По ту сторону греха

Ксения Игоревна Руднева, 2021

Ошибки прошлого заставляют терпеть чужую несправедливость? Жить бок о бок с невзлюбившей племянницей, сменить профессию, лишь бы ту не выперли из института? А в настоящем творится не пойми что: студенты «под кайфом» прыгают в окна, новый начальник решает во всем разобраться и принуждает к содействию? Главное в этой круговерти – не напортачить с будущим, которое видится туманным, но радужным. А если возникнут трудности, психолог поможет!

Глава 5

А уже на следующей неделе университет сотрясла новость: невменяемый студент выпрыгнул из окна аудитории прямо на перерыве между лекциями. Друзья пострадавшего уверяли, что тот был чист, но староста и еще несколько студентов твердили, что пострадавший незадолго до происшествия что-то употребил, о чем свидетельствовало странное поведение парня.

Измайлов тут же умчался к ректору, распорядившись проводить занятия в штатном режиме. Студентов отпускать по домам мы не имели права, но растерянность и ошеломленность, царившие среди всех нас, учебному процессу не способствовали. Не знаю, как остальные преподаватели, а я решила вместо информатики поговорить с ребятами по душам, хорошо хоть материал о вреде наркотиков у меня был подготовлен заранее, да и атмосфера располагала. Студенты охотно беседовали, делились мыслями, кто-то рассказывал печальные истории знакомых. Свою собственную историю я старалась держать как можно глубже и не пускать в настоящую жизнь, делая вид, что случилась она с кем-то другим, потому что до сих пор с ее последствиями я справляться не научилась. Категоричное забвение и отрицание случившегося стало моим личным ноу-хау.

В конце занятия я намекнула студентам, что будет правильным сообщить, если вдруг кто заметит за сокурсниками странное и необычное поведение. На счет того, что подобные разговоры окажут влияние на действительно зависимых, я всерьез не обольщалась, но в душе надеялась, что хотя бы кого-то смогут уберечь и помогут не ступить на кривую дорожку.

Вернувшийся спустя час Измайлов новостями не порадовал: парень действительно был под кайфом и в данный момент находился в реанимации. А поскольку при нем запрещенных веществ полиция не обнаружила, особо усердствовать в поисках не стала — употреблять у нас закон не запрещает, как и выпрыгивать в окна. Другое дело, если бы у парня при себе оказалось «дури», чтоб на статью хватило, тогда бы его тряхнули, а так — свидетелей, что он сам из окна прыгнул, полно, состава преступления нет, кому охота лишний раз заморачиваться…

Ректор лютует, имидж ВУЗа падает, обеспокоенные родители забирают детей по домам, но это ладно, а вот самые активные пишут жалобы, куда фантазии хватит, охочие до контента блогеры опять же… И вот последующие за этим проверки никого порадовать уж точно не смогут. Что уж говорить про статьи в прессе, которые непременно появятся. Единственное, что порадовало лично меня, — отмененная репетиция КВНа, так что домой я вернулась пораньше.

Поужинала наскоро порезанным салатом и устало завалилась на диван. Племяшка, как обычно, заперлась в своей комнате, прихватив ужин с собой. Я разглядывала потолок и пыталась прикинуть, чего ждать от жизни дальше. Интуиция шептала о надвигающихся хлопотах и казенных интересах, но если бы она всегда была права, я не оказалась бы сейчас там, где оказалась.

Крутила в голове и так, и эдак, а выходило одно: как ни прискорбно, благополучие мое зависело от поведения вверенной под опеку девчонки. И каким таким образом можно на него повлиять, я не представляла. «Сестре что ли позвонить, посоветоваться?» — посетила голову шальная мысль, но я тут же скривилась, вообразив сомнительное удовольствие. В ответ на глупые мысли телефон зазвонил. Я взяла аппарат, глянула на дисплей и усмехнулась: лучше бы про миллион долларов мечтала, потому как с экрана раздражающе жизнерадостно скалилась сестра. Так и хотелось часть проблем перевесить на нее.

— Женя! — требовательно приветствовала она меня.

— Оля! — в тон ей ответила я, но из-за общей усталости получилось не так живо.

— Я по делу, — зачем-то уточнила сестрица. Можно подумать, мы хоть раз созванивались просто так поболтать. И продолжила многозначительно: — На той неделе Юра объявился, можешь себе представить, что я испытала!

«Вообще-то нет» — так и хотелось ответить, ибо доверительные отношения — не про нас с сестрой, но она такой возможности не дала и продолжила:

— С дочерью, говорит, хочу контакт наладить. Представляешь? И восемнадцати лет не прошло!

— Юра — который отец Маши? — начала я кое-что понимать.

— Ну а чей еще? Конечно, Машкин! Так вот, я сначала против была, шлялся же где-то столько лет и не вспоминал даже, потом чуть остыла, поразмыслила, с родителями посоветовалась. В общем, мы решили, пусть общаются, если девочка, конечно, захочет. Тем более что Юра как раз живет в вашем городе, а к нам приезжал на пару дней, мать навестить, отец-то у него еще лет пять назад умер, — при упоминании несостоявшегося свекра сестра всегда кривила лицо, будто у нее резко начиналась изжога, поэтому я, услышав брезгливый тон, без труда представила недовольную физиономию сестрицы. — Так что я ему твой номер скинула, сказала, пусть через тебя договаривается о встрече. Ты уж присмотри там за ними, одну Машеньку к нему не пускай — мало ли что у него на уме. Девочку я сама подготовлю, ты ей не говори пока ничего, тут аккуратно надо.

«Ох, знала бы сестрица, чем ее девочка в университете промышляет, не трепетала бы так сильно над неоперившимся птенчиком…» — думала я, вслух же просто сказала:

— Хорошо, — ибо с возрастом поняла, что проще согласиться, нежели выслушивать потом нудные нотации и нравоучения от родителей, которые непременно последуют за обязательной взбучкой от сестрицы. Вот уж у кого точно никогда не стоял вопрос на тему «тварь я дрожащая или право имею?»

Еще минут пять я без особого интереса слушала о житье ближайших родственников — на Ольгу никак снизошло вдохновение, обычно со мной она не столь словоохотлива, коротко сообщила, что у нас с племянницей все путем и с чистой совестью распрощалась с сестрой. Десять лет разницы и расстояние в три тысячи километров не слишком-то способствуют укреплению родственных связей. Да что говорить! С Машкой у нас на площади в шестьдесят квадратных метров и то не особо ладится, так что дело скорее всего не в расстоянии, а в том, что моя семья придерживается старого принципа насчет ошибок, которые нужно не признавать, а смывать, сами помните, чем…

Я прикрыла глаза и постаралась ни о чем не думать. Тяжелый во всех смыслах день как будто вытянул из меня все силы и буквально-таки приковал к дивану. Не видя смысла сопротивляться, я завела на телефоне будильник и укрылась пледом.

Наутро в университете ничего не напоминало о случившемся. Студенты гомонили как обычно, веселясь и беззаботно хохоча, преподаватели деловито сновали с бумагами в руках и только мрачный вид заведующего говорил, что ничто не забыто. Репетиции он юным кавээнщикам разрешил, но не столько по доброте душевной, сколько с корыстной целью сбора разведданных. Я, признаться честно, ни на что не надеялась. Да и выкинувшийся вчера парень никоим боком к нашим ребятам не относился, им даже пересечься негде было.

Но после окончания пар я покорно уселась за свой стол и воткнула наушники в уши, про себя упрашивая день первокурсника наконец-то поскорее наступить, дабы неприятная повинность отпала сама собой. В процессе подслушивания я докатилась до того, что придумала пару хороших шуток, которые бы без сомнения украсили выступление ребят. Хоть анонимки им под дверь подбрасывай.

Измайлов в этот раз для разнообразия дождался окончания репетиции и пригласил меня в кабинет. Машка осталась послушно ждать возле преподавательской — домой она так и возвращалась в моей компании.

— Сахар? — поинтересовался начальник, усадив меня пить кофе с бутербродами. Очередной пиджак висел на спинке рабочего кресла, сам же Директор, оставшись в рубашке с закатанными рукавами, лично ухаживал за мной. Что, согласитесь, не могло не настораживать, оттого кофе я пила с опаской, подспудно ожидая очередной свиньи от начальника, и вкус напитка как следует не прочувствовала. Измайлов устроился на стуле напротив и после того как я отрицательно мотнула головой, пододвинул к себе вторую чашку. — Ну как сегодня? — вопрос вывел меня из задумчивости.

— Также как и до этого. Веселятся, балагурят, о трагедии ни слова. Курнуть, благо, тоже никто не предлагал, — коротко отчиталась я.

— И ничего интересного?

— Почему ничего? Говорят, ваша любовница уже две недели не объявлялась, а у нее ноги, что надо, и губы нормальные, не то что у предыдущей, как два пельменя, — не без удовольствия просветила я Измайлова. — Почему, кстати, любовница, разве вы женаты? — я еще раз оглядела его правую руку, свободную ото всяких колец.

Тот закашлялся, прыснул кофе обратно в кружку и с укором посмотрел на меня.

— Не женат, Евгения Алексеевна, и охота вам глупости всякие повторять?

— Так вы же сами спросили, — невозмутимо пожала я плечами и приналегла на бутерброд с бужениной.

Отец Маши объявился в пятницу, когда я уже и думать о нем забыла, и назначил встречу на следующий день. Не имея ничего против, я согласилась. Хотя тащиться куда-то после насыщенной сверх меры трудами недели особого желания не было, я не понаслышке знала, сколь остро подчас в юном возрасте стоит вопрос отцов и детей.

Ресторан Юра выбрал приличный, с чеком дороже среднего и панорамным видом на набережную. Первое скорее всего напрямую вытекало из последнего. Меню у них хоть и было странноватым на мой вкус, но все же не безнадежно современным: я заказала салат и матчу с миндальным молоком. Машка, обозвав меня извращенкой, взяла себе кофе с кучей пены, взбитыми сливками и чизкейк, Юрий под мой уважительный кивок обошелся чашечкой эспрессо.

Вообще же по этим двум было сложно определить хоть что-то. Что отец, что дочь, сидели с каменными лицами и сосредоточенно занимались напитками. Разговор начинать никто не спешил. Я откинулась на спинку стула и приготовилась наблюдать сие увлекательное действо, раз уж вынуждена была стать свидетельницей воссоединения. Помогать этим двоим налаживать контакт я уж точно не собиралась, и без меня разберутся. Попутно пыталась найти хоть какое-то фамильное сходство, но тщетно. Машка высокая, стройная с длинными светло русыми волосами и серыми глазищами, наивный взгляд которых может сбить с толку любого, кто ее плохо знает. Юрий же — крепкий брюнет с голубыми глазами и резкими чертами лица, что лично у меня на подсознательном уровне вызывали настороженность. Может они и не родственники вовсе, — закралась крамольная мысль, ну да Ольге видней!

— Учишься? — неловко начал Юрий спустя пару долгих минут.

— Угу, — кивнула племяшка и уткнулась носом в стол.

— И как, нравится? — не сдавался отец.

— Нормально.

— А я сюда недавно по работе переехал. До этого уж очень далеко жил, да и служба не позволяла отлучаться.

— Ясно, — Машка явно не спешила раскрывать объятия новообретенному папашке.

— Маша, может, начнем все заново, с чистого листа? Я в девятнадцать совсем дураком был, не понимал от чего отказываюсь и что теряю, да и родители давили, что жизнь себе ломаю. Конечно, сейчас я жалею, что не набрался тогда твердости и уступил, хорошо хоть мама твоя сильнее меня оказалась. Давай хотя бы просто общаться начнем, я тебе помогу, может, чем? А уж простишь меня, когда сможешь, — Юра выглядел вполне искренним, и я решила оставить их наедине, обнажать душу при свидетелях — так себе удовольствие, да и Машке без моего присутствия проще будет.

— Оставлю вас ненадолго, — улыбнулась я и, прихватив сумочку, направилась в сторону туалетов.

Пятнадцать минут — это все, что я смогла им дать. Повертеться у зеркала, подправить макияж, глянуть ленту в Инстаграме… На большее фантазии не хватило. Когда я вернулась за столик, Машка уже увлеченно рассказывала про КВН и приглашала отца поприсутствовать на выступлении.

— Там у всех из команды родители придут, а мне и позвать было некого. Я даже пригласительный не брала, — огромные ясные глаза уставились на мужчину. Что ж, у него не было шансов.

— Конечно же, я приду! — пообещал тот. — А почему ты Женю не позвала?

— Мне ее и в универе хватает, — проворчала девчонка. — Она у нас на кафедре работает.

— Ух ты! А я и не знал даже, — Юрий с интересом стрельнул глазами в мою сторону.

— Да, так совпало, — протянула я и под напряженным взглядом племяшки не стала вдаваться в подробности.

И без слов было ясно: Машка не жаждет сообщать отцу все нюансы моего трудоустройства. Я в принципе тоже была в этом не заинтересована, тот редкий случай, когда мы с племянницей оказались единодушны.

Под конец встречи Машка сменила гнев на милость и явно благоволила отцу, что было и слепому заметно на фоне общей неприязни ко мне. А тот, в свою очередь, пообещал девчонке новый смартфон и сводить на концерт популярного ныне репера. Я хрюкнула и пригляделась к мужчине, пытаясь для себя определить: то ли он не в курсе, какого рода творчество только что подписался слушать за свои же кровные, то ли чувствует себя уж слишком виноватым перед дочерью и потому готов идти на любые жертвы. Был еще третий вариант — никуда он идти не планировал, но так плохо о Юрие думать не хотелось. В любом случае мужчина он состоявшийся, так что просвещать его даже на всякий случай не стала.

Расстались мы вполне довольные: Машка и Юра — взаимопониманием, а я — тем, что можно с чистой совестью отправиться домой и наконец-то отдохнуть. Я даже Машку погулять отпустила, пригрозив в случае чего не пустить на концерт. Девчонка вроде прониклась и обещала глупостей не делать. Так что всю вторую половину дня я принадлежала только себе и была неприлично этим фактом довольна.