Всё, что имеет значение

Лана Томлинсон

Оливия всегда была ироничной пессимисткой, ненавидящей окружающий мир, но один день изменил многое, и после него её относительно спокойная жизнь начала превращаться во что-то, чего Лив никак не могла ожидать. И единственной её поддержкой стали те, от кого она точно этого не ждала. Интернет-друзья, серьезно? Тем не менее именно они заставили её поверить в любовь, дружбу и то, что жизнь может приносить радость.

Глава 2

Я стою возле аэропорта недалеко от своего города. Сияющее солнце ослепляет, поэтому захожу в помещение, наполненное приятной прохладой. Оглядываюсь и замечаю знакомое лицо.

— Джейди! — девочка примерно семнадцати лет оборачивается, услышав мой голос, и, улыбаясь, бежит ко мне. Мы крепко обнимаем друг друга. — Не могу поверить, что мы наконец-то встретились. — Кто-то стучит пальцами по моей спине. Оглядываюсь и вижу двух людей: парня и девушку. Они улыбаются мне.

— Вы же говорили…

— Да, мы решили сделать сюрприз, — говорит девушка и смеётся, когда после нескольких секунд шока я обнимаю её.

— Чья идея? — я вижу на губах парня довольную улыбку. — Я так и знала. Нельзя так поступать с людьми, Тайлер Грейс!

Он смеётся.

— Зато ты счастлива нас видеть.

— Я была бы счастлива в любом случае.

— Не настолько, — Тайлер подходит ко мне, несмело обнимает за талию и целует в губы.

Неожиданный порыв ветра, и я просыпаюсь. Что это было? Кто эти люди? Почему я так вела себя с ними? Сбрасываю с себя покрывало и спускаюсь на первый этаж. Надо выпить кофе. Включаю кофеварку и иду в ванную, умываюсь. Вернувшись на кухню, наливаю горячий напиток в любимую чашку и беру телефон. Один пропущенный. Интересно.

— Здравствуйте, вы звонили? — я перезваниваю, не имея ни малейшего понятия, кто это.

— Элис, это ты? Это Трой, помнишь? Вчера на качели.

Вспоминаю вчерашний день. Точно. Парень со спичками. Чёрт.

— Привет, да, припоминаю, — мысленно жалею о том, что дала свой номер и не сказала настоящего имени.

— Я тут подумал… Может, сходим погулять сегодня?

— Нет, сомневаюсь. Настроения нет.

— Появится. Давай, что тебе терять?

— У меня есть парень. — Вру.

— Врёшь. Ты бы сказала об этом ещё вчера.

— Я забыла.

— Неправдоподобно звучит. Складывается впечатление, что он для тебя ничего не значит.

В комнату заходит мама. Я мгновенно отключаюсь.

— С кем говорила?

— Ни с кем.

— Я же слышала.

— Просто знакомый.

Пока мама наливает себе уже немного остывший кофе, я открываю шкаф, чтобы взять печенье. Телефон снова вибрирует, но я игнорирую его.

— Ты будешь печенье?

— Да, наверное.

Вынимаю из упаковки две пачки шоколадного печенья и кладу одну возле маминой чашки. Новый звонок.

— Настырный у тебя знакомый, — мама улыбается. Она улыбается мне? Искренне удивляюсь, но улыбаюсь в ответ, засовывая телефон в карман. Беру печенье и кофе, затем иду в комнату. Голос мамы останавливает меня.

— Оливия?

— Да?

— Может, пойдём куда-то примерно через два часа?

— Хорошо, мам.

Даже так. Что с ней? Сколько вопросов, Лив. Позже разберёмся. Захожу к себе, сажусь на кровать и открываю печенье. Звоню Трою.

— Значит, Оливия?

— В смысле?

— Ты, наверное, случайно ответила на звонок. Да ладно, я понимаю, можешь не объяснять.

И не собиралась.

— Так что, пойдём куда-то вечером? И да, выбор у тебя есть только насчет места.

— Вот как. — А мне нравится. — На качелях в семь.

— Жду с нетерпением.

Он отключается. Закончив завтрак, иду в комнату и включаю фильм, но не смотрю его. Заходит мама и говорит собираться, и, клянусь, её улыбка ярче созвездия, собранного из тысяч крупинок небесного света.

Пятнадцать минут, и мы с мамой уже идём в ближайшее кафе. Обе молчим, и это слегка напрягает. Заходим в небольшое помещение. Она берет меню из рук невысокой черноволосой официантки и начинает его листать, спрашивая, что хочу я. Я не выдерживаю.

— Что изменилось?

— Что-то не так, милая?

Делаю вид, что не услышала последнего слова.

— Всё не так. Ещё вчера ты кричала на меня за разбитую тобой вазу и говорила, что я тебе не дочь, причём, это все происходило на протяжении нескольких месяцев, а сегодня, мило улыбаясь, зовешь в кафе и ведешь себя так невозмутимо!

Я срываюсь на крик, и мама перебивает меня.

— Я просто поняла, что… Две порции шоколадного мороженого, пожалуйста, — она замечает официанта, проходящего мимо.

— Я не ем шоколадное мороженое.

Мама в замешательстве, как и остановившийся рядом парень с маленьким блокнотом в руке.

— О, ладно. Одно шоколадное и один пломбир.

Официант кивает и уходит. Я жду, пока мама продолжит.

— Я просто поняла, что ты не виновата в моих проблемах. Прости за то, что было за всё это время, я не контролировала себя и свои эмоции.

— Твоя злость из эмоции переросла в чувство за это время, знаешь ли.

— Ливви, — вздрагиваю, ведь она называла меня так до того, как мне исполнилось семь. — Перестань, пожалуйста.

— Всё нормально.

Нам приносят мороженое, и я начинаю сразу же есть его, чтобы скрыть то, что нервничаю. Звонит Трой, и я сбрасываю. Он звонит снова.

— Ты можешь ответить.

Киваю и выхожу. Решаю заодно покурить.

— Привет, — затягиваюсь слишком сильно и начинаю кашлять.

— Ты в порядке? — голос Троя звучит очень обеспокоено.

— Да, просто курю.

— Брось.

— Что?

— Сигарету брось.

— Нет, — затягиваюсь снова и всё-таки делаю то, что сказал Трой. Как же противно курить после мороженого. — Ты не тот, кто может говорить мне, что делать. Что тебе нужно?

— Нашел хорошее место за городом, можем поехать туда. Я куплю еды, а ты возьми плед, хорошо?

— Ладно, — заинтересованно приподнимаю бровь.

— Отлично. До встречи. — Слышу, что он говорит сквозь улыбку. Отключаюсь и направляюсь обратно в кафе.

— Мам?

— Да, солнышко?

— Можно без этого пока… Пожалуйста?

— Конечно, прости, — ей неприятно, но я чувствовала себя гораздо хуже почти полгода.

— Мне нужен плед на сегодняшний вечер.

— Хорошо, — она улыбается. — Романтический ужин под открытым небом?

— Мам, — я смотрю на неё, и она извиняется.

— Мы можем пойти домой, если хочешь.

— Хорошо.

Мы выходим на улицу, и между нами снова наступает неловкое молчание. Вижу по пути магазин косметики и парфюмерии.

— Я хочу туда.

— Идти с тобой?

— Если хочешь.

Зайдя в здание, направляюсь к стеллажу с различными красками и оттеночными бальзамами для волос, беру фиолетовую баночку с тоником и иду на кассу.

— Я подумала, что это тебе понадобится тоже, — мама показывает бальзам для окрашенных волос. Отлично, я совсем забыла о нём.

— Спасибо.

Оплатив покупки, мы выходим на улицу.

— Лив, ты уверена, что у нас все нормально?

— Да, конечно, всё отлично, не волнуйся.

— Тебе помочь с волосами?

Хочу отказаться, но не могу устоять перед её умоляющим взглядом.

— Было бы замечательно.

* * *

Семь вечера. Я стою возле скамейки у качелей и курю, кто-то подходит сзади и забирает сигарету. Оборачиваюсь. Почему я не удивлена?

— Привет, — Трой подносит к губам мою почти дотлевшую сигарету, через долю секунды выдыхает дым и бросает белую трубку в траву.

— Здравствуй.

— Тебе идет фиолетовый, но твой натуральный блонд мне нравится ещё больше.

— В следующий раз покрашусь в серый.

— Идём? — Трой берет у меня пакет с пледом.

Я не вижу смысла отвечать, поэтому просто иду за ним. Мы садимся в машину.

— Не боишься ехать непонятно куда с малознакомым человеком вечером?

— Не волнуйся, смогу постоять за себя, если что.

— Не понадобится, расслабься.

Полчаса, и мы на месте. Тут уютно.

Мы выходим из машины. Я вытягиваю покрывало с пакета и кладу его на теплую землю. Трой приносит из машины корзину и выкладывает три пачки горячей пиццы, пластиковые тарелки, стаканы и две огромные бутылки колы.

— Не знал, какую пиццу ты любишь, поэтому вот, — он почесывает затылок.

Я неожиданно для себя улыбаюсь и опускаюсь на плед.

— Признайся, ты просто решил сделать меня толстой и некрасивой.

— Нахожу полных девушек невероятно привлекательными, серьёзно. Если они не комплексуют по поводу фигуры, конечно же. Уверенность в себе замечается быстрее, чем изъяны внешности, хотя я не назвал бы это изъяном, — Трой протягивает мне стакан с холодной колой, и я с удивлением смотрю на него, забирая воду. — Вез её в небольшом холодильнике в багажнике. Так вот, я продолжу. Во внешности не бывает изъянов. В ней бывают особенности. Каждый изгиб, каждая линия, каждая родинка, — сначала он проводит кончиком пальца по моему лицу, потом по небольшому пятнышке на шее, затем убирает руку и дает мне кусочек пиццы, а я стараюсь не показывать, как на меня повлияли эти касания, — делают человека неповторимым точно так же, как и достоинства и недостатки в характере и поведении. Ешь.

Меня поражает его манера говорить, его мышление, но я остаюсь невозмутимой. Доев свой кусочек, прошу сигарету.

— Никаких сигарет.

— Но…

— Не сейчас.

— Ладно.

Мы продолжаем есть, разговаривая о самых разных и непонятных нам обоим вещах, про которые никогда больше не вспомним, и я понимаю, что именно такой атмосферы мне не хватало всё это время. Внезапно он поднимается и протягивает руку.

— Идём со мной.

Повинуюсь, даже не понимая, почему. Мы подходим к обрыву, под которым протекает светло-синяя река.

Трой просит подойти ближе к краю и, увидев, что я испугалась, подходит сзади и кладёт руки на мою талию, подводя меня ближе.

— Успокойся, — одной рукой он обнимает меня, другой держит сигарету у моих губ. — Тяни, много тяни.

Делаю затяжку и понимаю, что никогда не пробовала этого раньше. Трой повторяет мои действия и выдыхает мне в шею. Я понимаю, что хочу поцеловать его.

— Уже так темно.

— Да-а, я заметил, — он снова дает мне сигарету, но на этот раз говорит немного задержать дым, и делает то же, затем поворачивает меня к себе. Я оступаюсь и почти что падаю, но Трой резко хватает меня за руку и притягивает к себе.

— Держишь?

Киваю.

— Умница. Выдыхай, — после того, как я выполняю его просьбу, он наклоняется, чтобы поцеловать меня. Поцелуй длится около половины минуты, и после этого Трой поднимает меня на руки. — Идём кушать.

Я улыбаюсь.

Мы подходим к нашему месту, и он кладет меня на плед. Я приподнимаюсь, а Трой начинает кормить меня пиццей, время от времени тоже откусывая от небольших кусочков, которыми, кажется, решил заполнить меня полностью.

— Ещё? — спрашивает он, когда мы доедаем уже, наверное, шестой ломтик пиццы. Я смеюсь.

— Поцелуй меня лучше.

Внутри меня нарастает паника, потому что я не думала, что скажу это. Уверена только в одном: я хочу этого.

Трой наклоняется, а я опускаюсь и жду.

— Ты прекрасна, знаешь? — он проводит обратной стороной ладони по моей щеке, затем ведет рукой по моему телу и останавливается на бедре. Я стараюсь успокоиться. — Не нервничай, всё хорошо.

Киваю несколько раз, и он усмехается.

— Глупая девочка. Я только поцелую, большего мне сейчас не нужно.

Звезды освещают улицу, но я всё равно вижу только его силуэт. Трой касается своими губами моих, перемещая руку выше к талии. Мы целуемся. Долго. В один момент он отстраняется, и я издаю недовольный стон.

— Я хочу попробовать кое-что, я просто целую, хорошо? Ничего лишнего.

Я понимаю, что эти поцелуи уже были лишними, но мне нравится то, что происходит.

Трой опускается, и я снова чувствую его дыхание на своей коже. Он оставляет короткий поцелуй на моей шее, потом — на ключице, затем снова целует в шею, на этот раз немного дольше.

— Пожалуйста.

Он возвращается к моим приоткрытым губам и шепчет в них:

— Ничего больше поцелуев, я же сказал.

Слегка поднимаю голову и ловлю его губы своими. Он усмехается сквозь поцелуй. Примерно через минуту отстранившись, он поднимается и берет меня за руку, чтобы помочь подняться.

— Что случилось?

— Колу будешь?

— Эм, да, давай, — не совсем понимаю, почему Трой так резко оторвался от меня. Беру из его рук стаканчик с газировкой.

— Уже почти час ночи, тебе пора домой.

— Хорошо.

— Успокойся, маленькая. Всё хорошо, — он снова целует меня, но недолго. — Больше не буду, а то до утра домой не попадем.

Провожу кончиком языка по нижней губе. Не хочу домой, не хочу утра, не хочу, чтобы это заканчивалось, но покорно начинаю собирать пустые упаковки и бутылки в пакет, пока Трой складывает плед. Положив всё в машину, мы садимся в неё сами. Трой поворачивает ключ.

— Мы завтра встретимся?

— Если хочешь.

Хочу.