Сбежать от тирана

Лана Мур, 2021

Что делать, когда на белой фате грязное пятно предательства. Когда человек, с кем хотела провести всю жизнь, оказался циничным тираном, а близкие не желают этого замечать и мечтают только об одном – выпихнуть замуж. Попытаться сбежать? Но как жить дальше, если никому не веришь? И найдется ли человек, способный исцелить растерзанную душу?

Глава 11 Возмездие, или?..

Удаляющиеся шаги, хлопок двери, и я наконец смогла дать волю чувствам.

Рыдала в голос, долго, до головной боли, до икоты, до хрипа. Даже когда закончились слезы и болели глаза, я не могла остановить сухие и рваные вздохи. Но закончились и они. Нижняя часть спины начала замерзать, твердый пол отдавался болью в коленях, и я решила — хватит себя жалеть. Если не смоюсь отсюда раньше возвращения Сержа, то подобные унижения станут частью моей жизни. А с этим я была не согласна.

Наверное, он думает, что хорошо придумал с наручниками, вот только не учел, что балерины носят пучок, а его скрепляют шпильки.

До боли вывернув шею и практически сдирая кожу на руках, я вытащила одну из них и стала ковырять в замке.

Черт! Как же они это делают?

Металл шкрябал о металл, но ожидаемого эффекта не было. Наручники продолжали оставаться застегнутыми.

Пальцы вспотели и горели, а шпилька упорно не желала делать то, для чего была предназначена.

Я начала нервничать. Руки дрожали, и шпилька постоянно норовила выскользнуть.

Чтоб ее!

Нет, так дело не пойдет. Взломщик из меня не получился, попробуем циркачку.

Чтобы не потерять, повесила шпильку на горловину толстовки и постаралась высвободить кисти из металлических колец. Наручники свободно болтались на запястьях, что внушало некую надежду.

После четверти часа напряженного пыхтения я имела в активе одну свободную руку, ссаженную кожу и ноющие, едва не вывернутые из суставов пальцы. Но свобода дороже.

Второе запястье так и осталось в браслете, но сейчас главным было не это. Вернув брюки на положенное место, я бросилась в холл. С наручником потом разберусь, а сейчас надо поскорее сбежать, пока не вернулся хозяин квартиры.

Натянула кроссы, накинула куртку и шарила в сумке, но ключи не находились.

Еще и это! Да где же они?! Не могла я их выложить.

Паника накрывала, лицо горело, будто в лихорадке, а глаза щипало от недавних слез.

Звуконепроницаемые стены не позволяли слышать, что происходит за пределами квартиры, и Серж мог заявиться в любой момент.

Отчаявшись найти ключи, я уселась прямо на пол и вытряхнула содержимое сумки.

Пуанты, запасные трико и футболка, — тщательно перетряхнув все, запихнула обратно. Косметичка, расческа. Да где же они? Кошелек… Наконец они нашлись — среди квитанций из банкомата и измятых чеков.

Одним махом сгребла все пожитки и рванула к двери.

Один замок, второй. Их щелчки звучали музыкой в моих ушах.

Я на свободе!

Даже не потрудилась снова их закрыть, бросилась к лифтам и нажала сразу на все кнопки. Один из них поднимался.

А если это Серж?

Внутри все похолодело.

Снова оказаться в его руках? Такого я точно не выдержу.

Лестница! Выход на нее закрыт, но ключ входил в имеющийся у меня комплект.

Не дожидаясь, когда поднимется этот или другой, я выскочила на лестничную клетку. В лицо ударил порыв холодного ветра и перебил дыхание. Ничего, даже к лучшему, остудит раскрасневшееся лицо.

По лестнице бежала не замечая, как пролетают этажи, а во двор выползала почти по стеночке, пригнувшись и настороженно осматриваясь.

Все время ждала, что появится машина Сержа, меня снова скрутят и на этот раз увезут за город.

Только оказавшись за переделами огороженной территории, немного осмелела и, как заяц, стала плутать по дворам.

Такси приехало минут через десять после вызова, но я успела изрядно продрогнуть под совсем неласковым ветром.

Все это время я думала, куда податься. Стоит ли попытаться наказать Сержа или постараться поскорее все забыть?

Наверное, у меня случилось помутнение рассудка, иначе не знаю, чем объяснить то, что решила идти до победного.

— Я передумала, в больницу, — попросила водителя, садясь в такси и старательно пряча так и не снятые наручники.

Таксист подозрительно покосился, но поехал, а я посмотрела на себя в зеркало заднего вида. Лучше бы этого не делала. Лицо и губы распухли, глаза отекли, на щеке ссадина — красавица.

В приемном покое меня приняли без слов, выдали справку о повреждениях и рецепт на обезболивающие и антибиотики. Естественно, там я не сообщила о виновнике. Приберегла это для полиции.

Вот только там не спешили принять мое заявление.

Нет, сначала, с трудом узнав меня, приняли со всей заболивостью и вниманием. Предложили горячий чай, но узнав, на кого собираюсь писать заявление, сразу охладели.

Повинуясь жесту, видимо, старшего по званию, все остальные покинули кабинет, а он придвинул стакан с чаем поближе ко мне.

— Алина… Владимировна, — замявшись, он глянул на заявление. — Обычно мы не разбираем семейные ссоры, но только ради вас готовы принять заявление.

— Мы не… — попыталась возразить я, но полицейский, останавливая, поднял руку.

— Все знают о ваших отношениях. Вы уже давно вместе. Мы примем заявление, если вы настаиваете, но подумайте сами, что будет после возбуждения дела? Отыграть назад вы уже ничего не сможете. Суд, как и говорил, примет во внимание ваши, известные всему городу отношения. Сергей Станиславович скажет, что это ваши сугубо семейные забавы, и ему поверят. Вы готовы к тому, что все в городе будут перетрясать ваши простыни, обсуждать интимные предпочтения? Вы, известная балерина, такой славы хотите?

— Я хочу, чтобы виновный понес наказание, — уже не очень твердо заявила я.

— Ну как вы не понимаете, Алина Владимировна, не будет никакого наказания. Будет шумный и неприятный процесс. Неприятный, в первую очередь для вас. Заберите и больше никому не говорите о том, что произошло. Постарайтесь все забыть и живите, как раньше.

Я не могла поверить. Вот, просто, забыть? А монстр пусть дальше живет на свободе и делает, что заблагорассудится?

— Не заберу. Заводите дело, — я решительно встала.

— Я вас предупредил, — вздохнул полицейский и убрал заявление в папку.

Удовлетворенная собственной твердостью, я покинула отделение.

Теперь домой. Скорее, пока Среж не прочухал.