Порочная красота

Кэти Роберт, 2022

В Олимпе ты либо обладаешь властью, чтобы править другими, либо становишься пешкой. Ахиллес Каллис родился ни с чем, но еще ребенком поклялся себе, что пробьет дорогу в круг избранных города. А когда эта заветная мечта становится доступна любому, у кого хватит сил ее завоевать, Ахиллес и его партнер Патрокл Фотос собираются принять участие в состязании, удвоив свои шансы на победу. Но они не ожидают, что печально известная красавица Елена Касиос станет частью награды победителя… Как и не ожидают, что между ними вспыхнет пламя, стоит Елене взглянуть на них. Зевс, возможно, считает, что может распоряжаться судьбой сестры, но у нее свои планы. Она вступает в состязание, чтобы бросить вызов Тринадцати, которые вмешиваются в ее жизнь. К сожалению, некоторые предпочитают видеть ее мертвой, чем правящей городом. Единственные, кому она может доверять, – это те, от кого ей невозможно отказаться: Ахиллес и Патрокл. Но сможет ли она поверить в искренность их намерений, когда каждый поцелуй превращается в сражение?

Глава 8

Патрокл

Какой бы вариант развития событий я ни прокручивал, результат всегда выходит неоднозначным. Участие Елены Касиос в испытаниях все усложнило. Проблема не в том, что она грозный противник, хотя я не могу это исключать, несмотря на выдвинутые Ахиллесом предположения. Нет, проблема в том, что ее присутствие мешает другим претендентам. Ее появление может побудить их действовать непредсказуемо, и поэтому сейчас в моей голове царит хаос.

Парис уже выдал свои чувства к Елене из-за их общего прошлого. Не могу понять, означает ли это, что он попытается помочь ей, чтобы завоевать ее расположение, или сделает все возможное, чтобы она выбыла как можно раньше.

Гектор, очевидно, испытывает чувство вины из-за того, как его брат обращался с ней, и если это чувство превзойдет его преданность Парису, возможно, это побудит его помочь ей.

Даже Ахиллес ведет себя странно, стал более вспыльчивым с тех пор, как я рассказал, что произошло у нас с Еленой прошлой ночью.

Если быть предельно честным, то я тоже не в порядке из-за ее присутствия. Не могу перестать рассматривать под разными углами неожиданное влечение к этой женщине, будто сосредоточенность на этих мыслях принесет ясность. Было бы проще, если бы меня привлекала только ее красота. В этом был бы смысл. К сожалению… все гораздо… запутаннее. Я ощущаю связь с ней из-за нашего общего прошлого, пусть даже давнего. Я ее хочу. Черт, я уважаю ее за то, что она вступила в состязание и взяла судьбу в свои руки, хотя и усложнила тем самым мою жизнь.

Меня к ней тянет. Это неприемлемо, нелогично, а из-за столкновения желаний следовать первоначальному плану или постучаться в ее дверь, лишь бы быть ближе к ней, хочется кричать.

Я не тот, кто воюет с собой. Я планирую варианты развития событий. Использую логику и разум. Без эмоций тоже не обходится (я ведь человек, в конце концов), но они не управляют мной. Это делает мой мозг.

Делал до этого момента, когда я не могу позволить себе сбиться с курса.

От стука в дверь мое сердце начинает биться чаще, и я тихо ругаю себя за надежду, что это она. Конечно, не она. У Елены нет причин меня искать. Не считая прошлой ночи, мы не общались больше двадцати лет, да и тот разговор был продиктован обстоятельствами. Она попалась на том, что выдвинула свою кандидатуру, и хотела заставить меня молчать об этом. Наверняка она больше не думала об этом.

Стук раздается громче, и я узнаю в нем любимый способ Ахиллеса заявить, что он вот-вот войдет в комнату. Я подавляю вздох и открываю дверь, пока он не решил ее выбить. Он почти сбивает меня с ног, когда входит в комнату.

— Эта женщина представляет угрозу.

Я смотрю на него.

— Ты говорил с Еленой. — И почему я удивлен? Конечно, он при первом же удобном случае отступил от решения держаться от нее подальше. Ахиллес думает только о конечной цели, и ему не нравится, что Елена втыкает палки ему в колеса. Естественно, он решил выяснить, удастся ли ему уговорить ее отозвать свою кандидатуру. «Если бы дело было только в этом…» Гоню мысль прочь. У меня нет причин сомневаться в нем. — Ты должен был сначала спросить меня. Она не изменит своего решения.

— Думал, что смогу отговорить ее.

Я шумно выдыхаю и иду на небольшую кухню, расположенную в пространстве гостиной. Готов поспорить, что все номера имеют одинаковую планировку, хотя придется посмотреть номер Ахиллеса, чтобы убедиться в этом. В гостиной небольшой диван, телевизор и кофейный столик. В дальнем углу маленькая кухня с раковиной, микроволновкой и мини-холодильником полным закусок. Короткий коридор ведет в спальню и ванную комнату с нелепой душевой кабиной и глубокой ванной.

Диван вполне крепкий. Я сажусь, не осторожничая.

— Я же тебе говорил.

— Черт возьми, мне не нужно, чтобы ты руководил мной, Патрокл. — Но Ахиллес идет за мной следом и с ворчанием садится рядом. — Она пострадает.

— Такое возможно.

— И тебя это не беспокоит?

Отвечаю ему многозначительным взглядом. Он прекрасно знает, что меня это беспокоит, но в этой ситуации должен поддерживать решимость Ахиллеса. Не могу позволить себе беспокоиться о Елене. Теперь она для меня не более чем незнакомка. Заботиться о ней странно, и неважно, что она красива и нас связывает прошлое.

— Очень сомневаюсь, что это случится. Новому Аресу придется отвечать перед Зевсом, и никто не захочет злить его, причинив вред его младшей сестре.

Ахиллес улавливает мои сомнения.

— Но?

— Но… — Мне не хочется вдаваться в подробности, но это беспокоило меня с тех пор, как претенденты выдвинули свои кандидатуры. — Но у нас мало информации о двух чужаках. Не могу исключать, что они опасны.

— Так или иначе, нам обоим нужно держаться подальше от Елены. Она под запретом. — Он внимательно смотрит на меня. — Договорились?

Иррациональная часть меня хочет возразить, но в этом нет смысла. У нас с Ахиллесом мало правил, поэтому, когда один из нас просит о чем-то подобном, для поддержания отношений важно уважать эту просьбу. Не помню, когда такое случалось в последний раз. Может, несколько лет назад, когда попросил Ахиллеса не бегать за Кассандрой. Хотя тогда действовал не из ревности. Просто заметил, как на нее смотрел Аполлон — и смотрит до сих пор, если судить по последней вечеринке, которую мы посетили. Никому не нужно, чтобы Аполлон объявил на них охоту.

Медленно киваю.

— Я уже согласился вчера. С тех пор ничего не изменилось. Елена под запретом.

— Хорошо. — Ахиллес потягивается, скидывает ботинки и кладет ноги на журнальный столик. Замечает мой хмурый взгляд и смеется. — Мы же не дома. Кого волнует, что я положил ноги на стол?

— И все равно это неприлично.

— Расслабься, Патрокл. — Он подталкивает меня локтем. — Мы там, где должны быть. Все получится.

В ответ я хмурюсь сильнее.

— Не строй из себя ленивого бога, Ахиллес. Знаю, что тебя это беспокоит. — Пускай он надевает маску перед другими людьми, но со мной он так поступать не должен. — Нам нужно…

— Нам нужно расслабиться. — Он обхватывает меня рукой за шею и притягивает для поцелуя.

Поцелуй получается немного грубым, немного милым, в манере Ахиллеса. Меня так и подмывает продолжить спор, но он прав. Я буду лишь ходить по кругу. Иногда отключить мозг — правильное решение, да и до первого испытания мы ничего не можем предпринять. Так что…

— Патрокл. — Он покусывает мою нижнюю губу. — Ты все еще напряженно думаешь.

— Прости.

Он смеется.

— Хорошо, что я знаю пару трюков, которые помогут с этим. — Ахиллес встает и опускается на колени между моих ног. Места для нас двоих здесь мало, но не говорю ни слова, пока он расстегивает мне джинсы и стаскивает их с бедер. Потом смотрит на меня с дьявольской ухмылкой. — Люблю, когда ты так на меня смотришь.

Одним богам известно, что сейчас происходит с выражением моего лица, но такие мгновения настолько приятны, что кажутся почти нереальными. Этот мужчина, этот золотой бог — мой, по крайней мере отчасти. Ахиллесу было предначертано судьбой стоять перед толпой вопящих людей, быть в центре их внимания, быть тем, кого обожают и о ком слагают легенды. Он невероятен, даже когда выполняет обыденные задачи, которые требует от него Афина.

И сейчас, когда он стоит на коленях, сжав мой член в ладони, это кажется еще более верным. Я жду, что настанет день, когда он осознает это и оставит меня. Ахиллес всегда будет смотреть на звезды. А я? Твердо стою на земле. Представляется неизбежным, что однажды он оставит меня в прошлом, потому стараюсь ценить каждое мгновение, что у нас есть, запасая их, чтобы согреваться в холодную зиму моего будущего, лишенного его сияющего тепла.

Он наклоняется, берет мой член в рот, и все мысли развеиваются под натиском удовольствия. Мы давно вместе. Точно знаем, какой нажим, какие прикосновения и поглаживания нужны другому, чтобы кончить как можно сильнее. Однако Ахиллес не спешит к этой цели, как вчера ночью. Его рот скользит по моему члену медленно и влажно, подсказывая, что он не намерен торопиться. Он может быть импульсивным, но когда фокусируется на задаче, становится поистине устрашающим.

Судя по всему, сегодня он решил сосредоточиться на моем удовольствии.

Я запускаю пальцы в его темные волосы, не пытаясь направлять, мне просто хочется касаться его. Он дразнит меня, то беря меня глубоко в рот, то облизывая и щелкая языком. Вскоре мои ноги начинают дрожать, и я дергаю его за волосы.

— Ахиллес!

От его ленивой улыбки у меня щемит в груди. Такие мгновения совершенны. Слишком совершенны. Как не ждать неизбежных неприятностей? Он сжимает мой член и несколько раз медленно его поглаживает.

— Я отведу тебя в постель. Не сдерживайся.

В тумане желания постепенно зарождается понимание. Бросаю взгляд на стену… стену, за которой находится комната Елены.

— Хочешь, чтобы она услышала.

Он пожимает плечами, не раскаиваясь.

— Я все еще немного ревную.

Мысль, что Ахиллес к кому-то меня ревнует, кажется непостижимой. Быть может, я эгоистичный ублюдок, потому что мне это даже нравится. Я тяну его за волосы, но на этот раз нежнее.

— Не буду стараться вести себя тихо, но только от тебя зависит, стану ли шуметь.

Он улыбается, оправдывая мои ожидания.

— Вызов принят.

Он легко встает, хотя долго простоял на коленях, хватает меня за руку и заставляет подняться. Мы, спотыкаясь, плетемся по коридору, не прекращая целоваться и тереться друг о друга, как пара неуклюжих подростков, но едва оказываемся в спальне, он всецело сосредотачивается на мне. Ахиллес отталкивает мои руки, когда тянусь к рубашке.

— Дай я.

— Какой властный.

— Тебе это нравится. — Он снимает рубашку мне через голову и спускает штаны. А потом вскакивает на ноги и снова завладевает моими губами. Теперь в его прикосновениях нет нежности и мягкости. Ахиллес целует меня, словно завоеватель, и я охотно уступаю натиску его языка. Он раздевается, не прекращая поцелуи, и толкает меня к кровати.

Я пытаюсь отстраниться, чтобы насладиться видом, но он не позволяет. Снимает штаны и набрасывается на меня, прижимая к матрасу и устраиваясь сверху. Я выше, но он гораздо крупнее меня, и в такие моменты эта разница особенно заметна. Он водит ладонями по моим рукам и бокам.

— Больше не хочу ждать.

— Нетерпеливый.

— С тобой? Всегда.

Я тянусь и целую его. Иногда мне хочется медленного накала страстей, подготовки, которая порой необходима с таким партнером, как Ахиллес, но сегодня я так же нетерпелив, как он.

— Да. Ты нужен мне сейчас же. Я не хочу ждать.

Он привстает, чтобы открыть прикроватную тумбочку. А я краснею, когда он смеется, потому что знаю, что он скажет. Я оказываюсь прав. Ахиллес качает головой.

— Мы пробыли здесь всего двадцать минут, а ты уже разложил вещи?

Он достает бутылку со смазкой и одаривает меня обжигающим взглядом.

— Да знаю.

С подскочившим сердцем наблюдаю, как он размазывает лубрикант по члену. Как и остальные части тела Ахиллеса, достоинство ему соразмерно… а это значит, что оно весьма солидное. Даже столько времени спустя я как в первый раз ощущаю минутное колебание и предвкушение, которое достигает новых высот, когда он начинает погружать член в мою задницу. С моих губ срывается грубый стон, и Ахиллес в ответ входит еще глубже.

— Хочу видеть, как ты кончишь себе на живот. Черт, обожаю, когда ты теряешь контроль.

Моя способность формулировать мысли исчезает. Остается одно желание. Я тянусь и целую его. Мне необходимо, чтобы он полностью меня поглотил. Не могу думать ни о чем, кроме того, как еще больше вобрать его в себя. Ахиллес, похоже, чувствует, чего я желаю, потому что входит в меня полностью и целует так, будто я нужен ему больше воздуха.

Чувствую то же самое.

Этого достаточно. Все безупречно. Мы можем навсегда зависнуть в этом моменте, в котором любовь и страсть сливаются воедино.

Но наше желание будет непросто удовлетворить. Он начинает совершать первые крошечные толчки, заставляя меня стонать и извиваться под ним. Мне хорошо, чертовски хорошо. Пытаюсь продержаться, продлить момент, но мне никогда не удавалось одержать победу в состязании с Ахиллесом. И сегодня не удастся.

Я сжимаю его бедро, из горла вырывается хриплый стон. Он ухмыляется.

— Еще.

Я в силах лишь подчиниться. От каждого толчка с моих губ срывается стон. Безумно хорошо, когда он так меня трахает, все его внимание сосредоточено на мне и только на мне. Каждый толчок выходит грубым и безупречно выверенным, чтобы заставить меня поджать пальцы на ногах и прогнать прочь оставшиеся в голове мысли. Мое тело выходит из-под контроля, и я кончаю себе на живот, повторяя его имя.

Ахиллес приподнимается на руках и увеличивает темп в погоне за собственным удовольствием. Он пожирает меня темным властным взглядом, который почти ощущаю на своем лице и там, где кожа покрыта моей спермой.

— Ты мой, Патрокл. — Он чертыхается, сбиваясь с ритма. — А я твой. Скажи это.

— Я твой, — выдыхаю. Затем тянусь и хватаю его за бедра, поощряя войти глубже. — А ты мой. — По крайней мере сейчас.