Закон случайных совпадений

Ксеня Роу, 2023

«Закон случайных совпадений» – новая книга современной писательницы Ксени Роу. В этой повести для подростков пять историй, на первый взгляд не связанных между собой. Однако постепенно внимательный читатель находит отголоски одной истории в другой: например, Женькина смешная шапочка с кошачьими ушами вдруг мелькнет на площади, по которой гуляют Мельников и Алиса – герои совсем другого рассказа, или вдруг из небытия возникнет старый знакомый, который здесь и сейчас оказывается очень нужен. Но на то он и закон случайных совпадений, не так ли? Для среднего школьного возраста.

II

Eve-L

Привет. Извини, что долго не отвечала. У меня сестра замуж выходит))

Вы

поздравляю!

Eve-L

А чего ты так заморочился? Может, лучше просто цветы или типа того? Она к этим крылатым вообще как? Мне бы не понравилось, если честно.

Митя перечитал сообщение уже раз сто и с каждым разом злился все больше. Она бы еще через год написала, дура.

Нет. Это и неправильно, и неправда. Никакая Евка не дура — сообразила же спросить про крылатых. И обсуждать чужие проблемы по первому свистку она не обязана. Сам же Митя не беспокоился, что она больше недели не выходит на связь. Может, твоя интернет-подруга там умерла. И вот вопрос: а какого курса стоит придерживаться? «Никто никому ничего не должен» или все-таки превозмогать себя и быть внимательнее к людям? Непонятно.

Сегодня Митя решил: надо пойти и во всем признаться. И тут же начинал с собой спорить: а толку-то от того, что он признается? Если бы от этого зависело, как скоро Лере станет лучше — другое дело, а так…

А самому лучше не станет? Совесть не очистится? Но тогда выходит, что это тупой эгоизм.

— А че там с Шаповаловой? — как можно равнодушнее поинтересовался Митя у вездесущей одноклассницы Светки.

— В больнице минимум до конца недели, — охотно пустилась в объяснения Светка. — Вообще, жесть, конечно. Я сама насекомых дико боюсь! В обморок бы точно грохнулась. Я краем уха слышала, что она то ли совсем не разговаривает, то ли заикается. Пална говорила.

— А-а-а… — протянул Митя. — Может, ее навестить надо?

— Спасибо, — фыркнула Светка, — мне долбанутых и в школе, и дома хватает.

Митя разозлился: сама ты, Света, долбанутая.

— Хотя, может, ты и прав, — вдруг передумала она. — Интересно же.

— К ней никого не пускают, — вступила в разговор Лерина лучшая подружка Вика. — И ничего там интересного нет.

— Тебя никто не спрашивал, — грубо оборвала ее Светка.

— А почему не пускают? — поинтересовался Митя.

Вика покраснела:

— Я не знаю. Ее родители так сказали.

Светка передернула плечами и отошла, а Митя подсел к Вике:

— Может, ей бананов каких-нибудь передать?

— Почему бананов?

— Ну, или апельсинов. Что она любит?

— Финики любит, курагу, — принялась перечислять Вика, — вообще всякие сухофрукты любит. Но я думаю, не надо.

Хотелось уподобиться Светке и сказать: я не спрашивал, что ты думаешь. Потом захотелось выяснить: а почему, собственно, не надо? В итоге сработал инстинкт самосохранения: выбиваться из ряда равнодушных одноклассников — практически себя разоблачить.

— Не надо и не надо, — скривился Митя.

Ему сразу стало легче. Ведь раз к Лере не пускают, значит, можно выдохнуть. Не придется с ужасом ждать окончания уроков, а потом, спускаясь по ступенькам, ощущать, как все мужество куда-то испаряется. Не придется возвращаться домой и уныло забивать время всякой ерундой, ожидая наступления позднего вечера. И ночью — стоит ли ее так ждать, если именно ночью в голову лезут самые отвратительные мысли? — не придется с собой отчаянно спорить, чтобы под утро решить: точно, иду. Чтобы на следующий день передумать и начать все сначала.

Страшно захотелось есть, и Митя вспомнил, что утром он позавтракал одним чаем.

* * *

— Митя! Подожди, пожалуйста!

Митя повернул голову и увидел, как по лестнице неуклюже сбегает Вика. Удивительно, какой она была маленькой, худенькой и при этом начисто лишенной грациозности. Крошечный танк.

— Я боялась, что тебя пропустила. — Вика улыбалась. — Мы можем поговорить?

— Наверное.

— Хорошо. Отойдем подальше? — Она обеспокоенно оглянулась на здание школы.

Митя с трудом представлял, о чем они будут разговаривать. До недавнего времени Вика была вообще предметом интерьера, а не человеком — ну, просто дополнение к парте. Позже Вика пошла на повышение и превратилась в человека-функцию — подруга той девочки, которая нравится Мите.

Молча и быстро они дошли до перекрестка. Вика успела два раза поскользнуться, и спас от падения ее только рукав Митиной куртки.

— Ну? — Митя спохватился, что разговаривает грубовато, но ему хотелось поскорее попасть домой. Там — щи и FIFA23, и за всю неделю он в первый раз очень захотел вкусно поесть и с удовольствием развлечься.

— Я, может быть, неправа, — неуверенно начала Вика, — но мне показалось, что ты хочешь встретиться с Лерой. Я вас обманула. К ней можно приходить. Только она не очень-то хочет.

— И на фига ты тогда мне это рассказываешь? Если она не хочет?

Вика растерялась, но быстро взяла себя в руки:

— Потому что я думаю, что ей нужно общение. Иначе там сдвинуться можно. И ей на самом деле было бы приятно, если бы кто-то пришел. Ну, кроме меня.

Это было бы кому угодно приятно. Но всякие шарики, развлечения для больного и дежурства по часам в палате — что-то из параллельной реальности. По крайней мере, так считал Митя. Вот когда его двоюродный брат загремел в травматологию с каким-то сложным переломом, Митя воспринимал посещения как скучную обязанность, не более. С таким же настроением он садился за химию или мыл посуду. Хотя брата он в общем-то любил.

— Лерины родители не хотели, чтобы в школе знали, где она лежит, — продолжала Вика. — Но Палне пришлось сказать, и…

–…И Пална тут же донесла информацию до широких масс, — завершил за нее Митя. Его маме оказалось достаточно поприсутствовать на паре родительских собраний, чтобы вынести вердикт: фотография их классной должна располагаться в любом словаре напротив слова «сплетница».

— Палне бы намордник не помешал, — неожиданно зло сказала Вика. — Мить, только ты учти: Лера думает, что в школе никто не знает, что именно с нею произошло. Зачем ее зря сейчас волновать?

— А что, потом она будет меньше волноваться?

— Я не знаю.

Светофор уже отсчитал два раза по девяносто секунд. Было ветрено, Митя замерз от стояния на одном месте и спросил:

— Я не пойму, ты чего от меня хочешь?

— Ничего. Мне показалось, это ты хочешь.

— Что?

— Леру проведать.

Митя неестественно рассмеялся:

— Ты че? Я же просто из вежливости спросил. Одноклассница в больнице, с ней какая-то непонятная фигня… Ты че?

— Да? А что же ты тогда к Новиковой не рвался? Она со своей ангиной месяц в школу не ходила.

— Сравнила ангину с больницей! И вообще, это когда было? Видишь, я совершенствуюсь. Девиз — будь завтра лучше, чем вчера!

Вика внимательно и долго на него смотрела. Тоже мне, девочка-рентген. Захотелось убежать от нее куда подальше и больше никогда не ловить на себе этот взгляд.

— Значит, мне показалось. — Вика сделала шаг в сторону. — Только не рассказывай никому, пожалуйста, что к Лере можно. Она не хочет.

— Сдала подружку и боишься?

— Я ничего не боюсь. Я хочу, чтобы у нее все было хорошо.

Фраза прозвучала так наивно и по-детски, что Митя не сдержал улыбки.

Вика побрела к остановке, даже не попрощавшись.

* * *

Митю будят раздающиеся отовсюду звонки. Звонят в дверь, звонит домофон, звонят телефоны — мобильный и домашний. Он затыкает уши, зажмуривается, но трели почему-то не становятся тише. Страшно ноет голова, Митя медленно садится, свешивает ноги с кровати и нащупывает трубку.

— Да?

Несколько секунд тишины, после чего раздаются короткие гудки.

В дверь уже стучат, и Митя, натыкаясь на стены и косяки, идет открывать. Стоило бы посмотреть в глазок, но он этого не делает — наверное, папа снова забыл ключи, вот и названивает.

Как только открываются оба замка, в прихожую влетает незнакомый мужчина. На улице холодно, но мужчина одет в легкую рубашку и джинсы.

— Ты — Дмитрий? — спрашивает мужчина.

— Митя.

— Я пришел поговорить с тобой, Дмитрий.

Интонация его ровная, но лицо покрыто красными пятнами, в глазах читается злость, кулаки сжаты.

— Я все знаю. — Мужчина повышает голос. — Все!

Митя понимает, что перед ним — папа Леры. Ну конечно, они же так похожи. Митя хочет сказать что-то в свое оправдание. Например, что он и предположить не мог, чем все закончится. Но то ли после сна, то ли от волнения голос сел, и он не может выдавить из себя ни слова.

Стены сжимаются, становится душно, ноги и руки не слушаются. Страшно. На Лериного отца он смотрит с ужасом, хотя тот просто стоит напротив, точно чего-то ждет.

— Сейчас менты приедут, — говорит он, — заберут тебя, будем разбираться.

Митя отчаянно мотает головой и замечает, что в их маленькой прихожей появилось окно. Распахнутое. На ватных ногах он подходит к окну, смотрит вниз — высоко, но деваться некуда. Хватается за раму, становится на подоконник и делает шаг вперед…

…Мите крайне редко что-то снилось, и сны он успевал забыть, дойдя до ванной. Так что представление о кошмарах он составил по большей части на основе книжек и фильмов: снится ужас-ужас, герой резко просыпается весь в поту, рывком садится на кровати и тяжело дышит.

В реальности дело обстояло иначе: Митя проснулся, как обычно, — от сигнала будильника, лежа лицом в подушку — видимо, поэтому во сне было нечем дышать, да и в комнате стояла духота. Ни пота, ни дрожи, ни паники. Одно только противное сосущее ощущение в области живота.

Кое-как напялив майку и джинсы, не умывшись, Митя босиком прошлепал в кухню, где отец заканчивал завтракать.

— Привет. — Митя сел на табурет и отхлебнул из папиной чашки. У него чай всегда получался вкуснее.

— С добрым утром! Мама уехала, завтрак готовь сам.

— Ага. Пап, дай денег.

— Зачем?

— У меня это… Одноклассница в больнице, я хочу навестить. Ну, там, яблок купить. Или цветов, может.

— Симпатичная?

— Кто?

— Одноклассница? — Папа подмигнул и полез в сумку за кошельком.

— Нормальная. Мы все пойдем, скинуться надо, — соврал Митя и тут же пожалел. Ведь если надо скинуться, то папа, скорее всего, много денег не даст.

Но волновался Митя напрасно. Папа положил на стол тысячу и спросил:

— Хватит?

— Более чем!

— А что с ней случилось-то?

— А… Воспаление легких, что ли.

— Ну, ничего, поправится. Ты, кстати, куртку зимнюю достал бы, а то тоже будем к тебе с яблоками и цветами в больницу ходить.

Митя послушно кивнул.

— Мить, а это не та девочка, которой ты на день рождения дарить что-то собирался?

— Не, ты что! Вообще другая!

Возможно, реакция оказалась слишком бурной, но папа истолковал ее по-своему:

— Ладно, потом про свою Джульетту расскажешь. Ушел.

Когда дверь за отцом захлопнулась, Митя дожевал одиноко лежавший на тарелке бутерброд с маслом и повидлом, запил его сладким чаем и положил деньги в карман. Немного подумал и написал сообщение Светке:

скинь номер Вики Одинцовой плз

* * *

Вика нисколько не удивилась Митиному звонку и просьбе о встрече. Или не подала виду. В принципе, можно было просто узнать у нее номер больницы и часы посещения, но ехать туда одному — нет, невозможно.

Поэтому они встретились в три часа возле школы. Так странно было находиться здесь в субботу днем: тишина, пустота и никакой тоски из-за грядущих семи уроков.

Вика держала в руках два пакета, на вид довольно тяжелых.

— Что там? — спросил Митя.

— Тут всякие книжки, а тут — я сырники и морс сделала.

— Сама? Ты умеешь?

— А что там уметь? — В ее словах не было ни капли высокомерия или кокетства. Вика говорила так, будто любой человек с рождения может жарить сырники и варить морсы. Стоит только захотеть.

— Ладно, сырники — это вкусно. Но книжки-то зачем? Там Wi-Fi плохо ловит?

— Лера попросила принести ей сказки с иллюстрациями. Она рисовать любит. Ты не знал?

Не знал. Вообще-то он практически ничего о ней не знал кроме того, что она — красавица и круто танцует. Чемпионка чего-то там среди юниоров.

— Далеко идти? — поинтересовался Митя.

— Ехать, — поправила Вика. — На двести третьем автобусе до конечной, а потом немножко пешком.

Митя сделал несколько шагов вперед, но Вика за ним не пошла. Он обернулся и наткнулся на ее любопытствующий взгляд.

— Ты не мог бы мне помочь? — Вика протянула ему один пакет.

Митя покраснел, буркнул «давай сюда» и забрал оба. Вика благодарно улыбнулась, и они направились к остановке.

Время в пути прошло быстро. Митя сразу заткнул уши наушниками, а Вика достала из пакета «Сказки народов СССР» и увлеклась чтением. Поразительно, насколько ее не волновало, что он о ней подумает. Сказки, блин, она читает.

На подходе к больнице Вика аккуратно похлопала Митю по плечу. Он недовольно вытащил наушники.

— Митя, если ты хочешь что-нибудь купить, то там, — она махнула рукой в сторону, — палатки стоят. Сладости продают, журналы, цветы тоже.

Надо же быть таким бараном! Главное, утром — помнил, выходил из дома — помнил, а по дороге как память отшибло. Митя запустил руку в карман — деньги, к счастью, были на месте, и спросил:

— А какие она цветы любит?

— В горшках, — ответила Вика. — Ей жалко, когда цветы срезают и они умирают.

— О господи. Она, часом, не веган?

Вика рассмеялась:

— Нет. Знаешь, она мне утром писала, что очень хочет чего-нибудь творожного. Может быть, ты ей кольца с творогом купишь? Или ватрушек?

— Куплю, — согласился Митя.

К длинному рыже-белому зданию они подходили уже с тремя пакетами. Вика отвоевала у Мити самый легкий — тот, в котором лежали коробки с сочниками и кольцами.

Вывеска на здании гласила:

«НПЦ ПСИХОНЕВРОЛОГИИ».

Митя вздрогнул и ярко представил картинку: Лера в комнате с мягкими стенами, вся связанная, как мумия. По коридорам ходят мрачные амбалы с надвинутыми на глаза медицинскими шапочками. Из палат выглядывают жуткие персонажи с безумными лицами.

— Я, знаешь, как испугалась, когда в первый раз сюда пришла? — Вика словно прочитала его мысли. — Подумала, что с Лерой что-то очень плохое случилось. Но она в порядке, вот увидишь.

Оказалось, что психоневрология мало чем отличается от обыкновенной больницы — те же запахи, коридоры-лабиринты, сосредоточенный и хмурый медперсонал, бахилы, в конце концов.

Лера лежала в отдельной палате — видимо, родители постарались. Когда Вика приоткрыла дверь, Лера сидела на кровати, скрестив ноги, и увлеченно раскрашивала маркером черно-белое лицо в газете.

Конец ознакомительного фрагмента.