Лемна и Полумна: необыкновенные истории обыкновенных троллей

Ксения Витальевна Смыслова, 2019

Шестнадцать историй из жизни многодетной семьи троллей. Списано с натуры! Никаких лубочных картинок, только правда жизни: дети ругаются, родители устают, падают орехи и звезды, лес шумит, жизнь течет.

Лемна и Полумна идут в поход

— А что, если нам устроить для них испытание? — как-то раз предложил папа, после того, как мама в очередной раз пожаловалась ему на бесконечные ссоры Лемны и Полумны.

— Какое ещё испытание? — насторожилась мама.

— Ну, чтоб они вместе преодолевали разные трудности и опасности! Трудности закаляют характер! — в подтверждение своих слов папа взмахнул кулаком, чуть не разбив любимую мамину чашку.

— Глупости! — отрезала мама, подхватывая чашку, — Они же дети! Ты хочешь намеренно подвергнуть детей ОПАСНОСТИ?

— Не по-настоящему, — смутился папа, — такой, контролируемой опасности. Понарошку.

— Не знаааааю, — протянула мама, — как-то это звучит…опасно.

— Давай тогда я их просто в поход возьму? Ты же просила, чтобы я сходил к Лысой горе за купальницей и ветреницей.

— Просто поход?.. Хорошо. Но как ты уговоришь Лемну пойти вместе с Полумной?

— А почему я должен ее уговаривать?! — возмутился папа, — Я — отец! Я сказал — она встала и пошла!

— Отец, отец… — примирительно пробормотала мама, гладя папу по плечу и крепко задумавшись.

На следующее утро папа, Лемна, Полумна и увязавшийся с ними Плинтус надели на спины рюкзаки с провизией, взяли корзинки для трав, поцеловали маму и отправились к Лысой горе. Путь предстоял неблизкий: целый день дороги, ночёвка у подножия горы, сбор трав на рассвете и дорога обратно. Один папа обернулся бы гораздо быстрее, но папа не торопился. Его целью было не принести маме как можно быстрее травы, а помирить Лемну и Полумну.

Плинтус быстро устал, и папа взял его на плечи. Они шли между высоких светлых сосен, смаковали душистый воздух и пели хором. Точнеё, пели папа, Полумна и Плинтус. Лемна шла далеко впереди и злилась.

— Дурацкий поход! Дурацкая трава! Дурацкая песня!

Она глянула через плечо на родных, которые пели смешную троллью песню про лягушку:

— Кви-ква, кви-ква, кви-ква-ква! — заливались папа и Полумна на весь лес. Лемна досадливо поморщилась.

Папа шёл, пел и расстраивался. Пока его затея не приносила результатов. Лемна не хотела петь хором, она даже не хотела идти с ними рядом.

«А чего ты хотел, старый глупый тролль?! Ты ждал чего-то другого?!» — обругал он сам себя. Он поправил поудобнее сползшего Плинтуса, обнаружил, что тот заснул, и объявил привал.

— Знаешь, Лемна… — сказал папа, когда они лежали на траве, грызли шишки и ждали, пока проснется Плинтус. Он хотел сказать, что хотел бы, чтоб она шла с ними вместе, пела с ними вместе и получала удовольствие от похода с ними вместе. Но Лемна глянула на него исподлобья, и папа осёкся, кашлянул и сказал совсем другое:

— Знаешь, Лемна, я горжусь тобой! Ты шла так далеко впереди и ни разу не сбилась с дороги! Ты чувствуешь направление не хуже меня!

Лицо Лемны просветлело.

— А я, а я, папочка? — спросила Полумна, ластясь к отцу.

— И ты, и ты моя хорошая! — папа обнял Полумну, — Ты поешь как соловушка!

Полумна расцвела, а Лемна снова нахмурилась.

Когда Плинтус проснулся, они продолжили путь. Из-за задержки они немного отстали от графика и вышли к Лысой горе, когда было уже совсем темно. Все вместе они натаскали хвороста, папа быстро развёл костер и смастерил простенький шалаш. Дождя не ожидалось, поэтому папа не очень старался над шалашом. Он устал и хотел спать, поэтому второпях набросал на крышу шалаша листьев и, довольный, подошел к костру.

— Ну, троллятки, сейчас перекусим и спать! Нам завтра рано вставать!

— А где Плинтус? — вдруг спросила Лемна.

И правда, Плинтуса нигде не было.

Сначала папа-тролль сжал кулаки и немного порычал. Его мечта рухнуть и забыться сном, кажется, откладывалась. Потом папа испуганно подумал: «Что я скажу маме?». Только после этого он всерьёз испугался за Плинтуса.

Плинтус был настоящим троллем, лес был ему хорошим другом, но всё-таки он был маленький, к тому же далеко от дома, в чужом лесу. Он мог попасть в беду.

Лемна уже обежала полянку, заглянула в близлежащие кусты и в шалаш.

— Плинтус! Плинтус! — выкрикивала она.

На всякий случай папа тоже заглянул в кусты и в шалаш. В шалаше было пусто, только валялись листья и одеяла, которые папа сам туда бросил.

Полумна все это время растерянно стояла у костра и смотрела на папу. Потом она тоже стала кричать:

— Плинтус! Плинтус!

— ПЛИНТУУУУС! — заорал папа так громко, что с верхушек сосен сорвались ночевавшие там птицы, — ПЛИИИИНТУУУУУС, ГДЕ ТЫ?????

Ответом ему были только крики перепуганных птиц.

Папа потер виски и ещё немного порычал.

— Так, девочки, — сказал он, — Я пойду его искать по большому кругу, а вы ходите вокруг стоянки по маленькому. Но так, чтоб вы видели костер! Если ещё и вы потеряетесь, мама мне…Я себя этого не прощу! — с этими словами он решительно направился в темноту.

Лесные тролли неплохо видят в темноте, гораздо лучше, чем люди, но всё-таки не так хорошо, как совы или кошки. Фонарь папе-троллю был не нужен, но всё равно он несколько раз спотыкался о ветки, а один раз даже провалился ногой в муравейник.

— Вот старый дурак, — бормотал он, тщетно пытаясь поправить муравейник руками, — и что ты так психуешь? Подумаешь, мальчик пропал! У тебя ещё восемь есть!

— Ещё восемь есть, — ответил он сам себе после небольшой паузы, — а Плинтус-то один! Единственный! — и шмыгнул носом.

— Не раскисай, старый дурак, не раскисай! Найдется Плинтус наш, ну куда он мог деться? Плииинтус!!!

Плинтус все не отзывался. Папа ходил по спирали, всё увеличивая круги.

Лемна и Полумна тоже ходили по спирали. Сначала они обошли вокруг стоянки, потом чуть подальше, потом ещё чуть подальше, а потом вдруг Лемна поняла, что больше не видит света костра. На самом деле, костёр завалился и почти потух, но Лемна этого не знала. Она подумала, что сбилась с пути, зашла сама и завела сестру в чащу. Лемна встала как вкопанная. Полумна прошла ещё несколько шагов, потом заметила, что сестра остановилась и удивилась:

— Что такое? Ты нашла Плинтуса?!

— Нет. Я потеряла дорогу.

— Как?! Папа же сказал, что ты так хорошо чувствуешь направление…

— Заткнись!

— Лемночка, ты подумай, пожалуйста, и ты нас выведешь, я уверена!

–Заткнись!

Лемна закрыла глаза, потерла виски кулаками и попыталась сосредоточиться. Неожиданно она поняла, что вообще потеряла ориентацию. ВООБЩЕ. Она уже не знала, откуда они пришли минуту назад.

Полумна, пристально глядевшая на сестру, прочитала в её лице испуг и растерянность и перепугалась. Она села, потянув за собой сестру, и расплакалась.

— Лемна! Лемночкаааа! — ныла Полумна, мелко дрожа, — Лемночка, мне страшно!

— Ты трусиха! — огрызнулась Лемна, хотя на самом деле ей тоже было очень страшно.

— Я к маме хочууу! — разревелась Полумна, обхватив руками колени.

— Заткнись, ты мне думать мешаешь! — рыкнула Лемна.

Полумна послушно перестала плакать, только сдавленно всхлипывала в коленки. Лемна пыталась думать, но мозг ей отказал. Вокруг были только темнота и неизвестность. И плачущая Полумна. Лемне неожиданно стало жалко сестру. Она вдруг показалась ей такой же крошкой, как её любимица Кейликуоко. Неожиданно для себя Лемна всхлипнула и обняла Полумну. Полумна прижалась к ней. Она была такая теплая, такая родная, так пахла домом, что Лемна не выдержала и разрыдалась. Теперь уже Полумна успокаивала ее, обнимала, бормотала что-то утешительно, гладила по плечам, а Лемна только чуть слышно бормотала:

–Заткнись, заткнись, заткнись, — но сил злиться у неё совсем не было.

Вдруг девочки услышали треск. Прежде чем они успели испугаться, к треску присоединился такой родной папин голос: «Что ж я Имле скажу, что ж я скажу Имле… », повторял папа.

— Папа!!! — закричали девочки хором.

— Девочки? — удивился папа, — Я же велел вам не уходить далеко от костра!

— Мы заблудились, папа! Испугались! — Полумна бросилась в объятия отца. Лемна молча прильнула к нему с другой стороны.

— Испугались? — переспросил папа, глядя на их мокрые, распухшие от слёз лица.

— Очень! — подтвердили девочки.

— Ох-ох, глупышки… — пробормотал папа, — Пойдёмте, отведу вас в лагерь, сам буду дальше бедного Плинтуса искать. Вы такие большие и вдвоем испугались в лесу, а он маленький и один…Каково ему, бедняжке.

При мысли о страданиях Плинтуса Полумна снова разревелась. Лемна вроде бы хотела обозвать её рёвой, но почувствовала, что совсем не хочется, и сама почему-то стала шмыгать носом.

Папа привел девочек к стоянке, поправил почти потухший костер и собрался было снова идти в лес, как вдруг Полумна, которая на четвереньках полезла в шалаш, завизжала:

— Плинтус!!! — и бросилась обнимать брата, который всё это время мирно спал в шалаше, накрывшись одеялом с головой. Он забрался в шалаш, ещё когда папа его строил, и благополучно проспал все поиски.

Визг Полумны над самым ухом и её бурные объятия всё-таки разбудили Плинтуса, и он сел, вспотевший, растрепанный, с заспанными глазами.

— Уже утро? — спросил он, зевая.

Папа и Лемна переглянулись и расхохотались.

Когда все они благополучно вернулись из похода, набрав для мамы травы, но половину — не той, мама спросила после ужина:

— Ну как, твой коварный замысел удался? Совместные трудности и опасности их сблизили?

— Не знаю, — пожал плечами папа и виновато посмотрел на маму.

Мама отставила кастрюлю, которую собиралась помыть, села напротив папы и твёрдо сказала:

— Рассказывай!

Папа виновато потупился.

— Если я расскажу, ты меня больше ни с кем из детей в поход не отпустишь!

Глаза у мамы стали как у пантеры, а воздух вокруг головы слегка защёлкал и заискрился. Мама в такие моменты была очень красивая, но ещё больше опасная.

— Рассказывай… — повторила мама тихо-тихо, и папа всё ей рассказал. Про то, как потерялся Плинтус, а потом и Лемна с Полумной, и как он нашел их, испуганных и зарёванных, и как Плинтус нашёлся в шалаше, и как на обратном пути Лемна шла всё равно отдельно от всех, но всё-таки ближе. И почти не огрызалась на Полумну.

Мама выслушала, погладила папу по руке и ничего не сказала. Потом она пошла в спальню. Все дети уже спали, только Лемна, которая всегда засыпала позже всех, ещё пыталась читать. Но глаза и у неё после такого насыщенного похода слипались. Мама присела на кровать к Лемне и обняла её. Лемна прижалась к ней:

— Мама…

— Да, дорогая…

— Нет, ничего. Я люблю тебя, мамочка!

— И я тебя, доченька.

— А Полумна всё-таки вонючка!…

Мама вздохнула, поцеловала Лемну в макушку и пошла спать.