Куда ведёт Куросиво

Лана Дэй, 2020

Разве вы встречали идеальную любовь? Не думаю, но Рита хочет верить, что достойна лучшего, и бежит от оскорбительных отношений, от своего соглашательства с ними. К счастью, помогает ей в этом профессия антрополога. Перед экспедицией, ещё во Франции, она встречает человека, и вспыхивает чувство. Кажется – это мимолётный подарок судьбы и продолжение невозможно. Она уезжает в Перу и там, не по своей воле, попадает в шаманскую группу. Несмотря на пройденные экстремальные ситуации, ей предстоит и вторая часть экспедиции – Япония. Однако далёкие страны не дают забыть встречу на Лазурном Берегу. Вернётся ли она туда? Или вновь отправится в Перу к строгому и яркому шаману, чтобы продолжить поиски себя?

Глава 9. Качели восприятия

До Риты донёсся громкий возглас:

— Невероятно! Такого размера камень одному человеку не сдвинуть, что и говорить о субтильной городской девушке!

Рита выглянула: на лице Саймона отражалось уважение и недоумение. Она выкинула в узкий проход сначала рюкзак, затем повторила вчерашний гимнастический трюк и, выбравшись, расправилась после ограниченного пространства. Она прекрасно выспалась и чувствовала себя полной сил, несмотря на ночь полной рисков.

— Нравится? — ухмыльнулся Саймон, заметив состояние Риты. — В горах заложена огромная сила! Вообразите, какая мощь была подключена, пока они сдвигались, потом замерли, храня внутри заложенный потенциал! Недаром у древних племён Перу считалось, что они вышли из недр земли, и пещеры — это место, где дозволено соединяться с энергией родившей их матери-земли. Местные жители, кстати, отсылают в них восстанавливаться раненых и больных, и отшельники не обходят стороной.

— По всей видимости, рычащие гости знают об этом не хуже людей, — откликнулась Рита.

— Так это, скорее всего, был ягуар, — как о не стоящем внимания событии, отозвался Саймон. — Ягуаров здесь почитают, на людей они обычно не нападают. Между прочим, бывает растят как домашнего питомца.

— То-то он нежно-яростно мяукал, наверное, есть просил, — бросила Рита колкое замечание, она чувствовала себя неутомимой и смелой, готовой проводить в пещерах ночи напролёт.

Саймон посмотрел на неё и заметил:

— Имейте в виду, на смену эйфории и уверенности, что можешь всё, придёт состояние упадка, энергетический потенциал у вас пока низкий. Если понравилось ощущение силы, будьте готовы трудиться над этим, иначе захлестнёт депрессия.

— Я вас не просила кидать меня из крайности в крайность! С какой стати надо мной производят такие эксперименты? — проговорила Рита, когда приподнятое состояние, и в самом деле, начало сдуваться. — Вполне справлялась без этого.

— Как же не просили, просто так никто не оказывается в таких ситуациях. Значит, желание изменений было таково, что закинуло сюда, — произнёс он с долей насмешки, и губы вытянулись в ниточку, по-видимому, означавшую улыбку.

Рита промолчала, Саймон попал в точку: она рвалась в Перу и, в том числе, многое намеревалась в своей жизни поменять.

— Но разве мысли и слова до такой степени материальны?

— Без сомнения, но нам пора, — прервал он разговор. — Сегодня вечером вас ждёт…

–… следующий хищник? — не вытерпела Рита.

Саймон спрятал ухмылку:

–… открытие собственных сил, о которых вы и не подозреваете.

— Где же они?

— Узнаете, не торопитесь, — и добавил: — Вы приобретёте понимание, как управлять собой. Поверьте — это так упрощает жизнь!

Саймон, как истинный джентльмен, забрал у неё рюкзак, и они отправились в поселение. Через какое-то время Рита окликнула его:

— Саймон!

Он обернулся.

— Как вы сюда попали?

— Как-нибудь потом… — с паузой произнес он.

Рита заметила, как тень грусти пробежала по его лицу, он отвернулся и прибавил шагу.

***

Во дворе каждый занимался своим делом: Гонсалес читал, полностью погруженный в книгу, Мария развешивала травы, кто-то раскладывал кукурузу на деревянные подставки, оставшиеся мололи муку. Способ, как это проделывалось, привлёк внимание Риты: сухие зёрна кукурузы раскатывали круглым камнем на другом, отшлифованном и плоском, напомнив первобытные времена.

— Такие приспособления существуют со времён инков, — заметив интерес Риты, объяснил Саймон и, поставив возле неё рюкзак, направился к Марии.

На Риту никто не обратил внимания. Она заметила, что возле костра в нарядной шляпе с цветами возится Тарука. Из хижины вышел Малко, он мимоходом глянул на неё, и направился к Таруке, там, кивнув в её сторону, сказал:

— Накорми.

«Похоже, провести ночь в пещере с гуляющим по соседству ягуаром — дело обычное», — сделала вывод Рита. Тарука поманила её рукой, приглашая в хижину, и там выдала приправленную фасолью и сыром миску с рисом. Рита набросилась на еду и подумала: «Чем я лучше той свирепой голодной кошки прошлой ночью?» Она начинала понимать вчерашнего гостя, и придуманное поверье о кровожадности хищников свелось на нет. Отныне она будет к ним относиться с другой позиции: у них нет иной причины, в отличие от человека, кроме как во что бы то ни стало выжить. Вновь зашла Тарука и, подмигнув, поставила рядом с опустевшей миской кружку с травяным чаем. «Похоже, здесь все умеют читать мысли, — подумала Рита. — Или у меня всё написано на лице». После трапезы она осталась в хижине, делая записи в тетрадь. Небольшая поясная сумка каким-то чудом осталась при ней, со всеми заметками, чистой тетрадью и запасом гелевых ручек, которых всегда не хватало. Ручка безостановочно двигалась по бумаге, пока не замерла при звуках флейты. Рита прислушалась: протяжная проникновенная мелодия рассказывала о невероятных ландшафтах и многомерности Перу, передавала разлитую в этих местах вибрирующую, густую энергию. В одно короткое мгновение Рита прочувствовала окружающее пространство во всей его полноте и, пленённая, вышла на улицу, устроившись на пороге.

Стемнело. Все сидели вокруг костра. На флейте играл Малко. В мелодии появились новые мотивы: зазвучала страсть, и огненная волна захлестнула Риту. Казалось, она плавится в знойной пустыне, где солнце, обливая золотым жаром изгибы барханов, пробегается по ним, как по изящным женским формам, призывая вместе пуститься в экзистенциальный танец мужской и женской любви. Понимание сверкнуло и растаяло, Рита пыталась вернуть осмысленное, но разгадка затаилась в бесконечности подсознания, подтвердив слова Саймона о нераскрытых, глубоко запрятанных способностях каждого. Музыка остановилась. Рита поспешно вернулась в дом и забралась в спальный мешок.

Пока все укладывались, Малко присел рядом с ней, прислонившись к стене:

— Для тебя это путешествие со смыслом… — начал он, но Рита лишь глубже зарылась в складки материи, и Малко, оборвав фразу, отошёл.

***

Разбудило скверное чувство. Открыв глаза, Рита обнаружила множество пар глаз, смотрящих на неё в упор.

— Что вы на меня уставились? — спросила она неприязненно.

Группа молчала. «Если ягуару не удалось проглотить, то люди это сделают более изощрённо», — подумала Рита. Она встала и прошмыгнула в подобие умывальной комнаты, с надеждой, что туда никто не посмеет проследовать. Ожидания не оправдались. Проверить, что произойдёт, Рита выскочила из хижины и кинулась бежать, остальные не отставали. Она постаралась взять себя в руки и повернула обратно с решимостью найти Малко и задать вопрос: «Не хватит ли дебютных экзаменов?» — но его нигде не было. Что происходит, никто не объяснял, так как с ней никто не разговаривал. Деться было некуда, спросить некого. Под таким неусыпным наблюдением она прожила три дня. Вскоре пришло безразличие, и она перестала реагировать на постоянное присутствие кого-то, острота стёрлась.

К вечеру третьего дня вернулся Малко и, как по мановению, её оставили в покое. В обед, когда все собрались возле костра, он поздравил Риту с выполнением задания — не зависеть от других ни при каких обстоятельствах. Группа улыбалась и одобрительно кивала. Мария погладила Риту по плечу:

— Мы все прошли через такое испытание, — сказала она.

Рита отпрянула, и та посмотрела с пониманием.

— Завтра мой черёд ночевать в горах, — шепнула Мария, и в голосе послышался страх.

Поддержка не вызвала ничего, кроме отрицания: «Если участники группы, судя по всему, добровольно соглашаются на такие опыты, то я невольно! Пора отсюда выбираться!» — подумала Рита. Она никого не могла видеть, до изнеможения хотелось побыть одной. Она встала. Никто не сдвинулся. Рита отошла и с подозрением обернулась: все остались на своих местах, и она направилась в сторону памятной тропы.

— Рита, подождите! — раздался совсем рядом голос Саймона.

Она не остановилась. Саймон нагнал и произнёс:

— Предлагаю пройтись вместе до речки, — и показал в направлении лесистых склонов, куда Рита боялась и ступить.

— Чтобы столкнуть меня в воду и посмотреть, как я буду барахтаться?

— Не такой я страшный, как представляется, — рассмеялся Саймон.

— Я полагаюсь на свою интуицию, и она мне подсказывает, что здесь ни от кого ничего хорошего не стоит ждать.

— Поверьте, топить не буду. Нужно кое-что обсудить.

Рита посмотрела на Саймона, затем инстинктивно ещё раз обернулась. Она заметила, что Малко издалека смотрит в их сторону, вся его поза говорила — он обращён в слух. «В чём дело? — подумала Рита. — Прислушивается к их разговору? Неужели возможно что-либо услышать с такого расстояния?!» — но она была готова поверить во что угодно.

— Правила общины позволяют ходить на прогулки? — с настороженностью в голосе поинтересовалась она.

— Распорядок, быть может, кажется бездушным… — уклончиво начал Саймон.

— Бесчеловечным вы хотите сказать?

— На первый взгляд, но гулять не возбраняется, главное, быть начеку, эти места полны сюрпризов, — усмехнулся он.

— Тогда погуляю в другой раз, — и Рита повернула обратно.

— Это важно, — заверил Саймон, — для вас, — добавил он и зашагал к перелеску.

Обеспокоенная она отправилась вслед.

Едва они скрылись из виду, Малко двинулся за ними…

Саймон и Рита пробирались сквозь заросли кустарников и невысоких лиственных деревьев к небольшой горной речке и немного погодя вышли на поляну. Картина была умиротворяющей: со склонов гор сбегали небольшие водопады и превращались в неглубокую речку, по каменистому дну которой нёсся быстрый поток кристально чистой воды. «Утонуть в такой вряд ли удастся», — подумала Рита.

— Ну вот, видите, — эхом отозвался Саймон, — утопить не получится, слишком мелко.

Рита нервно засмеялась:

— Так что вы хотели мне сказать?

— Вам надо отсюда выбираться!

— Откуда вдруг такая забота? Вы же сами сказали, что я угодила сюда в пылу своих мыслей!

— Принимаю обвинение, был с вами слишком резок, но начинаю понимать, что вы здесь не по своей воле, — и вопросительно взглянув на Риту, продолжил: — Скорее всего, вынудили какие-то обстоятельства, не случайные. Я не ошибаюсь?

— Проснулась совесть? Бросать на ночь в горах на выживание — запросто! Унижать своим присутствием в самых уязвимых ситуациях не коробило! Сегодня сочувствие и понимание! — выплеснулось у Риты накопившееся напряжение.

— Мне приходилось так делать, — откликнулся Саймон, выслушав гневную тираду без тени раздражения. — Поймите, мы следуем правилам не потому, что боимся наказания, этому есть простое объяснение — если нарушаешь очерёдность заданий, наработки нескольких лет сводятся на нет, и всё по-новому, как в университете — хочешь чему-то научиться, приходится следовать определённому порядку.

— Так что это за университет? — спросила она, когда гнев улёгся.

— Превращение бессмысленного в смысл.

— И сколько же лет вы ищите смысл?

— Пять лет.

— Пять?! Я не собираюсь оставаться здесь так долго!

— Об этом и говорю, в отличие от вас, я приехал сюда сознательно.

— До сих пор не понимаю, как я тут оказалась, — растратив возмущение, произнесла Рита с недоумением и горечью. — Надеюсь, с моим коллегой по экспедиции ничего не случилось.

— Что за экспедиция? — полюбопытствовал Саймон.

— Изучаю самобытность и особенности мышления людей в разных уголках планеты.

— Тогда вы попали в точку! Угол нашли самый отдалённый и самобытный — воскликнул Саймон, заразительно засмеявшись.

Рита рассмеялась вместе с ним:

— Вы правы, лучших обстоятельств для исследования не придумаешь! — и отсмеявшись, спросила: — Так что меня ожидает?

— Ничего особенного, разве что полный переворот мышления, и сами не захотите возвращаться к прежнему.

— Это так привлекательно ночевать с ягуарами по соседству?

— Хотите верьте, хотите нет, так и есть! Сарказм скоро улетучится, и пока не наступила зависимость от такого образа жизни, вам лучше уехать.

— Если ваш мир столь притягателен, почему вы так спешите меня избавить от него?

— Приезд сюда должен быть вашим решением, обычно, к нему ведёт долгий путь, — и Саймон замолчал. — Вы должны вернуться в свою обычную жизнь, — заговорил он снова, — и там сделать выбор, возвращаться сюда или нет. Уверен, у вас осталось что-то незавершённое, вас кто-то ищет и ждёт.

Саймон попал в уязвимую точку, и без какой-либо заминки в сознании появилось имя: «Анри». Сожаление и раскаяние, что поступила так опрометчиво, до сих пор не покидало Риту, и подспудная необходимость разделить сомнения вылилась в признании:

— Вы угадали, в Антибе, перед приездом сюда, я встретила человека, его зовут Анри Вилар, и сбежала. Рассудила, что такие встречи должны быть короткими вспышками счастья, и не имеют ничего общего с действительностью.

— Значит, интуиция меня не подвела, — выслушав Риту, заключил Саймон.

Рита ничего на это не могла возразить:

— Как же я выкарабкаюсь из ситуации, в которую попала?

— Я помогу.

Рита с недоверием посмотрела на Саймона, но никто другой помощь не предлагал.

— До поры до времени выполняйте то, что от вас требуют, — проговорил он. — Что делать дальше, дам знать.

Шелест листвы привлёк внимание Саймона:

— За нами кто-то наблюдает, — забеспокоился он. — Пора возвращаться.

Рита инстинктивно придвинулась к нему ближе, и они двинулись в сторону поселения.

Замерев, из глубины чащи за ними наблюдал Малко.

Вернувшись, они подрядились помогать Таруке и Марии с ужином.

— Долчи батата, — приговаривала Тарука, добавляя горсть трав в воду с оранжевой картошкой, и закрывала глаза от удовольствия.

Подобрался вечер, и языки пламени, отбрасывая на скалы живые, движущиеся тени, пустились в пляс, Рита видела в них городскую сутолоку, частокол высоток, поток машин… — недавнее прошлое. Вдруг из костра вылетел сноп искр, и на память пришли рисунки на вазах, увиденные в кафе Лимы. Рита ахнула — она в точности следовала изображённому на вазах сценарию.