Мой волк

Лана Морриган, 2022

Запах девчонки сводил с ума меня и зверя. Острый и желанный. Одним лишь своим существованием она испытывала мое терпение, заставляя совершать глупость за глупостью. "Моя!" – рокотал зверь. – "Пара!" – требовал близости. Но как такое возможно, если свою истинную я встретил уже давно?.. А стоило девчонке сбежать, как все мои принципы полетели к чертям!

Глава 2. Агата

Я проснулась от хлопка входной двери. Вскочила, не сразу понимая, что происходит.

За стеной слышались тяжелые шаги и громкий голос отчима. Он спускался по лестнице и что-то выкрикивал. Его слова отражались от голых стен подъезда, разносясь гулких эхом.

— Опять поссорились с мамой, — тихо произнесла сестра.

— Ты давно не спишь? — спросила я, вглядываясь в темный угол комнаты, где стояла узкая кровать Ники.

— Часа два, как родители начали выяснять отношения.

— Ясно, — я взглянула на дверь спальни.

— Закрыла, — успокоила меня Ника.

— Хорошо, — я повалилась на подушку и уставилась в серый потолок. — Надеюсь, ушел до утра, — добавила тихо и закрыла глаза.

Ника последовала моему примеру и легла в постель.

— И я, — добавила она тихо.

В квартире на какое-то время наступила тишина. Лишь с кухни доносилось звяканье посуды и голос мамы. Она или жаловалась на свою судьбу коту, или позвонила подруге и пересказывала очередную ссору с дядей Гришей.

— Ник, сколько времени? — спросила я.

— Час.

— Еще семь часов можно поспать, — проворчала я, поворачиваясь на бок.

Я уснула сразу. Ссоры мамы и ее мужа были настолько привычны, что ни я, ни Ника уже не обращали на них внимания.

Я давно оставила попытки разобраться в их причинах, просто закрывалась в комнате и пережидала. А вот сестра иногда старалась помирить родителей. Да и я в ее возрасте пыталась разобраться во взрослых проблемах, заступиться за маму, но как-то получила тяжелую оплеуху от дяди Гриши и желание сошло на нет.

— Агата, — шепот Ники пробивался сквозь вязкий сон.

— Что? — я приоткрыла один глаз. За окном светлело. — Сколько сейчас?

— Двадцать минут пятого.

— Ты что меня разбудила так рано? — ворчала я.

— Папа вернулся. Мне страшно, — прошептала сестра. — Они опять ссорятся.

И я поняла, что женские и мужские выкрики — это не продолжение моего сна, а реальность.

— Хватит… Гриша, — я разобрала, присев на кровать.

С маминым криком в голову ударила кровь, в ушах загудело и ладони стали жутко холодными.

— Когда он вернулся? — я шарила по полу руками в поисках шорт.

— Минут пять назад, — тихо говорила Ника, забравшись на мою постель. — Папа еще с кем-то поссорился около подъезда.

— Ясно, — я мышкой прокралась к шкафу и достала рубашку.

— Что ты хочешь сделать? — спросила сестра.

— Ничего, Ник. Мне так спокойнее, — пояснила я свои действия.

Уже не в первый раз мне приходилось сбегать на время из дома. На то время, пока отчим не протрезвеет. Когда он выпивал, именно я становилась его главной проблемой в жизни. Словно это я уволила его с работы или столкнула его со ступеней, а он сломал ногу и из-за этого три месяца провел на больничном.

Громкие шаги, брань — и мы с сестрой вздрагиваем от удара по двери нашей спальни.

— Проблема! — кричит дядя Гриша. — Спишь?

— Не отвечай, — шепчет Ника, плотнее прижимаясь к моему плечу.

— Оглохла? — выкрикивает вновь и несколько раз дергает дверную ручку. — Опять все из-за тебя. Зачем ты полезла в наш разговор? А?!

— Ой, — пискнула сестра.

— Гриш. Гриша. Гриша, хватит, — уговаривает мама. — Агата ни в чем не виновата.

Я наблюдаю за очертаниями двух фигур сквозь мутное стекло.

— Ну конечно. Эта, — мужчина машет рукой, — как откроет свой поганый рот, ляпнет что-то, все и сбывается. Я остался без прав.

— Гриш, ты глупости-то не говори. Я же просила тебя не садиться за руль. От тебя еще пахло, — мама пыталась успокоить дядю Гришу и гладила его по предплечью.

— Я всегда так езжу, но именно сегодня меня повезли на освидетельствование. А все потому, что твоя ляпнула мне с утра за столом.

— Да ничего Агата такого не сказала, — причитала мама. — Лишь посоветовала поехать на маршрутке.

— Пусть в следующий раз молчит, — рыкнул мужчина. — Слышишь меня, проблема? Не открывай свой поганый рот. Вообще мне не попадайся на глаза.

— Гриш, ну зачем ты так? Ника все слышит. А она тебе все же дочь, — мама привела последний аргумент из имеющихся у нее в арсенале, после которого отчим немного успокаивался. — Что она о тебе будет помнить? А у нее возраст такой сложный. Четырнадцать лет девочке.

— Все нормально, — прошептала я испуганной сестре, сама едва сдерживая дрожь страха. — Сейчас успокоится.

Мама еще что-то говорила, но уже тише.

А я запрокинула голову и уперлась затылком в стену.

«Как же я тебя ненавижу», — начинаю мысленный разговор с отчимом. Только так я могу высказать ему все, что думаю. «Каждый день я молюсь, чтобы быстрее съехать отсюда и наконец спать не за запертой дверью», — продолжаю, быстро стирая слезинку со щеки. Не хватало еще расплакаться из-за этого идиота. Хватит и маминых слез.

— Ложись спать, — сказала сестре на ухо. — Все. Успокоился.

Но я ошиблась.

— А-а-а, — мужской остервенелый крик слышен так отчетливо, словно отчим с нами в одной комнате. — Я… я говорил, что это все она! Как же больно, — рычит он, вновь оказываясь у нашей спальни. — Пошла вон! Не притворяйся спящей, проблема. Вон, говорю. Уходи.

— Гриш, ты сошел с ума, — бормочет мама. — Идем, я обработаю руку.

— Не тронь, — рычит мужчина. — Я жду, когда уйдешь, — каждое слово он выплевывает, словно проклятье. — Без тебя наша жизнь будет лучше…

— Ты чего?.. — Ника хватается за мою руку.

Я отстраняюсь и встаю с кровати.

— Не хочу я больше здесь находиться.

Включаю свет — больше не нужно притворяться и прятаться. Хватаю телефон, кошелек, сумку.

— А как же я?.. — Ника смотрит на меня испуганно. — И я не хочу здесь оставаться.

— Он тебя не тронет. Как только уйду, сразу успокоится, — шепчу я, глядя в лицо сестры. — Соберешь мне вещи? — прошу. — Я заеду в обед и заберу.

— Соберу, — Ника растирает ладошкой красный нос. — Ты к деду?

— А куда же еще? — я улыбаюсь и целую сестру в щеку. — До завтра. Жди меня в час.

Делаю несколько глубоких вдохов, как перед погружением в воду, и открываю замок. Я не отвечаю на оскорбления и не смотрю на лица, быстро шагаю к входной двери, хватаю сандалии с полки для обуви и выбегаю в подъезд.

— Давно бы так, — прилетает мне в спину.

— Ненавижу, — фыркаю я и сбегаю по ступеням.

На улице прохладно и свежо. Я сажусь на лавочку, вызываю такси через приложение и надеваю сандалии.

— И ты тут, — произношу, когда собачий нос утыкается мне в ноги. — Привет, Подружка. Прости, сегодня у меня ничего для тебя нет. Приходи завтра, я принесу вкусненького, — смотрю в умные карие глаза. — В час, запомнила? — уточняю. — А вот и моя машина, — я замечаю желтый автомобиль, въезжающий в арку. — Пока, — прощаюсь и вскидываю голову.

Наша квартира единственная, в которой горит свет. Громкие голоса доносятся сквозь открытые окна, но я стараюсь не прислушиваться к словам и сажусь в автомобиль.

Не хотелось волновать деда, но ночью я могу пойти только к нему. Я знаю, он примет — не откажет, вздохнет тяжело и проводит в нашу с Никой комнату.

— Ой, — я заерзала на заднем сиденье автомобиля. — Можно изменить адрес конечного пункта? — спросила я. — Совсем забыла, что никого нет дома.

— Без проблем, — отозвался шофер.

Через тридцать минут вместо уютного деревянного домика я увидела высокий забор, подсвеченный прожекторами.

— Вот тут остановите, — я указала на подъездную дорогу.

Не хватало, чтобы у деда были из-за меня проблемы. Он держится за свою работу. Где еще примут пенсионера?..

До сторожки я шла с невозмутимым видом, словно не происходило ничего странного. Подумаешь, в пять утра, какая-то девица вошла на территорию транспортной компании. Каждый день такое случается.

— Тс-с-с, — шикнула я на собак. — Свои. Свои, — успокоила животных и приоткрыла дверь. — Деда, — позвала я. — Дед, ты спишь? — прошла внутрь и присела за стол.

Звук на телевизоре выключен, комнатку освещал мерцающий экран.

— Ты что тут делаешь? — деда растер глаза, приподнимаясь на локтях. Он взглянул в окно. — Внуч, что опять случилось? — бодро подскочил на ноги. — Гришка, да? Паршивец, — заругался дед, приглаживая всклокоченные седые волосы. — Ты почему не взяла ключи, когда я тебе давал? А?

— У отчима права забрали, — одним предложением я объяснила свое присутствие и постаралась рассказать свои планы и успокоить: — Можно я у тебя поживу чуть-чуть? Накоплю на комнатку и съеду.

Мысли об отдельном жилье посещают меня лет с шестнадцати. Все это время я успокаивала себя тем, что осталось совсем немного до совершеннолетия — и вот тогда я смогу распоряжаться собственной судьбой как мне вздумается. Казалось, я продумала все, но кто же знал, что деньги имеют свойство заканчиваться слишком быстро.

— Ай, — отмахнулся дед. Он повернулся ко мне спиной и зашуршал в карманах тоненькой куртки. — Вот, возьми, — положил на стол связку ключей. — И не думай о съемных клоповниках, когда есть собственное жилье.

— Де-е-ед, — протянула я.

— Ничего не хочу слышать. Этот дом твой. И точка. Вот я умру…

Деда завел любимую пластинку.

— Не умрешь, — я его порывисто обняла. — А у тебя есть чем позавтракать? Я есть хочу.

— Сыр есть, хлеб, огурцы, — спохватился дед и склонился к низкому холодильнику. — Тут вот еще картошка жареная.

— Давай все, — попросила я, стараясь переключить разговор в приятное русло.

Это было непросто. Деда нет-нет да и задавал неудобный вопрос, и мне приходилось отвечать.

— Давно бы ко мне переехала.

— Не могу я Нику бросить, — ответила я.

— Пусть тоже вещи собирает, — произнес дед уверенно.

— Отчим ее не отпустит. Это на меня ему плевать.

Бессонную ночь я компенсировала плотным и вкусным завтраком. После удалось подремать часок, пока деда обходил территорию и кормил собак. Я не до конца понимала, зачем вообще этой компании нужен сторож. Надежный забор, круглосуточное освещение, по всей территории камеры, а в главном здании дежурила охрана. Странный владелец…

Меня разбудили будильник и лай за окном. До начала рабочего дня оставался час. За место в цветочном магазине я держалась не меньше, чем дед за свою сторожку. Очень не хотелось опаздывать.

Я быстро умылась, расчесалась и выпила кружку холодного чая.

— Едем? — спросила, выходя на улицу.

— Ну все, все, — дед трепал собаку по загривку. — Больше не дам.

— Сменщик пришел? — я взглянула на часы.

До автобуса десять минут. А если опоздать, то вновь придется раскошелиться на такси.

— Да заболел он. Позвонил, предупредил, — дед похлопал по карману рубашки, где лежал старенький телефончик. — Но так даже лучше. За лишнюю смену денежку получу. Все нормально, — он опередил мои волнения. — Сяду и буду сидеть в тенечке. Таблетки я взял. Тонометр на столе.

— Договорились, — согласилась я нехотя. — В обед привезу поесть, — я схватила сумку, пока деда не запротестовал, и поспешила на остановку.

Пустынная ночью база сейчас напоминала рынок. Шум, крики, сигналы клаксона. Я спешно шла к воротам, стараясь не попасть под колеса погрузчика, побежала к остановке, ворча себе под нос:

— Только не уезжай! Только не уезжай, — не сводила взгляд с распахнутых дверей. На мое счастье, что-то заело — и водителю пришлось выйти и закрывать их вручную.

Я чудом не опоздала. Пока все складывалось не так и плохо, осталось договориться с девочками и отпроситься на пару часиков среди дня. За это время я успею перевезти вещи и отвезти что-нибудь съестное деду.

— Ну что? Можно я отлучусь? — я сложила ладони в умоляющем жесте. — Девочки, правда, очень нужно. Клиентов в обед совсем мало. Можно?

— Можно, — согласилась Катя. — Но за это ты поговоришь вон с теми товарищами.

— Кать, — я смотрела на десяток горшков с погибшими орхидеями.

— Ничего не знаю. Поговори с ними, как ты это всегда делаешь. Пошепчи, поуговаривай.

— Тут разговорами не помочь, — ответила я. Из пластиковых горшков торчали голые палки.

— Хочешь, спой им или станцуй, — ворчала Катя. — Угрожай, в конце концов, — я расхохоталась. — Но если мы ничего не сделаем, хозяйка повесит их на нас.

— Постараюсь, — пообещала я. — Я побежала?

— Только недолго.

— Буду стараться, — я выпалила, снимая фартук из плотной ткани. — За два часа управлюсь.

За вещами я шла, сжавшись от страха. Поднялась на нужный этаж и замерла перед дверью.

Надеюсь, дома никого не будет. Стычки с отчимом отнимали у меня слишком много сил. Он словно наслаждался беспомощностью, не отпускал, пока запас оскорблений для меня не иссякал.

Я вставила ключ в замочную скважину и медленно его дважды провернула. В квартире стоял неприятный запах. Как после продолжительной гулянки. Пары алкоголя смешались с табачным дымом. Если кто-то дома и есть, для него я хотела остаться незамеченной. Не разуваясь, я прошмыгнула в спальню.

Ника не подвела, собрала вещи и на сумке оставила короткую записку: «У меня дополнительная математика, не смогла тебя встретить».

Я, не раздумывая, подхватила объемную спортивную сумку и пакет с косметикой. Все прошло даже лучше, чем я себе представляла. Зря боялась.

— Ой, — я притормозила, выходя из подъезда. — Прости, я про тебя совсем забыла. Такой сумасшедший день.

У ступеней сидела собака. Подружка больше походила на волка, чем на дворнягу. Крупная, с серой шерстью, длинными ногами и таким умным взглядом, можно подумать, она все-все понимает.

— Если дойдем до магазина, я куплю тебе упаковку корма.

Собака поднялась и пошла рядом.

— Ты всегда меня понимаешь. Умница, — похвалила я. — Я поговорю с дедом, может, он разрешит тебя взять к себе. Будешь жить у нас? Он добрый, не откажет. И животных любит.

За болтовней я не заметила, как дошла до остановки. Подружки и след простыл. Ей точно надоело слушать мои глупости.

Сегодняшний день напоминал нескончаемый марафон. Я только и делала, что спешила куда-то, неслась сломя голову, не разбирая дороги и не обращая ни на что внимания. Девочкам с работы я пообещала вернуться через два часа, но уже задержалась на тридцать минут — и сейчас я мечусь вдоль дороги у автобусной остановки.

На улице нестерпимая жара, солнце слепит и напекает голову. Из ворот транспортной компании каждые несколько минут выезжает автомобиль, я перестаю обращать на них внимание и всматриваюсь в ослепляющую даль.

— Девушка, вас подвезти? — слышу вопрос.

— Нет, спасибо, — отзываюсь без охотки и опускаю взгляд к экрану телефона.

— А вам куда? — мужской голос продолжает надоедать.

— Я жду такси, — я демонстрирую выключенный экран телефона.

— Не стоит гулять по такой жаре. А у меня кондиционер.

— Слушайте, — я поворачиваю голову и смотрю в довольно нахальное мужское лицо, — не теряйте время. Езжайте, — машу рукой неопределенно.

Перевожу взгляд вдаль, но с везением на сегодня, кажется, покончено. Автобуса нет. Зато из металлических ворот выезжает массивный автомобиль. Я видела его и раньше на территории базы. Белый внедорожник останавливается и нетерпеливо сигналит, требуя убраться с его пути.

— Точно не поедешь? — владелец неказистого серого авто предпринимает очередную попытку меня уговорить.

Я отрицательно качаю головой и опускаю взгляд на тонированное стекло внедорожника. Вижу лишь мужские руки. Крупные, с длинными пальцами, которые от нетерпения водитель то разжимает, то сжимает, обхватывая обмотку руля.

Дверь внедорожника медленно открывается, а я отворачиваюсь и наблюдаю за происходящим краем глаза.

Мужчина медленно движется, кладет руку на крышу серого авто, склоняется и интересуется:

— Какие-то проблемы?

Голос пугающий. Низкий, вибрирующий.

— Да нет, — я слышу ответ.

Я бросаю мимолетный взгляд на водителя внедорожника. Огромный — первое слово, что пришло мне на ум при виде мощной фигуры в темном костюме.

— Ну так освободи проезжую часть, — произносит титан.

Несколько невнятных слов, какой-то скрежет — и серое авто трогается с места, а я продолжаю смотреть вдаль, игнорируя внимание титана к моей персоне.

Он не двигается. Стоит посередине дороги и смотрит.

«Больной какой-то», — проносится в голове.

Я нервно почесываю бровь.

Мужчина застыл.

Я делаю вид, что оглядываюсь, стараясь хоть мельком рассмотреть его лицо. Не знаком.

Симпатичный, только очень серьезный, и за темными очками не видно глаз.

Теперь сигналят и выкрикивают в окно просьбы убрать автомобиль уже владельцу внедорожника, но он не двигается и не поворачивает головы. Стоит, словно каменное изваяние. Только по вздымающейся груди можно понять, что это живой человек.

Я не выдерживаю и интересуюсь слишком раздраженно:

— Вам чем-то помочь?

Мужчина приходит в движение и идет прямо на меня, уверенно, шагая размашистыми шагами.

Кажется, что за одеждой скрывается хищный зверь. Мощный. Опасный. Грациозный.

Он останавливается, а я в шаге от того, чтобы не побежать с криками «Помогите».

— Ты кто? — спрашивает титан.

И мне не показалось. Мужчина не говорит — рычит.

— Ты кто? — повторяет настойчиво, пока я медленно отступаю и бросаю боязливые взгляды, ища помощи.

— А вы? — спрашиваю в ответ, замечая приближение автобуса.

И мне не важно, что за номер будет на нем указан. Сяду в любой. Лишь бы подальше от этого места и мужчины, возвышающегося надо мной.

— Стой! — приказывает он.

Теперь я замираю. Солнце продолжает слепить, и мне трудно смотреть в лицо незнакомца.

— Вы меня с кем-то путаете, — говорю я. — Мы точно с вами раньше не встречались. Я бы вас запомнила, — привожу аргументы.

— И я бы тебя запомнил, — рычит он.

Страшно — второе слово, с которым ассоциируется водитель внедорожника.

Он медленно-медленно склоняется, снимает очки. Его глаза практически на уровне моих. Голубые. С ума сойти какие красивые.

— Как ты это делаешь? — спрашивает титан.

— Что я делаю? — уточняю я.

Я стараюсь смотреть в переносицу мужчины и не блуждать по его лицу взглядом.

— Так притягательно пахнешь.

— Хы-хы, — смешок срывается с моих губ. — Вы всех задерживаете, — я нервно указываю пальцем на проезжую часть. — И мне пора.

Я делаю два шага назад, повторяю маневр, но уже в бок. Мужчина выпрямляется, но не пытается остановить меня. Наблюдает, чуть склонив голову набок и будто раздумывая над чем-то. Изучает мое лицо, спускается взглядом до самых пальчиков ног и криво улыбается.

Не знаю, что за выводы он сделал в своей голове, но выражение лица быстро меняется с оценивающего на растерянное.

— Тебя подвезти? — спрашивает он.

— Не стоит. Я на автобусе, — мямлю, понимая, что мои щеки горят огнем. И это не из-за обеденного июльского солнца, а из-за смущения.

Я отворачиваюсь, изображаю безразличие к титану и активно машу ладонью водителю автобуса. Не хватало, чтобы тот решил, что на остановке разыгралась ссора между парой.

Да что за глупости лезут мне в голову?! Пара…

Я игнорирую настойчивое желание посмотреть на мужчину. И зря. Возможно, я бы успела среагировать и не попасться.

— Идем, — титан берет меня за руку и без усилий тащит к своему автомобилю.

— Да что вы делаете?! — восклицаю я, совершенно теряясь.

Его пальцы крепкие, шершавые, они удерживают, не позволяя освободиться.

— Я не хочу никуда с вами ехать! — рычу гневно. — Да что вам от меня нужно?.. — спрашиваю уже плаксиво, понимая, что мне не сбежать.

— Больно? — интересуется титан обеспокоенно. — Прости, мог не рассчитать силу.

«До чего же он странный. И точно не здоров…» — эта мысль закрепляется в моем сознании.

— Больно, — повторяю за ним. — Очень, — пытаюсь сыграть на чувствах мужчины, замечая подъезжающий автобус.

Театрально растираю запястье, мысленно подгоняя транспорт, что крадется со скоростью черепахи.

Водитель автобуса явно никуда не спешит, притормаживает, пропуская фуру, поворачивающую на территорию базы.

А я от нетерпения прыгаю на месте и размахиваю руками, сигнализируя.

— Не подходите! Я не хочу с вами ехать, — говорю я.

Мой взгляд мечется от лица титана к темному силуэту водителя общественного транспорта. Нельзя позволить еще раз застать себя врасплох. Да и не будет титан хватать меня за руки, когда есть свидетели. Успокаиваю себя.

Но он и не торопится этого делать.

— Мышка, — зовет меня.

Точно ведь меня. Смотрит, улыбается, прищурив глаза.

— Мое имя Дмитрий, — говорит он. — Хотя, наверное, ты и так знаешь. Кто тебя прислал?

— Я вам уже говорила: вы меня с кем-то перепутали, — отвечаю я.

Автобус наконец подъезжает к остановке, замирает, с шипением открывает двери.

— Не знаю, чего ты от меня хочешь, но вряд ли этого добьешься, — титан продолжает бредить.

Я стою на подножке и, окрыленная чувством безопасности, кручу у виска указательным пальцем.

— Я вас не знаю, — повторяю громко.

Титан улыбается шире, демонстрируя мне крупные белые зубы, смеется и рявкает:

— Поймаю!

— Да что б тебя! — фыркаю от испуга и взбегаю на заднюю площадку.