Взор Талимана

Ксения Мирошник, 2018

Четыре клана, четыре совершенно разных народа объединились в поисках решения общей проблемы. Илая стала одной из тех, кого отправили в долгое путешествие в неизведанные земли. Ей предстоит отыскать путь в Безликий город, где когда-то обитали Боги, сотворившие ее мир. Илае и ее спутникам необходимо выяснить, кто наслал смерть на их родные земли и что можно сделать, чтобы спасти свой дом. Сможет ли она справиться со своими страхами, чтобы обрести настоящих друзей и открыть сердце для истинной любви? Хватит ли ей сил встать лицом к лицу со своим врагом и выстоять в решающей схватке?

V

Илая долго и очень осторожно выбиралась из сна, растерянно соображая, где она. Из окна, слева от нее, сквозь тяжелые шторы, пробивался тусклый свет. Или раннее утро, или вечер.

Она присела на кровати, прислушиваясь к собственным ощущениям, и они ее приятно удивили. В голове больше не было тумана, и мысли не разбегались, девушка чувствовала себя полностью отдохнувшей. Она легко спрыгнула с высокой кровати и подошла к окну, чтобы раздвинуть шторы. «О, Муалла, уже вечер, я проспала почти сутки! Отец убьет меня!» — Илая ужаснулась, зажав рот рукой и прикусывая кожу на ладони. Она пропустила второй день совета. Лихорадочно соображая, что же теперь делать, Илая вспомнила слова отца о том, что он лишит ее магии навсегда, если она снова подведет его. Она расхаживала по комнате, заламывая руки, и сердце ее замирало от страха. Внутри все переворачивалось и снова вставало на свои места, желудок боролся со спазмами, а к горлу то и дело подступала тошнота. Ледяными от тревоги руками, Илая обхватила свое лицо и велела себе успокоиться.

Стук в дверь прервал ее метания и она, наконец, остановилась. Так как Илая сразу не ответила, стук повторился, Ваху так не стучит, осторожно, негромко, эта мысль успокоила ее:

— Войдите.

Дверь приоткрылась, и вошел Курт, явление, которого несказанно удивило ее.

— С позволения твоего отца, я зашел проведать тебя. Он и сам хотел, но его задержали дела. — «А то, как же!» — подумала она, и лицо ее непроизвольно скривилось, что не ускользнуло от внимания теплых голубых глаз. — Как ты?

— Намного лучше, спасибо. — Этот человек все еще настораживал ее, но не ответить на его вежливый визит она не могла. Илаю пугало, что она совсем не понимает этого мужчину, и понятия не имеет, как вести себя с ним.

— Это очень радует. Мой отец передает тебе пожелания скорейшего выздоровления. Он хотел зайти после окончания совета, но…

— Я прошу прощения, что не присутствовала сегодня в зале. — Илая сцепила руки за спиной, чтобы скрыть дрожь в них. — Я просила меня разбудить девушку, что наполняла мою ванну вчера, но она этого не сделала.

— Не переживай. Микон и Ваху приняли решение не беспокоить тебя сегодня. Элиопа велела оставить тебя в покое, до тех пор, пока ты сама не пробудишься. Она сказала, что это очень важно, — мягко проговорил Курт и сделал шаг вперед. Илая инстинктивно отступила и, заметив это, он остановился. — Мы так и не пришли к единому мнению так что, можно сказать, что ты ничего не пропустила.

— Очень жаль, — сухо сказала она, желая, чтобы этот разговор закончился, и ушло чувство неловкости.

— Будем надеяться, что это ненадолго, — словно почувствовав ее смятение, Курт мягко улыбнулся. — Ну что ж, я рад, что тебе лучше. Может у тебя есть просьбы или пожелания?

— Благодарю вас, нет. — Илая хотела поскорее избавиться от него и благодаря молниеносному ответу, Курт тоже это понял.

— Тогда я, пожалуй, пойду. — Он нервничал! Эта мысль ворвалась в ее голову и прогремела там раскатом грома.

— До свидания, — только и смогла пролепетать девушка, ломая голову над причиной его нервозности. Наследник посмотрел на нее долгим внимательным взглядом и, наконец, вышел.

Илая еще какое-то время стояла неподвижно, приходя в себя после странного визита, а потом подошла к окну. Поведение Курта нервировало ее, хотя бы потому, что она его не понимала, но у нее были проблемы и поважнее. То, что отец и Микон решили ее не беспокоить, это, конечно, хорошая новость, но характер Ваху столь непредсказуем, что сказать точно, чем это выльется для нее, было невозможно. Через какое-то время, в дверь снова постучали и вошла девочка лет тринадцати, с копной кудрявых непослушных волос.

— Меня прислали узнать, не нужно ли вам чего-нибудь, — спросила она, заворожено глядя на Илаю, словно на диковинку из другого мира.

— Спасибо, мне ничего не нужно. — Девочка явно нервничала и одновременно боролась с любопытством. Илая улыбнулась. — Я чем-то заинтересовала тебя?

— Простите. — Девчушка тут же опустила глаза. — Я просто никогда прежде не видела мага так близко. — А вы и, правда умеете вызывать ветер, дождь или можете превратить меня в хорька? А еще я слышала, что вам не нужна ложка и еда сама залетает вам в рот.

Илая усмехнулась и подняла руку с раскрытой ладонью, а потом пальцем другой руки закрутила вихрь над ладонью. Девочка округлила свои большие карие глаза, обрамленные густыми длинными ресницами, и подошла ближе. Она присмотрелась получше, а потом нахмурилась. Это выражение лица со сведенными к переносице бровями, показалось Илае смутно знакомым.

— И это все? — Такая серьезная гримаса на столь юном лице позабавила девушку.

— Я не могу использовать магию в полную силу, когда нахожусь в гостях. — Илая сказала первое, что пришло в голову, не в силах признать, что это чуть ли не всё на что она способна. — Как тебя зовут?

— Я Уна. — И когда Илая хотела представиться, девочка опередила ее, по — хозяйски усаживаясь с ногами на кровать и переходя на «ты». — А ты Илая, я знаю.

Девочка нравилась Илае своей непосредственностью и открытостью. Дети всегда остаются детьми, в независимости от того в каком клане они растут.

— Ты только что проснулась? Что же ты будешь делать весь оставшийся вечер и ночь?

— Если честно, ума не приложу. Может у тебя есть идеи? — Илая лукаво прищурилась, понимая, что Уна уже все придумала. Девочка воодушевленно привстала на коленях и заговорила звенящим от восторга голосом:

— Сегодня, после совета, всех пригласили на свадьбу. Там будут угощения и танцы. Может, пойдешь со мной?

— А почему ты уже не там? — Девушка понимала, что, скорее всего, станет возможным проводником Уны на это торжество.

— Мне поручили остаться при тебе и выполнять твои просьбы. Но если ты и сама пойдешь на праздник, то я смогу тоже посмотреть. — Ребенок есть ребенок! Она умная и сообразительная, а еще весьма предприимчивая. Дети умеют добиваться своего любыми путями.

Илая ненадолго задумалась над предложением девочки. Она здесь не пленница, а гость и если всех остальных пригласили, почему бы и ей не сходить. Девушка представила другие варианты и все они обещали лишь скуку и одиночество.

— Пожалуй, можно сходить ненадолго.

Уна вихрем слетела с постели Илаи и понеслась к двери.

— Здорово! — затараторила она. — Я сбегаю, переоденусь, а ты жди меня у входа.

Было похоже, что Уна с легкостью занесла Илаю в круг своих друзей, она была весьма дружелюбной, однако слишком доверчивой.

— Ты совсем меня не знаешь. Может, я могу тебя обидеть?

— Неа, не обидишь, я вижу, что ты добрая. — На личике девочке, была абсолютная и непреклонная уверенность.

— Но доброта бывает напускной!

— Согласна, но я верю брату, а он сказал, что ты не причинишь мне зла. — И не в силах больше сдерживать свой радостный порыв, она исчезла за дверью. Илая даже не успела спросить, кто ее брат.

Девушка выбрала самое простое платье из тех, что привезла с собой. Оно было нежно голубым, очень подходящим к ее глазам. Илая вышла из комнаты и спустилась на первый этаж. Чтобы добраться до выхода, ей предстояло пройти через зал совещаний. Приблизившись к тяжелым дверям, девушка услышала голоса и остановилась в нерешительности.

— Ты уверен в своем решении, дядя? — Она безошибочно узнала голос Кирана и медленно подошла к приоткрытой двери. В кресле сидел Микон, устало положив подбородок на кулак. Его глаза были прикрыты. На ступеньках у кресла сидел Курт. К кому именно был обращен вопрос Кирана, Илая не поняла.

— Я уверен, Киран, — ответил Микон и Илая застыла от удивления. Киран был племянником Микона и братом Курту? Как-то все это странно. — Я прошу тебя не упрямиться и подумать о ней.

— Она своенравна, легкомысленна и безответственна. — Киран говорил ровно, твердо и о ком бы ни были его слова «она» явно ему не нравилась. Холодок подозрения закрался в душу.

— Она еще молода и импульсивна, — мягко заметил Курт.

— Она колючая, как дикобраз и грубая, как…

— Ты не справедлив Киран! Ты же знаешь, что она была лишена тепла и любви, — возразил Микон, и Илае совсем не понравилось, куда плавно поворачивает этот разговор.

— Я довольно рано потерял свою семью, но не озлобился.

— У тебя были мы! — Курт поднялся с места, и Илая почувствовала, что он начинает сердиться. — Представь, что ты бы не с нами жил, а с человеком, который тебя не любит и с трудом это скрывает, который издевается над тобой любыми доступными способами. Ты же сам сказал, что в собственном клане ее не уважают, даже, несмотря на то, что она дочь главы.

Микон тоже встал с кресла и подошел ближе к Кирану. Он положил свои руки на плечи молодому мужчине и заглянул в глаза.

— Ты понимаешь насколько важно то, о чем мы тебя просим? Это нужно всем нам. Эта девочка ключ ко всему.

— Я понимаю, дядя, — сдался Киран. — Но я же не обязан пылинки с нее сдувать?!

— Вряд ли, она тебе это позволит, — рассмеялся Курт. — Илая упряма, почти так же как и ты…

Услышав свое имя, и тем самым получив подтверждение своих догадок, Илая не сдержала свой гнев и стремительно влетела в зал, тут же привлекая внимание всех присутствующих.

— Сейчас начнется, — пробурчал Киран, складывая руки на груди.

— Что здесь происходит? С какой стати вы трое так бесцеремонно обсуждаете меня? — Негодование, гнев и непонятная, гнетущая тоска от того, сколько жалости было в их словах, затмили ее разум и способность рассуждать здраво. Ей было наплевать, что они подумают, когда поймут, что она слушала их разговор без зазрения совести.

— Илая! — примирительно поднял руки Микон. — Ты все не так поняла. Я сейчас попробую объяснить тебе…

— Я поняла все именно так, как оно есть. — С Кираном итак было все понятно, но эти двое начинали ей нравиться. — Но вот, что я вам скажу! Не вам судить о моей жизни и о моем характере. Я не нуждаюсь ни в вашей жалости, ни в сочувствии. — Она повернулась к Кирану. — Ты говорил мне, что у тебя нет семьи, солгал? Дядя! Это же твой дядя! У меня есть семья и как бы ни складывались мои отношения с ними, это мое и только моё дело! У меня есть близкие люди, которые любят меня.

Слова Микона о том, что ей не хватает любви, разъедали душу и она едва сдерживала слезы от того, насколько он был прав. У нее были Сия и Мика, но родительского тепла никто не заменит.

— Илая, мы не хотели обидеть тебя, — начал Курт, — или как-то задеть твои чувства…

— Охотно верю, вы ведь говорили обо мне без моего присутствия и не думали, что я могу услышать. — Возможно, ей было бы наплевать на все эти слова, если бы их говорил кто-то другой, но почему-то откровенная жалость этих мужчин, казалась ей унизительной. Она посмотрела на Кирана и смело шагнула к нему ближе. — Да, на твой взгляд, я своенравная, дикая, грубая, глупая и просто жалкая, а еще ты меня раздражаешь не меньше, чем я тебя. И знаешь, у меня есть решение этой проблемы. Никогда больше не разговаривай со мной и даже не смотри на меня!

Илая старалась говорить гордо, смело и как можно тверже, чтобы скрыть свою досаду и горечь. Почему-то произносить эти слова было больно, но она выдержала его серьезный взгляд, неожиданно, поймав себя на мысли, что хочет знать, о чем он думает в этот момент. В зале повисла давящая тишина, и Илае больше ничего не оставалось, как развернуться и выйти из этого помещения.

В своей комнате, она поняла, что о выходе в поселение и уж тем более присутствии на свадьбе, не может быть и речи. Она слишком взвинчена для подобного торжества. Илая снова сменила наряд и забралась на высокий подоконник. Она никак не могла выбросить из головы все, что услышала сегодня. Меньше всего она хотела вызывать жалость у людей. А может, дело было в том, что они снова напомнили ей, насколько она одинока.

На следующий день, она вышла из своей комнаты, гордо подняв голову и расправив плечи. Ничья жалость не в состоянии сделать ее еще несчастнее, чем она есть. По мере приближения к залу совета, она все яростнее сжимала кулаки, впиваясь ногтями в кожу. В голове то и дело всплывали слова Кирана и то, как он их произносил. Она часто слышала в свой адрес, слова и похуже, но никогда не думала, что подобное отношение к ней распространиться и за пределы клана.

Войдя в резные двери, Илая приветственно поклонилась и направилась к креслу Ваху. Сегодня на ней было темно синее платье с узким высоким воротником и расшитое серебром, которое подчеркивало ее стройную фигуру и добавляло ее образу величия. В волосы Илая вплела такую же серебряную ленту, пуская ее по всей длине замысловатой широкой косы. Ей казалось, что она олицетворяет достоинство и благородство. Она не осмелилась повернуть голову и посмотреть в ненавистные карие глаза, которые по ее убеждению сверлили ее с тех пор, как она вошла.

Третий день совета начался. Первый час был громким, спорным и крайне эмоциональным. Этот час, Ваху не принимал участие в обсуждении. Он сидел, погрузившись в раздумья, и подпирал рукой подбородок. В один миг, он встал и, призывая к тишине, высказался:

— Я думаю, помимо поиска решений, сложившейся ситуации, мы должны найти ее корень. — Четырнадцать пар глаз обратились к нему. — Нынешнюю ночь я провел в раздумьях, пытаясь ухватить за хвост мысль, которая не давала мне покоя. Что-то знакомое виделось мне в том, что происходит на наших землях. И, наконец, сейчас я понял. Прежде, сотни лет назад, подобные проблемы уже решали Боги, а бывало и сами насылали на своих подопечных напасти.

— Но это лишь предания, не более того! — отозвался Руан.

— В словах Ваху, есть здравый смысл. Но к чему именно вы ведете? — спросил Луанос.

— Я думаю, мы должны обратиться к Богам и спросить у них, не разгневали ли мы их чем-либо.

— Каким образом? Даже если вы и правы, как найти тех, кто вот уже две сотни лет не желает являть себя людям? — Микон сосредоточенно расхаживал в центре зала, не принимая, но и не отвергая предложения Ваху.

— Если это влияние Богов, то положение будет только ухудшаться. Почему бы нам не снарядить отряд, который мог бы добраться до Мертвого города и спросить их об этом? — развивал свою мысль Ваху.

— Я думаю, стоит довериться древним писаниям, в которых сказано, что четыре части карты находятся в каждом их кланов и только соединив их последовательно и с помощью достойных искателей, нам откроется путь к Мертвым землям, — медленно проговорил Луанос.

Общее возмущение охватило зал, присутствующие заговорили одновременно, а Илая лишь растерянно оглядывалась по сторонам. Как можно было так серьезно говорить о столь глупой затее? Богов не было уже очень давно, а молить их о помощи и взывать к милосердию это одно, но отправляться на их поиски, это совсем другое. Их последнему явлению, не осталось и свидетелей.

И как бы Илая не удивлялась, как бы не возмущалась в душе, эта идея прочно укоренилась в головах собравшихся, и вскоре ей стало понятно, что решение принято.

— По преданию, карту нужно собирать постепенно, начиная от левого верхнего угла, затем правый верхний и так далее, — негромко говорил, Руан, словно для самого себя. — Эти знания передаются у нас из поколения в поколение, правда, мы всегда думали, что это лишь сказки.

— Это истинная правда, мой народ верит в это. — Луанос рассуждал вслух и его голос мягко пробивался сквозь методичное шуршание его одеяний. — Меня смущает лишь то, что все это БЫЛО правдой, когда Боги еще являлись людям. Но попробовать все же стоит.

— Левый верхний угол находится у нас, — заявил Ваху. — Теперь, нам предстоит выбрать участников похода.

— Как гласит закон, выбирать будем методом «соседства». Каждый клан выберет из наследников соседей, отметая личные пристрастия и отбирая только по достоинствам, — сказал Микон.

Илая знала об этом законе, он применялся часто, но она никогда его не понимала. Такое важное решение принимали абсолютно чужие твоему клану люди, но этот закон был придуман Богами и не ей судить о нем. В каждом клане приступили к совещанию, Ваху же даже не повернулся к дочерям, вероятно, как всегда, решит все сам.

— Итак, думаю времени на обсуждение было достаточно. Уважаемый Руан, начнем с вас. — После слов Микона, Тавр поднялся с кресла и посмотрел на Луаноса, по традиции он выбирал среди куннов.

— Я много слышал о талантах и способностях Элиопы, поэтому выбираю ее. Ее возможности пригодятся в таком рискованном деле. — Элиопа сдержанно поклонилась в знак благодарности за эти слова и вышла в центр зала.

— Луанос, — жестом пригласил Микон кунна.

— Мы решили, что пойдет Рав. Его доблесть и мужество, послужат хорошую службу, а легкий и веселый нрав согреет души. — Один из сыновей Руана вышел вперед. Это был широкоплечий молодой мужчина с юношеским лицом и ямочками на щеках.

Микон повернулся к Ваху и передал слово ему.

— Твой воспитанник Киран, прекрасно подойдет. Он силен, ловок и опытен. Я выбираю его. — Илая невольно посмотрела на Кирана, удивленная словом «воспитанник». Ни один мускул не дрогнул на лице воина, он тоже прошел в центр зала и встал рядом с Элиопой.

Пришла очередь Микона и сердце Илаи замерло, она понимала, что выбор падет на Литу и запрещала себе даже предполагать иной исход, но все же… Тем временем, Микон поднялся со своего кресла и посмотрел прямо на нее, его глаза по-прежнему были мягкими и добрыми и словно извинялись за что-то, а потом губы его произнесли:

— Мы выбрали Илаю! — Время на миг остановилось, и девушка замерла в нерешительности. Она даже не слышала, какие аргументы приводил глава Барсов, она уже вообще ничего не слышала, кроме своего имени, прогремевшего на весь зал.

Ваху резко встал, Илая видела, что отец не ожидал такого решения и однозначно был недоволен им.

— Я думаю, вы ошиблись в своем решении, — стараясь держать свой гнев в узде, и заставляя голос звучать ровнее, проговорил Ваху.

— Нет никакой ошибки, мой старый друг. — Голос Микона звучал ласково и мягко, но никакой ласки не было в нем и в помине. Илая кожей ощущала, что это какая-то игра, правила которой ей не ведомы. Микон не был злым человеком, но то, что он затеял, выглядело, как намеренный вызов ее отцу. — Предложение внес Киран, а я с радостью его одобрил.

«Киран? Что здесь, черт возьми, происходит?! Что они затеяли?» — Илая понятия не имела, как ей относиться к случившемуся.

— Она не может пойти в этот поход…, это невозможно… — Илая видела как Ваху пытается найти отговорку, но сказать всем, что его наследница лишена магии он не мог, был слишком горд и тщеславен. Девушка даже слегка улыбнулась, наблюдая за его внутренними терзаниями. — У нее совсем нет опыта, она еще слишком молода.

— О, ну что вы! Ваша дочь никогда и не получит опыт, если все время будет сидеть возле вас, к тому же очень скоро ей исполнится двадцать один, насколько я знаю, — отметая все аргументы Ваху, Микон чувствовал внутреннее торжество и даже ликование, что еще больше запутало и обескуражило Илаю. — Простите, мой друг. Мне понятны ваши переживания за дочь, но решение принято.

Илая все еще стояла за креслом отца, ожидая, чем закончится это противостояние. Ваху медленно повернулся к ней, понимая, что выхода у него нет, и кивнул, давая ей позволение выйти к остальным. На ватных ногах, ощущая необъяснимую злость Ваху, она направилась в центр зала. Лита от души улыбалась, беззлобно, словно радуясь за сестру, искренне. Хотя Илая не понимала, чему тут можно радоваться. Ее пугал тот факт, насколько она будет бесполезна участникам этого похода, ведь отец лишит ее магии, как только они вернуться домой. Глядя на Кирана, Рава и Элиопу, Илая видела перед собой опытных людей, которые уже не раз бывали в походах.

Она медленно подошла к наследникам, ощущая на себе их взгляды. Илая постаралась скрыть свою робость и неуверенность, паниковать будет потом. Киран — высокий, крепкий и сейчас особенно хмурый, задумчиво смотрел на свои сапоги, не желая встречаться с ней взглядом. «Что ж, я и сама не жажду», — гневно подумала она. Илая совершенно не представляла, чем все это для нее обернется, ее сердце то и дело замирало от страха и в горле пересохло. Она чувствовала, что отец еще отыграется на ней за то, что вышло не так, как он хотел.

Совет обговорил детали и постановил, что Илая вернется сюда через неделю со своей частью карты и соединит ее с кусочком, хранящимся у Барсов. Потом они вместе с Кираном пойдут к куннам, а затем к таврам, прихватив с собой Элиопу.

Всю дорогу домой, Илая ломала голову, почему Микон выбрал именно ее. Ведь даже во взгляде и внешнем виде, Лита превосходила ее своей уверенностью и внутренней силой. Она чувствовала, что решение Микона было продуманным и намеренным, он что-то задумал и девушке это совсем не нравилось. Жутко было быть мелкой сошкой в чьей-то игре. Она вновь и вновь вспоминала слова главы Барсов о том, что она ключ ко всему. Все трое были подозрительны, добры (исключая Кирана), слишком внимательны к ней. А может она ошиблась, и не смогла услышать ложь, скрытую за сладкими речами? Что-то было не так, а невозможность найти ответ на вопрос, ужасно раздражало Илаю.

« Хорошо, возможно, сейчас я не смогу найти все ответы, но кто мне мешает держать ухо востро и никому не доверять? Я выясню, что эти люди задумали и что, черт возьми, им нужно от меня», — решила для себя Илая.