Minecraft: Край

Кэтрин М. Валенте, 2019

На окраине Телоса, самого большого города в странном измерении под названием Край, живут странники, близнецы Фин и Мо. Под неусыпным надзором могущественного дракона Края они исследуют древние руины и считают, что им известно о Крае все. Но однажды в их размеренную жизнь врываются пришельцы из других земель. Их зовут люди, и они хотят выкрасть артефакты странников и убить дракона Края. Фин и Мо хотят сразиться с захватчиками, но, едва встретившись с ними, понимают, что не готовы к битве и на самом деле очень мало знают о своем мире и о своем народе. Так они оказываются в самом центре войны, которая ставит под угрозу существование Края.

Глава 5. Шпион

Фин и Мо унесли Кэна на свой корабль. Они встали с двух сторон от друга и подставили плечи под его тонкие руки, а потом перенеслись через цепь островов, телепортируясь с одного места на другое. Путешествие прошло практически незаметно: близнецы двигались очень аккуратно, им не хотелось сильно трясти Кэна.

На корабле царила тишина. Шумный Совет Края остался далеко позади. Друзей приветствовало лишь мерцание стержней Края и редкий стук панциря Ворчуна, похожий на биение сердца.

«Как твоя голова?» — прошептала Мо.

Кэн глухо застонал. Близнецы услышали это лишь в своих головах, но так было даже хуже. Когда ты стонешь мысленно, то не можешь делать это тише, чтобы твои друзья не волновались. Не получится ничего скрыть.

«Вот, садись, — подумал Фин. — Сейчас принесу кое-что, и приведем тебя в порядок. Я на сто процентов уверен, что тут где-то лежало лечебное зелье».

«Почему вы мне помогаете? — с горечью подумал Кэн. — Вы же слышали, что он сказал. Я — грязный, отвратительный, уродливый и громкий человек. Прекратите помогать. Вы не стали бы ничего делать для шпиона, если бы поймали его. Таких допрашивают. И я готов».

Ворчун несколько раз хлопнул панцирем. Друзья услышали сдавленный смех.

«Когда Ворчун говорит, что именно он ненавидит, его нужно слушать, — захихикал шалкер. — Говорил вам. Говорил вам! Но никто не слушает, что же Ворчун ненавидит. А Ворчун ненавидит самое лучшее. У него есть уважительные причины ненавидеть. Ха-ха, Кэн, я ненавижу твое лицо. Так и хочется вцепиться в него зубами. А хочешь узнать один секрет? Если позволить Ворчуну делать то, что он хочет, то жизнь станет намного лучше для всех».

«А ну замолкни! — огрызнулся Фин. — Не сейчас, Ворчун».

«Ты можешь укусить меня, Ворчун, — с грустью подумал Кэн. — Я заслуживаю намного худшего, чем укус шалкера».

«Ох, Кэн. Тише, — Мо полезла за одну из бочек в трюме и начала там копаться. Когда она вылезла обратно, то уже держала что-то в руках. Мо протянула предмет Кэну. — Съешь и почувствуешь себя лучше».

Золотое яблоко. У Мо таких было всего два. Они обладали невероятной ценностью. Она нашла их где-то в глухих переулках Телоса, на куче пыли, которая, по ее предположению, когда-то была человеком. Наверняка его поймал на воровстве какой-нибудь странник Края. Возможно, человек собирался исцелить себя, съев яблоко, а добропорядочный житель Телоса ему помешал. Сделал так, как было нужно. Мо посмеялась над кучкой пыли. «Ты мертв, — подумала она. — Какой глупый. Только глупцы умирают».

Кэн медленно ел яблоко. Очевидно, у него сильно болела челюсть. Но лиловая кровь постепенно высыхала и пропадала. Синяк на голове поблек и исчез. Странник Края вновь сидел ровно и выглядел совершенно как раньше. Все такой же черный и прекрасный, как и всегда, с острыми и четкими чертами лица. Сверкающие глаза были все того же яркого зеленого оттенка, который так полюбился близнецам. Никакой тыквы они не заметили. Ни одного зернышка или кусочка мякоти.

«Каршен ошибается, — подумала Мо. — Разумеется, он ошибается. Как ты мог хоть на секунду усомниться, что тебе здесь не место? Ты такой же странник, как и все мы. И всегда им был. А твой хубунит просто…»

«Идиот, — закончил Фин мысль сестры. — И задира».

«Но если я человек, то вы никак не смогли бы это понять! — возразил Кэн. — Я бы выглядел совершенно обычно! Я человек. Точно. Это все объясняет. Мою музыку. И мои… мои глаза. Только так все обретает смысл». — Странник шмыгнул носом и потер глаза так сильно, словно ему хотелось стереть их с лица насовсем.

«Знаете, люди ведь любят музыку. О… — внезапно вспомнил Кэн. — Мой музыкальный блок! Его больше нет… совсем…»

В головах друзей вспыхнуло воспоминание. Вот несколько лет назад Кэн нашел свой музыкальный блок на одном из внутренних островов. Маленький Кэн с сияющими зелеными глазами бродил в одиночестве по крошечному клочку земли, парящему в пространстве, где едва умещалось одно жалкое дерево. В одиночестве, потому что он больше не мог оставаться дома. Потому что в то утро его друзья-фрагменты снова обзывали его «зеленоглазым», и Кэн ненавидел себя. Ненавидел свои слезы. Ненавидел, что товарищи его презирают. Ненавидел зеленый цвет своих глаз. Каждый день он мечтал, что проснется, а они светятся розовым. А потом он увидел блок, лежавший на желтой земле рядом с парой ботинок, сломанным мечом, пакетом яблок и приготовленной треской, словно тот только и ждал появления Кэна. Поначалу он не понял, что это такое. А просто дотронулся до блока. Без всякого дурного умысла.

Но как только рука Кэна коснулась этого дурацкого коричневого блока, зазвучала музыка.

А теперь блок пропал.

«Кэн, любая тыква бы развалилась после того, что хубунит с тобой сотворил», — подумала Мо.

«Ты не можешь знать наверняка. Ты вообще видела хоть одну тыкву?»

«Ну… Почти. Краж сказал, это растение. Так что, я полагаю, это какой-то фрукт?»

«Видишь?»

Фин схватил друга за плечи и тряхнул.

«Кэн! Как ты ВООБЩЕ можешь быть человеком? Помнишь Краество, когда нам было пять? Твои хубуниты позволили нам прийти к вам домой и отведать ужин в честь Божественного Хаоса. Единственный год, когда нас пустили к тебе домой. Помнишь?»

«Да», — пробормотал Кэн.

«А ты помнишь, почему нам разрешили прийти?»

«Потому что я очень просил. И я пообещал целый месяц не притрагиваться к музыкальному блоку, если они позволят вам прийти на ужин. Я сказал им, что Великий Хаос одобряет жизнь в одиночестве, потому что одиночки могут бродить где хочется и делать что хочется. И если вы двое придете, то это Краество станет самым Хаотичным. А еще — что никто не должен праздновать Краество в одиночестве. Дождь может настичь кого угодно. И в том не было вашей вины».

«Да, именно это ты и сказал. Потому что ты — замечательный друг. Дружить умеешь так же хорошо, как играть на музыкальном блоке. А ведь это было семь лет назад, Кэн. Если все эти годы ты был человеком и шпионил, а при этом никто ничего не заподозрил, то, честно говоря, я считаю, что мы должны прямо сейчас объявить тебя королем Края, потому что ты это заслужил. Твоя игра тянулась бы слишком долго. Мы ведь были еще маленькими. А дети не могут быть шпионами. Это просто смешно.

«Наверное, ты прав», — Кэн вздохнул.

«Конечно прав, — согласилась Мо. — Проблема в твоем хубуните. И только».

«А как же мои глаза? Ведь ни у кого нет зеленых глаз. Вы не можете отрицать, что придумать им объяснение очень сложно».

Брат и сестра промолчали. В самом деле, объяснить такое было непросто.

«Даже если мы не знаем причину, это не значит, что у тебя плохие глаза, — тактично заметила Мо. — От этого ты не превращаешься в монстра. Иногда ты просто отличаешься от других без какой-либо причины. Один фрукт не похож на другой, одно дерево может быть выше другого или ниже, какие-то города могут быть больше и красивее других, а некоторые странники…»

«Но ведь дело не только в этом, Мо, — продолжал настаивать Кэн. — Кто-то же не отличается. Вот в Крае все похожи. Возможно, в Верхнем мире все иначе, и там ты была бы права. А здесь у каждого есть свое место. Плоды коруса все одинакового цвета. Города все одинаково прекрасны. Все выглядят одинаково. Все как один. А я отличаюсь».

«Так и мы тоже, — вмешался Фин. — Мне кажется, мы втроем просто должны отличаться от всех. Разве не об этом твердит Великий Хаос? По крайней мере, должен».

Долгое время друзья молчали, держа свои мысли при себе. То есть они все тщательно обдумывали что-то, но решили пока не делиться друг с другом. Их разумы были спокойны и тихи, словно ночное небо.

«Но вы такие же, как и все, — наконец заговорил Кэн. — Почти не отличаетесь от остальных. Пока ваши хубуниты не попали под дождь, вы были обычными странниками. Конечно, сейчас вы другие, но это только из-за того, что с вами произошло. Возможно, когда вы подрастете, то даже сможете исправить свое положение. Будете взрослыми, создадите свою Стаю и станете жить точно так же, как и другие странники Края. У вас все наладится. В детстве вы были нормальными детьми. И потом вы станете нормальными взрослыми. А мои глаза всегда были зелеными. И их цвет никогда не сменится на розовый».

«Ненавижу розовый», — пробурчал шалкер из своего панциря. Хлоп-хлоп, хлоп, хлоп-хлоп.

«Спасибо, Ворчун, — с благодарностью отозвался Кэн. — Очень мило с твоей стороны так сказать».

«Зеленый я тоже ненавижу. — Хлоп-хлоп, хлоп, хлоп, хлоп. Звук, с которым открывался и закрывался панцирь Ворчуна, очень напоминал хихиканье. — Может, позже покусаю зеленый».

Кэн провел рукой по золотой кирасе, которая стояла, прислоненная к стене трюма. «Просто я думаю, что нам не стоит отбрасывать эту идею совсем. Что я на самом деле человек. По крайней мере, не сейчас».

Фин всплеснул руками.

«Кэн, просто забудь об этом, и все! А теперь послушай: ты можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь. Мы тебя защитим. На корабле есть много оружия и даже взрывчатка, так что не волнуйся. Но я больше и слышать не желаю, что ты человек. Это глупо. Просто глупая шутка».

Мо покачала головой: «Ты не можешь быть человеком. Это совершенно невозможно».

«Почему нет?»

«Потому что люди — ужасные чудовища. Они жестокие, уродливые и ненасытные. А ты… ты просто чудо».

Брат и сестра снова увидели в своем сознании, как с конца стержней края медленно падают белые искры. И пока они падали, их цвет сменялся на красный. Мо и Фин поняли, что их друг плачет от отчаяния. Кэн потер лицо ладонями с длинными черными пальцами.

«Разве вы не понимаете? Я хочу быть человеком! Хоть бы я оказался человеком! Почему-то я очень надеюсь, что мой хубунит прав. Ведь тогда все сразу прояснится. И я вдруг пойму все-все, что когда-либо случалось со мной! Вся моя жизнь будет как книга — такая, что, закончив ее читать, человек думает: „Ну конечно! Потрясающе! Как же я раньше не замечал?“ Все встанет на свои места. И я пойму, кто я на самом деле. Я мог бы уйти куда глаза глядят, и никто из встречных путников не обратил бы на меня внимания. Никому не было бы до меня дела, ведь я был бы таким же, как все. Нормальным. А когда я бы играл музыку… они бы слушали».

Конец ознакомительного фрагмента.