Мир Тима

Ксения Личная

Тимофей – подросток, живущий в не совсем обычном мире, но все, что происходит с ним и его друзьями, бывает в жизни каждого подростка. Отношения с друзьями, проблемы с родителями, взросление и, наконец, первая любовь.Как повзрослеть и остаться собой? Как примириться с несправедливостью жизни? Как понять, кто друг, а кто нет? Все эти вопросы встанут перед Тимом в полный рост, и на каждый из них Тим постарается найти ответ.

Иллюстратор Анна Галкина

© Ксения Личная, 2018

© Анна Галкина, иллюстрации, 2018

ISBN 978-5-4490-6546-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

1. Спасение

Тимофей, или как звали все его друзья, Тим, проснулся на заре. Деревенские петухи только начали будить своих кур, а Тим уже с удочкой через плечо прошмыгнул в дыру между широкими, посеревшими досками старого забора. Паренек прошёл несколько десятков шагов по сырой от росы, высокой пожухшей траве соседского участка, перепрыгнул через небольшой заросший крапивой овраг и вышел на песчаную тропку к пруду. Дальнейшая дорога пролегала под сенью высоченных деревьев: могучих дубов, стройных берёз, широких сосен.

Солнечное тепло едва пробивалось сквозь густые кроны деревьев, комары уже отчаянно пищали и норовили укусить посильнее да побольнее. Тимофей шагал широким шагом длинных худых ног тринадцатилетнего подростка. За последний год он сильно вытянулся. Тим теперь уже был немного выше мамы, но ещё на целую голову ниже отца, сильно прибавил в плечах, набрал за год целых пять килограмм, но по-прежнему оставался очень худым. Его тёмные волосы с трудом слушались расчёски, и часто стояли торчком, поэтому пострижены были довольно коротко. Зелёные глаза смотрели вперёд, замечая мельчайшие неровности на пути, по дороге успевая различать молчавшую птаху на ветке и застывшую лягушку в траве.

От глаза Тима не ускользнул тот факт, что яблоки на дичке налились и вот-вот начнут краснеть, а это значило, что пришла пора, сбегать за лесной малиной и ободрать кусты смородины на заброшенном огороде. Он отметил, что эти дела сегодня же необходимо было внести в общий список.

Пруд был небольшой, но рыбка водилась в нем отменная. Караси, ротаны, окуньки — вот, из чего состоял обычный улов Тима. Мальчик забросил удочку и уселся на обычное место, спрятавшись от восходящего солнца за ажурным кустом разросшейся ивы.

Поплавок мерно подрагивал на лёгком утреннем ветерке. Соловей звонко заливался на ветке черёмухи, растущей у кромки пруда, в траве стрекотали кузнечики. Внезапно воцарилась звенящая тишина. Тим чуть привстал и повертел головой, предположив нежданного гостя. И впрямь!

Едва слышно по тропинке шла высоченная и худая, как палка, девочка. Лёгкий цветастый сарафан на завязанных бантиком бретельках лишь подчёркивал остроту её плеч и оставлял без прикрытия длинные тонкие руки. Волосы, отливающие желтизной, были всклокочены. Вид, прямо скажем, был у неё не ахти. К тому же все указывало на то, что эта «швабра» ещё и ревела. Тим поморщился и уставился на поплавок, тонким слухом улавливая движение девчонки, которая, громко всхлипывая, подошла к пруду в паре метров левее Тима. Она явно не заметила паренька, потому как уселась на корточки, натянув подол сарафана до земли, в очередной раз жалостливо всхлипнула и кулаком стёрла с глаз слезы. Теперь она была похожа на рыдающую Алёнушку с последних страниц учебника по литературе, в довершение картины не хватало только огромного серого камня.

Решив не раскрывать своё присутствие, Тим замер.

Девочка теребила цепочку на шее, а слёзы тихо катились по щекам, затем она взяла цепочку в руку, зажала её в кулачок, и поднесла кулачок к губам. Тиму было не понятно, зачем целовать свои же руки, и он даже покривился от презрения к слезливой девчонке. А девочка расстегнула цепочку, сняла её с шеи и плакала, глядя на собственный кулак. Тим хотел было покрутить у виска в знак ненормальности пришедшей, но в этот самый момент краем глаза заметил, что поплавок резко пошёл под воду.

Мальчуган потянул удочку на себя и вытянул пустой крючок. Сорвалась! Все из-за этой девчонки!

Тим достал из коробочки червя, отметил, что тот был последним, вздохнул и насадил извивающегося члена семейства кольчатых на крючок. И в тот самый момент, когда Тим размахнулся посильнее, чтобы забросить наживку под дальний куст ивы, раздался громкий «бултых». Тим повернул голову. Незнакомая девчонка уже беспомощно барахталась в воде, она-то не знала, что именно это место было самим глубоким, а медленный сход, подсыпанный песочком, располагался с противоположной стороны пруда. Тим бросил удочку в траву и прыгнул в воду.

— А-а! — только и успела крикнуть девочка и ушла под воду.

Тим двумя махами подплыл к месту исчезновения девочки и нырнул за ней. Она медленно опускалась на дно, длинные волосы превратились в пшеничные водоросли, скрыв лицо, сарафан раскрылся парашютным куполом, руки и ноги безвольно болтались, вода тихо принимала их, поддерживая и пропуская нового гостя на илистое дно. Слетевшая с девичьей пятки балетка коснулась илистой взвеси, когда Тим подхватил девчонку под локти и потащил её обратно к солнцу, едва пробивающемуся сквозь мутный пласт воды.

Самым сложным оказалось вытаскивать скользкую, обмякшую, а потому жутко тяжёлую, девчонку по отвесному берегу. Тим весь запачкался сам, а от девичьего сарафана осталось что-то отдалённо напоминающее одежду, но страшно было то, что девчонка не дышала и не подавала никаких признаков жизни. Тим вскочил на ноги и отчаянно крикнул: «Сюда! На помощь!» Но людей поблизости не наблюдалось, а девчонку следовало спасать немедленно.

Он вспомнил, что прошлым летом видел, как отец вытаскивал соседского мальчишку из пруда, а затем положил его животом на своё колено, так что голова малыша свесилась вниз, отец давил на его язык, пока из мальчика не хлынула вода. Тим решил проделать то же самое с неизвестной девочкой. Когда её голова повисла, касаясь макушкой земли, он дотянулся рукой и, едва сдерживая неприязнь, надавил на её язык как можно глубже, чтобы спровоцировать рвоту.

Послышалось глухое «Э-э», а затем изо рта полилась вода. Спустя минуту поток воды иссяк, девочка оперлась руками о землю и закашлялась. Тим улыбнулся.

— Ты как? — спросил он.

— Нормально.

Тут же подбежал дядя Володя из ближайшего к пруду дома.

— Что тут у вас? Катька, почему бледная такая? что с платьем?

Дядя Володя разъярённо посмотрел на Тима. Тим поднялся на ноги.

— Тимка, признавайся, засранец, что ты с ней сделал?

Катя растеряно смотрела то на Тима, то на дядю Володю, наконец, её умоляющий взгляд остановился на мальчике.

Тим насупил тёмные брови:

— Ниче не делал, рыбу ловил! — бросил он и полез искать удочку.

Червя, естественно, на крючке уже не было, а леска запуталась в траве.

Дядя Володя негодующе проводил взглядом Тима и приказал Кате:

— Вставай, дома с матерью разбираться будешь!

Катя встала и понуро пошла вслед за мужчиной к большому кирпичному дому.

2. Взаимопомощь

Кузька лежал на крыльце черным животом вверх и жарился на солнышке. Едва на горизонте появился Тим, Кузька сразу забыл о солнечной ванне и со всех ног бросился к любимому хозяину. Не прошло и минуты, как кот уже на ходу пытался тереться о ноги Тима.

— Кузь, прости, не до тебя сегодня.

Кот недовольно отошёл, уселся на задние лапы и осуждающе посмотрел на человека. Тим поставил удочку у старой бани, оглянулся по сторонам, нет ли кого поблизости, установил лежащую у бани приставную лестницу к чердачному проёму и забрался по ней на чердак.

***

Полина проснулась со сладким ощущением сбывшейся мечты, но глаза открывать не хотелось, что-то не совсем приятное тяготило её. Полина чувствовала, что как только она проснётся, нахлынет все досадное и мучавшее её, что отступило за ночь. Поэтому она уже полчаса как проснулась, но все ещё лежала в кровати и не открывала глаз.

— Полька, долго ты ещё дрыхнуть будешь?! — раздался из-за двери яростный вопль, и сразу же распахнулась настежь дверь. На пороге, сверкая праведным гневом и загораживая огромной фигурой проход, стоял её обожаемый брат Венька в ореоле коротких рыжих кудрей. Веня был старше Полины всего на два года и три месяца, совсем недавно ему исполнилось четырнадцать, но ростом он вымахал чуть ли не до потолка. Миниатюрная Полина не дотягивала до стандартных метра шестидесяти целых восемь сантиметров.

Поля приподнялась на локтях и посмотрела нежным взглядом голубых глаз на братца.

— Доброе утро.

— Здорово. Вставай быстрей. В девять ноль-ноль мы должны быть на месте. Ты передумала что ли?

— Вень, а сейчас сколько? — вставая и на ходу забирая рыжую гриву в хвост, спросила Поля.

— Восемь тридцать. Учти, ждать не буду, пойду без тебя.

— Вень… — умоляюще начала сестра.

— И не ной потом, — закончил брат и вышел из комнаты.

— Значит, завтрак отменяется…

Полина спустилась со второго этажа через пять минут: уже причёсанная и одетая, подбежала к ванной и нажала выключатель, чтобы включить свет.

— Кто выключил свет?! — раздалось из-за двери.

Блин. Вот оно, то самое, что тяготило её все утро. Катька теперь живёт с ними, и она заняла ванну именно в то время, когда Поле нужно туда позарез!

— Давай быстрей! — крикнула Поля и врубила свет двоюродной сестрице.

Минутная стрелка на настенных часах уже подползала к крупной девятке.

Блин! Поля застучала по двери, требуя немедленного открытия. Ручка повернулась и дверь приоткрылась. Поля рванула дверь на себя и влетела в ванную прямиком к шкафчику с зубной пастой и щётками.

В противоположном углу у ванной копошилась Катька.

Полина умыла лицо прохладной водой, затем выдавила горошину зубной пасты на щётку, нажала на кнопочку и зажужжала щёткой по рядам сверкающих белых зубов. Начищая зубы, она внимательно рассматривала своё отражение в зеркале, найдя себя очень даже привлекательной мадам. Только два небольших недостатка портили, на её взгляд, несравненную красоту. Веснушек многовато стало с приходом солнечных дней — это раз. А два — это цвет её ресниц, точнее, абсолютная их бесцветность, от чего не спасали даже великолепный изгиб и длина. Вот если бы было провести по ресничкам тушью, да чуть убрать рыжие пятнышки с щёк и носа, — думала Поля, — тогда да! тогда от неё было бы вообще глаз не отвести. Даже Тим сразу бы заметил, какая она красивая!

Так думала Поля, смывая остатки пасты с пухлых губ. Девочка очаровательно улыбнулась своему отражению и краем глаза заметила, что Катька что-то стирает.

— Ты что? У нас же стиралка есть.

Поля подошла к Кате. Та, по локоть в белой пене, продолжала тереть подол сарафана.

— Кать, давай в машинку засунем.

— Твоя мама не разрешила. Сказала, проверит.

Поля недоверчиво повела светлыми бровями.

— Как знаешь, мне все равно некогда, — и вылетела из ванной.

Полина выбежала на улицу, оглянулась по сторонам. Венька нетерпеливо постукивал костяшками пальцев о калитку.

— Нёха, — заметил он сестре, та в ответ показала язык, и оба, улыбаясь, вылетели на улицу.

***

Кузька разместился на яблоне в самой куще листвы и попытался уснуть, но время, да и место выбрал для этого неподходящее. Мимо него то и дело пробегали эти несносные мальчишки: один, второй, третий… Кузька уже сбился со счёту, а они все топали и топали, мешая коту уснуть. Хорошо хоть то, что сегодня им было не до него, да и Кузьма постарался: спрятался в ветвях так, что отличить его чёрное тельце от древесного ствола смог бы только очень зоркий и внимательный глаз.

Кот повёл ушами и посмотрел вниз: ну вот, ещё парочка идёт. О, и девчонка пожаловала! Девчонок Кузька не любил особенно, они то и дело норовили его поймать, завернуть в тряпку и наглаживать, вместо того, чтобы дать рыбки аль колбаски. Поэтому Кузька всех девчонок считал абсолютными недотёпами. А уважал вообще только одного хозяина, ему он даже позволял чесать у себя за ухом а, когда нет никого поблизости, даже тихо мурлыкал при этом.

Голоса и топот стихли, наверное, все прибежали, подумал Кузьма. Кот положил голову на лапы и умиротворённо прикрыл глаза.

***

Полина старалась не отстать от Веньки ни на шаг, для этого ей пришлось бежать изо всех ног. Она уже тяжело дышала, но помалкивала, так как знала: брат не терпел опозданий, а до назначенных девяти ноль-ноль оставалось всего пару минут.

Ребята пролезли в дыру между досками забора, пробежали под раскидистой яблоней и остановились у покосившейся бани, к которой была прислонена лестница, видавшая старую яблоню ещё не привитым дичком. Венька взялся за лесенку, чуть посторонился и сказал сестре:

— Лезь, я подержу.

Полю дважды просить не надо было, она быстро взобралась по шаткой лесенке и влезла в квадратный лаз. На чердаке уже сидело с десяток мальчишек примерно одного с ней возраста. Полина растерялась, она не ожидала, что ребят будет так много. Половину ребят она знала, это были деревенские мальчишки, учившиеся с ней в одной школе. Однако вторую половину ребят Поля либо не знала совсем, либо видела до сегодняшнего дня всего пару раз.

— Посторонись! — проревел Венька, обходя Полину.

Веня пробрался к Тиму, чуть пригнувшись, чтобы не врезаться в низкий косой потолок.

— Это моя сестра. Полина, — остановившись в центре и обернувшись к сестре, застывшей в нерешительности у лаза, сказал Венька. — Прошу жаловать, любить необязательно.

Раздался дружный мальчишеский хохот, Полина ещё больше засмущалась и хотела провалиться под землю, точнее под пол, или лучше — испариться в воздухе.

— Обижать тоже не советую, — закончил Венька грозно и пожал по очереди руку каждому из присутствующих ребят.

Венька был явно выше и крупнее остальных ребят. Хохот стих.

— Здравствуй, Полина. Проходи, не обращай на них внимания. Мы рады всем, кто готов к нам присоединиться. Тимофей, — представился Тим и протянул руку.

Полина сделала шаг вперёд и несмело пожала руку Тиму.

— Привет, я знаю, — тихо сказала она.

Полина присела на ящик и огляделась. Чердак был добротный, явно кто-то постарался его прибрать и отремонтировать. Все дыры на крыше были залатаны свежими досками, над потолком висела горящая жёлтым светом лампочка, по краям своеобразной комнаты расставлены стулья. По центру же стояла большая чёрная деревянная доска, такие были раньше в школе, Полина видела подобную в первом классе, потом её заменили новой, интерактивной.

Доска была расчерчена на две части, левая половина была исписана в столбик, справа же место пустовало. Тим стоял у доски, держа в руке кусок мела.

— Итак, я тут уже наметил кое-что: за малиной надо сходить, осыпается уже, смородину в заброшенном огороде обобрать, Ваське газон скосить, у Ваньки картофельное поле жуки поели, собрать их надо, жуков этих. Венька, у тебя что?

— Полив сломался, пока отец не починит, каждый вечер огород поливать мне придется, а это по сто вёдер в день! Я лучше газон скошу. Чем с вёдрами бегать.

— Хорошо. Пишу, полив у Веньки, — Тим добавил надпись с левой стороны доски, а в правой части, напротив надписи с газоном приписал «Веня».

— Я помогу траву собрать! — поднял руку Ванька, темноволосый и смуглый невысокий мальчуган, лет одиннадцати.

У него были мелкие черты лица с живой мимикой, а передние верхние зубы выступали чуть вперёд, как у суслика. Среди ребят Ваня был самым младшим и мелким, его иногда так и звали «Мелкий», но Ванька не обижался на это прозвище, лишь иногда добавлял: «Мелкий, да верткий». И это было правдой, потому что по быстроте реакции Ванька превосходил всех остальных друзей, даже Пашку и Тима, хотя те были его старше на целых три года.

Тим кивнул и приписал после «Веня», «Ваня».

— Смешно получилось, — заметила Вася Лавров. — Имена отличаются одной буквой.

— Вася, давай и твоё припишу, оно от Вани тоже одной буквой отличается. Будет вас трое таких смешных, — не отводя глаз от чёрной доски, сказал Тим.

Васька чуть сник, отрицательно покачал головой, осознал, что Тим его не видит и ответил:

— Нет, не надо. Я лучше у других.

— Я тоже думаю, что они вдвоём справятся, — согласился Тим.

Вася Лавров, сын городского чиновника, к ним присоединился всего пару недель назад, со скуки. Вася за те два года, что его отец, Александр Николаевич Лавров обосновался в новом доме, успел подружиться только с Ваней Грачёвым, который жил по соседству. И именно Ваня привёл Васю в команду Тима, когда нагрянули очередные каникулы, и мальчик на все лето переехал к отцу. Вася не кичился высокой должностью отца, имел вид интеллигентный, тонкие черты лица, речь правильную и толерантные, то есть терпимые к иным, взгляды. Не смотря на относительно щуплую фигуру, Вася не боялся в отличие от многих задавать интересующие его вопросы. Как сейчас:

— Тим, а за малиной зачем?

— Её же можно продать! на рынке за ведёрко полтыщи дают! — вставил Коля, его серые глаза, как всегда, были серьёзны, несмотря на сотни весёлых веснушек, появляющихся на его курносом носу и щёках весной и пропадающих только глубокой осенью.

— Кто желает, может продавать, я не против, но на продажу собирайте только сами, без взаимопомощи! — веско заявил Тимофей.

— Ребята, а у меня на полдня предки уезжают, и младшую, Машку, мне оставляют. Ей три года, и её куклы у меня уже во где! — русоволосый Пашка провёл ребром руки по чугунной от загара шее. — Вместо этого буду счастлив весь вечер поливать Венькин огород! — воскликнул он и сверкнул голливудской улыбкой.

— Ну, и кто готов ответственно подойти к такому заданию? — спросил Тим, обводя внимательным взглядом ребят.

Ребята дружно отвели от Тима глаза. Кто разглядывал паука, ловко плетущего сеть в углу, кто уставился на торчащую шляпку гвоздя, кто разглаживал невидимые складки на шортах. Ванька вертел головой из стороны в сторону, пытаясь угадать смельчака, что пойдёт на такой подвиг. Он-то уже был приписан к газону, поэтому смысла прятать глаза у него не было. Пашка тоже поглядывал на друзей, но не с любопытством, а с надеждой на избавление от забот о собственной сестричке хотя бы на один день. Однако плутающие мальчишеские взгляды лишали Пашку всяческой надежды.

— Я могу, — тихо сказала Полина, — где нужно сидеть с девочкой?

— Хорошо, — кивнул Тим.

Пашка неотрывно смотрел на свою спасительницу, пока Тим записывал в левый столбик на доске «Маша», а напротив в правом выводил «Полина».

— Так, Коля и Петя идут собирать жуков, Вася со мной за малиной, остальные вечером на полив к Веньке. Договорились?

3. Колючки, жуки, трава, слезы и деньги

Тим пробирался сквозь колючую, вымахавшую под метр с лихом крапиву, высоко подняв пластмассовое ведёрко, до половины наполненное зрелой малины. За ним шаг в шаг двигался Вася.

— Тим, может, хватит уже? Я весь искололся, да и пить хочется, сил нет.

— Вась, не хнычь, не девка. Доберём и домой.

Тим выбрался из крапивы прямо к малиннику. Кусты были усыпаны темно-малиновой крупной ягодой. Васька расплылся в улыбке.

— Никогда не видел столько!

— Что смотреть-то, собирай.

Васька поставил своё ведёрко, в котором малина едва покрывала дно, нарвал горсть ягод и с удовольствием отправил их в рот.

— Вкуснота! Не то, что с рынка.

Тим улыбался, поглядывая на товарища, он высыпал очередную горсть ягод в ведёрко и принялся обирать следующий куст.

Коля Иванов и Петя Корабельников сидели в кустах и ждали, пока Ванькина мать уйдёт с огорода в дом. За это время кулёк семечек был съеден, а вся трава в периметре их сидячей доступности оборвана. Наконец тётя Тоня сняла косынку, умыла лицо водой из уличного умывальника и скрылась в доме.

Мальчики достали припасённые пустые бутылки от лимонада и побежали вдоль картофельных гряд, зорко опознавая черно-оранжевые полоска зловредного жука.

Спустя час у каждого было по полбутыли карабкающихся по стеклу бывших насекоможителей Колорадо. В это самое время хлопнула входная дверь, и тётя Тоня истошным голосом заорала на всю деревню:

— Ванька, домой!

Ребята, сгорбившись в три погибели, скрылись задами.

Оказавшись вне зоны видимости хозяйки поля, Коля и Петя упали на траву и захохотали.

— Во смеху-то будет, когда тётя Тоня ругать Ванюху начнёт, что ни фига не сделал!

— Ага! — держась за живот, согласился Петька.

— А что вы тут ржете, как кони? — вопрошал появившийся из неоткуда полноватый мальчик в стильных очках. Ему было тринадцать, он приезжал в деревню к бабушке раз в год, летом на месяц-другой, потому как родители его жили в далеком городе. Некоторые даже поговаривали, что за границей, но точно об этом никто не знал: со Степаном никто из деревенских не дружил. Родители дали ему старинное русское имя Степан, но деревенские мальчишки про меж собой, кроме как Гной никогда его не звали.

— Тебе-то что? — спросил Коля.

— Мне ниче, думал вам скорую вызывать, номер набрал уже, — Степан показал крутейший, последнего года выпуска ай-фон.

— Иди, куда шел, — Колька поднял свою бутылку с жуками и угрожающе начал переворачивать ее над головой Гноя.

— О! То, что мне нужно. Давайте, я у вас их куплю, — предложил Гной и перехватил бутылку над своей головой, — сколько их здесь?

— Я че, дурак, что ли, жуков считать?

— Предлагаю по тридцать копеек за штуку.

— Чего? — не понял Петька, оглядываясь по сторонам в поисках своей бутылки.

— Я покупаю у вас жуков. За каждого даю тридцать копеек.

— Ты серьезно, что ли? — Петька подобрал лежащую бутылку с земли, в которой жуки по длинному горлышку кучкой пробирались к выходу.

Петька перевернул бутылку, жуки скатились ко дну, но продолжали отчаянно шевелить лапками, не оставляя надежды на обретение свободы. Мальчик рассматривал насекомых, мысленно прикидывая их количество и переводя их в рубли.

— Я согласен, только не за тридцать, а пятьдесят. Два жука на рубль, — твердо заявил Коля.

— По рукам, — согласился Гной.

Коля протянул руку для рукопожатия, но Гной лишь брезгливо поморщился.

Венька подошел к высоченному кирпичному забору. У калитки уже стоял Ванька Грачёв и пытался разглядеть через щёлку между листом железа и кованой завитушкой — нет ли кого поблизости.

— Вань, а как мы туда попадем? — спросил Венька, кивая на забор.

— Васька должен был сказать о нас жене отца.

— Маме его что ли? — спросил Веня, вставая рядом с младшим другом и прислоняясь глазом к узкой щели.

— Жене отца, сказал же.

Ваня нажал кнопку звонка на столбе у калитки. Почти сразу раздался приятный женский голос:

— Открываю.

Венька отпрыгнул назад. Калитка медленно распахнулась. Ванька вошёл внутрь, Веня, оглядываясь по сторонам, последовал за ним. Дверь плавно двинулась на место. Венька оглянулся на самоходную дверь и хмыкнул, для их деревни такая роскошь была в диковинку.

— Мелкий, а кто…, — начал свой вопрос Веня, но замолчал на полуслове, увидев стройную брюнетку в топе и коротких шортах, шедшую им навстречу по тротуарной дорожке, петляющей между ярких клумб и безупречного газона.

— Привет. Я Илона, жена Васиного отца.

Венька не смог сдержать протяжного «О», а Ваня сообщил:

— Это Веник. А я Ваня, Васин друг.

— Что за глупая кличка Веник, а как зовут? — глядя в упор на заливавшегося краской Веньку, спросила Илона.

— Вениамин. Где тут у вас газон?

Илона повела рукой.

— Да тут сплошной газон.

— Это точно…, — протянул Ваня. — За день не справимся.

— Мальчики, косилка вон там, удлинитель рядом, розетки выдвигаются из земли. Я покажу. Вам сколько лет? Вы уверены, что справитесь?

— Мне пятнадцать, — краснея, соврал Веня.

Ему только месяц назад исполнилось четырнадцать, но почему-то сейчас он прибавил к своим годам еще один.

— Вы не переживайте, не впервой, — перешёл на густой бас Веня.

— Хорошо, идёмте, — кивнула Илона.

Илона вышагивала по дорожке к новенькому кирпичному сараю. Ванька шел наравне с ней и задавал какие-то глупые вопросы, которые Венька почему-то не слышал. Он видел только длинные стройные загорелые ноги, ступающие впереди. И он бы обязательно врезался бы в обладательницу этих ног, если бы в миг до столкновения не затормозил, однако глаз отвести не успел.

— Венька, держи, — это Ваня уже вручил подростку вилку удлинителя, а сам начал разматывать провод.

Веник повертел вилку в руках, затем помотал головой, как пёс, только выбравшийся из воды, тем самым освободившись от внезапного оцепенения, и начал осматривать объект работ.

Полина никогда не думала, что так тяжело сидеть с маленькими детьми. За два часа, что она провела с трехлетней Машей, они уже переделали все, что возможно. Они ели кашу, пили сок, читали книжку, ходили гулять, поиграли в дочки-матери, заплели косы кукле, порисовали карандашами, мелками и палочкой на песке, три раза сменили трусы и два раза платье. Третьего чистого платья Полина не нашла, поэтому Маша сидела в одних трусах на полу, рвала глянцевый журнал и ревела. А Полина хотела от этого рёва куда-нибудь сбежать. Потому как её фантазия по развлечению маленькой капризы иссякла. Полина вздохнула и показала Маше книжку о трёх медведях.

— Хочешь, я тебе почитаю?

Маша на секунду прекратила реветь, внимательно посмотрела на Полину и снова закричала:

— А-ааа…

— А про трех поросят?

— А-аааа!

— Может, ты хочешь поесть?

— А-ааааа!

— Порисовать?

— А-ааааа!

— Погулять?

Внезапно Маша замолкла, вскочила и побежала к двери, как была: в одних трусиках, сверкая чумазыми голыми пятками.

Полина устало встала со стула и последовала за девочкой.

На улице Маша сразу же устремилась к большой куче с песком, где ею же еще до этого была вырыта ямка, называющаяся прудиком, потому как туда было вылито с десяток детских ведерок воды. Теперь прудик представлял собой грязное песчаное месиво. И именно туда уселась Маша еще до того, как Полина угадала ее намеренье.

— Нет! — только и смогла вымолвить горе-нянька, поняв, что последние девчачьи трусики испачканы окончательно.

А Маша счастливо засмеялась, совершенно не понимая испуга серьёзной тёти.

Тим высыпал полную горсть малины в ведерко, теперь оно было настолько полно, что ни одна ягодка уже не смогла бы поместиться в него.

— Спасибо, — довольно поглядывая на ведро, произнес Вася, — я бы еще, наверное, целый час провозился.

— Не за что, это общие ягоды. На общем собрании решим, что с ними делать.

— Понятно.

Ребята усталые, но довольные повернули в сторону дома.

Они успели сделать всего несколько шагов до того, как впереди со стороны просеки раздался рев тракторного двигателя.

Тим остановился, приложил руку ко лбу, загораживая глаза от солнца, и всмотрелся туда, откуда раздавался шум.

По грунтовой дороге к заросшей просеке ехал трактор, за ним громыхал грузовик.

— Куда это они? — спросил Вася.

— Не знаю, — отрицательно покачал головой Тим.

Трактор и машина остановились у зарослей малины. Тракторист заглушил мотор и спрыгнул на землю. Из грузовой вылезли двое, оба в рабочих комбинезонах. Пассажир обошел машину и достал из кузова бензопилу.

Седеющий тракторист, казалось, смотрел прямо на мальчишек, но на самом деле за высокой травой ему было трудно их различить. Он достал пачку сигарет, закурил, сплюнул.

— Не, други, вы как хотите, а мне малинник жалко рубить.

— Петрух, план горит, а ты про ягоды, будь они неладны. Слышь, маяты тут на неделю, а у нас на всё про всё два дня. Не-е, у Иваныча надо подмоги просить.

— Мих, а может, малинки сначала наберём, Нютка моя малинку шибко любит, — оглядываясь на товарища, предложил тракторист.

— Не знаю, план же горит, — Миха стоял, держа тяжёлую пилу и, хмуро оглядывал пространство, — Иваныч прибьёт, — тихо пробормотал он и положил пилу обратно в кузов.

Васька потянул Тима за локоть, предлагая поскорее скрыться из зоны видимости приехавших. Тим отмахнулся, вручил другу свое ведёрко и, раздвигая колючие кусты, двинулся навстречу рабочим.

Петька удивленно разглядывал сотенную, не веря своим глазам.

Колька сидел на корточках у большого пня, на котором Степка Гной методично пальцем, одетым в медицинскую перчатку, отсчитывал колорадских жуков. Он считал десятками, каждый десяток после счета палочкой скидывал в жестяную банку.

— Сто семьдесят девять штук. Итого: восемьдесят девять пятьдесят, — резюмировал Степан.

Коля, нахмурив брови, смотрел на жуков, копошащихся в банке из-под персиков. Гной вызывающе поднял на него глаза, будто задавая вопрос «Все честно?»

— Ладно, давай.

Степка Гной снял перчатки, аккуратно положил их на пень, вынул из кармана шорт кожаный кошелек, достал купюру в пятьдесят рублей, затем отсчитал тридцать девять рублей пятьдесят копеек мелочью, пересчитал деньги еще раз и вручил их Коле.

— Еще будут, несите. Приму всех.

Коля прищурился, глянул на Гноя и, не сказав ни слова в ответ, покинул место сделки. Петя засунул сотенную в карман и догнал Колю.

— Колян, ну че, в магазик?

— Зачем?

— Чипсы, лимонад.

— Нет. Я не пойду, мне домой надо.

— Как хочешь. Может, по мороженому хотя бы?

— Петь, я домой. Пока.

Коля резко свернул и пошел в сторону дома. Голова Петьки была забита только тем, как потратить неожиданно свалившееся на него богатство, поэтому он не заметил, что Колька не дошел до протоптанной тропы всего несколько шагов и побрел полем, спотыкаясь о невидимые в высокой траве земляные холмики кротов.

Ваня вытер пот со лба, взялся за ручки тачки и повез траву дальше. В дальнем углу, у самого забора располагалась компостная куча, отгороженная от посторонних глаз стеной можжевельника. Именно туда Ваня и свалил скошенную влажную траву. Пустую тачку покатил обратно.

Веня стоял у сарая и сматывал удлинитель. Ваня подкатил к сараю и поставил тачку.

— Вень, пойдем уже, а?

— Щас. Хочешь, иди, я догоню.

— Не, я с тобой, — Ваня устало опустился на пластмассовый стул и начал махать руками у себя перед лицом, создавая иллюзию ветерка.

Веня поглядывал в сторону дома, будто чего-то ждал. Он убрал на место удлинитель, оглядел место работ, удовлетворительно улыбнулся и опять, как будто даже нехотя посмотрел на заднюю дверь дома.

Дверь открылась и из дома выплыла Илона.

— Мы закончили! — сразу же крикнул Веня.

Но Илона не обратила на слова мальчика никакого внимания, она устремилась к открывающимся воротам. Ворота распахнулись, впуская во двор блестящий джип.

— Блин, давай свалим по-тихому, — прошептал Ваня и попятился к задней калитке.

Но было уже поздно. Машина, шурша колесами по гравию, заехала во двор и остановилась в нескольких метрах от ребят. Пассажирская дверь открылась, и из нее вышел отец Васи, Александр Николаевич, моложавый мужчина средних лет, одетый в льняной костюм. Илона сразу же бросилась ему на шею.

Александр Николаевич повернулся в сторону ребят и спросил жену:

— Кто это?

— А, это Васины друзья. Они косили газон.

Александр Николаевич обвел газон внимательным взглядом.

— Долго они работали?

— Здравствуйте, дядя Саш, мы уже уходим, — вставил Ваня.

— Здравствуйте, — вспомнил о приветствии Веня.

— Здравствуйте, мальчики. Но это тяжелая работа, вы, наверное, устали. Всякий труд должен быть оплачен. Илон, — Васин папа обратился к жене, — ребятам нужно заплатить.

— Нет, нет, не нужно, — хором повторили мальчики и попятились к выходу.

— Это не обсуждается, — сказал мужчина, доставая бумажник.

Александр Николаевич порылся в бумажнике.

— Ребята, я не знаю, сколько это стоит, но думаю, тысячи на двоих будет достаточно, — он протянул Вене тысячную купюру, — у меня мельче нет, разменяете сами.

И так как ребята все еще пятились, мужчина подошел к Вене и всучил ему купюру в руку.

— Спасибо. Илон, проводи их, пожалуйста. Я в дом.

4. Несправедливость

Катя в коротких шортах и новой майке шла по лесочку у пруда. Солнце слепило глаза. Она закрыла их на секунду, и перед глазами сразу встал образ мамы. Мама ласково улыбалась и протягивала руки для объятий. На глазах Кати выступили слезы, а рука неосознанно потянулась к шее, нащупывая цепочку. Но цепочки на шее не было.

Нет! Глаза распахнулись, и они были полны ужаса: цепочка вместе с кулоном теперь на дне пруда! Как она могла об этом забыть?!

Катя подбежала к тому месту, откуда еще утром прыгнула в воду, и в нерешительности остановилась у самого берега. Она вспомнила мальчика, что спас её. Интересно, почему он не рассказал дяде Володе о том, что она тонула? Ведь мальчик поступил, как настоящий герой, нырнув за ней и вытащив из пруда. Хотя он, наверное, не старше Кати, во всяком случае, так её показалось. Ну, от силы лет четырнадцать. И ростом как она. Да, точно. Хотя Катя высокая, а мальчики растут медленнее. Ну, может, чуточку старше… Катя прищурилась, припоминая спасителя. Да, довольно приятный молодой человек, как сказала бы мама… А волосы у него темные. И глаза — зеленые. Как она умудрилась запомнить, какого цвета у него глаза? Кате вдруг стало стыдно за эту внезапную её память.

Ладно, не важно. Важно то, что цепочка в пруду. И надо её оттуда достать. Но как?

Может, попросить Веньку? Брат, все-таки. Хотя, нет. Стыдно просить. Да и как рассказать? Скажет: сама бросила, сама и доставай. И будет прав, конечно.

Не успела приехать, а уже дел натворила. Да уж…

«Мама, как же мне без тебя плохо», — прошептала Катя, глядя на небо.

Солнце на небе давно перекатило через зенит, и жарило жутко. Поэтому никто из встречных не удивился, что трёхлетняя девочка Маша шла почти голышом по улице. Впереди неё семенила Полина, постоянно поглядывая на маленькую озорницу, которая то и дело норовила улизнуть. В руках Полина несла большой пакет, куда уложила все испачканные за день вещи девочки. Маша же в руках держала длинный прутик, которым била по головкам цветов, по земле, песку, луже, да всему, что встречалось на её пути. Они шли по задам, чтобы встретить как можно меньше сельчан, но как назло все соседи занимались огородными делами и с интересом на них поглядывали.

Наконец, девочки добрались до развилки тропы: налево — к задней калитке в Полинин дом, направо — к пруду. Отсюда Полина и заметила, стоящую у воды Катю.

— Кать, иди сюда, — крикнула она и махнула ей рукой.

Катя оглянулась и, увидев сестру, поспешила к ней.

— Кать, пригляди за Машкой, — устало попросила Полина.

— Хорошо, — согласно кивнула Катя и, чуть наклонившись к девчушке, сказала, — меня зовут фея Катерина, а как зовут тебя, маленькая принцесса?

— Маса, — прошепелявила принцесса.

— Давай я покажу тебе мой волшебный замок, принцесса Маша? — предложила Катя и протянула руку малышке.

— Да! — вложила свою ладошку Маша.

Катя и Маша ушли, провожаемые изумленным взглядом Полины.

— Кать! — окрикнула Полина, — А что у тебя за наклейка на майке?

— Не знаю, — Катя провела рукой по спине и нащупала бумажную наклейку. — Полин, не могу снять.

Полина подошла к двоюродной сестре и резко сорвала наклейку с майки, затем пулей пронеслась мимо девочек, забежала в дом и громко хлопнула входной дверью. Она бросила пакет у входа и закричала:

— Мам!

Из кухни вышла мама Света, точная копия самой Полины, только старше на два десятка лет.

— Что случилось?

— Почему на Кате моя новая майка?

— Потому что ей нужно что-то носить.

— У нее что, нет своей одежды? Я не хочу, чтобы она носила мою! — топнула ногой Полина.

— Тише, милая, — мама Света подошла к дочери и нежно обняла её, — Тише. Не хорошо, если Катя тебя услышит. Ей и так тяжело. Мы ее родня и должны ей помочь. Понимаешь?

— А кто пожалеет меня? Ей новое! А мне старьё?! Опять!

Катя развернулась, схватила оставленный пакет и пролетела к ванной, где немедленно закрылась.

— Всё ей! Всё! — повторяла она, рыдая у двери.

5. Миссия сверх невыполнима

— Так. Еще раз и по порядку.

Тим внимательно смотрел на Веню, вальяжно разлегшегося на траве под старой яблоней.

— Веник, объясни, откуда у вас эти деньги? — Тим присел рядом с другом в ожидании ответа.

— Тимох, отстань, а.

— И все же.

— Заработали. Всякий труд должен быть оплачен, — продекламировал Веня, — все по чесноку. Отец Васьки заплатил.

— Немедленно отдай мне эти деньги!

— Зачем это? — Веня даже сел от удивления.

— Верну Васе.

— Почему это я должен отдать Васе то, что заработал сам?

— Потому что ты не зарабатывал, а помогал.

— Не понял, что одно другому мешает?

— Вень, а сколько ты заплатишь ребятам, которые вечером придут поливать твой огород?

Веник задумался.

— Ладно. Понял. Сам отдам.

— Ну, вот и хорошо, — успокоился Тим и лёг на траву рядом с Веней.

Венька опустился на спину и прикрыл глаза.

— Тимох, слушай, а тебе кто-нибудь нравится?

— В смысле?

— Ну, девчонка какая…

— Нет, наверное. Не знаю. А зачем тебе?

— Да так. Забудь, — закрыл тему Веник, перед его глазами возник притягательный образ Илоны.

Полина вышла на крыльцо с тазом только что выстиранного белья: все от платьев до крошечных носочков Машки теперь сияло чистотой. Полина спустилась по лестнице и подошла к натянутой вдоль дома бельевой верёвке.

«На солнце высохнет быстро, может, еще до прихода Пашки», — подумала Полина, ставя на землю таз с бельем.

Чуть поодаль, под молодыми вишнями на садовых качелях сидела, чуть раскачиваясь, Катя. Положив головку на ее колени, спала Маша.

Блин! Я целый день с ней тютехаюсь, а ей и тут свезло!

Сердито посмотрев на сестру, Полина начала развешивать выстиранные девчачьи платья.

Заскрипела калитка и в проеме появилась светловолосая голова, затем оглядываясь по сторонам, прошмыгнул Пашка. Он все лето ходил в шортах, даже в хмурые дни забывал надеть майку, поэтому загорел настолько, что издали его можно было принять за светловолосого негра.

Полина подняла с земли пустой таз и пошла навстречу мальчику.

— Где моя разбойница? — громко спросил Паша.

Полина взглядом указала на садовые качели, прижимая указательный палец к губам.

Пашка понимающе кивнул и на цыпочках двинулся к вишням, под которыми мирно посапывала Маша.

Он аккуратно взял на руки спящую девочку и понес ее домой.

— Далеко ведь, подождал бы, пока спит, — прошептала Поля.

— Нормалёк, — успокоил Паша, — Калитку открой.

Полина обежала мальчика с сопящей на ходу ношей и распахнула настежь калитку.

А потом долго стояла и смотрела, как старший брат старался не показывать виду, насколько тяжело ему тащить хоть и младшую, но довольно упитанную, сестрицу.

Петька шёл по улице и жевал. В одной руке он держал огромный раскрытый пакет с чипсами, в другой литровую бутылку лимонада.

— О, здорово! Где надыбал? — указывая на вкусные сокровища, спросил Ваня, вышедший из проулка.

— Привет, Мелкий, угощайся, — протянул пакет Петя.

Набрав полную горсть чипсов и засунув пару из них в рот, мальчик одобряюще кивнул и поблагодарил:

— Спасибо. Так где?

— Нигде. Мать купила.

— Ха, так и поверил! Такой огромный! А по чесноку?

— Заработал, — прошептал Петя и подмигнул Ване.

— Опачки.

Ванька, будто озаренный внезапной догадкой, хлопнул себя по лбу.

— Как же я так.… Ну ладно, бывай! — бросил Ваня Грачёв и рванул вдоль по улице в обратном направлении, оставив стоять в недоумении Петьку Корабельникова.

Веня уже взялся за ручку калитки, когда его окликнул Ваня.

— Веник, ты ничего не забыл?

— Привет, Мелкий, как жизнь, — оглянулся на товарища Веня.

— У тебя, наверно, неплохо. Разжился за счет друга!

— А ты об этом, — Веня достал из кармана тысячную купюру, поднял ее, будто рассматривая на солнце, Ваня было уже протянул руку. — Не брат, не удалось нам с тобой разжиться честным трудом. Строго-настрого потребовали вернуть похищенное…

— Ты о чём? — чуть подрастеряв пыл, спросил Ваня и опустил поднятую к «солнцу» руку. — Надуть меня хочешь?

— Если бы, если бы, — глубокомысленно начал Веня, убирая купюру обратно, а второй рукой обнимая мальчика за плечи, — оказалось, что изречение Александра Николаевича не имеет места быть на территории Тима.

— Чего-чего?

— А того, мой друг, деньги придется вернуть. Можешь не беспокоиться, я сам выполню эту сверх невыполнимую миссию, — Веня раскланялся и открыл калитку, — Покедова, друг.

Ваня стоял с открытым ртом и смотрел, как перед его носом захлопывается дверь в только что начавшуюся доходную трудовую жизнь.

6. Полив

После ужина Веня вспомнил о поливе. Ребята обещали помочь, но, во сколько их ждать, он не знал. Веня вышел во двор, обошел с угла дом и спустился в огород. Два года назад они вместе с отцом сконструировали и сделали автоматический полив: протянули шланги вдоль забора, установили краны, чтобы можно было поливать посадки выборочно. От кранов шланги тянулись к вертушкам, которые и разбрызгивали воду на овощи и траву. Но насос был сломан, и вертушки печально застыли в неподвижности. Оставалось лишь носить воду в лейке из пруда и по очереди поливать огурцы, морковь, кабачки, капусту…

Раз, два, три — начал считать грядки Веня.

Пятнадцать, каждая по десять метров. Считай, сто пятьдесят метров.

Ну, в принципе, это не много. Если бежать на скорость в школьном дворе, то меньше минуты займет. И это смотря как бежать. Вот рекорд на сто метров, установленный в 2009 году, составляет 9,63 секунды. Значит, Усэйн Болт, его установивший, смог бы пробежать сто пятьдесят метров за 15 секунд. Вот бы и полив занимал 15 секунд…

Это Веня, конечно, размечтался и не заметил, как ближайшие три вертушки начали вращаться, разбрызгивая на повядшую за день морковь воду. Веня сразу же отскочил, но было уже поздно: вся майка намокла.

Он проследил взглядом, откуда тянулся шланг от работающей вертушки, и понял, что тот скрывался за забором. Там, всего в десятке метров был тот самый пруд, где еще утром ловил рыбу Тим, и чуть не утонула Катя. Об этом чрезвычайном происшествии Веня не знал, но знал, что шланг, проложенный по огороду, был чужой, а значит, его сначала кто-то принес, а затем раскатал. Веня подошел к сплошному забору, поднялся на поперечную прожилину, собираясь выведать, кто же орудует у пруда, и врезался лоб в лоб с Пашкой.

— Блин! — Веня уже спрыгнул на землю и тёр ушибленное место.

— Ты что, специально что ли? — кричал Пашка из-за забора. — Прости, мы не сказали, что подключились к вашей розетке! Но мы же не для себя ведь!

Венька снова залез на поперечину, подтянулся на руках, перевесился через забор и спрыгнул на другую сторону.

Вениамин выглядел внушительно даже рядом с нехилым Пашкой. И вид у Вени был устрашающий. Пашка смотрел на того с недоверчивым ожиданием, внезапно Веня улыбнулся и протянул руку Павлу.

— Спасибо, не ожидал.

— Ладно, замяли, — пришел в себя Паша и пожал руку хозяину дома.

Веня заметил тачку, стоящую в кустах у пруда.

— А… так как бы мы шланг пёрли? — объяснил Пашка.

— Понятно, — кивнул Веня, — ты один? — спросил он, не найдя никого поблизости.

— Ребята отошли ненадолго. Скоро вернутся.

— Справитесь?

— Родителей бы отвлекли как.

— Замётано.

Веня развернулся и направился в дом, но уже через калитку.

Не успел он зайти в дом, как был оглушен яростным криком любимой сестры.

Крики ссоры разносились со второго этажа, от Полиного визга зазвенело в ушах. Веня, перепрыгивая через две ступеньки, оказался наверху у комнаты сестры менее чем за минуту.

— Пусть живет, где хочет! Только не у меня! Убирайтесь отсюда все! — крикнула Полина и разрыдалась.

Отец, а за ним мать вышли из комнаты дочери и осторожно прикрыли дверь. Через секунду дверь была шумно захлопнута с внутренней стороны, а из детской раздался грохот придвигаемой к входу мебели.

Веня вопросительно уставился на мать.

— Ничего-ничего. Одумается. Идем вниз.

— Мам-пап, мне нужно с вами поговорить.

— Сын, может, позже? — недовольно спросил отец.

— Нет, пап, вопрос жизни и смерти, терпеть не может.

Мама Света дотянулась до рыжих завитков сына на макушке и ласково потрепала его.

— Артист, — улыбнулась она.

— Клоун и аферист, — добавил папа.

Антонина Грачёва в летнем платье и шлёпках на босу ногу отмахивалась от комаров косынкой, снятой с головы, стоя у задней калитки дома Вени. Мама Вени, Светлана Артемова, прислонилась к забору вблизи Антонины и тихо что-то говорила бывшей однокласснице.

Вдруг что-то промелькнуло у дальнего столба забора, чуть прокатилось по земле и скрылось за большим кустом дёрена, росшим в нескольких метрах от забора.

— Ой, Свет, смотри, кто-то прячется за кустом! Он был у вас!

— Где? — Светлана Артемова отошла от забора и, прикрывая глаза от заходящего солнца, вгляделась в дрожащий куст белого дерена.

— Дерен, видишь, шевелится. Туда кто-то выпрыгнул с вашего огорода! Быстрей!

Антонина бросилась к кусту, Светлана за ней. Но за кустом никого не было, а со стороны пруда раздался быстро удаляющийся равномерный скрип.

— Что это? — изумилась Светлана.

— Похоже, колесо скрипит, но никого не видать. Слушай, а если это воры?

— Посреди дня? Да и что с нас взять?

— Не знаю, Свет, я сегодня на огороде целый день провозилась. Ваньке наказала жуков колорадских собрать, а он домой до сих пор не явился! Вечером на поле сама пошла собирать. Жуки, как попрятались! Личинок уйма, а жуков штуки три нашла и только! Не знаю, что и думать…

— Ты к чему это?

— А к тому! В траве у картошки вся трава примята, как скошена, метров на пять, и вся в шелухе от семечек.

— И?

— Не знаю, Свет, но как будто кто сидел и караулил.… А у меня в доме и воровать-то нечего.

— Может, озорники какие? яблоки рвали?

— Может. А ты у себя-то глянь.

— Точно.

Светлана Артемова рванулась к дому. Деревья целы, качели целы, обежала дом и посмотрела на огород.

— Ой!

— Что? Украли чего? — подбежала к подруге Тоня.

— Полито все. Как же это? — прошептала в задумчивости Светлана.

7. Знакомство

Кате никогда не было так одиноко. Никогда.

Она бесцельно брела по лесной тропинке, серые глаза были устланы слезами.

Она убежала из дома сразу же, как только услышала крики из Полининой комнаты. Бежать было некуда, поговорить не с кем. У неё даже не было своего уголка, где можно было бы тихонечко поплакать. И поэтому она побежала в лес, разросшийся самосевом за прудом.

«Мамочка, почему ты так рано ушла?» — прошептала она в тишину.

— Привет. ты что-то спросила?

Катя узнала этот голос, но откуда он доносился, она не поняла. Повертев головой из стороны в сторону и так и не найдя мальчика с зелёными глазами, Катя нахмурилась. Ну, не показалось же ей!

Ага! Катя тихо, стараясь не шуметь, обошла крупный куст орешника и уже готова была напугать спрятавшегося за ним мальчишку. Она устрашающе подняла руки, открыла рот, чтобы прокричать «Нашла!», но за орешником никого не было. Сверху раздался заливистый мальчишечий смех.

Катя задрала голову, вглядываясь в ветви дуба. На толстой ветке, спрятавшись от людских глаз за густой листвой, едва не падая от хохота, сидел Тим.

— И вовсе не смешно, — обиделась Катя.

— Отчего же? Очень даже смешно.

— Нехорошо так подглядывать за другими.

— И вовсе я не подглядывал!

— А что же ещё можно делать на дереве в одиночестве? Может, ты здесь живёшь? Допустим, в дупле?

— Зачем в дупле, у меня дом есть. Жить. А здесь по делу.

— Какому?

— Если интересно, расскажу.

— Слушаю.

Катя скрестила руки на груди, ожидая ответа.

— Нет, так не пойдёт! Залезешь на дерево, сюда, — он постучал ладонью по ветке, на которой сидел, — вот тогда и расскажу.

Девочка не ожидала такого поворота и ненадолго задумалась, глянула на свои потёртые балетки, прикинула возможный путь до Тима по дереву.

— Договорились.

Катя встала на цыпочки и дотянулась до нижней ветки длинными пальцами. Чуть подпрыгнув, она схватилась за неё и сноровисто подтянулась, одновременно раскачиваясь, а затем, ловко сделав кувырок вперёд ногами, повисла животом на большой горизонтальной ветке. Теперь можно было, опираясь на руки, закинуть ноги на ветку. Что девочка и сделала. Через мгновенье Катя стояла на толстой дубовой ветке, чуть удерживая равновесие руками.

Осторожно ступая по шершавой коре дуба, Катя добралась до огромного ствола векового дерева. Ухватившись за него руками, она перебралась на ветку повыше, затем ещё на одну. На следующей сидел Тим, который, улыбался во весь рот и протягивал девочке руку.

— Круто!

— Не особо. Я гимнастикой восемь лет занималась, а папа у меня военный, — воспользовавшись предложенной рукой, Катя перепрыгнула на ветку к Тиму.

— У военных дети всегда такие ловкие?

— Не знаю, сильные — точно, — улыбнулась Катя, заметив восхищённый взгляд Тима.

— А как же тогда…

— Почему я не умею плавать?

Тим кивнул.

— Не знаю. Не умею и все, — Катя повела плечами, а её тёмная бровь изогнулась вверх.

— Понятно.

— Так что ты здесь делаешь? — задала Катя снова свой вопрос, удобнее усаживаясь на ветке рядом с Тимом.

— Ловлю воров, — прошептал он.

Катя сморщила носик. И за этим она проявляла чудеса эквилибристики?

— Воров? В лесу?

— Да. Тихо, — Тим прижал палец к губам, весь замер, будто замороженный, живыми оставались лишь зелёные глаза, которые внимательно вглядывались туда, где в зарослях лопуха, терялась тропинка.

Катя тоже застыла. Стараясь разглядеть, что же там такое привлекло внимание мальчика, девочка не заметила, как свесилась вперёд более, чем было можно, чтобы не потерять равновесие. Ноги начали скользить, кора больно царапала кожу, Катя повисла на мгновение головой вниз, но тут руки, не найдя опоры, отцепились.

— А-а! — выкрикнула Катя и полетела с дуба головой вниз.

Она уже приготовилась к жёсткому падению, но внезапно застыла в воздухе. Длинные пшеничные волосы, убранные в высокий конский хвост, теперь подметали листья и ветки с земли, а сама Катя чуть раскачивалась, удерживаемая за ногу Тимом.

— Ты как? — спросил мальчик.

— Отпускай!

— Точно?

— Отпускай, сказала же! — девочка уже пришла в себя и стояла на руках.

— Ну, как знаешь, — пробубнил Тим и расцепил пальцы, сомкнутые на Катиной лодыжке.

Почувствовав свободу, Катя ловко провернула «колесо» и встала на ноги. Так все же было удобнее, подумала она.

— Спасибо, — пробурчала Катя, вспомнив, что мальчик спас её уже во второй раз.

Тим чуть свесил ноги и пружинисто спрыгнул с дерева. Теперь он стоял рядом с Катей. Внимательно её оглядев, он решил, что та вполне здорова.

— Ты что-то сказала?

— Спасибо, говорю.

— А, не за что. Всегда, пожалуйста.

Тим протянул руку к её волосам и выудил из них дубовую веточку. Катины локоны, освещённые заходящим солнцем, отливали золотом так ярко, что Тиму пришлось отвести от них глаза.

— Меня Тимофей зовут. Попросту Тим.

— Катя.

— Я тебя раньше не видел. В смысле, до сегодняшнего утра.

— Я недавно приехала, — улыбнулась Катя. — К папиной сестре. Пока буду жить здесь, — девочка махнула рукой, указывая примерное направление её дома.

— Может, тебя проводить? Темнеет уже.

— Не надо, — смутилась Катя. — Тут недалеко, сразу за прудом.

— Так, твоя тётя — мама Веника и Полины?

— Да, — прошептала Катя блекло, печально опустила глаза, повернулась и пошла к тропинке. — Я сама дойду, спасибо.

— Я лучше провожу, — догнал Тим Катю и пошёл за ней след в след.

Полина давно уже выплакала все слезы, а обида осталась.

Раньше, когда они всей семьёй ездили в гости к дяде Ване в Донецк, (туда он уехал из их деревни после женитьбы), Катька всегда выпендривалась на пустом месте, хвалилась своими медалями и кубками, модными платьями и дорогой косметикой, о которой Полине оставалось только мечтать. Почему-то её мама, в отличие от мамы Катиной, считала, что косметикой пользоваться можно лет с пятнадцати, не раньше.

«Получается, ещё два года ходить белёсой веснушчатой мышью?!»

— Ты и так красивая, — любила повторять Светлана Артемова.

Но Полина не дурочка верить маминым отмазкам, она прекрасно рассмотрела своё отражение в зеркале и знала: её ресницам очень недостаёт нескольких мазков коричневой туши. Вот тогда она, действительно, будет не хуже любой кинозвезды.

В прошлом году Полина, увидав огромную косметичку Кати, и найдя там с полдесятка различных тюбиков с тушью, попросила у неё всего один. Но Катя отказалась наотрез и заявила, что ей нужны все для выступлений на соревнованиях, а вечером густо накрасила свои роскошные, и без краски тёмные, ресницы, хотя никаких соревнований в тот день не намечалось. Увидав её, Полина выбежала из-за праздничного стола.

А теперь в Катиной семье проблемы, кажется, её мама серьёзно больна, а отцу некогда следить за дочерью и ухаживать за женой. Поэтому Катя все лето будет жить с ними. Полине не жалко, пусть живёт! Только почему из-за этого страдать должна именно она? Комнат в доме хватает, пусть отдают ей любую! Зал, например, кухню, ну, или ванную!

Полина глянула на заваленную мебелью и вещами дверь своей комнаты и вздохнула.

«Теперь придётся лишний раз убираться из-за неё! Сестра ещё!»

От слёз и излишних переживаний Полине стало душно. Она подошла к высокому окну, раскрыла его и вышла на крохотный балкончик. Резко пахнуло свежестью и накрыло вечерней прохладой. Полина, наконец-то, задышала ровно и спокойно.

Окно выходило в сторону пруда, открывая прекрасный вид на лесной пейзаж. Природа готовилась к ночи, солнце уже почти скрылось за лесом, деревья стояли величественно и спокойно. Начинало стремительно темнеть и краски неожиданно померкли. Но кто это там? Полина прищурилась.

Так и есть! Из лесочка выходила Катя, шла она неторопливо, отмахивалась от комаров сорванной веткой молодой березы. А рядом с ней… Неужели? Нет, ей не показалось: с Катей шёл мальчик одного с ней роста. И да, без сомнений, это был он, мечта Полининых грёз. Полина узнала бы его и в полной темноте из тысячи миллионов…

— Тим! — воскликнула Полина и опрометью бросилась к выходу.

— Нет! — отчаянью не было предела, когда она врезалась в стол, придвинутый вплотную к двери. — Нет…

— До свидания, Катя, рад был с тобой познакомиться, — твёрдо сказал Тим.

— Пока, Тимофей.

— А что ты делаешь завтра? — спросил Тим.

— Не знаю, что скажут.

— Если хочешь, приходи завтра с Веней и Полиной. И передай Венику, что завтра к восьми пусть приходят. У нас важное дело.

— Куда?

— Увидишь, — улыбнулся Тим. — Спокойной ночи.

Тим ещё раз улыбнулся и скрылся в полумраке.

— Только обязательно передай! — донеслись из леса слова Тима.

— Хорошо, — кивнула Катя.

А ночью Тимофей долго ворочался, вспоминая прошедший день, и никак не давал спокойно уснуть Кузьке, свернувшемуся калачиком в ногах хозяина.

Через час уснула и Катя. На раскладушке в Полининой комнате.

Странно было, но Полина сама предложила перебраться к ней.

8. Маленькая подлость или женская смекалка?

Утро началось еще более странно, чем закончился предыдущий день.

Полина сама погладила Кате одежду: голубые джинсы и светлую майку, принесла ее, положила на стул, раздвинула цветастые льняные занавески и сладким голосом сказала:

— Доброе утро, Катюша. Пора вставать!

Катя потянулась и сонным голосом прошептала:

— Доброе утро! — заметила готовую одежду и улыбнулась. — Спасибо, — поблагодарила Катя двоюродную сестру.

— Одевайся, через три минуты на выход.

— Так скоро? Я и умыться-то не успею!

— Ничего страшного. И так красивая.

Полина медово улыбалась, светясь и переливаясь в лучах утреннего солнца. Она чуть прибрала длинные рыжие кудри по бокам, поэтому походила на Златовласку из сказки. На Полине был новый летний сарафан небесного цвета, что подчеркивал голубизну ее ярких глаз. Катя не поняла, почему у сестры за ночь выросли глаза, в спешке она не заметила, что Полина осуществила свою мечту: накрасила-таки ресницы. Ощущала себя этим утром Полина «звездой», не меньше. И уже предвкушала реакцию всех этих глупых мальчишек на ее несравненную красоту.

Кате же специально дала джинсы и футболку, чтобы ее и от мальчишки отличить было сложно. А еще она приготовила ей сюрприз! Полина еле удержалась, чтобы не прыснуть от смеха, представив, что ждет сегодня ее сестрицу. Но вовремя сдержалась.

Полина не отошла ни на шаг, пока Катя одевалась и заправляла постель. Затем Катя взяла расческу и направилась к зеркалу.

— Некогда тут прихорашиваться! Опаздываем.

Катя положила щетку и завязала хвост на ходу.

Веня, не дождавшись сестер, уже проворно шагал по тропинке, когда девочки вышли из дома.

— Ускоряемся, — приказала Полина.

Сестры побежали за братом, пытаясь его догнать, но, не смотря на их старания, Веник стремительно увеличивал разрыв между ними.

Наконец девочки добежали до места, где протоптанная тропка пропадала за забором. Они остановились на секунду, чтобы отдышаться и оглядеться. Веника они так и не нагнали. Полина пригладила растрепавшиеся кудри, чуть наклонилась и, придерживая подол платья, пролезла в дыру между досками. Катя быстро последовала за ней.

Через минуту они уже появились в квадратном лазе: сначала Полина, затем и Катя.

В полумраке на чердаке у большой школьной доски сидел Тим, рядом спиной к девочкам стоял Пашка, в углу разговаривал Васька, Петька и еще трое мальчиков лет двенадцати. Веника на чердаке не было.

— Здравствуйте, девочки.

— Привет, — сияя в ожидании чуда, пропела Полина.

— Здравствуйте, — тихо и при этом отчетливо сказала Катя, делая шаг по направлению к Тимофею, при этом чуть обойдя Полину со стороны.

— Ребята, познакомьтесь, это Катя — сестра Веника и Полины. Теперь она с нами. Ведь так, Катя?

— Так, наверное, — согласилась Катя, абсолютно не понимая, о чем речь.

Тим улыбнулся Кате.

— Проходите, девочки, сейчас начнём.

Снизу раздался шорох и через секунду в лазе появился запыхавшийся Веник. Он громко поздоровался сразу со всеми и уселся на стул прямо напротив доски. С одной стороны от него оказалась Катя, любопытно оглядывающаяся вокруг, а с другой Полина, нервно сцепившая руки и кусающая губу. Пашка тихо уселся рядом с Полиной.

— Итак, — начал Тим, зорко оглядывая собравшихся, — сегодня на доске ничего не писал. У нас с вами сегодня одно общее большое дело. Если, конечно, ни у кого из вас нет дела безотлагательного. Остальное терпит, это нет.

— Так понимаю, поливаю сегодня сам, — пробурчал Веня.

— Веник, пойми, если мы сегодня не соберем эти ягоды, завтра их не будет. Я договорился с рабочими всего на день отсрочки!

После того, как подал голос Веня, остальные ребята начали сыпать вопросы:

— Какими такими рабочими?

— Почему не будет завтра?

— Медведи поедят? — предположил Вася.

Раздался дружный смех.

— Вась, у нас медведи не водятся. Лисы, бобры, кабаны, лоси, косули, норки, зайцы — да, — перечислил Тимофей. — Иногда встречаются волки. Но медведей нет, уже давно.

— А ты почем знаешь? — обиженно спросил Вася.

— У него отец — егерь местный, — тихо проинформировал Веня и добавил уже громче, театрально вздохнув, — Все утро потеть от жары и колоться малиной, а вечером обливаться из лейки и кормить комаров. Да, веселенький день предстоит вам, уважаемый Вениамин Владимирович!

Катя прыснула, Полина порозовела от стыда за брата, а Пашка тяжело встал, подошел к Вене и печально положил руку на его плечо.

— Не дрейфь, уважаемый Веник, подсоблю тебе свеженькой кровушкой. Да и насосом тоже.

— Ладно, с поливом разобрались. Венику поможет Пашка, я могу подойти на часок. Теперь к делу. Малину всю сегодня после обеда вырежут рабочие, потому как она заполонила всю просеку. Идти на сборы необходимо сейчас.

Тимофей обвёл глазами каждого, будто спрашивая «Все согласны?»

— А где Коля? И Вани нет. Их предупредили? — заметил Тим отсутствие двух ребят.

— Да, Коле и Ване были отправлены смс вчера около семи вечера, — отрапортовал Василий.

— Может, что-то у них случилось?

Никто не знал.

— Вась, у тебя телефон с собой?

— Как всегда. Позвонить?

— Попробуй.

Вася нажал клавишу посыла вызова, все замерли в ожидании. В тишине были слышны гудки телефона.

— Не берёт, — заключил Вася и набрал номер Коли.

Из телефона приятный женский голос сообщил, что абонент временно не доступен.

— Ладно. Потом. Итак, сегодня мы все идем собирать малину, — продолжил свою речь Тим.

Из угла раздались недовольные возгласы.

— Никого неволить не буду. Все нежелающие собирать ягоды на сегодня свободны. Можете идти.

Никто не пошевелился. Все замерли, кроме Васи, который спросил:

— Тим, зачем столько малины? Ты со вчерашней что сделал?

— Вон стоит, — указал Тим в дальний угол на два пятилитровых ведерка. — Что ей будет за день?

— Не скажи, — протянула Полина, вставая.

Она, будто модель на подиуме прошла через центр в угол чердака, где стояла малина, чуть приседая, грациозно подняла одно из ведёрок и повернулась на свет. Все пары глаз устремились на малину в ведерке. Только Пашка неотрывно смотрел на Полину, неожиданно отмечая для себя, что она не так проста, как кажется.

— Вот, пожалуйста, взгляни, Тим.

Тим подошел к Полине и внимательно посмотрел на ведерко.

— Что там? — спросил он.

Почему-то от этого вопроса Полинины щеки начали заливаться румянцем.

— Сок на дне видишь?

Действительно, через прозрачную стенку пластмассового ведра было видно, что малина дала темный сок, который покрывал уже нижний ряд ягод.

— Это срочно нужно варить! — резюмировала Полина.

— А ты умеешь? — серьёзно спросил Тим.

— Ничего сложного. Насыпаешь малину в таз, засыпаешь сахарным песком и ставишь на газ. Еще нужно снимать пенку.

— Хорошо. Полина, я дам тебе сахар, а ты сваришь варенье. Поделим на всех поровну. Хорошо?

— Ну, если надо…

— Надо, Полина, очень надо, — сказал Тимофей, глядя Полине в глаза.

Голубые глаза Полины сияли! А Пашка не мог отвести от них глаз.

— Я принесу Полине сахар, — вызвался Паша, с готовностью вскакивая с места.

— Хорошо. Паш, проводишь Полину до дома, поможешь донести ей ягоды, затем отнесешь песок и сразу к нам на просеку. Знаешь где?

— А то.

Полина поникла.

— Все. Сегодня расслабляться некогда, — заключил Тим.

Мальчишки повыскакивали со своих мест и друг за другом бойко полетели вниз по шаткой лестнице.

Катя спустилась последней. Паша, держа в каждой руке по ведёрку малины, уже лез в заборную дыру. За ним последовала и Полина.

Тим убрал лестницу и как бы невзначай спросил:

— Катя, а что у тебя с лицом?

— Что?

— Побелка? — предположил он, подходя к ней.

Катя непонимающе уставилась на паренька.

Он потёр пальцем по её щеке и поднёс палец к носу.

— Пахнет мятой. Похоже, зубная паста, — предположил Тимофей.

Катя сморщилась, а затем отчаянно стала тереть щеки, лоб, подбородок.

— Всё? — с надеждой спросила девочка.

— Тебе лучше умыться, — улыбнулся Тим. — Идём.

Он проворно дошёл до уличного умывальника.

— Катюш, давай быстрей.

Катя открыла кран и плеснула на лицо прохладной водой, потёрла кожу на щеках и лбу, на всякий случай, подраила подбородок, еще раз набрала в руки водицы, смыла остатки пасты, пофыркала и, смахнув капли холодной воды с ресниц, открыла глаза.

— Я готова, — выключая кран, сказала она Тиму, но Тима уже и близко не было.

Он шагал вместе с остальными ребятами вдоль картофельных гряд по самому краю участка. Тим оглянулся, помахал ей и что-то прокричал.

— Догоняй! — донес до Кати утренний лёгкий ветерок.

Катя побежала вдогонку.

9. Правила денег

Степка Гной сидел на подушке, уютно укрывшись одеялом, и жевал. Перед ним был раскрытый ноутбук, а рядом на прикроватной тумбочке стоял пузатый бокал какао и тарелка со стопкой аппетитных оладий. Экран компьютера высвечивал бесконечный столбик фотографий друзей Степана Михайлова в соцсети. Мальчик смачно откусил ещё кусочек, пожевал, запил из бокала, после чего стёр след от какао с губ тыльной стороной ладони. Раздался звук пришедшего оповещения. Стёпа вытер руку о пододеяльник, оставив на белоснежной ткани коричневое пятно, и посмотрел на экран ноутбука.

— Так-так, кто там? — прошептал Стёпка и нажал блестящим от жира пальцем по клавише, чтобы открыть сообщение.

Стёпка улыбнулся и быстро щелкнул на рамку, в которой значилось «Согласиться на дружбу».

Всего пару кликов, и у Стёпы появился новый друг.

— Тысячный. Ура!

Стёпка вскочил с кровати, чуть не опрокинув ноутбук на пол, и весело запрыгал по комнате. Он радовался так громко, что мгновенно в двери появилась его бабушка Нина Петровна с вафельным полотенцем в руках и обеспокоенно спросила у единственного внука:

— Степушка, что с тобой, миланк?

— Ба, отстань.

— Что, мой хороший?

— Ба, иди уже.

— Ухожу, Стёпушка, ухожу.

Нина Петровна удалилась, послушно прикрыв дверь.

В этот момент Стёпке показалось, что в окно кто-то постучал. Но это было невозможно потому, как Стёпкина комната располагалась на втором этаже, и добраться до его окна можно было разве что на крыльях. Что и делали упрямые синицы, выбирая клювом выступающий кое-где утеплитель из отверстия между кирпичной стеной и пластиковым окном. Степка замер, чтобы птица, не испугалась следящего за ней человека, и еще раз подлетела за нужным ей строительным материалом.

Снова раздался стук, но синица тут оказалась не при чем. Виновата была картофелина, которая, ударившись в стекло, скатилась по нему, а затем и по отливу вниз и полетела на землю. Стёпка распахнул одну из створок большого окна и высунулся наружу, за что чуть не получил очередной картофелиной в лоб.

— Чё надо, кони? — закричал он стоявшим внизу Коле и Ване.

Коля вытащил из-за спины руку, в которой держал бутылку и зачем-то потряс ее. Степка был сообразительным мальчиком, поэтому он выразительно прижал указательный палец к губам, а затем махнул ребятам, чтобы отошли от дома.

— Щас иду, — крикнул он как можно тише и закрыл окно.

Стёпина бабушка жила одна в новом кирпичном доме, который был построен на деньги зятя (отца Стёпы), а оформлен на Стёпу, то есть настоящим владельцем дома, по документам, был Степан Георгиевич Михайлов. Видно, поэтому Стёпа и вел здесь себя как хозяин, хотя жил в деревне всего пару месяцев в году, обычно летом.

Нина Петровна возилась на кухне, когда Степан слетел со второго этажа не с обычным для него шумом, а на цыпочках. Мальчик едва не поскользнулся на последней ступеньке, вовремя схватился за массивный дубовый столбик и прошмыгнул в прихожую. Поэтому бабушка не услышала, как вышел из дома внук.

Стёпка нашёл кидавшихся в его окно мальчишек там, где вчера рассчитывался за жуков: за баней у огромного пня.

— Ещё принесли? — с ходу поинтересовался Степан.

— Смотри, здесь ровно двести пятьдесят штук. Гони деньги, — Коля поставил бутылку с копошащимися насекомыми на пень.

— Деньги счёт любят, а людям веры нет, — отрезал Стёпка Гной. — Ждите здесь, вернусь через минуту.

Стёпку тошнило только от вида копошащихся друг по другу противных жуков, но он старался не выдавать себя. Он изо всех сил держал лицо, надеясь выглядеть бесстрашным и решительным. Папа учил, что только так можно заработать авторитет у людской массы: делать вид, что ты итак авторитет. Он быстро сбегал за перчатками и консервной банкой, чтобы осуществить тщательный контроль сделки. Суета и деньги — несовместимы. Это тоже любил повторять папа.

Вереница ребят споро шла по лесной тропинке. Впереди всех выступал Тимофей и Вениамин, оба в руках несли по стопке пластмассовых ведёрок. За парой друзей шагала Катя, внимательно разглядывая все вокруг и пытаясь запомнить дорогу. Следом задом наперед, то и дело, подпрыгивая, семенил Петька, бурно что-то рассказывающий ребятам.

Вася сегодня был догоняющим. Он останавливался через каждые несколько метров и нагибался к земле, чтобы сорвать алую ягоду, смело выставившую свою головку из густой травы навстречу солнцу. Землянику Вася немедленно отправлял в рот, смаковал ее, а после бежал, чтобы догнать ушедших вперёд ребят.

— Веник, ты отдал деньги? — тихо спросил Тим.

— Да, — соврал Веник и густо покраснел.

Вене не хотелось рассказывать другу, почему он не отдал деньги. Ему было совестно, из-за того, что он нарушил один из его принципов: никогда не лгать друзьям. Но все же возможный стыд при раскрытии правды перевесил вынужденный обман в душе подростка. В результате Веня усыпил свою совесть, пообещав себе непременно вернуть эту злосчастную тысячу сегодня же вечером.

— Хорошо, — сказал Тим и обернулся к ребятам.

— Мы почти пришли, сейчас свернём налево, дальше крапива, поднимайте руки повыше, когда пойдём через неё. У нас времени до полудня, собираем быстро. В час приедут рабочие, чтобы прорубать просеку. Мы должны успеть до их прихода.

Тим обвел взглядом окруживших его ребят, пытаясь угадать их настроение перед предстоящим делом. Не найдя в глазах друзей недовольства, Тим продолжил:

— Держите вёдра.

Ребята быстро расхватали тару и вереницей повернули в лес.

Через пару минут на этом же месте остановился запыхавшийся Пашка. Сегодня он надел футболку и старые джинсы, светловолосую макушку скрывала абсолютно новая бейсболка, за плечами висел маленький, явно девчачий рюкзачок. Пашка чуть наклонился, громко втянул и выдохнул воздух, затем выпрямился и побежал в лес, туда, где недавно скрылись ребята.

***

Кузька жутко удивился, когда заметил невысокого веснушчатого паренька, шустро шныряющего вдоль грядок картошки. Кузька поднял уши, затем приподнял голову, пытаясь разглядеть, зачем это пришел чужой мальчик на его, Кузькину, землю.

Курносый, веснушчатый, в старых джинсовых шортах. Где-то он его уже видел. Точно. Он приходил к хозяину и залезал на чердак. Что же он делает? Не, землю не роет. А ходить, пусть ходит. Он же, кот в смысле, ходит по чужим огородам, значит и мальчишке позволительно.

Кот Кузька опустил смоляно-черную голову на передние лапы, сладко зевнул и уснул на своем любимом месте: в ветвях старой яблони.

А невысокий веснушчатый паренек долго еще бегал вдоль длинных гряд, не замеченный никем, кроме бдительного кота.

***

Нина Петровна из-за занавески поглядывала, как её внук Степан шёл вдоль грядок картошки, изредка бросая колорадского жука в жестяную банку. Нина Петровна аккуратно прикрыла занавеску и с улыбкой пропела в трубку мобильного телефона:

— Лена, все в порядке, мальчик трудится на благо общества!

Нина Петровна присела на стул, продолжив разговор:

— Да-да, как сговаривались, по рублю… Хорошо, дочка, ждём.

Нина Петровна положила телефон на стол и засобиралась в магазин.

Мальчик полдня трудится! Надо срочно идти за мороженым!

Стёпка Гной чётко следил за бабушкой. Он сразу вычислил, что она наблюдает за ним из-за кухонной занавески. Поэтому сидел в тенёчке на маленькой деревянной лавочке, сколоченной еще прадедом во времена его, прадеда то есть, молодости, и смотрел на левое окно первого этажа. Как только занавеска начинала колыхаться, Степка вскакивал и начинал делать вид, что собирает с картофельных листьев колорадских жуков. При этом он одним глазом поглядывал на окно. Как только занавеска задвигалась на место и замирала, Стёпка снова усаживался на лавочку. И так в течение часа! Стёпка весь уморился и утешал себя только тем, что соберёт сотни лайков, рассказав в сети, как умно он обдурил бабушку.

Наконец, Стёпка решил, что мучений на сегодня хватит, поднялся со скамейки и устало побрел в дом. Он проходил мимо высоких кустов жимолости, когда ему показалось, что кто-то промелькнул у забора. Мальчик протёр краем модной футболки стёкла очков, прищурился, вглядываясь вдаль, затем ещё раз осмотрелся, уже надев очки, но никого так и не обнаружил. «Видно, на солнышке перегрелся», — подумал Стёпка и сделал ещё шаг. И сразу же споткнулся о невидимую прежде преграду. Он чуть не полетел на землю, но был подхвачен худой загорелой рукой.

— Привет, я еще принёс, — серые глаза твёрдо смотрели на Стёпу, несмотря на весёлые веснушки на носу.

— Лучше способа не нашел? Чуть всё не рассыпал!

— Да, ладно, Стёп, я ж тебя поймал.

— Поймал он! Нечего ронять было! Что у тебя?

Коля показал бутылку с жуками.

— Сколько?

— Сто.

— Верю. Высыпай.

Коля перевернул бутылку над банкой и постучал по донышку.

— Деньги вечером, понял?

— Почему?

Раздался хлопок закрываемой входной двери, Колька вздрогнул и мгновенно исчез в кустах. Стёпка же поспешил к дому.

Бабушка вылетела навстречу, в руках у неё была холщёвая сумка, с которой она обычно ходила в магазин.

— Как потрудился, Стёпушка?

— Четыреста восемьдесят девять штук, — мальчик предъявил банку в качестве неопровержимого доказательства своего труда.

— Ох, внучёк, сколько их развелось, паразитов!

Бабушка повесила сумку на ручку входной двери, взяла банку с копошащимися насекомыми, подошла к старому сарайчику, принесла оттуда неполную бутылку керосина и налила из неё в жестяную банку с жуками. Банку отнесла в сарай и оставила там.

Стёпка, сняв с головы кепку, старательно обмахивался ею.

Бабушка, взяв свою сумку, устремилась к калитке, на ходу бросив внуку:

— Стёпушка, я в магазин, миланк, быстрёхонько.

— Ба, а деньги?

Пожилая женщина резко развернулась и вернулась к мальчику.

— Ох, совсем запамятовала, это мы враз.

Она неловко достала кошелёк, вынула оттуда пять сотенных бумажек и отдала внуку.

— Держи, заслужил! — улыбнулась она и быстро засеменила к калитке.

Стёпка Гной с видом мученика вошел в дом.

10. Команда

Кате давно не было так хорошо. Удивительное чувство общности, дух единой команды — как это ей было знакомо, и как, оказывается, не хватало. Подобные эмоции Катя испытывала во время командных соревнований по гимнастики, правда, это было еще в прошлой жизни.

Она сомневалась, что вернётся в спорт в жизни этой. Но теперь Катя поняла, что объединяющий дух может рождаться не только при занятии спортом, но и, смешно сказать, при собирании ягод.

Катя улыбнулась своим мыслям. Если ещё вчера она была безумно одинока, то сегодня в компании самых хороших ребят на свете делала одно для всех общее дело. И для девочки это вдруг оказалось очень большой радостью. Все внутри нее парило и бурлило одновременно… от счастья.

Поэтому ничего странного не было в том, что своё ведёрко ягод она набрала одной из первых. Катя оглянулась на остальных. Ребята усердно обрывали спелую малину с высоких кустов. Один Петя стоял у огромного, с его рост, муравейника и совал туда длинный, ободранный от коры, а потому голый прутик. Девочке стало любопытно, зачем же он это делает, и она, перебираясь через бурелом, пошла к Пете.

Петя вытащил прутик из муравейника, обтряс его от насекомых и стал облизывать.

— Зачем? — изумилась Катя.

— Ты никогда не пробовала? — удивился в свою очередь паренёк. — Хочешь? — предложил он, протягивая ей прутик.

— Это вкусно? — недоверчиво спросила девочка, но протянула руку, чтобы взять предложенную палочку.

— Еще как! Вкуснятина! — заверил Петя.

Катя медлила, разглядывая муравьев, снующих по огромной куче из веточек, остатков листьев, хвои и крошечных комочков земли.

— Ну, же! Суй внутрь!

Петька хотел ускорить процесс поедания муравьиной кислоты и схватил Катину правую руку, держащую прутик, чтобы чуть подтолкнуть её к муравейнику. Внезапно девочка резко отклонилась влево, перехватив правой рукой запястье мальчика, она при этом пяткой с силой ударила Петю по ноге, да так, что мальчик потерял равновесие и полетел прямиком в муравейник. Катя растеряно посмотрела на Петю, утопающего в раздавленном жилище муравьев, и прошептала:

— Я не хотела…

В следующее мгновенье рядом с ними оказался Тим. Он вытянул Петю из разоренного муравейника, оттащил его на пару метров от разъяренных лесных работяг, затем усадил поверженного на трухлявое бревно и стал стаскивать с него одежду. Петька сидел, растерянно хлопал глазами и не сопротивлялся.

— Катя, помоги! — Тим протянул ей майку Пети, — вытряси из неё всех муравьёв.

Катя проворно начала выполнять просьбу-приказ, а Тим смахивал с плеч и рук Пети любопытных чёрных насекомых.

— Ай! — ожил Петя от шока, укушенный мстящим за дом муравьём.

Подбежали остальные ребята, теперь все дружно отряхивали, трясли и исподтишка посмеивались.

Наконец рассмеялся и Петя. Когда был найден и выставлен вон последний муравей, затаившийся под козырьком зеленой бейсболки.

— Не, ну, чесно слово, не ожидал! — почти восхищенно выдал Петя, натягивая бейсболку на макушку и привычно поворачивая козырёк назад.

Ответом ему был дружный смех, который прервался только громким треском раскалывающегося неподалёку дерева.

11. Кто лучше?

К ребятам приближался шум работающего дизеля. Сначала появился трактор, за ним следовала грузовая. Трактор остановился в нескольких десятках метров от ребят, из кабины выпрыгнул вчерашний тракторист Петруха.

— Тимофей, время вышло! — пробасил он.

Тим быстро пробрался к трактористу.

— Спасибо, дядя Петя, мы уже закончили.

Тракторист пожал Тиму руку.

— Ну, бывай, Тимоха.

Из кабины грузовой вылезли давешние рабочие и начали доставать инструмент.

Тим громко поздоровался с ними и поспешил обратно к своим.

Светлана Артемова пришла на обед с работы и не узнала собственную дочь. Полина домывала большой алюминиевый таз, на столе стояло несколько банок варенья, а на плите — кастрюля свежего борща.

— Мам, садись, сейчас будем обедать, — скомандовала Полина, вытирая полотенцем таз.

Светлана Артемова опустилась на стул, обрадованная и удивлённая неожиданной хозяйственностью дочери.

— Мам, я хуже Кати? — спросила Полина и отправила очередную ложку борща в рот.

— Полина, спасибо, очень вкусно.

Светлана Артемова встала из-за стола, положила пустую тарелку в раковину и на секунду задумалась.

— Ты очень хорошая девочка, я тебя очень люблю.

— Ты любишь меня, потому что я твоя дочь.

— Верно, очень люблю, — мама Света подошла к дочери и ласково обняла её за плечи.

— Но, представь, если бы я не была твоей дочкой, кого бы ты полюбила: меня или Катю?

Светлана Артемова незаметно для дочери улыбнулась, затем чуть нахмурилась.

— Думаю, я полюбила бы обеих.

— Нет, так нельзя! Нужно кого-то выбрать!

— Вы обе хороши, но вы очень разные. Ты очень женственна, добра, заботлива, у тебя прекрасные голубые глаза, как у папы… Чудесные золотые локоны, ты стала настоящей красавицей, девочка моя!

Полина чуть порозовела от удовольствия, но, быстро опомнившись, добавила:

— Да уж, зато у Катьки пушистые черные ресницы и куча кубков.

— Милая, ты хочешь кубки?

Полина задумалась.

— Не сказать, что хочу… Но ведь у неё-то есть, а у меня нет.

— Ты считаешь, что наличие кубков может как-то повлиять на любовь?

— Нет, наверно. А, может, и да. Я не знаю, мам.

— И потом, у тебя множество грамот по музыке! — заметила мама Света, — А Катя вряд ли знает, что такое скрипичный ключ.

— Ты, реально, думаешь, что она не лучше меня?

— Конечно, милая, в этом я абсолютно уверена. Понимаешь, не стоит сравнивать абсолютно разных людей. Это как сравнить реку и лес. Что из этого лучше?

Полина замерла в ожидании ответа.

— Что? — спросила она после затянувшегося молчания.

Мама нежно обняла дочку и поцеловала в кудрявую макушку.

— Мам, а я река или лес? — задала следующий вопрос Поля.

Мама тихо засмеялась.

— Ты моя дочь, у которой обворожительно красивые пушистые черные ресницы!

Полина порозовела и опустила голову, готовясь к заслуженному наказанию, но мама отошла к выходу, подмигнула дочери и добавила:

— Мне сейчас пора, но мы можем продолжить разговор вечером.

Светлана Артемова стремительно вышла из комнаты. Она уже опаздывала на работу.

Дружной гурьбой команда возвращалась домой. Петька ожил, передав своё ведерко с малиной Тиму, он в ярких красках расписывал, как ловко его уложила Катя. Кате было стыдно, что она неправильно расценила действия Пети и перестаралась с обороной, но мальчик, казалось, уже и не думал обижаться за случившееся.

Катя шла позади всех, стараясь держаться в сторонке, чтобы избежать внезапно нахлынувшего на неё внимания со стороны мальчишек. Каждый из них, будто, по очереди, оглядывался на неё, словно оценивая её способность отразить внезапную атаку. Кате уже начало казаться, что они что-то замышляют против неё.

Конец ознакомительного фрагмента.