Прирученное Бедствие II

Купава Огинская, 2023

Прошлое ворвалось в размеренную жизнь Шаны, нарушив ее покой. У прошлого дикие глаза, дурной нрав и множество тайн.Эта встреча изменила все.Теперь Шане придется жить зная, как аристократы наказывают врагов, чем правящая семья заслужила безоговорочную верность и насколько близка империя к уничтожению.Она и рада бы не знать, но у прошлого свои планы.

Глава 5. Опрос

Когда дверь в особняк герцога открылась, впуская Келэна, я заметила две приметные головки, выглядывавшие из коридора. Амелия и Теция с большим интересом рассматривали молодого стражника, ради которого Йен велел подать завтрак чуть позже обычного.

Кел тоже заметил заинтересованные девичьи взгляды. Застыл.

Мне пришлось почти силой тащить его в столовую. А после ненадолго оставить наедине с Йеном. Которому радостное «Йенни» испортило аппетит на весь день.

Амелия и Теция нашлись недалеко от столовой. Взволнованные. Увидев меня, Амелия спросила шепотом, нервно комкая в руках передник:

— Неужели что-то плохое случилось?

Я не поняла, что именно заставило их думать, что в доме герцога случилась какая-то беда, пока Теция, оказавшаяся куда спокойнее своей подруги, не пояснила:

— Герцог не жалует городских стражей. И раз один из них появился здесь, это не к добру.

— Это мой брат. — сказала я, стараясь сдержать улыбку. Вытянутые от удивления лица девушек оказались поразительно похожими и очень забавными.

— Брат. — повторила Амелия, выглядывая из-за моего плеча, чтобы увидеть приоткрытую дверь столовой. Судя по тому, как засветилось ее лицо, ей эта новость пришлась по вкусу. — А он… ну, женат?

Я вспомнила Нессу, которая будет рада увидеть сегодня Кела. Вспомнила, как та всегда смущалась упоминая моего брата. И вспомнила, как сам Кел совершенно не замечал интереса с ее стороны…

— Пока он свободен.

Всего несколько слов сделали для Кела этот завтрак просто незабываемым. Амелия и Теция почти дрались за право прислуживать за столом и сменялись вместе с блюдами на столе.

Я ожидала подобного от Амелии, она была девушкой деятельной и энергичной, но Теция, хранившая все это время в своем сердце нежные чувства к Йену, тоже заинтересовалась Келом.

Будущий герцог Оркена никогда не мог бы принадлежать ей. И дело было не только в разнице их статусов, но и в слухах, которые бродили по дому, и о которых я узнала очень и очень нескоро. Глупостью с моей стороны было полагать, что если я выставляла Йена из своей спальни на рассвете, значит никто не мог знать, что он ночевал у меня…

Теция пусть и была особой романтичной, но и практичность в некоторых вопросах была свойственна ее характеру. Поэтому, она решила попытать удачу с молодым и привлекательным стражем, умудрившимся получить нашивку лейтенанта в столь юные годы.

К концу завтрака, обласканный заботой сразу двух симпатичных девушек, Кел полностью утратил связь с реальностью. Большую часть своей юности он провел в казармах, а те свободные дни, что ему выпадали были посвящены исключительно мне. Из-за чего брат и не подозревал, насколько большой интерес он вызывал у незамужних девушек…

И сейчас пребывал в шоке от такого откровенного внимания к своей персоне.

Йен наслаждался развернувшейся перед ним сценой. Вероятно, посчитав это справедливым наказанием для Кела за раздражающее «Йенни».

А когда завтрак закончился, Йен и вовсе решил воспользоваться ситуацией.

— Неважно выглядишь, — сказал он, с довольным видом глядя на смущенного Кела, — уверен, что справишься с работой? Может, мне стоит пойти с вами и подстраховать…

— Ты никак не вписываешься в нашу легенду. — заметила я. Смягчить меня не мог даже его умоляющий взгляд. — Лучше присмотри сегодня за магистром. Если придет командор и застанет его одного, кто знает, что может случиться.

— Я понял, — сказал он, — но я недоволен.

Паркет на первом этаже особняка поскрипывал. Я не замечала этого раньше, потому что слуги в доме все как на подбор были тонкокостными и невысокими, а Йен ходил неслышно. Но под тяжелой поступью моего мощного братца, пол сдался.

Я шла за вырвавшимся вперед Келом, слушала это поскрипывание, ощущала привычную прохладу ладони Йена под пальцами и будто вернулась назад. В те времена, если мы куда-то выходили, Кел вечно отставал, заинтересовавшись чем-то, или убегал вперед. Он был шумным и неспокойным. Йен же, наоборот, был тихим и внимательным, и всегда держался рядом, крепко цепляясь за меня. Даже когда подрос и стал слишком взрослым для того, чтобы держаться за руки.

Раньше это казалось мне милым, но сейчас я чувствовала себя неловко. Попыталась даже высвободиться, когда Йен схватил меня за руку, выходя из столовой, но он лишь крепче сжал пальцы. Только меня здесь беспокоило, что нас может увидеть кто-то из слуг.

В прихожей, не дожидаясь ничьей помощи, Кел распахнул дверь и отошел в сторону, пропуская меня вперед. Тогда-то он и заметил, что Йен держит меня за руку. Фыркнул.

— Йенни, ты же уже взрослый.

— Прекрати звать меня Йенни, — уже в который раз за утро, потребовал Йен.

— Прекрати цепляться за мою сестру. — весело велел Кел.

И Йен правда отпустил мою руку. На одно мгновение я подумала, что он выполнил просьбу Кела. Даже успела удивиться такой покладистости…

А потом Йен крепко обнял меня, вжимая спиной в свою грудь.

— С чего бы мне прекращать? — спросил он с вызовом, прижавшись щекой к моим волосам. — Это же Шани.

Кел потерял дар речи. Сзади, из глубины дома послышались странные звуки ужаса, восторга или просто, с трудом сдерживаемого смеха — было не разобрать. А обернуться, чтобы увидеть лица Амелии и Теции, и понять, что именно это было, я не могла из-за Йена. Да и не хотела я видеть их сейчас. Слишком стыдно было…

Брат в себя пришел быстро. Качнулся ко мне, схватил за руку, и потянул. Пока еще слабо и осторожно.

— Верни мою сестру!

— Не хочу.

Объятия стали крепче. С этим срочно нужно было что-то делать, пока все не вышло из-под контроля и я не надрала этим великовозрастным детям уши.

Задержав дыхание на несколько мгновений, я кое-как справилась с волной раздражения, и произнесла строго и четко:

— Руки. Убрали.

Меня тут же отпустили. Кел виновато спрятал руки за спину. Йен на всякий случай отошел на несколько шагов назад и поднял раскрытые ладони вверх, сдаваясь.

— Ты, присматриваешь сегодня за магистром. — я дотянулась до Йена, чтобы сильно ткнуть его пальцем в грудь — он вздрогнул и потер место, куда я попала. — А ты…

Кел попытался прикрыться дверью.

Редко я использовала этот тон в разговоре с ними. В основном потому что они не так уж часто совершали серьезные проступки… Но если уж использовала, их ждало наказание. В детстве я заставляла их выполнять работу, которую они ненавидели больше всего. Сейчас же я понятия не имела как их можно наказать. Да и не было в этом никакой надобности: они не сделали ничего плохого, мне просто было стыдно из-за того, что посторонние увидели это их ребячество.

Но особый, строгий тон я все равно использовала.

— Вспомни, что теперь городской страж. Будь серьезнее. И пойдем.

***

Легенда на сегодня была до смешного простой. Благодаря форме Кела, мы могли опрашивать всех без особых проблем, прикрываясь жалобами о частых ограблениях в парке, начавшихся в последние месяцы.

Благодаря Йену мы знали примерное время, когда альсы должны были начать внедрение в столицу. Рассказал он об этом почти сразу, как мы взялись за поиски диверсантов. Как-то вечером на кухне в квартире магистра. Когда дела закончились и пора было расходиться, было решено выпить по чашечке кофе…

— Хотя бы глоточек, — простонал Кел, растирая закрывающиеся глаза, — просто чтобы хватило сил дойти до общежития.

Йен поддержал его желание. Я просто присоединилась, чтобы еще немного побыть с ними. В последнее время, из-за того, что стала жить в особняке герцога, меня не покидало ощущение, что мы с Келом сильно отдалились друг от друга. Все наше совместное время и все разговоры в большинстве своем были посвящены грядущему пробуждению забытых богов.

Магистр велел обязательно запереть двери, когда будем уходить и покинул нас. Поздним вечером его ждало какое-то важное дело в императорском дворце. Йен был уверен, что его вызвали, чтобы обработать какого-то несчастного, и внушить ему бесконечную любовь к правящей семье.

На кухне, дожидаясь пока закипит чайник, я старалась придумать безопасную тему для разговора, которая никак не смогла бы свернуть в сторону нашей работы. И не успела.

— Раньше я и не задумывался, как много всего происходит за один только день. — признался Кел, заглянув в жестяную банку, черную, с мелкими, веселыми цветочками. Оценив оставшиеся запасы кофе, он вздохнул.

Йен подхватил эту тему. Казалось, его уже давно терзало чувство вины, которому он дал свободу в тот момент, на полутемной, неоправданно большой и неуютной кухне, под шум закипавшего чайника и шуршание ручной кофемолки. Кел прикладывал слишком много энергии для того, чтобы просто перемолоть кофейные зерна, хотя совсем недавно жаловался, что ему не хватит сил, чтобы добраться до общежития.

— Мне стоило сдержаться. Если бы я не поспешил, и проник в столицу согласно плану, мы бы знали всю необходимую информацию.

Кел перестал крутить ручку.

— И почему ты так не сделал? — в его вопросе не было ни намека на обвинение или недовольство. Только искреннее любопытство. Ему и в голову не пришло бы упрекать в чем-то Йена.

— Потому что мне было плевать на город. Я просто хотел найти вас и вытащить до того, как империя падет. — Йен скрестил руки на груди и сгорбился, привалившись плечом к оконной раме. — Не думал, что у вас могли появиться важные для вас люди…

Он бросил быстрый взгляд на меня. Кел понимающе кивнул.

Все мы знали, что я не смогу бросить работников пекарни. Те, в свою очередь, не смогут бросить родных, а у родных тоже найдется кто-то, кого они не захотят оставлять.

Тихого побега из обреченной столицы не получилось бы.

— Я все испортил.

У нас были причины подозревать, что после того, как Йен избавился от всех представителей общины, которые хотели участвовать в уничтожении империи, оставшиеся заговорщики вынуждены были ускориться. Быть может, им даже пришлось изменить те части плана, которые были известны Йену.

Альсов он покинул в конце весны. Тогда внедрение диверсантов планировалось на последний месяц лета, но все могло измениться.

Единственное, что нас спасало — скрытность общин. Было три осколка от сердца забытого бога, три диверсанта и три плана по проникновению осколков на территорию столицы. И одна община не знала какой план разработала другая.

Благодаря излишней осторожности и подозрительности альсов, причастность Йена к диверсии было сложно отследить. А после того, как он уничтожил всех возможных свидетелей, это стало почти невозможно.

— Не говори глупостей. — чайник засвистел, сообщая о своем закипании, но я потянулась не к нему. Йен удивленно замер, когда я потрепала его по волосам. — Ты сделал то, что посчитал нужным. Вот и все. Ты ни в чем не виноват. Ты ведь не знал, что мы тоже живем в столице.

— Шани дело говорит. — поддакнул Кел. — Кто знает, как бы все могло обернуться, сделай ты другой выбор.

Тогда и стало понятно почему Йен так настаивал, что искать подозрительные статьи мы должны начиная с первого месяца лета.

***

Едва мы вышли на Цветочную улицу, как Кела потянуло к ближайшей едальне, из которой доносились вкусные ароматы.

— Давай заглянем, на пару минут, — попросил он, жадно глядя на дверь.

— Мы только позавтракали…

Кел возмущенно обернулся ко мне.

— Да мне кусок в горло не лез. Не представляю как Йенни каждый день ест в таких условиях! Кошмар какой-то.

Я хотела признаться, что обычно приемы пищи проходят тихо и спокойно. Йен запрещал кому-либо заходить в столовую, пока их не позовут, а сегодня не стал одергивать забывшихся служанок, только потому что ему нравилось наблюдать за растерянным и смущенным Келэном.

Но брат не дал мне сказать ни слова, схватил за руку и потянул к едальне.

— Я не могу работать голодным.

В помещении запахи были еще насыщеннее. Мне и самой захотелось чего-нибудь съесть, хотя я плотно позавтракала, предчувствуя, что день будет тяжелым.

Пока Кел с аппетитом уплетал завтрак из сегодняшнего меню, я направилась к Фелис — одной из официанток едальни. Время завтрака подходило к концу и в небольшом помещении, на восемь столиков, кроме нас и немолодого мужчины, неторопливо заканчивавшего есть, посетителей не было.

И Фелис скучала в углу, присев за один из пустых столиков. Заметив мое приближение, она улыбнулась.

Мы были недостаточно близки, но неплохо ладили.

Рыжая, маленькая и очень проворная, Фелис была старшей среди детей и вынуждена была не только присматривать за младшими, но и приносить деньги в дом. Ее жизнь нельзя было назвать простой, и, все же, она не унывала.

Перебросившись парой формальны фраз, я собиралась перейти к интересующей меня теме, но не успела. Фелис подалась вперед, почти распластавшись по столику.

— Шана, а это правда, что ты скоро выходишь замуж?

— Что? — я опешила. Занятая своими заботами, я совсем забыла, что благодаря Йену и магистру, по этим улицам обо мне гуляют разные слухи.

— Поговаривают, тебя уже несколько раз звал замуж какой-то пылкий юноша. А еще, что за тобой начал ухаживать представительный мужчина. Вроде бы, маг. И ты непременно в скором времени выйдешь за одного из них.

Фелис обладала сильным, грудным голосом, никак не вязавшимся с ее хрупким обликом, а в едальне было слишком тихо…

Кел поперхнулся и закашлялся, услышав слова девушки. Надсадно позвал меня, но я лишь отмахнулась. Объясниться с ним мне, конечно, придется, но позже.

— В ближайшее время я не собираюсь замуж, Фелис. Так и передай госпоже Борнс и мадам Форман. — прозвучало резче, чем мне хотелось бы, но исправить это я уже не могла. Стоило только вспомнить при каких условиях местные сплетницы увидели этого злосчастного представительного мужчину, как настроение стремительно портилось.

Повисла неловкая тишина. Фелис смущенно улыбалась.

Мужчина в дальнем углу едальни, перестал жевать. Его наша беседа по какой-то причине тоже заинтересовала. Мне пришлось дождаться, когда он перестанет подслушивать, доест свой завтрак и уйдет. На это ушло не больше пяти минут. Все это время Фелис не решалась со мной заговорить, но поглядывала с большим интересом.

Когда ненужных свидетелей не осталось, а Кел с мрачным видом приканчивал свой завтрак, сверля мою спину взглядом, я сама подалась к Фелис.

Завела разговор про выдуманные ограбления, начавшиеся с первым месяцем лета, в старом парке на границе квартала. Историю мы придумывали осторожно, чтобы не вызвать подозрений у местных любителей сплетен.

Фелис слушала меня жадно, жалела несуществующих жертв ограблений, и всерьез задумалась, когда я спросила, не знает ли она кого-нибудь, кто поселился поблизости в последнее время.

— Стража думает, это дело рук кого-то из недавно прибывших в столицу. — стыдно за ложь мне почти не было. Ведь я не совсем врала, я лишь немного исказила правду: тот, кого нам обязательно нужно было найти, промышлял не ограблениями, его преступление было куда хуже. — И проживающих в этом квартале. Сюда отправили моего брата, опросить местных, а я вызвалась ему помочь. Все же, я тут уже четыре года живу.

Фелис задумалась, но вспомнить смогла только недавно появившуюся женщину с ребенком, устроившуюся швеей в ателье на соседней улице.

— Но у мадам больные ноги, да и маленький ребенок. Вряд ли она стала бы заниматься чем-то противозаконным. — с сомнением добавила Фелис…

Ничего важного узнать в едальне я не смогла. В отличие от Кела. После известия о том, что кто-то ко мне сватался, он быстро закончил завтрак, еще быстрее расплатился и мы вышли на улицу.

— Рассказывай, — велел Кел.

Чтобы добраться до пекарни, нам предстояло пройти до конца широкой улицы, несмотря на погоду со все еще выставленными столиками перед кофейнями и ресторанами. Как говорила мистрис, практика летних веранд появилась не так уж давно, всего каких-то десять лет назад, но хорошо себя зарекомендовала, от чего все больше заведений устанавливали по весне навесы рядом со зданием, или просто выставляли у стены несколько столов, чтобы посетители могли одновременно наслаждаться едой и приятным, летним воздухом.

Выставляли столики всегда очень рано, а убирали неохотно.

За поворотом улица была куда уже и здания с одной стороны не стояли плотной стеной. Там, напротив выбитой в обрыве лестницы, и находилась пекарня.

Путь нас ждал недолгий, но Кел упрямо собирался за это время узнать все, что хотел.

— Кто сделал тебе предложение? Я его знаю? Ты ведь ему отказала? И что это за мужчина проявляет к тебе интерес? Мне нужно с ним поговорить?

Успокоить брата удалось с трудом. Он немного расслабился, когда я сказала, что не приняла предложение.

— Сам подумай, Кел, разве я сейчас могу думать о браке? В такое-то время?

Он послушно согласился, что самое главное сейчас — предотвратить уничтожение столицы. И помрачнел, когда узнал, что слухи про заинтересовавшегося мной представительного мужчину пошли из-за магистра, который увязался за мной в пекарню и попался на глаза сразу двум сплетницам.

— Ты про тот раз, когда вернулась совсем бледная и напуганная? — уточнил он.

Я кивнула. Это не было тайной, и я не стыдилась своей реакции на поступок магистра. Любой на моем месте испугался бы.

— А что за пылкий юноша? — спросил Кел, после нескольким мгновений неловкой тишины. — Он тебе нравится?

Я не стала упоминать, что предложение мне делал Йен. Не потому, что продолжала сомневаться в его чувствах. Просто не была готова к последствиям. Пусть я верила, что уж Йена-то брат точно одобрит, но не могла быть в этом уверена, и надеялась отложить решение этого вопроса на как можно больший срок.

— Я же ему отказала.

Кел фыркнул, совсем как Йен. Прошло всего пару месяцев после того, как они вновь встретились, а мой брат уже начал перенимать дурные привычки…

— Шани, я же тебя знаю. Ты не всегда делаешь то, что хочешь. Ты всю жизнь хотела работать в библиотеке, но до сих пор раскладываешь выпечку по витринам.

— Потому что в пекарне мне дали работу с проживанием. — проворчала я. О своей детской мечте я уже начала забывать. Мне нравились тишина и прохлада читальных залов, запах книг и шуршание страниц. Но со временем аромат выпечки, перезвон дверного колокольчика и общение с постоянными клиентами мне тоже начали нравиться. И я уже сама не знала, чего на самом деле хочу. — Жилье в столице стоит прилично, а для работы в библиотеке нужно пройти обучение, которое не оплачивается.

Это было настоящей проблемой. Когда мы только приехали в столицу, я пребывала в ужасе от местных цен. Деньги, что мы выручили за продажу дома, исчезали с невероятной скоростью. К тому моменту, как все вопросы были решены и Кела зачислили в академию, мы успели потратить половину суммы. Поэтому, выбирать мне не приходилось.

Кел поник. Он тоже вспомнил тот утомительный период, полный переживай и страха перед неясным будущим.

— Прости…

— За что ты извиняешься? — удивилась я. — В этом не было твоей вини. И, главное, со временем ведь все наладилось. Мы столько раз со всем справлялись. Разве мы не молодцы?

Кел тепло улыбнулся.

— И все же, когда все закончится, я хочу, чтобы ты познакомила меня с этим парнем. Если он правда несколько раз звал тебя замуж, мне хотелось бы с ним увидеться.

— А что, если я скажу, что ты уже с ним знаком? — спросила я, внимательно следя за реакцией брата. Он удивился, хотел было что-то спросить, но в этот момент мы остановились перед пекарней и я перестала замечать хоть что-то кроме витрин, за которыми виднелся торговый зал.

Сердце сжалось. Я хотела шагнуть вперед, взяться за дверную ручку и открыть дверь, услышать перезвон колокольчика, увидеть девочек… Но ноги стали просто неподъемно тяжелыми, а руки не слушались.

Был тот умиротворяющий период времени, когда утренняя суета уже завершилась, а до полуденной было еще много времени, и улица, на которой мы стояли, оказалась безлюдной и тихой. И мне в этой тишине было не по себе.

Перед глазами встали лишенные всяких эмоций лица мистрис и мистера Брэгдан, Лисса, с дикой силой вцепившаяся в мою руку и ничего не понимающая Несса. Я подвергла их такой опасности. Имела ли я право быть здесь?

— Шани? — заметив мое состояние, Кел мягко коснулся моего плеча.

— Все в порядке. Пойдем. — сказала я и не сдвинулась с места, надеясь, что если он сейчас откроет дверь это наваждение спадет.

Будто прочитав мои мысли, Кел дернул дверь на себя и подтолкнул меня вперед, заставляя войти внутрь.

У прилавка стояла девушка в форменном платье горничной из гостиницы, находившейся недалеко от набережной — через две улицы от пекарни. Их работницы часто забегали в пекарню, чтобы купить что-нибудь к чаю.

И, неожиданно, мадам Форман. Я не узнала ее сразу. Мадам никогда не любила черный цвет, но сегодня облачилась в строгое, черное платье без украшений и вышивки, и накинула на плечи темно-серый, шерстяной платок. Она всегда любила наряжаться и сверкать, и сейчас, увидев ее в таком траурном наряде, я подумала сразу о плохом: Йен все же убил Гарибальда, а мне соврал…

Несс, собиравшая заказ девушки, подняла голову, услышав дверной колокольчик. Увидела меня и не смогла сдержать улыбки. А когда ее взгляд скользнул за мое плечо, она и вовсе расцвела.

— Шаночка! — воскликнула она, не совладав с эмоциями. Напрямую обращаться к Келу она все еще стеснялась. И по имени она его звала только когда брата не было поблизости.

Конец ознакомительного фрагмента.