентов, их деловые партнеры, случайные прохожие, которым не посчастливилось попасть под боевую волшбу или стрелу.

Еверий как представитель торговой братии знал обо всех нелегальных способах, на которые могли пойти коллеги по цеху, но пользоваться ими он не спешил. Изучал же он их лишь для того, чтобы быть готовым, ведь известно, что если у тебя есть информация, то ты уже наполовину победил.

Торговец, хладнокровно выслушав собеседника, молча подошел к своему скарбу, открыл дубовый сундук, из которого вытащил металлическую дубину, изготовленную одним искусным кузнецом в далекой восточной стране за целых сорок серебряников. Дубина имела шипы, была громадна, как раз по фигуре ее обладателя.

Капитан сначала подумал, что купец полез за выпивкой, и очень обрадовался, а затем его лицо исказил испуг, когда он увидел аргумент, ничего хорошего не суливший.

— Что это вы?.. Уважаемый…

Еверий приблизился к гостю и, ничего не ответив, со всего размаха влепил кулаком по красной морде. Щеки капитана вздрогнули несколько раз, прежде чем морской волк, перелетев через стул, рухнул навзничь и больше не поднимался. Алая струйка крови брызнула по каюте.

— Я вам покажу, как грабить честный народ, разбойники! — яростно проревел Еверий, обращаясь к потерявшему сознание капитану.

— Я вам покажу, как марать мою честь! Ребенка вздумали погубить из-за золота, никчемные изверги! Я вам покажу, как меня в зверя превращать! Я вам покажу, как впутывать меня в ваши дрянные делишки! Мне кровавого золота не надо! — уверенно произносил скороговоркой Еверий, крепко сжимая в руке свое оружие и поднимаясь наверх к палубе.

Честь, братство и добродетель для нашего купца — не пустой звук. Он сугубо ответственно к этому всегда относился, порой даже в ущерб себе.

Небольшой коридор, слабо освещенный одним факелом, знакомо шибанул вонью от протухшей рыбы. В конце коридора не внушавшая доверия лестница из семи изношенных ступеней вела на палубу. В этом коридоре между небольшими каютами для гостей, а также для самого капитана, Еверий чувствовал себя как орк в панцире паладина — слишком узко, мерзко и совсем неудобно, так как здесь не могла развернуться его дородная фигура.

Выйдя наверх, он первым делом, к изумлению, увидел на палубе тела пятерых человек, разрубленных на части. Руки, ноги, наконец, туловища и головы бедолаг валялись вперемешку, отделенные друг от друга, залитые алой человеческой кровью. Сначала Еверий был ошеломлен таким видом, но быстро взял себя в руки: выучка и закалка старого воина брали свое. Впереди он заметил испуганно толпившихся матросов-заговорщиков, а напротив стоял пассажир, тот самый мальчик, только с взглядом, полным ярости.

Вдруг один из матросов, обреченно развернувшись, побежал в сторону прохода к каютам, надеясь таким образом укрыться от противостояния, но парнишка не дал скрыться, молниеносно вытащив нож из-под плаща и кинув в беглеца. Смертельное оружие безошибочно догнало свою цель, и обмякшее тело повисло на руках купца, издавая предсмертные хрипы.

«Очень быстро и профессионально!» — тут же отметил про себя Еверий, осторожно укладывая убитого на пол.

В руках у мальчишки был длинный странный меч, такой Еверий видел впервые. Оружие узкое и прямое имело двустороннюю заточку, клинок поражал неуловимой легкостью, пропорциональностью.

«Но откуда он его взял?» — снова подумал купец.

Ответ на вопрос предстал перед ним почти сразу. Еверий увидел подле ног мальчика ту самую палку, с которой он всё это время ходил по судну. Рукоять палки была сейчас рукоятью меча, значит, палка служила чем-то вроде ножен, скрывая в себе острое лезвие.

— Очень тонкое, — уже вслух рассуждал Еверий, внимательно оглядывая меч. — Как оно не сломалось от ударов тяжелых сабель матросов?

Тем временем, пока купец предавался рефлексии и анализу, пассажир действовал, собирая свою жатву. Он снял плащ, и под ним оказалась простая темно-синяя одежда, удобная для быстрых движений и местами обшитая мягкой кожей. В ремень, снабженный отсеками, были вдеты несколько метательных ножей, а также кинжал с изогнутым односторонним лезвием.

Четверо матросов с обнаженными саблями, не дожидаясь нового маневра, попытались подойти к пацану с разных сторон, но пара верных и неуловимых движений — и их окровавленные туши упали на пол, отдаваясь глухим ударом о палубу.

Началась паника. Нападавшие разбежались в разные стороны от методичного убийцы, а тот кинулся за ними, видимо, решив истребить каждого, кто был причастен к разбою. Снова едва видимое движение мечом — и еще два тела упали в предсмертных судорогах. Он попадал только в жизненно важные органы, нанося удары наверняка. Каждый взмах оружием неминуемо заканчивался чьей-то гибелью. Юный пассажир выкашивал своих противников, словно сама смерть, невзирая на все их попытки защититься.

Опешивший от увиденного Еверий стоял как истукан, но когда прямо перед ним мелькнуло словно молния тонкое лезвие меча, разрезав наполовину матроса, пробегавшего рядом, он всё же пришел в себя.

Капли крови, человеческий то ли вздох, то ли крик, смесь самых разнообразных запахов, а также глаза погибшего напомнили купцу давно минувшие дни, когда смерть бродила рядом с ним на поле брани, как самый верный из попутчиков.

— Зачем?.. — невольно вырвалось у него, и голос почему-то ему самому представился ненатуральным — чужим с испугу.

Еверий сразу же разозлился на себя за слабость. Мирская жизнь разнежила его, сделала неподготовленным к жестоким вывертам судьбы.

Он поудобнее схватил дубину, поднял над собой и бросился к мальчику, который двигался неподалеку словно тень. Купцу удалось отбить очередной выпад подростка, который грозил смертью еще одному спасавшемуся от кары бедолаге.

— Не нужно!.. Хватит! — властно гаркнул могучий торговец, но юнец, распаленный схваткой, уже смотрел на купца как на нового врага.

Глаза этого дрожавшего и бледного молодого человека, как показалось Еверию в ту секунду, светились.

— Парень, не надо, — уже не так уверенно начал купец, стараясь успокоить подростка. — Хватит на сегодня смертей! Они уже поплатились за корысть! Они больше не будут нападать на тебя, но ты должен остановиться!

Слова не возымели эффекта: мальчик шел к Еверию, пропуская мимо ушей любые увещевания. Купец понял, что боя не избежать. Он вовремя приподнял свою дубину, чтобы почувствовать, как по ней тут же вихрем пронеслось тонкое лезвие, срезав от цельного куска металла значительный ломоть.

— Да как такое может быть?! — всполошился торговец, разглядывая поврежденную дубину. — Она же зачарованная!

Между тем пацан не дал ему возможности передохнуть. Снова раздался звон металла, и еще одна часть дубины отлетела в сторону. Только тут Еверий осознал, что с мальчуганом ему не совладать. Третий удар был почти у самой шеи торговца, но купец с величайшим трудом смог всё же его парировать. Лезвие голодного до смерти меча южанина со скрежетом отскочило, оставив на шее купца алую линию.

Мальчик неотвратимо надвигался на Еверия, а купец пятился назад. Пот лился рекой, горло пересохло, руки уже начали уставать, спину предательски ломило ноющей болью при каждом рывке, а прерывистое и тяжелое дыхание стало подводить гораздо раньше.

Еверий стоически переносил неудобства и продолжал держать свою дубину так, чтобы в нужный момент отбить выпад молодого пассажира, стремившегося отсечь голову купцу. Спасения ждать неоткуда, надежда на благополучный исход постепенно таяла: нападавший не выказывал признаков истощения и, по-видимому, не собирался останавливаться.

Еверия охватила паника, а следом и отчаяние. В этот момент он проклинал всех: и жадного капитана с командой, и мастеров, что изготовили для него эту дубину, которая под натиском тонкого лезвия превращалась в обрубок, и богов, которые подбросили такое испытание. Смерть неминуемо приближалась, и времени оставалось совсем мало.

Торговец за свою жизнь побывал во многих переделках, везде ему сопутствовала удача, или он добывал ее сам, своими собственными руками, но не в этот раз. Даже его разносторонний и богатый опыт не помогал в критической ситуации, когда он что-то хотел предпринять, парнишка тут же об этом догадывался и пресекал всякие попытки маневра.

Однако Еверий наконец решился и нанес первый свой удар, и… и дубина разлетелась на мелкие части, оставив невзрачный ошметок в руках. Несколько верных взмахов мальчика, — и куски металла отделились от основной части дубины, купленной у отличного, как его уверяли, кузнеца.

«Да кто он такой?!» — пронеслось в голове у купца перед тем, как лезвие остановилось в миллиметре от его горла.

Пацан остановился не потому, что пожалел купца или проявил сострадание, свойственное многим людям, просто в это самое мгновение с неба, словно птица счастья всех странствующих торговцев и Еверия в частности, спустился огромный серый орел на плечо хозяина. Когти хищника впились в южанина, и тот словно бы очнулся от сна.

Подросток убрал свой меч от горла купца и осмотрелся по сторонам. Птица тут же взлетела в небо, а мальчик неторопливо сложил оружие обратно в палку, предварительно протерев лезвие об одежду ближайшего трупа. Затем всё так же неторопливо забрал метательные ножи, которые без промаха настигали жертв, после чего надел ранее брошенный плащ, валявшийся у мачты.

Пассажир двигался спокойно, уверенно, но не спеша, словно собирая багаж перед путешествием. Эта медлительность и кажущаяся вялость уже никого не могли ввести в заблуждение, мальчик являлся мастером владения как мечом, так и другими видами оружия, имевшимися в его скудном арсенале.

Когда этот ребенок, закончив собирать свое оружие, хотел было уйти в каюту, расположенную в том самом коридоре, в котором жил и Еверий, на палубе появился один из обезумевших матросов, которому схватка торговца позволила скрыться. Матрос держал в руке арбалет.

— Умри-и-и-и, чудовище! — заорал он.

Звякнула струна, стрела полетела в цель, но резкий удар коротким кинжалом, тем самым, который только что был на поясе, отправил разрубленную стрелу на пол. Еверий даже не увидел движения, не заметил мелькания лезвия, всё произошло мгновенно. Ошалелый матрос упал на колени и зарыдал, а мальчик, словно ничего не произошло, направился в каюту.

Еверий, а также оставшаяся часть матросов, попрятавшихся в разных уголках корабля, оставались неподвижны, испуг еще не прошел. Палуба, полная трупов и крови, представляла жуткое зрелище.

Из-за туч вышел тонкий месяц.