Ключевые персонажи и сюжетные перипетии романа целиком и полностью являются плодом воображения автора. Однако историческая среда и реалии Франции 2004—2018 гг. переданы с максимально допустимой для художественного произведения точностью. Другими словами, Париж в этой книге — реальный Париж, лично увиденный и любимый автором, а Франция и французы — такие, какими их узнал человек, профессионально изучающий эту страну и получивший образование в одном из ведущих парижских вузов.
Париж стоит мессы. Генрих Наваррский, 1594 год
Пролог
Мост Искусств — маленький ресторан на острове Сен-Луи — профессорская квартира в Сите-Ю1…
Ритуал встреч после долгой разлуки устоялся настолько, что нарушить его могла лишь непогода. Но вот в их планы вмешалось нечто новое — забастовки «жёлтых жилетов», парализовавшие половину Парижа. Социальные протесты, стартовав в регионах, захватили столицу — и долгожданный вечер казался безнадёжно испорченным.
— Как думаешь, долго это будет продолжаться? — спросила Анастасья: она больше часа добиралась до университетского городка на такси, хотя обычно дорога занимала минут двадцать.
— Со времён Великой революции ничего не изменилось… Как видишь, мы, французы, сейчас так же примитивны в своих политических традициях, как и в другие эпохи! Впрочем, магазины работают, поэтому Гилен помог мне подготовиться к твоему визиту.
На столе изящной, обставленной антиквариатом гостиной их ждал холодный ужин с шатонёф-дю-пап2 — не узнать эту памятную бутылку было невозможно. Чёрные глаза Рафаэля, как обычно, смотрели пристально и иронично — как будто он заранее не принимал всерьёз то, что она могла сказать или сделать.
— Знаешь, я много думал о тебе… — начал он.
— Потому что был в России?
— Да, именно поэтому… В своих чисто русских душевных исканиях ты всё же совершила одну главную ошибку!
— О, в этом мне нет равных, — улыбнулась Анастасья.
— В ошибках есть своя прелесть, я всегда это говорил…
Нужно было срочно сменить тему. Они не встречались почти три месяца, и всё это время Анастасья мучительно хотела его видеть… Можно подумать, их связь длилась не десяток лет, а несколько месяцев!
— Кстати, Монреаль заливали дожди, даже удивительно. Я думала, там всегда прекрасная осень…
— А в России за три недели — ни одного дождя! — перебил её Рафаэль. — Всё же закончу свою мысль… Впрочем, не буду распространяться о заседаниях Валдайского клуба3, олимпийском Сочи и презентации моей книги… Но могу сказать тебе как эксперт: именно в России сейчас бьётся пульс истории!
— Возможно.
Анастасье почему-то стало холодно, и даже шатонёф-дю-пап не мог заглушить возникшей во рту горечи.
— Не сомневаюсь, ты прекрасно справляешься со своей работой, — продолжал Рафаэль. — Но в России тебя ждало бы нечто большее…
— Мороз, коррупция, толпы людей?
— Толпы людей? Не говори мне об этом: только что по телевизору показывали Елисейские Поля!
Действительно, многолюдные митинги выглядели устрашающе.
— Я был неправ, — признал Рафаэль. — Увы, ещё одна прекрасная ошибка… Не вмешайся я в ход событий, возможно, ты смогла бы найти себе прекрасное применение на родине!
— Перестань. Я всегда критически относилась к тому, что там происходит!
— Есть две категории людей: те, кто критикует окружающую действительность, и те, кто её меняет. Ты из числа последних!
«О да! Я бы сейчас не только меняла действительность где-то в России, но и жила бы совершенно другой жизнью… Если бы не ты! — думала Анастасья. — Какого чёрта ты затеял этот бесполезный разговор?»
— Согласен, русская тема — в этом ключе — исчерпана, — как будто прочитав её мысли, подытожил Рафаэль и с улыбкой поднял свой бокал: — За тебя, дорогая Настасья Филипповна4, и за наши общие ошибки!
