Попала, так попала, или Невеста для двоих

Лана Мур, 2020

Перевернулась на машине, упала в реку, а вынырнула в другом мире, да еще и оказалась на коленях незнакомца? Разберусь! Оказалась в чужом теле. И в этом мире магия. Ну ничего, привыкну, освоюсь! А вот что делать, если оказалась между двух мужчин, один из которых может быть моим братом? Ни в коем случае не влюбляться ни в одного из них и поскорее разобраться с предполагаемым родством! Хороший план?

Глава 9. Лицом к лицу

Кажется, от предстоящей беседы мне не стоит ждать чего–то хорошего. Я обреченно плелась следом за Ладиславом. Лишь бы не разоблачили, а остальное переживу.

Мы оказались в не очень большой комнате. Потрескивающий в камине огонь, бросал желто–красные блики на стены, отделанные светлым, почти медовым деревом, на высокий стол со множеством ящиков (кажется, такое сооружение называется конторкой), на кресло с темными резными подлокотниками и подушками, обтянутыми бордовым гобеленом. Тяжелые, подхваченные шнурами портьеры затеняли окна и почти не пропускали солнечный свет, поэтому в комнате царил полумрак, только тускло отсвечивали стеклянные дверцы многочисленных шкафов.

Ладислав прошел за стол и опустился в кресло с высокой глянцевой спинкой. Я тоже осмотрелась, увидела стул и только хотела присесть, как меня остановил надменный голос.

— Я не разрешал тебе сесть.

Я так и застыла — подобрав широкие юбки и согнув колени. Не самая удобная поза, надо сказать.

Он смеется?

Я вопросительно глянула на молодого человека, но он и не думал улыбаться. Вскинув голову, смотрел на меня холодно и свысока.

— Я так и думал, — подождав, но не дождавшись от меня какой–то вменяемой реакции, проронил Ладислав. — Пользуясь покровительством отца, ты совсем забыла свое место.

Ах вот оно что! Социальное неравенство, будь оно неладно.

— Простите, хозяин, — последнее слово я выделила с особым почтением и сделала такой глубокий книксен, что в этой ситуации он выглядел почти неприлично, поскольку ясно говорил об отсутствии у меня всякого почтения и уважения к молодому господину. — Я, действительно, забылась. Прошу, простите вашу покорную слугу, — колени уже дрожали, но я присела еще ниже и, кажется, взгляд Ладислава заблудился в декольте, эфемерно прикрытым кружевом.

С грохотом кресло отлетело к стене, а Ладислав оказался на ногах и гневно сверкнул серыми глазами.

— Я думал, что со смертью отца будешь вести себя скромнее, но ты стала еще более дерзкой, словно только он сдерживал твой дурной нрав. Придется самому взяться за твое воспитание, раз он не сумел, — Ладислав подходил ко мне и одновременно закатывал рукава черной сорочки, словно собирался немедленно приступить к воспитанию.

Что он намерен делать?

Я не успела испугаться, как оказалась пригвожденной к стене, а Ладислав стоял так близко, что я чувствовала тепло его тела. Он поднял руку и поднес к моему лицу.

Неужели ударит?

Я невольно зажмурилась и слегка отвернула лицо, ожидая, что вот–вот хлесткий удар обрушится на щеку.

ЛАДИСЛАВ

После того, как ее спас, Мелисса странно изменилась. Неужели настолько забылась, что позволяет себе открыто на меня смотреть.

А я не могу видеть ее глаза — светло–карие, прозрачные, с более темными крапинками. Они словно заглядывают прямо в душу и спрашивают — за что ты обходишься со мной столь грубо. Но это раньше, а сейчас они слегка удивленные и немного растерянные, будто Мелисса не понимает что она здесь делает. Но я ей напомню. Прямо сейчас напомню.

Мелисса как раз собиралась присесть в кресло, но я грубо одернул ее, напоминая ее месте в этом доме. Моем доме. Отец совсем ее разбаловал. Хотя, прислуга знает о ее истинном положении.

— Простите, хозя-аин, — протянула Мелисса.

Издевка? Она настолько осмелела? Да что с ней происходит?

А она тем временем присела еще ниже, предоставив мне беспрепятственно рассматривать свою грудь.

О, Боги и вся нечисть!

Я сразу же вспомнил ее обнаженные плечи и спину, обозначившееся под тканью полукружье груди! Удивленный, но совсем не стыдливый взгляд. Взгляд не перепуганной Мелиссы.

Что с ней произошло за все то время, что меня не было дома?

Кровь с ревом неслась по жилам и ударила в голову.

Что она со мной творит? Нельзя! Неправильно испытывать к ней влечение!

Я вскочил и отбросил кресло. Как может простолюдинка, подневольная девчонка быть настолько хороша. Кем была ее мать?

«Простолюдинка!» — сверкнула в голове спасительная мысль. — «Я поставлю ее на полагающееся место. Она голову не поднимет от черной работы. Может, тогда ее сияющая красота потускнеет».

— Я думал, что со смертью отца будешь вести себя скромнее, но ты стала еще более дерзкой, словно только он сдерживал твой дурной нрав. Придется самому взяться за твое воспитание, раз он не сумел, — не в силах противостоять себе, я приближался к ней. Как же она была хороша в своем траурном платье, подчеркивающем бледность кожи, а глаза сияли еще ярче. Черное кружево вуали оттеняло блестящий каштан волос.

Мелисса отступала, но при этом дерзко смотрела мне прямо в глаза. Откуда подобная смелость?

Грудь, очертания которой отпечатались у меня в памяти пылающим клеймом, вздымалась под тонким кружевом.

Что она со мной творит!

Мелисса оказалась у стены — больше ей отступать некуда, а я вплотную приблизился к ней.

Огромные глаза, в глубине которых притаилось множество вопросов, подрагивающие розовые губы. И так хочется к ним прикоснуться.

Словно одурманенный колдовством, я поднял руку, собираясь очертить контур бледной щеки, но Мелиссса зажмурилась и отвернулась, возвращая меня в тот день, за который я до сих пор не мог себя простить.