Мятежный

Л. Дж. Шэн, 2018

Бэйн Безбашенный серфер. Лжец, вор и мошенник. Последнее, что я слышала о Бэйне, – как он вымогал деньги у богачей. Вот почему я так удивилась, обнаружив его у порога своего дома. Он искал моей дружбы, помощи и, что самое странное, выглядел слишком покорно. Дело в том, что я объявила бойкот и вычеркнула парней из своей жизни. Навсегда. Но Бэйн не просто парень. Он тот, из-за которого я таю, растворяясь в его сладкой лжи. Джесси Горячая как ад, холодная как лед. Я не подозревал о ее существовании, пока мне не подвернулась крупная сделка. Она – лишь часть моего замысла. Моя маленькая игрушка для развлечения. Она – залог, средство достижения цели и награда за контракт с ее богатым отчимом. Джесси Картер – крепкий орешек. Но она еще не понимает, кто я такой на самом деле.

L.J. Shen

BANE

Copyright © 2018. BANE by L.J. Shen

© Борискина В., перевод на русский язык, 2022

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

* * *

Посвящается Тихуане Тернер и Эми Холтер

Спойлер: в этой сказке принцесса спасает себя сама.

Плейлист

«Can You Feel My Heart» — Bring Me the Horizon

«If You Can’t Hang» — Sleeping with Sirens

«Time to Dance» — Panic! At the Disco

«Roadgame» — Kravinsky

«Iris» — Goo Goo Dolls

«Bite My Tongue» — Meet Me at Six

«My Own Summer» — Deftones

«Famous Last Words» — My Chemical Romance

«Hideaway» — Kyko

* * *

Говорят, что не существует двух одинаковых снежинок. Каждая из них прекрасна и завораживает своим собственным уникальным силуэтом. Они символизируют чистоту.

Но любой снежинке, которой посчастливилось достичь земли, суждено быть запятнанной грязью. Снежинки преподносят нам урок: если ты проживешь достаточно долго, то в конечном счете испачкаешься.

Но даже эти пятна не затмят твою красоту.

Пролог

Бэйн

Ранее

Лжец.

Мошенник.

Безбожный вор.

Моя репутация представляла собой огромную волну, которую я оседлал. Она поглотила все мое окружение, затопив любые попытки посягнуть на то, что принадлежит мне.

Я известен как торчок, но моим настоящим наркотиком стала власть. Деньги ничего не значили. Они осязаемы, следовательно, их можно легко потерять. Видите ли, для меня люди были игрой. И я всегда знал, как победить.

Передвинуть ладью.

Сменить ферзя при необходимости.

Охранять короля все это время.

Я никогда не отвлекался, не сдерживался и не завидовал.

Так вот представьте мое удивление, когда я обнаружил себя сразу в трех этих состояниях.

Сирена с угольно-черными волосами лишила меня возможности покорить самую большую волну, которую я видел тем летом. Лишила драгоценной внимательности и моего чертова дыхания.

Она скользила по поверхности океана к пляжу, словно наступающие сумерки.

Я сел верхом на свою доску для серфинга и откровенно пялился на нее. Эди и Бек остановились рядом со мной, покачиваясь на досках.

— Это девушка Эмери Уоллеса, — предупредила Эди. Вор.

— И она самая горячая штучка в городе, — усмехнулся Бек. Мошенник.

— Что важнее, она встречается только с богатенькими ублюдками.

Лжец.

У меня имелись все компоненты, чтобы ее заполучить.

Ее тело напоминало пятно свежего снега: белое, светлое, будто насквозь просвеченное солнечными лучами. Ее кожа бросила вызов природе, а задница бросила вызов моему здравомыслию. Но именно слова на ее спине заставили мой мозг взбунтоваться.

Дело было не в изгибах ее тела или в том, как она покачивала бедрами, похожими на спелое яблоко, что вполне оправдывало мою реакцию на нее.

Мое внимание привлекла татуировка, которую я заметил, когда девушка проплыла мимо меня: слова, прямой стрелой плавно стекающие от самого затылка вниз.

Вся моя жизнь была залогом этой встречи с тобой.

Пушкин.

Я знал только одного человека, который был помешан на русском поэте, и, как и знаменитый Александр, он уже покоился в могиле.

Мои друзья начали грести к берегу. А я не мог пошевелиться. Казалось, что мои яйца стали на десять тонн тяжелее. Я не верил в любовь с первого взгляда. Страсть — возможно, но и это неподходящее слово. Нет. Эта девчонка чертовски заинтриговала меня.

— Как ее зовут? — я схватил Бека за лодыжку, притягивая обратно к себе.

Эди остановилась и оглянулась, ее взгляд метался между нами.

— Неважно, братишка.

— Как. Ее. Зовут? — повторил я, раздраженно сжав челюсть.

— Старик, она же слишком молода.

— Я не буду повторять трижды.

Бек нервно сглотнул. Он слишком хорошо знал, что я не шучу. Если она совершеннолетняя — я в деле.

— Джесси Картер.

Джесси Картер должна была стать моей еще до того, как узнала о моем существовании.

До того, как я узнал ее.

До того, как ее жизнь перевернулась с ног на голову и судьба девушки переписала себя ее же кровью.

Итак, вот правда, которую даже моя лживая задница не признала бы позже, в нашей истории — я хотел ее раньше.

Раньше, чем она стала частью бизнеса.

Раньше, чем правда заперла ее в клетке.

Раньше, чем тайны хлынули наружу.

В тот день я так и не серфил.

Моя доска сломалась.

Следовало догадаться, что это знак.

Мое сердце следующее на очереди.

И для маленькой цыпочки она проделала чертовски большую работу, уничтожив его.

Джесси

Ранее

Той ночью было полнолуние.

Это даже смешно, если не сказать безвкусно. Какое-то дурацкое клише, верно? Беременная, толстая, призрачно-белая луна торжествующе сверкала, освещая ночь, которая изрезала мою судьбу, мою личность, мой живот глубокими, блестящими ранами.

Я смотрела на нее, такую спокойную и безмятежную. Красивые вещи часто оказываются бесполезными.

Не стой же без дела. Позвони в полицию. Вызови «Скорую». Спаси меня.

Я задалась вопросом: умру ли я? Если да, то как скоро Пэм заметит мое отсутствие? Сколько времени потребуется Даррену, дабы убедить ее, что я всегда была проблемной? «Хорошей, — утешал бы он в своей шепелявой манере, — но проблемной». И как скоро она с ним согласится? Сколько пройдет времени до того, как батончик «КитКат» на отцовском надгробии растает под палящими лучами солнца?

«Какая жалость. Такой прекрасный ребенок», — скорбели бы они. Нет ничего лучше мертвого подростка для того, чтобы сплотить общество. Особенно в городке Тодос-Сантос, где трагедии случались только в газетах и на канале CNN. О да. Это бы подкинуло им почву для разговоров. Запретная и восхитительная сказка о падении с пьедестала нынешней светской львицы.

Осознание медленно настигало меня. Эмери, Генри и Нолан не понесут даже легкого наказания. Общественные работы? В моих мечтах. Это для меня уже подготовлено публичное унижение в виде недовольных взглядов и отмененных приглашений на вечеринки загородного клуба в следующем году. Я была чужаком. Смертная идиотка, спутавшаяся с королевскими особами голубых кровей Тодос-Сантоса.

Я знала, что им все сойдет с рук. Они поступят в колледж и будут посещать вечеринки. Выпустятся и подбросят свои дурацкие шапочки в этот дурацкий воздух. Они женятся, родят детей, будут устраивать встречи с друзьями и каждый год вместе кататься на лыжах. И они будут жить. Боже, они будут жить. Мысль о том, что их происхождение и деньги позволят им избежать правосудия, сводила с ума. Потому что независимо от того, соскребут ли меня с этой дороги живой или же бездыханной, я уже знала, что мертва. Мертва во всех самых важных местах.

На одно мгновение я стала прежней Джесси и попыталась взглянуть на вещи с другой стороны. Для февраля погода была хорошей. Не слишком жарко, но и не холодно. Пустынный зной, прилипавший к моей плоти, разбавлялся прохладой асфальта подо мной. Многие жертвы насилия возвращались к привычной жизни. Я могла бы поступить в колледж за границей. Даррен мастерски умел вкладывать деньги в проблемы, заставляя их исчезать. Я смогла бы начать жизнь заново. Забыть о том, что это когда-либо происходило со мной. Разве сейчас не прибегают к гипнозу, чтобы забыть подобные вещи? Я могла бы спросить у Майры, психотерапевта, к которой меня отправили родители, когда начали сниться кошмары. Наука не имела границ. Наглядный пример: благодаря ботоксу моя сорокалетняя мама выглядела на двадцать три.

Мелкие острые камешки впивались мне в спину. Мой розовый кружевной лифчик и трусики валялись где-то рядом, и хотя нижняя часть моего тела онемела, я все же чувствовала, как что-то стекало по бедру. Кровь? Сперма? В тот момент это уже не имело значения.

С полной решимостью я посмотрела на созвездие, висевшее в чернильном небе, словно люстра, и насмехавшееся над моим печальным смертным существованием.

Мне нужно было попытаться встать. Позвать на помощь. Спасти себя. Но перспектива потерпеть неудачу в попытке подняться парализовывала сильнее, чем физическая боль. Мои ноги замерзли, низ живота горел.

Вдалеке завыли сирены.

Я зажмурилась. Часто в такие моменты я видела папу, его лицо будто навсегда отпечаталось на обратной стороне моих век. Там он и жил сейчас. В моих снах. Его образ был гораздо отчетливее той женщины, что он оставил рядом со мной. В моей истории Пэм всегда уходила на второй план, предпочитая заниматься написанием собственного сюжета.

Звук сирен приближался. Еще громче. Мое сердце упало куда-то в район желудка, свернувшись там клубочком, словно побитый щенок.

Еще несколько минут, и ты станешь частью сплетен. Поучительной историей.

Прежняя Джесси уже бы заплакала. Она бы кричала и рассказала бы все полицейским. Вела бы себя нормально, учитывая абсолютно ненормальные обстоятельства. Прежняя Джесси решила бы отомстить и поступила бы правильно. В духе феминисток. Она бы не позволила обидчикам уйти безнаказанными.

Прежняя Джесси чувствовала хотя бы что-нибудь.

Машина «Скорой помощи» с визгом затормозила на обочине, достаточно близко, чтобы запах горелой резины покрышек достиг моих ноздрей. Почему-то осознание того, что парни позвали на помощь, еще больше приводило в ярость, чем мысль о том, что они бросили меня умирать, будто виновники знали, что останутся неприкосновенными, даже после того, что сделали со мной. Ко мне подкатили носилки. Я повторила последние слова, которые услышала перед тем, как они бросили меня в переулке, одинокая слезинка скатилась по щеке.

Вся моя жизнь была залогом этой встречи с тобой.

«И какая же прекрасная вышла встреча, шлюха. Ты хорошо держалась», — произнес Нолан и пнул меня в бок.

Я набила эту фразу, думая, что Эмери предназначен мне судьбой. Теперь тату обжигало заднюю часть шеи. Мне хотелось оторвать ее вместе с кожей и бросить рядом с испорченной одеждой.

Преодолевая боль, я сдвинула левую руку, чтобы прикрыть грудь, а правой потянулась к голому животу, скрывая то, что они вырезали на моей коже, будто я была тыквой на Хеллоуин. Они заставили меня смотреть. Держали мою челюсть своими чистыми, гладкими руками, в то время как моя шея неестественно изгибалась, приспосабливаясь к неудобному положению. Наказание за мой постыдный грех.

Слово на моей коже сияло, как неоновый билборд, позволяя всему миру увидеть, осудить и высмеять; буквы кровоточили, оставляя пятна на розовой дизайнерской юбке.

Шлюха

Прежняя Джесси принялась бы объяснять, спорить.

Прежняя Джесси попыталась бы сохранить репутацию.

Прежняя Джесси была мертва.