Разноцветный снег

Наталия Волкова, 2018

Вот как в жизни бывает: из одной случайной встречи вылилась целая история, напоминающая детектив! 13-летняя Стася столкнулась с Яковом Семеновичем, новым библиотекарем, а тот пригласил ее в литературный кружок. Конечно, Стася позвала с собой и Ромку – хорошего друга, у которого в семье случилась беда, – чтобы как-то отвлечь. «Нарисуйте на одном листе снег, а на другом – ночь», – такое странное задание Яков Семенович дал на первом занятии. И надо же, все справились с ним по-разному! Были и другие удивительные задания – например, покопаться в истории Антона Петровича Старцева. Это тот самый предатель, которого в О-жске помнят с войны. Казалось бы, про Старцева все давно известно, но библиотекарю Якову Семеновичу удалось достучаться до подростков и правильно поставить главный вопрос: «А предатель ли Старцев?» – и жажда справедливости по-настоящему оживила ребят. Стася с друзьями обнаруживают недостающие детали пазла – детали, ради которых стоит даже тайком пробраться в кабинет директора… По мере движения к разгадке главной интриги читатель, как и герои повести, примеряет на себя судьбы многих людей. Прошлое оказывается сложнее, чем представлялось, да и настоящее тоже. «Разноцветный снег» – произведение затягивающее и вместе с тем тонкое, требующее пауз на размышление. Повесть Наталии Волковой вошла в финальный список премии им. В. П. Крапивина – 2017 и удостоена специального приза от екатеринбургских библиотек. На счету Наталии Волковой (родилась в 1977 году) десятки популярных книг для детей и подростков, многочисленные премии и победы в конкурсах (им. А. Толстого, им. П. Ершова, им. К. Васильева, им. С. Михалкова и др.). Она создает не только художественную прозу и стихи, но и нон-фикшен: ее энциклопедиями зачитываются школьники по всей России. Умение превращать обширную коллекцию фактов в занимательный текст помогает писательнице и в повести «Разноцветный снег»: книга и увлекает так, что не оторваться, и призывает внимательнее взглянуть на исторические события.

© Волкова Н. Г., текст, 2018

© ООО «Издательский дом «КомпасГид», 2018

* * *

Памяти любимой мамы, без которой ничего бы не было

От автора

Дорогие читатели!

Нам сейчас очень трудно представить, каково это было — жить в войну. Ничего удивительного: те, кто были детьми в 1940-е, и вообразить не могли жизнь при Александре II; те, кто будет ребенком через 70 лет, с трудом поймут наше время.

Я тоже не смогла бы даже отдаленно представить, какой была жизнь маленького оккупированного города в Великую Отечественную, если бы не моя бабушка. Все детство я слушала ее поразительные рассказы о городке Острогожске, рисуя в воображении его улочки, площади, палисадники и церкви. Я все расспрашивала и расспрашивала ее, пытаясь осознать, что это значит — видеть, как к тебе врываются незваные гости, принимаются тобой командовать, угрожать, требовать чего-то. Зоя Николаевна Кудинова — так зовут бабушку — вспоминать об этом не любит.

Бабушка родилась через 8 лет после революции и за 16 лет до войны. Детство было счастливым и безмятежным: большой дом, любящие родители, двое братьев.

Но война и оккупация все разрушили: мальчишки-одноклассники погибли, папа подорвался на мине в собственном саду, мама умерла от тифа, старший брат ушел на фронт. Дом опустел, и бабушка осталась одна с младшим братом; тогда-то в город и пришли фашисты.

Из документов, которые доступны сегодня, ясно: оккупированные территории призваны были служить гитлеровской Германии источником продовольствия и сырья. А люди — дешевой рабочей силой. Согласно преступному приказу Вильгельма Кейтеля от июня 1941 года, жители оккупированных поселений не имели права самовольно уезжать, опаздывать на работу, непочтительно относиться к солдатам вермахта и СС, не говоря уже о том, чтобы укрывать евреев. Все это жестоко каралось: тюрьмой, а чаще — смертью.

Нацистское командование боялось восстаний и неповиновения, а потому каждый новый приказ был страшнее предыдущего, оставляя людям все меньше надежды. Малейшее подозрение в шпионаже, ничтожное нарушение правил, одно неверное слово — расстрел. На убийство офицера фашисты отвечали уничтожением целой деревни. Доносы и служба на оккупационную администрацию, напротив, поощрялись.

В основном люди стремились выжить, и более ничего. Они продолжали работать и вели, насколько это возможно, привычный образ жизни, веря в то, что скоро придут «наши» и избавят от несчастий. Для каждого это было испытанием, и всякий справлялся с ним по-разному. Понять, кто твой подлинный друг, а кто может предать, нелегко. Как в критической ситуации поступит знакомый? А как — ты сам? Этими вопросами и задаются герои повести «Разноцветный снег»: быть может, впервые в жизни они попытались в деталях представить, что происходило в их родном городе много лет назад.

Я попыталась представить, каким мог быть Острогожск в Воронежской области, но не уверена, что сделала это правильно, что точно поняла переживания живших здесь в войну. Поэтому в книге город стал просто О-жском — и, утратив сходство с прототипом, превратился в собирательный образ провинциального поселения, пережившего оккупацию. Таких в России пугающе много. Как, наверное, и историй вроде той, что вам предстоит прочитать.

Двенадцать лет ни о чем тебя не просили,

теперь ты взрослый, вот первая просьба. Что же,

мой милый мальчик, если ты только можешь

не стать мессией, не становись мессией.

Я знаю восторг и блаженство этой забавы,

я знаю, как обольщает она и манит.

Мой мальчик, каким бы ты ни был могучим магом,

не надо кормить мегаполис пятью хлебами.

Не потому, что очнешься потом в больнице

или, там, пекарю нечем станет заняться.

А потому, что потребуют объясниться.

Так и будешь ходить всю жизнь,

объясняться.

Ася Роршах