Рукописи, найденные не в Сарагосе

Курбан Дурдыев

Да, рукописи не горят, но бывает покрываются пылью, портятся мышами или лежат в труднодоступных местах. Предлагаемые вашему вниманию рукописи были найдены в различных местах необъятной родины в разное время. Последние две – в местной библиотеке: там проводился конкурс рассказов к 60-летию полёта первого космонавта «На пыльных тропинках далёких планет». Завалились за полку, где я их и нашёл. Другие найдены раньше в семейном архиве, в аудитории политехнического, в других местах. Не в Сарагосе…

Рукопись, найденная в вагоне

Я обнаружил эту рукопись случайно, забрасывая однажды свой чемодан на третью полку плацкартного вагона. Она, буквально, свалилась мне на голову (рукопись, а не полка). Я решил опубликовать её. Кажется, автор хотел того же. Может быть, он отыщется, прочтя, может быть — нет. Во всяком случае, вот она.

Я часто бываю в командировках. Обыкновенно езжу поездом. Кому-то эти долгие часы на колёсах покажутся пустой тратой времени, но я не ропщу на судьбу. Порой она преподносит сюрпризы.

Часто общаясь с незнакомыми людьми, ничем на первый взгляд не примечательными, наталкиваешься на нечто, достойное внимания, даже восхищения. Иное нечто может коренным образом изменить мироощущение.

На этот раз в одном купе со мной ехал человек, сразу обративший на себя внимание тем, что кушать пошел в ресторан и, вернувшись, отказался играть с попутчиками в карты. Молча он сел рядом и углубился в чтение. Благо, освещение ещё позволяло. От чая отказался. В общем разговоре не участвовал. Я предположил про себя, что он читает зарубежный детектив. Вскоре мне представился случай проверить свою проницательность.

После чая разговор зашёл о летающих тарелках, экстрасенсах, сверхцивилизации и тому подобном. Такую тему нам подсказала статья из «Железнодорожника Поволжья» о снежном человеке в Саратовской области. Чтобы как-то втянуть в беседу молчаливого соседа по купе, я поинтересовался его мнением по поводу М-ского треугольника и инопланетян, пугающих оттуда род людской концом света в обозримом будущем.

Он с готовностью отложил книгу и заговорил о вещах, на мой взгляд, совершенно посторонних. Я подумал, что за чтением он не понял, о чем речь. Но рек он очень уверенно, и никто не решился его перебить. Начал он с дуализма света.

— Квант, — это частица или волна?

Мы лишь пожали плечами, изобразив внимание на лицах. И он продолжил.

— Современная наука даёт нам право любой предмет одновременно рассматривать как волну с довольно сложными характеристиками. И чем сложнее и интереснее объект, тем сложнее и интереснее эти характеристики. Человек улавливает звуковые колебания, видит свет, и нельзя утверждать, что к волнам других частот он безразличен. Есть среди нас сверхчувствительные люди — экстрасенсы. У них шире диапазон восприятия волн. Некоторые из них не только воспринимают, но и заметно воздействуют на биополе другого человека. И если Чумак действительно действует, то никак иначе нежели, испуская определенные волны, которые могут быть записаны на магнитофон, видеомагнитофон, после чего многократно восприняты различными объектами. А незаметно взаимодействуют полями все поголовно.

При этих словах мне почему-то представился автобус, битком набитый мужчинами и женщинами в шляпах с широкими полями. Тем временем незнакомец развивал свою мысль:

— Поля, какими бы они ни были (магнитными, гравитационными, другими), взаимодействуют, порождают силы, которые поддаются регистрации. Два проводника под током взаимодействуют электромагнитными полями, любые два предмета, обладая массой, взаимодействуют гравитационными полями. Есть формулы более или менее точно описывающие эти взаимодействия. Но нет ещё формул, описывающих более сложные взаимодействия между людьми, животными, растениями, а так же объектами неживыми. Все они обладают разного рода полями, взаимодействующими между собой и образующими единую систему.

— Единую энергосистему «Мир»? — наконец удалось вклиниться в его монолог даме у окна.

— Вернее, «Земля», — объяснил незнакомец. — И не только энерго. Куда важнее, что это информационная система, объединяющая миллионы разумов, многократно более разумная, чем любой интеллектуал. И человечество — только подсистема этой системы.

— Но подсистема немаловажная, — заметила умная дама.

— Да, настолько немаловажная, что последнее время даже стала представлять реальную опасность для существования всей системы. И этот М-ский треугольник, со всей его экзотикой и фантастикой, лишь корректная попытка системы «Земля» предостеречь подсистему «Человечество» от дальнейших неверных шагов. А все эти черти, снежные люди и прочая нечисть?

Он раскрыл свою книгу и прочёл: «Земля пускает так же пузыри, как и вода. Явились на поверхность и растеклись». Через фантомы и галлюцинации, массовые и индивидуальные, Земля пытается влиять на мышление людей, на их поведение. А поведение, надо признать, — он пролистал несколько страниц, — … опять вразрез с природой. До чего дурманит человека властолюбье! Под самый корень жизнь свою рубить!»

— Что это вы всё время цитируете? — не удержался я.

— «Макбет».

К зарубежному детективу это можно отнести с натяжкой, — отмечаю почти подсознательно, нить беседы же держу крепко:

— По-вашему, летающие тарелки — это тоже «пузыри земли»?

Вошел проводник забрать стаканы. Видимо, услышав мой вопрос, невесело пошутил: «Чем меньше еды, тем больше тарелок летает».

— И это, к сожалению, имеет место. Но у системы есть и более тонкие способы подсказать, «что такое — хорошо и что такое — плохо». Эти слова — «хорошо» и «плохо», в отличие от «добро» и «зло» заключают в себе некую двузначность, обозначая одновременно категории нравственности и ощущения субъекта (мне хорошо, плохо). Как вы себя чувствуете, когда совершите злое дело?

— Вы имеете в виду грех? — полупрошептала, потупив глаза, дама у окна.

Проводник вышел со стаканами и с лицом человека, попавшего не туда.

— Например, обидев невиновного человека, — не ответил незнакомец, — не протянув руку помощи, обманув друга. Наконец, просто ударив слабого.

— Вы правы, страшный дискомфорт, — я вдруг четко представил себя, бьющимся в паутине невидимых и видимых полей, — а удовлетворение после стоящего дела, как бы это лучше сказать…

— В наше время это называлось совестью, — сказал старичок, молчавший с тех пор, как начал говорить читатель Шекспира, — давайте-ка спать — завтра рано приезжаем.

Через некоторое время мы заняли свои места, «в соответствии с купленными билетами», и продолжили путь во мраке, размышляя каждый о своём.

Утром я обнаружил, что Шекспир и его почитатель больше не едут с нами… Туман в низинах рассеивался под лучами всё выше поднимавшегося солнца. Нас ждал прекрасный день: встреча с родными, друзьями, радостные хлопоты. Но мне было немного грустно от того, что больше не увижу странного соседа по купе. Я и не знал, что ему выходить ночью. Не договорили мы. А о чём? Что я хотел ещё услышать от него или о нём? Кто он? Может быть, один из «пузырей земли»?

Конец ознакомительного фрагмента.