Лунара

Ксения Пашкова, 2020

Лунара потеряла веру в себя. Ее мечта никак не может осуществиться, а родители и молодой человек не поддерживают девушку. В надежде отвлечься от переживаний она вступает в небольшой книжный клуб, которым руководит автор мрачных детективов Флориан. Лу ничего не смыслит в литературе, а он не разбирается в науке. Каждая их встреча начинается со спора, а заканчивается разговором по душам. Лунара уверена, что жизнь сложнее, чем книги. А Флориан знает: за всеми испытаниями неизменно ждет счастливый финал. Чем кончится их случайное знакомство и кто поставит последнюю точку в их истории?

Глава 10

Встречи книголюбов проходят в небольшой библиотеке, в которой мне бывать еще не доводилось. Серое и ничем не примечательное снаружи здание встречает меня ярким желтым светом и атмосферой домашнего уюта. Сделав глубокий вдох, я наслаждаюсь запахом книг и дерева.

Пожилая женщина-библиотекарь встречает меня у порога и приглашает к стойке регистрации. Она же рассказывает мне о библиотеке. Основное помещение — самое просторное, с десятками книжных стеллажей и несколькими креслами, расставленными вдоль стены. Остальные комнаты предназначены для компаний или занятий за столом.

— Как раз вчера приходили студенты с ноутбуками, — вспоминает она, записывая мои данные в карточку посетителя, — делали важный проект. Сейчас вы, молодежь, выглядите такими загруженными. Такие юные, а уже уставшие.

— Да уж. — Я улыбаюсь, хотя жутко нервничаю из-за предстоящей встречи. — И давно здесь проходят собрания книжного клуба?

— Два года. Я так рада, что любовь к книгам продолжает жить. Уверена, ребята обрадуются вам.

— Очень на это надеюсь.

— Удачи. — Она торжественно вручает мне карточку и любезно улыбается, как если бы я у нее что-то купила. — Вторая дверь по коридору, все уже там, только вас и ждут.

Последние пара дней прошли в непривычном для меня режиме. Совмещение учебы с работой — не самая лучшая идея для такого перфекциониста, как я. Желание везде выкладываться по максимуму привело к срыву вчерашней тренировки на роллердроме. Меня хватило ровно на двадцать минут, после чего я начала спотыкаться на ровном месте. Одно из падений вышло настолько болезненным, что Роде пришлось срочно везти меня домой. Думала, что из-за ушиба не получится добраться до библиотеки, но за ночь мне стало гораздо лучше. И вот я здесь.

От заветной двери, где проходит встреча книжного клуба, меня отделяют несколько шагов, но длятся они, как и полагается, целую вечность. Хотя если все книголюбы такие же добродушные, как женщина-библиотекарь, то бояться мне совершенно нечего.

У двери комнаты меня терзают сомнения, точно ли стоит заходить. Сделав глубокий вдох, я негромко стучу и осторожно заглядываю внутрь. Что ж, по крайней мере, все собравшиеся здесь — люди. А это уже хорошее начало.

Их шестеро: три девушки и три парня примерно одного возраста. Они сидят за круглым столом: одни держат в руках книги, а другие делают записи в блокноте. Парень, сидящий как раз напротив входа, громко стучит по клавишам ноутбука, крышка которого обклеена стикерами с аниме-персонажами. Я успеваю рассмотреть только Наруто и Лайта из «Тетради смерти», когда Натали поднимается и вскидывает руку, чтобы привлечь всеобщее внимание.

— Ребята, это Лунара, — неуверенно представляет она меня, словно сомневается, что правильно произнесла имя. — Я вам рассказывала о ней.

— Так это она? Та странная девица из парка? — уточняет худощавый рыжеволосый парень, сидящий рядом с Натали. Она толкает его локтем в бок и продолжает:

— У нее есть книга, которую она бы хотела обсудить вместе с нами.

Заметив их выжидательные взгляды, я осознаю, что мне здесь не место. Сейчас начнутся вопросы из серии: сколько за год книг ты прочла, кто твой любимый автор, а какое произведение изменило твою жизнь? Кошмар. Урок литературы, только в тысячу раз хуже.

— Это книга Даниэлы Стил у тебя в руках? — интересуется парень с ноутбуком и копной кудрявых темно-каштановых волос. Очень похоже, что он здесь главный. По крайней мере, вид у него руководящий. Об этом говорят его поза, взгляд и то, как на него смотрят все остальные.

— Ну, так здесь написано. — Я киваю и смотрю на книгу, подаренную Савой.

Мне пришлось взять ее с собой, чтобы иметь хоть какой-то предлог для прихода сюда.

— Мы не обсуждаем любовные романы, — он говорит тихим, но властным голосом. — Можешь читать их дома в обнимку с банкой мороженого, но не здесь. Еще вопросы?

Я растерянно моргаю, не понимая, что́ он хочет услышать.

— И что, никаких шансов, что мы ее почитаем и обсудим? — Я понятия не имею, откуда во мне столько смелости, но не уходить же мне вот так с позором. Да и чего мне бояться? Яма, в которую придется падать, уже достаточно глубока, чтобы перестать беспокоиться по пустякам.

— Никаких, — уверенно отвечает кудрявый, а Ната, поймав мой взгляд, быстро кивает, подтверждая его слова. Одними губами она беззвучно произносит «прости».

— Я не знала. — В моем голосе звучит смущение, потому что нет ничего хуже подобных неловких ситуаций. — Извините, что побеспокоила.

— Лунара! — окликает меня Натали, когда я уже открываю дверь, чтобы уйти. — Может, подождешь меня?

Не знаю, сделала она это из жалости или чувства вины, но мне до этого нет никакого дела.

— С удовольствием. — Выдохнув, я приземляюсь на свободное место за столом. — Никто же не возражает?

Парень с ноутбуком бросает быстрый взгляд на Нату, но та в ответ лишь нервно улыбается и пожимает плечами. Сразу после этого его взгляд возвращается ко мне.

— Только сиди тихо, — цедит он, всматриваясь в мое лицо.

Его голос кажется знакомым, но я никак не могу вспомнить, где могла слышать этот бархатный тембр.

— Хорошо, — обещаю я и, сложив руки, как прилежная ученица, жду, когда начнется обсуждение лежащей на столе книги Сесилии Ахерн «Клеймо».

Мне все же удается выцепить суть. Это антиутопия. Действие разворачивается в предполагаемом будущем, где всем заправляет некий Трибунал, во главе которого стоит нехороший человек. За уголовные преступления наказания остаются прежними, но появляется новая система, контролирующая нравственную составляющую жизни горожан. За каждый серьезный проступок ставят клеймо на разных участках тела: язык, ладонь, висок и грудь. Такие люди становятся изгоями, с ними даже запрещено здороваться. Однажды оказав помощь заклейменному старику, главная героиня Селестина попадает под суд. За такой, казалось бы, благородный поступок ее ждут тюрьма или клеймо. Но она готова рискнуть всем, что у нее есть, включая незапятнанную репутацию, чтобы добиться справедливого отношения к людям.

Между ребятами разворачиваются настоящие дебаты. Они рассуждают о том, смогли бы поступить подобным образом или страх оказался бы сильнее чести.

— Я бы точно не смог поставить себя выше других, — говорит рыжеволосый парень.

— По тебе не скажешь, — подкалывает его сидящая рядом со мной светловолосая девушка, от которой приятно пахнет выпечкой.

— Не у каждого хватит смелости на поступок, способный изменить мир, — добавляет Натали. — Для этого нужны острый ум и доброе сердце.

— Меня бы точно клеймили во все части тела, — смеется кто-то сбоку.

В обсуждении, помимо меня, не участвует еще один человек. Сидящий за ноутбуком парень лишь иногда поднимает взгляд от экрана и, посмотрев в чью-то сторону, одобрительно кивает или осуждающе качает головой.

Уже сейчас становится очевидно, что книжный клуб — это целый мир, который невозможно постичь за одну, даже самую насыщенную встречу.

Когда все начинают расходиться, Натали просит меня подождать ее здесь, пока она сходит за книгой для учебы. Оставшись, я разглядываю сосредоточенного парня. Иногда он отвлекается от ноутбука на лежащие рядом бумаги: делает в них пометки и что-то вычеркивает. Секунды мучительно долго складываются в минуты, и я решаюсь нарушить тишину:

— А почему ты не участвовал в обсуждении?

Как только он награждает меня недовольным взглядом, приходится пожалеть о принятом секундой ранее решении.

— Я занят.

Не осмелившись продолжить, решаю отсидеться молча, но тут снова раздается его смутно знакомый голос:

— Понравилась встреча?

— Можно и так сказать.

— Как это понимать?

— Не думала, что это так интересно, — откровенно отвечаю я.

— Значит, ты считала, что с читающими людьми скучно? — На его бледном лице нет ни намека на улыбку; такое хладнокровие пугает и завораживает одновременно.

— Ничего я не считала. Просто думала, что это не для меня.

— Что не для тебя? Чтение книг?

Я пытаюсь разглядеть в его глазах подвох или издевку, но замечаю только их цвет — светло-зеленый.

— Да, именно так.

Он откидывается на спинку стула и скрещивает руки на груди.

— Так что, ты к нам присоединишься или нет? — спрашивает он совершенно безучастным голосом, как бы демонстрируя, что его мало волнует, какой за этим последует ответ.

— Еще не решила. А почему вы не обсуждаете любовные романы?

Мне и впрямь любопытно. Что за дискриминация в мире литературы?

— Потому что нечего там обсуждать, — безапелляционно заявляет он.

— Странно. Книгу, которую я принесла, мне подарил один парень, пообещавший, что, прочтя ее, я смогу понять, какой он человек.

— Чушь какая, — фыркает он, хлопнув крышкой ноутбука. — Произведение может сказать что-то только о своем создателе. Автор всегда оставляет в истории частичку себя. Но, если читателю понравилась книга о серийных убийцах, это вовсе не значит, что ему по душе жестокость и насилие. Равно как и не значит, что человек, читающий любовные романы, умеет любить.

Ненадолго я теряю способность говорить. Видимо, решив воспользоваться моей растерянностью, он продолжает свой монолог:

— Мы стараемся обсуждать разные книги, но их все связывает наличие захватывающего сюжета. Сомневаюсь, что в книге, которую ты держишь, есть что-то подобное.

— Но ты же ее не читал, — вступаюсь я, придя в себя.

— Я читал достаточно сентиментальной прозы, чтобы сделать соответствующие выводы. Но, если тебе хочется, ты все равно можешь присоединиться к нам. Мы всегда рады новым лицам.

Не очень-то его интонация похожа на радостную.

— Вы все читаете только бумажные книги? — уточняю я.

— Да, а что? — Он явно сбит с толку неожиданной сменой темы.

— Просто удивлена, что никто не пользуется электронными версиями.

— Хочешь об этом поговорить?

— Поговорить о ежегодном уничтожении бумажной промышленностью более ста миллионов гектаров леса? — переспрашиваю я. — Думаю, не стоит.

— Вот оно что. — Он энергично кивает, и несколько кудрявых прядей падают ему на лицо.

— Что?

— Ты — та самая ненавистница бумажных чеков из магазина для садоводов. Я не был уверен, но теперь вспомнил.

— А ты — тот парень, что открыл для меня дверь, — догадываюсь я.

— Рад встрече. — Он протягивает мне руку, но тут же отдергивает. — Или ты не знакомишься с теми, кто читает бумажные книги и не отказывается от печати чеков?

Изумленно моргнув, я качаю головой.

— Я Лунара, — протягиваю ему ладонь.

— Да, я слышал. — Кивнув, он отвечает на мое рукопожатие. — Можешь называть меня Флорианом.

— Приятно познакомиться.

— Взаимно. — Его губы растягиваются в легкой улыбке. — Я бы с радостью обсудил с тобой бумажную индустрию, но уже в другой раз.

— Это вовсе не обязательно.

— Почему же? Будет интересно.

Я не успеваю ответить, потому что возвращается Натали.

— Еле нашла то, что нужно. Идем? — Она касается моего плеча.

— Да, пойдем.

— До следующего четверга, — прощается Ната с Флорианом.

— Ты придешь? — Этот вопрос он адресует мне.

Я пожимаю плечами и как можно скорее выхожу из комнаты, чувствуя, как за мной тянется шлейф недосказанности.