Лемна и Полумна: необыкновенные истории обыкновенных троллей

Ксения Витальевна Смыслова, 2019

Шестнадцать историй из жизни многодетной семьи троллей. Списано с натуры! Никаких лубочных картинок, только правда жизни: дети ругаются, родители устают, падают орехи и звезды, лес шумит, жизнь течет.

Тролли входят в город

У Полумны есть особенная коробка — домик для бабки-сластёны. Сказку про то, что есть такая таинственная крошечная бабка, которая очень любит сладкое и приходит, если её позвать и предложить конфетку, детям рассказала их тетя Ива, самая младшая мамина сестра, когда приезжала в гости.

Лемна только фыркнула, а вот Полумна поверила. Она оставила несколько кусочков сахара около своей кровати и позвала бабку-сластёну, хотя ей было так страшно, что она спряталась под одеяло с головой.

Наутро кусочки сахара оказались надкусаны, а одного и вовсе не хватало. Так что Полумна окончательно уверилась в том, что бабка-сластёна существует, и решила сделать для неё домик. Она попросила у мамы ненужную коробку, настелила в неё мягкого мха и положила тряпочку — это постелька, потом положила маленький плоский камешек вместо стульчика, потом ещё маленькую коробочку — это шкафчик.

— Наверняка, это кто-то из мальчишек съел сахар! — фыркнула Лемна, глядя, как Полумна возится с коробкой. Но Полумна была так увлечена, что даже не услышала.

С тех пор каждый день Полумна что-то улучшала и добавляла в своей коробке. Домик бабки-сластёны по богатству и степени комфорта стал превосходить дом самих троллей. Там были и зеркальце, и метёлка, и сундучок с красивыми стёклышками и камешками, и раковина для умывания из настоящей ракушки. И, конечно, там не переводились сладости.

Сладости в доме троллей вообще не частые гости (и долго не задерживаются). Для того чтобы купить сладости в гномьем магазине, надо не только дойти до города (а это далеко), но и сначала что-то продать, чтобы получить деньги. Иногда папа-тролль продает гномам драгоценные камни, которые находит в горах. Гномы их очень любят и дают за них много денег, но папа находит драгоценные камни редко. Иногда папа продает поделки из дерева, которые сам вырезает, иногда даже мамины зелья. Но вообще-то папа и мама тролли не очень это любят: идти в город, продавать, покупать…

А вот для детей каждый поход в город — настоящее приключение! Фраза «Идём в город!» вызывает в тролльем доме настоящий переполох.

Папа и мама хотели бы, если уж приходится идти, сходить самим, без детей, но не взять детей нельзя — так они это обожают. Но собрать детей в город — то ещё приключение. Обычно дома троллята бегают просто в травяных юбках, и мальчики, и девочки. Но для похода в город нужно одеться прилично. Девочкам надеть платья, мальчикам — штаны и рубашки. Дети хотят в город, ради этого они даже готовы одеться, но одеться, когда ты это редко делаешь, довольно сложно. На рубашках полно пуговиц, голова хочет залезть в рукав платья, Палтус отобрал у Аргентины платье и хочет пойти в нём, Аргентина ревет, Калина и Малина ревут с ней за компанию, Хилари лупит Палтуса, выдёргивает у него платье, платье трещит и рвётся, и вот уже хором ревут все пятеро.

Папа-тролль терпеть не может сборов. Он начинает кипятиться и ругаться на всех в первые же пять минут, поэтому мама выгоняет его во двор со словами:

— Не помогаешь, так хоть не мешай!

Сама мама мечется по дому как стрела. Хватает детей по одному, на счёт раз одела, на счёт два причесала, на счёт три выставила во двор к папе.

Один, три, пять…пятнадцать! Пятнадцать детей уже во дворе с папой троллем, одетые, заново лохматые, чешущиеся, ноющие, что им давит и жмёт. Мама бегает по дому за Кейликуоко.

На этом этапе папа обычно начинает рычать и угрожать, что никто никуда не идёт. Дети начинают хором реветь и причитать, что они никогда-никогда-никогда не ходят в город. Полумна уже когда-то успела влезть в грязь, хотя вроде бы всё время стояла возле папы, и нацеплять репьёв в волосы.

Наконец из дома появляется запыхавшаяся мама с голой вопящей Кейликуоко подмышкой и платьем в другой руке.

— Ладно, пошли, — говорит она, едва переводя дух, — По дороге её оденем!

— Никто никуда не идёт! — рявкает папа-тролль.

Хоровой рёв поднимается до небес.

Мама хмыкает, перехватывает Кейликуоко поудобнее и выходит за калитку. За ней гуськом семенят дети, размазывая сопли по рукавам. Последним выходит папа, хмурый как туча.

Постепенно по дороге все успокаиваются и приходят в порядок. Вот уже и папа отошёл. Вот уже и Кейликуоко оказалась в платье. И даже репьи из волос Полумны куда-то исчезают до того, как тролли входят в город.

И вот — Тролли — Входят — в — Город.

Деревья постепенно сменяются домами — сначала маленькими, потом больше и больше. И вот уже тролли идут посреди огромных, гигантских, аж пяти!этажных домов. Троллята в восхищении глядят во все стороны сразу, запрокидывают головы, пытаясь разглядеть крыши, восторгаются всем подряд: витринами, окнами, цветами, кошками, мусором. Особенно громогласно восхищается Полумна:

— Какие потрясающие украшения! Мама, как красиво, погляди! — дёргает она маму за руку.

— Да, детка очень красиво… — кивает мама.

— Это БЕЛЬЁ сохнет! — уничижительно фыркает Лемна.

— Правда?… — искренне удивляется Полумна, разглядывая простыни, развевающиеся, как флаги, на натянутых поперёк улицы верёвках, — А так красиво!

— Правда, красиво, — снова кивает мама.

— Мама! — возмущается Лемна, — Чего ты ей поддакиваешь?! Это всего лишь бельё!

— Ох, Лемна… Но оно ведь и правда красиво смотрится.

— Полумна умеет видеть красоту в повседневных вещах, в отличие от тебя! Ты бы лучше у неё поучилась, чем критиковать! — вставляет папа нравоучительным тоном.

Мама кидает на него осуждающий взгляд, но ничего не говорит. Мама неловко чувствует себя в городе и понимает, что Лемна тоже. Но папе этого не объяснить. Он тролль, везде одинаковый тролль — что в лесу, что на приёме у короля. Он приносит лес с собой к королю. И не считает, что в поговорке: «Тролля можно вывезти из леса, но лес из тролля — никогда», есть что-то унизительное. А вот мама считает. Ей хочется выглядеть…уместно. Ей хочется, чтобы дети и она сама выглядели благородно, элегантно и изящно. А дети вопят, чешутся, сморкаются и разбегаются в разные стороны. И, вместо того, чтобы красиво плыть по улице лебёдушкой с чинно идущими парами, аккуратными и хорошо воспитанными троллятками, мама обнаруживает себя в центре абсолютно неуправляемой ватаги. Маме кажется, что все прохожие осуждающе смотрят на неё, что они занимают слишком много места, что они слишком шумные и буйные. Она краснеет, бледнеет, нервничает и клянётся себе, что дома сразу, сразу! начнет дрессировать детей ходить парами и учить хорошим манерам. И надевать платья каждый день.

Лемна чувствует примерно то же, что и мама. Она идёт чуть в стороне ото всех и делает вид, что она не с ними, что она случайно оказалась рядом с этим семейством, а вообще она эльфийская принцесса инкогнито. Она вытягивается в струнку и делает самый независимый и самодовольный вид, но внутри у неё всё дрожит и вибрирует от тревоги и напряжения.

Зато папа и Полумна получают удовольствие от каждой минуты. Они идут впереди, взявшись за руки, и поют, не обращая внимания ни на кого. Мама безуспешно пытается подогнать отстающих троллят, чтоб добраться до папы и напомнить ему, что он обещал ей не петь в городе.

Но вот, наконец, и гномий банк. Мама предпочла бы, чтобы папа сходил один, а она погуляла бы с детьми в парке по соседству, но в банке нужна и её подпись, так что приходится идти всем вместе. Мама собирает детей в кучу и шипит на них, что в банке нужно вести себя очень-очень хорошо, вы поняли, дети? Очень-очень хорошо! Троллята дружно кивают и просачиваются по одному в тяжелую дверь гномьего банка.

В банке папа мрачнеет. Гномы, низкорослый народец, любят строить свои заведения под свой рост. Видимо, им доставляет удовольствие то, что их более рослым соседям приходится сгибаться в три погибели. Мама-тролль задевает потолок макушкой и каждый раз испуганно втягивает голову, а бедный папа-тролль упирается в потолок плечами, ему приходится сильно нагибаться, у него от этого сразу начинает болеть спина и портится настроение.

Зато детям ещё расти и расти до потолка. Они рассыпаются по банку и с благоговением рассматривают мраморные колонны с завитушками наверху и золочёные решетки на окнах. Сначала только разглядывают, держа руки за спиной, но через пять минут уже начинают всё хватать и трогать, а Плинтус каким-то образом оказывается уже на самом верху колонны.

–Ма-лы-ши!!! — то и дело рявкает на младших Лемна, и гулкое помещение банка разносит её голос звонким эхом.

Мама каждый раз морщится и не знает, за что ей больше неудобно: за то, что младшие везде лезут и все хватают, или за то, что Лемна на них орёт. При этом мама пытается мило улыбаться банкиру и принимать самый что ни на есть светский вид.

Банкир, по совместительству ювелир, разглядывает тусклый зелёный камень размером почти с его кулак, который дал ему папа. Рассматривает, вертит, цокает языком, и, наконец, говорит:

— Извини,…, пять золотых, больше не могу дать!

— Как?! — возмущенно выдохнул папа, — Да у тебя…вас! — поправляется папа после многозначительного покашливания гнома, — Да у вас тут такие в три раза меньше по сто лежат! — папа кивнул в сторону прилавка с лучащимися драгоценными камнями.

— Так-так-так, — покачал головой гном, — Это же огранённые! Столько работы, столько труда, одно неверное движение — и камень рассыплется в пыль! А это?… Я вообще не уверен, что это изумруд!

— Ах так?! — папа попытался грохнуть кулаком по стойке, но ему не хватило места для замаха и он только стукнулся об жесткий мрамор, — Отдавай камень! Я пойду в другой банк!

— И куда же? — насмешливо улыбнулся гном, поглаживая бороду, — В столицу потащишься со всем своим табором?

Папа покраснел, позеленел и уже приготовился высказать гному что-то очень непечатное, но к стойке подошла мама с Кейликуоко на руках. Гном сразу убрал насмешливое выражение с лица и поприветствовал её почтительным полупоклоном:

— Имлана!

Мама ласково улыбнулась ему и положила руку на плечо мужа:

— Опять не можете договориться о цене, Седрик?

— Ох, Имлана, ну что мне делать! Ну только из уважения к тебе и любви к вашим чудесным детишкам… Десять!

— Двадцать!

— Имлана, ты меня без ножа режешь! Пятнадцать!

— По рукам!

Лучащаяся самой очаровательной улыбкой мама и хмурый папа подписывают договор, гном прячет изумруд куда-то под стойку и отсчитывает пятнадцать золотых монет. Папа сгребает деньги, прячет в карман и резко разворачивается, не прощаясь.

Гном ухмыляется, качая головой, и спрашивает маму:

— Не желаете ли сделать вклад? У нас хороший процент!

— Да что ты, Седрик, было бы что вкладывать…

— Ну в следующий раз, в следующий раз…

Мама ещё раз мило улыбается ему, и тролли выходят из банка. Плинтус тащит, спрятав под рубашку, своё сокровище — отвинченную от решетки золочёную розочку.

На улице с лица мамы сразу пропадает улыбка, она тяжело вздыхает и сразу как-то вся оседает, а папа дает волю гневу:

— Мерзкий мелкий у…!

— Беленус!!!

— Пакостник! Вот ведь…картошка!

— Картошка! Картошка! — радостно подхватывают дети. Они обожают, когда папа смешно ругается.

Папа не выдержал и засмеялся.

— Ну, куда теперь? — спросил он, побренчав монетами в кармане.

— В кондитерскую! — сразу выкрикнула Полумна. Остальные дети радостно завизжали, схватили папу за штаны и потащили по улице в самый любимый магазин всех детей на свете.

Кондитерская! Само это слово пахнет сладко, а уж как пахнет магазин — не описать словами! Нежный запах ванили, горьковатый аромат шоколада, головокружительный дух свежей выпечки! Запахи сводят с ума, а витрины! Какие роскошные, обворожительные в них выставлены торты, пирожные, восхитительные груды конфет в золотых обертках, шоколадные зайцы и человечки, россыпь разноцветных леденцов и великолепие посыпанных сахарной пудрой булочек.

— Ах, какой торт! — восхищенно воскликнула Полумна, уставившись на самый большой и самый яркий торт в витрине, весь покрытый разноцветными кремовыми розочками, голубыми, розовыми, жёлтыми, и крошечными сияющими жемчужинками, — Какой он, наверное, вкусный!

— Он картонный, глупышка! — осекла её Лемна, — Ты разве не видишь? А розочки бумажные! Иначе крем бы растаял, а торт бы испортился!

— Правдааа? — удивленно протянула Полумна, — Ну, был бы настоящий, был бы очень-очень вкусный!

Но всё-таки она не поверила Лемне и решила уточнить у мамы:

Конец ознакомительного фрагмента.