Навеки мой

Кэролайн Линден, 2018

Красавица Софи Кэмпбелл по праву считалась легендой карточного клуба «Вега» – ни одному мужчине еще не удалось победить ее за игорным столом. А потому, когда новичок в клубе Джек Линдевилл, герцог Вэр, делает ей шокирующее предложение – выиграть сумасшедшую сумму в пять тысяч фунтов или провести, в случае проигрыша, с ним неделю в загородном поместье, она легкомысленно соглашается… и проигрывает. Не зря говорят: «Не везет в игре – повезет в любви». Очень скоро Софи понимает, что искушенному соблазнителю Джеку удалось покорить ее. Но много ли счастья принесет ей эта тайная любовь к человеку, уже помолвленному с другой?..

Глава 4

Софи понимала, что ей следовало уйти в тот самый момент, когда внезапно появившийся герцог приказал брату прекратить игру. Кости — игра, основанная на чистом везении, и сегодня удача отвернулась от Софи. Джайлз Картер исчез, а сама она стала центром внимания присутствующих в клубе. Но если от нее удача просто отвернулась, то с герцогом она обошлась в высшей степени жестоко. Он проигрывал, и весьма серьезно. После первого кона на его лбу залегли еле заметные складки, сделавшие его озадаченным, как если бы правила игры вдруг изменили его. Это привело Софи в замешательство. Ей было не по себе от того, что она пользовалась невнимательностью Филиппа, и вот теперь обыгрывала новичка.

Стоявший позади брата Филипп с ликованием посмотрел на Софи, и та, не удержавшись, улыбнулась в ответ, а поднявший голову герцог заметил этот обмен взглядами. Его губы сжались в тонкую линию.

— Вижу, вы профессиональный игрок.

Софи вспыхнула от гнева:

— Второе имя — Леди Удача.

— Леди Удача, — повторил герцог. — Она не благоволила к моему брату, и вот теперь отвернулась от меня. — Он взял со стола кости.

Что ж, значит, так тому и быть. Если герцог желал проиграть, то она готова стать победителем.

Софи повысила ставку. Она принялась флиртовать с присутствующими и спрашивала у сгоравших от любопытства зрителей, которых становилось все больше, что ей делать дальше. Те неизменно отвечали, чтобы она повысила ставку, и Софи повиновалась. К Филиппу вернулось привычное добродушие, и он радостно подбадривал Софи всякий раз, когда она выигрывала. Сегодня ей везло чуть больше, чем его светлости.

Оставалось лишь удивляться тому, что он продолжает играть. Ведь в карман Софи уже переместилась весьма внушительная сумма его денег. Даже самый беззаботный игрок давно бы уже сообразил, что сегодня не его день, и отошел от стола с изрядно опустевшими, но не совсем пустыми карманами. Но только не герцог. И каждый раз, когда он лишался очередной фишки, Софи охватывало какое-то странное ощущение.

Наконец герцог уперся ладонями в стол и принялся изучать размер своих убытков. Его золотистые волосы растрепались и упали на лоб. В какой-то момент ему даже пришлось расстегнуть ворот рубашки, и теперь герцог еще больше походил на своего беспутного младшего брата.

— Достаточно, — произнес он.

Софи одарила его ослепительной улыбкой.

— Как пожелаете, сэр. Должна признаться, что получила огромное удовольствие.

Раздались смешки. Рядом с Софи возвышалась горка фишек. Она потеряла счет выигранным деньгам после того, как сумма достигла двух сотен фунтов. Сегодняшний вечер оказался самым успешным в году. Услышав это, герцог с раздражением поднял голову. Голубые глаза блестели, точно поверхность моря, а губы сжались.

— Еще один кон.

— Какой азартный! — воскликнула Софи.

Стоявший рядом с ней Филипп едва не захлебнулся от смеха. Происходящее откровенно забавляло его. Софи облокотилась о стол и, наклонившись к герцогу, еле слышно произнесла:

— Вы и так проиграли достаточно много для одного вечера.

Взгляд герцога скользнул по ее рукам и остановился на лице. Слишком поздно она поняла, что ее исполненный лучших побуждений совет был расценен как проявление снисхождения.

— Больше никаких пустяковых ставок.

Софи сомнения мгновенно исчезли. Пустяковые ставки! Неудивительно, что Филипп относился к брату с презрением.

— Пусть это послужит вам уроком, Филипп, — промолвила она, не сводя глаз с герцога. — Сотня гиней, оказывается, сущий пустяк.

Филипп рассмеялся, а герцог посмотрел на Софи. На его подбородке дернулся мускул, свидетельствуя о бушующих в душе эмоциях.

— Ставлю пять тысяч фунтов.

Рот Софи приоткрылся, а присутствующие взволнованно загудели, и на их лицах отразилось изумление. Судя по всему, подобное происходило в «Веге» нечасто.

— Бросаем кости до первого проигрыша. Победитель забирает все. Если выбрасываем одинаковое количество очков — значит, ничья.

Взгляд Софи непроизвольно переместился на стопку выигранных фишек. Ей придется поставить на кон все. Но если она выйдет победителем, то эта стопка будет лишь толикой сегодняшнего выигрыша. А еще она приблизится к заветной сумме в десять тысяч фунтов. Независимость зависит от ее решения. Нужно лишь ответить согласием…

Однако первое правило азартных игр гласит: «Легко пришли, легко ушли». Сегодня удача была явно не на стороне герцога, но это вовсе не означало, что Софи окажется в выигрыше и на сей раз.

— Не сегодня, сэр, — с сожалением ответила она. — Я сохраню те деньги, что успела у вас выиграть.

— Я не совсем ясно выразился. Вы не потеряете ни фартинга.

Софи совершила ошибку, снова посмотрев на герцога. Не обращая внимания на перешептывания окружающих, он выпрямился в полный рост и сложил руки на груди. От этого его плечи казались очень широкими, а руки — сильными. На лице появилось такое сосредоточенное выражение, что сердце Софи отчаянно забилось. Она хотела отвернуться, чтобы избежать взгляда голубых как море, глаз, но не могла.

— Одна неделя в вашем обществе. Вот чего я хочу.

Если бы Джек увидел человека, повторяющего его сегодняшнее поведение, то наверняка решил бы, что тот сумасшедший. И вот теперь он отчетливо сознавал, что лишился рассудка. Оставив без внимания голос разума, он устроил сцену. Джек не просто попытался удержать брата от банкротства, а дал лондонским сплетникам пищу для пересудов на долгое время. Он не сомневался, что скоро весь город узнает о разразившемся в клубе скандале, несмотря на попытки Дэшвуда предотвратить утечку информации. Хуже всего было то, что Джек нарушил собственную клятву не подходить к игорному столу. Он позволил втянуть себя в игру, придуманную для того, чтобы в считаные минуты превратить человека в нищего.

Однако было в этой женщине нечто такое, что заставило его забыть обо всем. Пока они играли, ее волосы выбились из прически, а один локон упал на шею, перепутавшись с черной ленточкой. Каждый раз, когда женщина наклонялась над столом, чтобы взять кости или фишки, глаза Джека помимо его воли останавливались на этом локоне, который будто так и умолял поймать его, а потом зарыться лицом в копну каштановых волос и вдохнуть их аромат. Он даже представлял, как прижимается к нему ее роскошное тело. Когда миссис Кэмпбелл улыбалась удачному броску, Джек думал не о проигранных деньгах, а о том, каковы на вкус эти пухлые розовые губы.

Настоящее сумасшествие!

Уже давно ни одна женщина не действовала на него подобным образом, и собственные эмоции ошеломили Джека. Он беспомощно смотрел на нее, прекрасно понимая, что она флиртует с каждым распутником, прижимаясь к столу так, чтобы окружающие могли разглядеть ее грудь, обрамленную ярким красным декольте. Женщина выставляла ее напоказ так, что герцог не мог не обращать на нее внимания. Неудивительно, что Филипп нарушил клятву. От внимания Джека не ускользнуло восторженное выражение лица брата, взиравшего на миссис Кэмпбелл, и он никоим образом не собирался допустить, чтобы она оставила Филиппа в дураках. Джек повторял себе, что подошел к столу лишь для того, чтобы вырвать брата из рук этой расчетливой соблазнительницы.

Но едва только их с миссис Кэмпбелл взгляды встретились, мысли о Филиппе вылетели у него из головы.

В результате Джек утратил способность мыслить здраво и вовлек ее в игру. Он играл безрассудно и не остановился, даже когда стало очевидно, что ничем хорошим это не закончится. Он попросту не соображал, что творит. Джек считал, что Филипп выставил себя на посмешище, но потом и сам стал посмешищем на глазах у всех игроков города.

Толпа возбужденно загудела, когда Джек сделал последнюю сомнительную ставку. Филипп, до сего момента наслаждавшийся унижением брата, рванулся вперед.

— Что, черт возьми, ты делаешь? — воскликнул он.

Однако Джек даже не удостоил его взглядом.

— Ставку.

— Но ты не можешь делать таких ставок!

— Нет? — Джек развернулся, чтобы посмотреть на миссис Кэмпбелл. Насколько она безрассудна? Она смотрела на него, широко распахнув глаза и приоткрыв розовые губы. Женщина поступит мудро, если заберет со стола выигрыш и покинет клуб.

— Пять тысяч фунтов, — произнесла она так тихо, что Джек едва расслышал ее слова, а затем перевела взгляд на Филиппа, словно извиняясь. — Против недели в моем обществе.

Миссис Кэмпбелл явно обдумывала предложение. Сердце Джека на мгновение замерло в груди. Судя по всему, он снова проиграет, но она… все же задумалась.

Быстро расправив плечи, Софи подошла к столу:

— По рукам!

Присутствующие изумленно зашептались. Филипп замер, и стоял точно громом пораженный. Однако Джека охватило такое торжество, что он не замечал ничего вокруг. Вскинув голову, миссис Кэмпбелл с вызовом заглянула ему в лицо, и где-то в глубине души Джека зародилась уверенность в том, что он выиграет.

Черт побери, при мысли об этом его пульс заметно участился.

— Одну минуту, ваша светлость, — пробормотал кто-то за его спиной.

Дэшвуд, владелец клуба, протиснулся сквозь толпу.

— Ставка слишком высока.

Джек медленно развернулся:

— Сомневаетесь, что у меня есть такая сумма?

Все знали, что герцог может поставить пять раз по пять тысяч фунтов.

— Меня беспокоит не это, — невозмутимо продолжил мистер Дэшвуд. — Вы не член клуба, поэтому я не могу ничего гарантировать.

Джек окинул владельца клуба ледяным взглядом.

— Вы пытаетесь нам помешать?

Мистер Дэшвуд сдался. Было бы странно, если бы владелец игорного дома внезапно запретил делать ставки.

— Нет, если дама действительно желает играть. — Он выжидательно посмотрел на Софи. — Итак, миссис Кэмпбелл?

В зале воцарилась тишина. Джек видел, как отчаянно пульсирует жилка на шее женщины, как разливается по щекам румянец. Она напоминала ему спелую клубнику и была столь же притягательна. Джеку следовало бы надеяться на то, что вмешательство мистера Дэшвуда даст ей время изменить свое решение и отказаться. Но он был бы сумасшедшим, если бы действительно хотел этого. Она околдовала Филиппа, а теперь, похоже, взялась и за него.

Джек мысленно возликовал, когда миссис Кэмпбелл вздернула подбородок и проговорила громко и отчетливо:

— Я действительно этого желаю, мистер Дэшвуд.

Отвесив поклон, владелец клуба отошел в сторону. Взяв со стола кости, Джек протянул их женщине. Кончики ее пальцев коснулись его ладони, и их с Джеком взгляды встретились. Что-то дрогнуло у него в груди, и он жестом указал на стол, предоставив миссис Кэмпбелл право сделать первый бросок.

— Семь, — объявила она, бросая кости.

Выпало восемь. Преувеличенно изобразив на лице сожаление, снова бросила кости. Девять. Помрачнев, миссис Кэмпбелл сделала очередной бросок.

Одиннадцать.

Ее ресницы задрожали, однако она не произнесла ни слова. Наступила очередь Джека. Впервые за весь вечер кости показались ему легкими и исполненными удачи. Джек подержал их в ладони, словно взвешивая. Он не мог проиграть. Если броски окажутся неудачными, игра завершится вничью, и им придется просто уйти восвояси, но если выиграет…

— Шесть, — тихо произнес он и взмахнул рукой.

Кости прокатились по столу, прежде чем замереть на месте.

Две тройки.

Грудь женщины судорожно вздымалась, когда она смотрела на результат. Это был единственный удачный бросок герцога за целый вечер. Окружающие возбужденно зашептались. Послышались ошеломленные возгласы. Джек повернулся к белому как мел брату, уставившемуся на стол.

— Здесь тебе больше нечего делать. Впредь я не стану выплачивать твои долги ни в этом, ни в каком-либо другом клубе.

— Да, хорошо. — Филипп вдруг утратил способность дышать. — Я согласен, потому что заслужил это. Но не делай этого… только не она…

Джек перевел взгляд на миссис Кэмпбелл. Она молча стояла у стола. Зрители шагнули назад, оставив ее одну. Миссис Кэмпбелл смотрела на кости, и ее темные ресницы казались почти черными на фоне бледного лица.

В душе герцога шевельнулась совесть. Он поссорился не с ней. Джек мог поговорить с ней в кабинете мистера Дэшвуда и объяснить причины, побудившие его сделать эту ставку. Ведь он лишь хотел спасти брата от разорения. Однако — его взгляд на мгновение задержался на груди миссис Кэмпбелл — им двигало не только это. И все же руководивший им мотив был безупречным и имел право на существование. Джек вполне мог освободить миссис Кэмпбелл от обязательств в обмен на обещание никогда больше не играть с Филиппом. Это была основная причина столь неслыханной ставки. И единственная, хотя Джек не мог отвести от миссис Кэмпбелл взгляда. Нет, черт возьми, он действительно хотел оградить брата от этой женщины и других мошенников.

Пройдя мимо него, Филипп взял миссис Кэмпбелл за руку.

— Не волнуйтесь, моя дорогая, — произнес он. — Это была вынужденная мера, и вам нет нужны выполнять какие бы то ни было обязательства. — Он зло покосился на брата.

Она вздрогнула, словно очнувшись от сна.

— Что?

— Разумеется, вы ему ничего не должны! — воскликнул Филипп, а потом понизил голос, хотя Джек все равно его услышал: — Он сделал это, чтобы наказать меня. Из-за нашей дружбы. Он не может ничего от вас требовать. Да я и не позволю этого, Софи. — Филипп сжал ее руку и поднес к своим губам, а она посмотрела на Джека.

В ее глазах не было испуга. Они горели гневом. А еще она позволила Филиппу держать свою руку слишком долго.

И совесть Джека умолкла.

— Напротив. — Он вскинул голову, и мистер Дэшвуд, все это время находившийся поблизости, но старательно избегавший любого вмешательства, вздохнул.

— Миссис Кэмпбелл, вы проиграли ставку, на которую согласились добровольно. И теперь его светлость должен получить то, что причитается ему по праву.

Грудь женщины продолжала вздыматься, а глаза метали молнии.

— Да, я понимаю. Если его светлость заедет за мной завтра, мы бы могли…

— Мистер Дэшвуд, — произнес Джек. — Заберите выигрыш миссис Кэмпбелл и положите его на ее счет.

Взяв женщину под руку, он повел ее прочь от Филиппа. Но она упиралась, и Джек обнял ее за талию. Все это предназначалось для Филиппа, но сердце Джека снова отказалось ему повиноваться, едва только тело миссис Кэмпбелл коснулось его собственного. Герцог направился к двери, увлекая женщину за собой.

— Подождите, — попросила она. — Остановитесь на мгновение.

— Вы сделали ставку и проиграли. А в «Веге» все платят по счетам, моя дорогая.

— Да, но я не могу пойти с вами прямо сейчас…

— Можете.

За спиной герцога раздался шум. Это Филипп спорил с не желавшим вмешиваться в ситуацию Дэшвудом. Джек испытывал мрачное удовлетворение от того, что теперь его брат наконец-то поймет, что он слов на ветер не бросает.

— Завтра! — возразила миссис Кэмпбелл, но Джек так сильно сжал ее руку, что она замолчала.

— Что изменится завтра? Вы размышляете, как выпутаться из создавшегося положения или попросту тянете время, чтобы Филипп придумал какой-то выход. — Джек посмотрел на нее, пока лакей бегал за ее накидкой. — Не бойтесь, — холодно добавил он, глядя в бледное, перекошенное от гнева лицо миссис Кэмпбелл. — Я не собираюсь на вас покушаться. — Герцог наклонялся до тех пор, пока его губы не коснулись волос на виске женщины. От нее пахло апельсинами. — Можете ли вы сказать то же самое о моем брате?

Лицо миссис Кэмпбелл стало таким же красным, как и платье. Взгляд Джека упал на ее декольте, и его тело вдруг опалило жаром. «Забудьте Филиппа, — хотелось сказать ему, — и позвольте мне соблазнить вас вместо него». Но эта мысль свидетельствовала лишь о том, что он окончательно сошел с ума.

Лакей принес плащ миссис Кэмпбелл и верхнюю одежду Джека. И едва только Софи оделась, герцог увлек ее к двери и быстро спустился по ступеням. Накрапывал дождь, и миссис Кэмпбелл, вздрогнув, подняла воротник, чтобы укрыться от холодных капель. Филипп что-то кричал вслед, но Джек не обращал на него внимания. Все это делалось ради его же блага, к тому же Джек был совсем не в настроении возобновлять ссору.

Экипаж находился там, где он его оставил, хотя кучеру пришлось ждать гораздо дольше, чем предполагалось. Слуга открыл дверь, бесстрастно взирая на то, как его хозяин заталкивает туда незнакомую женщину. Софи забилась в дальний угол, а герцог немного задержался, раздавая слугам указания.

Филипп выбежал из клуба с непокрытой головой, кипя от гнева.

— Не смей этого делать! — крикнул он, расставив ноги и сжав руки в кулаки. — Никогда тебе этого не прощу!

Джек смерил брата высокомерным взглядом, которому научился у отца.

— Если бы ты держал свое слово, ничего не случилось бы. До следующей недели, дорогой братец. — Он с насмешкой коснулся полей шляпы и забрался в экипаж.