Исчезнуть навсегда

Лана Эдвард, 2020

Молодая девушка Соня после окончания университета возвращается домой в родной город. Через несколько дней после её приезда происходит убийство девочки, сестры ее лучшей подруги Полины. Это не единственное громкое преступление, произошедшее в их маленьком городке. За шестнадцать лет здесь бесследно пропали пять девушек. Тела жертв до сих пор не найдены. Много лет Соню мучают кошмары. Она уверена, что всё происходящее как-то связано с её снами. Девушка решает провести собственное расследование, чтобы найти преступника и навсегда избавиться от ночных кошмаров. Содержит нецензурную брань.

Глава 3

Мы спешили в школу, чтобы найти Веронику. В груди кололо, в висках стучало, и я знала, что мы её не найдём. И никто никогда не найдёт. Её уже нет. Она уже не перезвонит своей маме и не успокоит её. Она не скажет, что все в порядке. Палач нашёл свою жертву. И не отпустит её никогда.

Вероники не оказалось ни в зале, ни в саду. Мы сообщили о находке родителям, учителям. Я искала маму, мне хотелось прижаться к ней и все рассказать. О том, что я не знала, но чувствовала, чего не видела, но знала. Я нашла отца, он сказал, что отвёз маму домой, у неё разболелась голова, а сам остался, чтобы помочь следить за порядком.

— Что случилось? Что случилось? — повторил он несколько раз, прежде чем я поняла, что он что-то говорит мне.

— Вероника пропала, мы нашли её телефон.

— Вероника? Учительница Жени? — Я видела, что он напуган, как и остальные.

Праздник резко оборвался.

Кто-то скорее увозил своих детей, другие организовали поисковый отряд. Директор школы вызвал полицию, они прибыли в кратчайшие сроки. Нас попросили покинуть школу. Я уехала с отцом и Денисом, возле дома его встретили родители, мы даже толком не попрощались, я пробормотала что-то вроде «я позвоню». Он согласно кивнул. И мы уехали домой. Дома папа переоделся и снова уехал в школу, чтобы присоединиться к поискам.

Мама была в спальне. Она безмятежно спала в то время, как весь город снова охватил ужас. Маньяк вернулся.

Мне не хотелось её будить, но она уже открыла глаза. Я не успела ничего сказать, как она спросила:

— Кто на этот раз?

— Вероника, мама, это Вероника. — Я не понимала, что говорю очень громко. Почти кричу.

— Что случилось?

— Мы нашли её телефон на берегу, — уже спокойнее сказала я. — Ей звонила мама, искала её. Но её нигде нет. Понимаешь, мама, она тоже пропала. Это он, это маньяк.

— Может, она отправилась к другу? — Мама и сама не верила в то, что говорит. Её голос звучал глухо и отстранённо. Как и я, она все понимала. Наш самый страшный кошмар вернулся. Он где-то здесь. И он снова будет искать свою жертву.

Веронику так и не нашли. Она исчезла, так же как исчезли другие девушки. Полиция обыскала все школу, поле, особенно искали в ручье и возле ручья. Но ничего. Как будто никогда и не было красивой девушки Вероники. Я видела её маму, когда приходила в школу, она плакала, на лице застыла печаль. Я видела её боль. Но никто и ничем не мог ей помочь, её дочь исчезла. Как и другие, будет верить, что она найдётся, как и другие, будет ждать, что она однажды вернется. Потом придёт осознание. Сможет ли она принять правду, не знаю, но ничего другого ей не остаётся. Ещё одно дело отправили на полку, полиция вновь оказалась бессильна. Через месяц я уехала из города. Поступила в университет как можно дальше. Я скучала по родным, но не хотела возвращаться. Я совсем не приезжала, объясняя это тем, что мне слишком далеко и долго добираться. Город пребывал в молчании. Кошмар вновь забывался. Пять лет тишины. Маньяк исчез, как будто его и не было.

Годы в университете были странными. С одной стороны, мне было тоскливо так далеко от родных, с другой — меня почти перестали мучить кошмары, а это давало надежду, что всё плохое наконец-то осталось в прошлом. Но вопросы мучали меня, не давая расслабиться, не давая быть счастливой. Я не могла с головой окунуться в свою жизнь, не могла отпустить прошлое. Прошлое было моим настоящим и моим будущим.

Я плакала и не могла остановить поток воспоминаний. Неужели это началось снова? Неужели зверь вернулся? И неужели его жертвой стала маленькая беззащитная Ася? Раньше это были пусть и молодые, но все же взрослые девушки. Я думала, он ищет именно таких. Для развлечения, а не только для убийства. И раньше он тщательно их прятал, а сейчас оставил прямо на поле. Может, его кто-то спугнул? И он не успел тщательно замести следы?

О чем я думаю? Там, на некогда любимом мною поле, лежит девочка, чьи глаза больше не увидят солнечного света, он закрыл их закрыл навсегда.

В глазах помутнело. Ася? Нет, не может быть. Она же ещё совсем маленькая. И я видела её совсем недавно. Она только несколько дней назад была у нас вместе с Полиной. Разве Ася может теперь лежать на поле мертвая? Её глаза совсем недавно были широко распахнуты и смотрели на мир с такой детской непосредственностью. Ася, а по документам Анастасия, младшая сестра моей лучшей подруги Полины, ей совсем недавно исполнилось шестнадцать, но она была ещё сущим ребёнком. Она только недавно официально бросила играть в куклы, впрочем, все они по-прежнему занимали почётное место в её уютной розовой комнате. Розовые стены, розовые шторы, она даже потолок просила розовый, но уступила в обмен на розовое платье. В её маленьком мире жили мишки-зайчики, её верные друзья детства. Она редко обижалась и часто смеялась, её все любили. Почему любили? Любят! Остановила я саму себя. Любят, потому что с ней не могло произойти ничего плохого.

Я снова плакала, уже, наверное, в сотый раз за эти несколько дней, с тех пор как нашли девочку. Она не исчезла, но её больше нет. Не знаю, было бы легче её родным, если бы она просто пропала, как другие, или лучше правда жестокая, но ясная, в которой нет никаких «а может», «а если», «а вдруг». Нет, она не вернётся, нет, не скажет «привет», и нет, она не откроет глаза. Свои светлые голубые глаза.

В комнату постучали. Я вытерла слезы.

— Войдите.

— Привет.

Денис стоял на пороге, такой незнакомый и в то же время такой близкий. Я знала, что он приехал. Вернулся ещё вчера из далёкого приморского городка, где обучался премудростям мореходного дела. Я также знала, что он приехал ненадолго навестить родителей и к осени снова туда уедет, там его ждали хорошая работа и дело, которое он любит.

— Как ты? — его голос стал другим, более взрослым, более мужественным.

— Никак. Не могу поверить, что её больше нет. Понимаешь, не могу. Это сильнее меня. Кто он такой, чтобы вот так забирать чужие жизни? Кто? Скажи мне, кто? — Непрошеные слёзы вновь потекли по щекам.

— Ну что ты, что ты, перестань, — он сел рядом. — Я знаю, это страшно, но знай, я рядом, я с тобой.

Он смотрел на меня, я видела его глаза, серые, добрые, родные. Я чувствовала его дыхание. Его губы были так близко. Он поцеловал меня, и я поняла, как же я скучала. Скучала по его рукам, губам, его нежному взгляду. Мы не виделись долгих пять лет, сначала он звонил каждый день, но у меня всегда не было времени. Я так стремилась вырваться из нашего города, что безжалостно рубила все, что меня с ним связывало. И Денис был одним из первых, кого я вычеркнула из своей новой жизни. Возможно, напрасно, но иначе я не могла. Страх, который преследовал меня всю мою жизнь, заставлял меня действовать неразумно, он разрушал все, что я строила, все, о чем я мечтала. И теперь этот страх — снова часть моей жизни. Как и Дэн.

Мы говорили весь вечер, мама звала ужинать, но нам было не до этого. Мы говорили обо всем, о его жизни, о моей, о нас, о родителях и учёбе. Только об Асе мы не говорили. Он боялся вновь увидеть мои слезы, а я хотела бы хоть на мгновение об этом забыть.

Он ушёл, а я ещё долго не могла уснуть. Я думала о том, что пять лет прошли как будто их и не было. Пять лет вдали от дома, вдали от человека, которого я когда-то так сильно любила, и вдали от своих страхов. Теперь же все так, как и должно быть, — я в родном доме, рядом Денис, и многолетний ночной кошмар вернулся.

Утро выдалось хмурым и дождливым. Другим оно и не могло быть: сегодня нам предстояло попрощаться с солнечной Асей. Я стою рядом с родителями. Мама, вся в чёрном, крепко сжимает мою руку и прижимается к отцу. Он выглядит серьёзным и сосредоточенным. Я догадываюсь, какие мысли его одолевают. Сегодня на месте этой девочки могла быть его дочь.

Все стояли и смотрели, как в последний свой путь отправляется девочка, чья жизнь ещё даже не началась, которая так любила свои игрушки и не разучилась верить в чудеса. Но чудес не бывает!

Я скользила взглядом по лицам тех, кто пришёл проститься. По лицам тех, кто мог оказаться зверем в человеческом обличье. Чьё лицо могло оказаться маской, под которой скрывается нутро настоящего хищника. Лицо маньяка, который возможно уже сегодня начал выбирать свою новую жертву. Сколько дней, недель или лет он будет готовиться к нападению? Сколько ещё будет длиться тишина, и когда он нанесёт свой новый удар?

В первых рядах — директор школы. Может, он? Ему лет пятьдесят, он низкорослый, полный, и у него лысина на полголовы. А ещё жена той же комплекции, трое взрослых детей и множество внуков. Он по-отечески относится к каждому ученику, знает всех по именам и трепетно заботится, чтобы детям в школе было хорошо. Мог ли он затянуть ремень на шее своей ученицы так туго, что ей стало нечем дышать? Так туго, что её сердце перестало биться, а глаза закрылись?

Или, может, это был местный начальник полиции. Его брови нахмурены, а уголки рта отпущены. Он практически ровесник директора, но физически куда более привлекателен. В прошлом военный, его стальным мышцам мог позавидовать даже опытный спортсмен, ему бы даже не потребовалось делать усилие, чтобы затянуть ремень на шее девочки. Могла ли быть эта сила сокрушительной и несущей смерть?

Ребята из класса Аси — слишком юные, чтобы быть многолетними серийным убийцами. Когда произошло первое, многих из них даже на свете не было. Мои одноклассники тоже не слишком подходили. Впервые маньяк объявился, когда мне было лет семь, ребятам соответственно тоже, вряд ли тогда они были на это способны.

Нет, убийце явно около сорока или больше, вряд ли первое убийство он совершил раньше двадцати, учитывая, что первые жертвы были даже старше. И он точно из своих. Он хорошо знал своих жертв. Он тщательно выбирал момент, готовился к преступлениям, возможно даже следил за девушками. Интересно, полиция проверяла их последние контакты? С кем виделись эти девушки? Где бывали? Кто последним их видел?

С кем и где проводила время Ася? Кто ей звонил? Как она оказалась на поле? Надо будет расспросить обо всем Полину, надеюсь, она найдёт в себе силы ответить и рассказать мне все, что знает.

Вероника была на нашем выпускном вечере. Именно там она встретила того, кто вскоре стал её палачом. За что он наказывал своих жертв? А главное, где он их спрятал?

Мои размышления прервал громкий крик. Мама Аси и Полины не могла сдержать слёз. Муж держит её под руки, пытаясь удержать. Ее горе было таким сильным, таким глубоким, что смотреть на это было невыносимо.

Её боль на мгновение стала общей болью. Я видела, как из глаз большинства людей потекли слёзы. Я сама поняла, что плачу, только когда горячие капли коснулись холодных щёк. Невозможно! Это невозможно. Я не могу поверить, что всё это происходит на самом деле. Хочется закрыть глаза, а открыв их понять, что всё это был только сон. Но так не бывает.

Всё закончилось. Ко мне подходит Полина, и я обнимаю её, я не знаю, что сказать. Не знаю, чем ей помочь. И пока мы стоим вот так, обнявшись, я вдруг понимаю, что этот кошмар не кончится, пока чудовище на свободе. Кто-то должен его найти. И если мои сны так сильно с ним связаны, может, это под силу только мне. Может, моё предназначение в том, чтобы избавить наш город от зла? Я снова смотрю по сторонам. Кто бы ты ни был и где бы ты ни прятался, я тебя найду. Я тебя обязательно найду, чего бы мне это ни стоило.