Помощница особого назначения

Ксения Болотина, 2018

Только после личного вопроса я осознала, с кем разговариваю и почему на собеседование приглашались даже те, у кого не было опыта работы, да и неспроста в объявлении указывалось, что требуется помощница «особого» назначения. И мне бы встать, уйти, но количество нулей в зарплате и обещание чисто деловых отношений не позволили хлопнуть дверью. И я согласилась, наплевав на то, что моя интуиция орала во все горло, чтобы я бежала от большого босса куда подальше и не оглядывалась. Содержит нецензурную брань.

Глава 2

Оксана

Самый ненавистный звук на свете — не то скребущийся, не то орущий и рычащий… Сама выбирала, старалась найти звук как можно противней, чтоб как услышала, так желание поваляться в кроватке подольше сразу же отпадало. А вот и моя самая нелюбимая часть! Я подскакиваю с кровати и несусь на звук в другой конец комнаты. Это тоже специально, некое подобие утренней зарядки, чтобы сон слетел окончательно. Не успеваю отключить будильник вовремя — и уши режет противный скрип, похожий на звук пенопласта по стеклу.

Да что ж сегодня все так болит-то?! Медленно бреду в ванную, пытаюсь, как обычно, стянуть с себя пижаму на ходу и замираю посреди коридора. Внимательно себя осматриваю, а затем для верности еще и ощупываю. Пижамы нет. На мне только существенно помятый шелковый топ и лифчик, почему-то болтающийся на одних бретельках где-то в районе живота. Узкая юбка с расстегнутой молнией съехала на бедра, а низ, наоборот, задрался по самое «не хочу».

До конца не проснувшийся мозг отказывался работать, бесперебойно выдавая одну и ту же фразу «не опоздать, не опоздать, не…»

А как я, собственно, попала домой, и где меня так помяло?!

Видимо, мозг решил мне отомстить за прерванный сон и начал услужливо подкидывать картинки того, что происходило вчера после работы.

«Да не-ет», — пыталась я себя успокоить, медленно сползая по стеночке. Чтобы он вот так… А я ему такое в ответ! Да теперь можно смело не идти на работу, а заняться не менее полезным делом. Начать подыскивать новое место, например. Но сначала надо все же пойти и забрать свои документы. Страшно представить, что Артем Владимирович напишет в моей трудовой книжке после…

Так это он меня в квартиру, а потом и в кровать? Получалось, что больше некому, уснула-то я у него в машине! Хорошо, не полез раздевать, хоть и позаботился о том, чтобы спалось мне максимально комфортно.

Представила, как он расстегивает на мне лифчик, и сразу же захотелось пойти в душ, чтобы утопиться и не мучиться!

И как, спрашивается, после всего этого мне смотреть ему в глаза?

Посидела, поубивалась. И убивалась бы еще долго, но обязанности есть обязанности. На работу, хочешь не хочешь, а надо. Всегда остается крошечный шанс на хороший исход дела. Надежда, она ведь умирает последней. Если выгонят, так, быть может, получится написать по собственному. Да и вещи по любому придется забирать. Я встала, встряхнулась и пошла приводить себя в порядок.

До работы я добежала быстро, даже раньше на пятнадцать минут. Как обычно, кивнула охранникам, но в этот раз они почему-то мне не улыбались и только подчеркнуто вежливо поздоровались, пожелав доброго утра.

Я не стала удивляться, мало ли какая муха их укусила. Протопала до лифта, нажала на кнопку и приготовилась ждать. Так было всегда, первым на работу приходил Артем Владимирович, затем я и уже потом все остальные сотрудники.

Но в этот раз двери лифта раскрылись сразу же. Вторая странность. Опять пожала плечами и, войдя, нажала на кнопку пятнадцатого этажа. И вдруг задумалась: а почему я еще ни разу за все время не была на последних двух этажах? За все три месяца работы. Да я уже и забыла, что они вообще существуют, даже пятнадцатый стала называть последним.

Лифт тихо звякнул, предупреждая об открытии дверей. Я вышла и только теперь заметила, что так и не переобулась. Нервно косясь в сторону кабинета начальства, быстренько извлекла классические лодочки, нацепила на ноги, расправила юбку и, сделав шаг, застыла на месте. Прямо напротив меня, слегка облокотившись на мой рабочий стол, стоял Артем Владимирович и сверлил меня своим замораживающим взглядом.

Поначалу я удивлялась, что по его лицу невозможно было понять, о чем он думает и в каком настроении прибывает. Ей-богу, как какая-то бездушная машина.

Отчего-то именно сейчас мне вдруг захотелось иметь возможность прочитать его мысли. Сердце заходилось в бешеном стуке, ладони вспотели, а я сама просто не представляла, как мне быть и что делать. Просить прощения или, гордо задрав подбородок, сказать, что я увольняюсь, не дожидаясь пока он сам меня выгонит? И вдруг поняла: не хочу. Мне ведь здесь действительно нравится, несмотря на требования моего высокого начальства.

Я стою и смотрю на Артема Владимировича испуганными глазами. Артем Владимирович смотрит на меня своим нечитаемым взглядом и медленно выгибает левую бровь в немом вопросе.

— Д-доброе утро, Артем Владимирович, — все же решила попытать я счастья.

— Доброе, Оксана Александровна, — ровный тон и ни намека на то, что происходило вчера. — Оставляйте свою… — сделал он многозначительную паузу пройдясь взглядом по моему чумодану, — сумку, — прозвучало с долей сомнения, словно он решал, как можно назвать то, что висит на моем плече. — И жду вас в своем кабинете.

И вот как понять, чего от него ожидать дальше? Решила все же не расслабляться, может быть, он меня позвал в кабинет для того чтобы уволить, но на всякий случай все же взяла блокнот и ручку.

— Садитесь, — прозвучало, едва я вошла в кабинет.

Начало мне уже не понравилось. Я напряглась, но приказ — а по-другому это нельзя было назвать — все же выполнила.

Сидим друг напротив друга и молчим. Молчание затягивается, напряжение в моем теле растет и вот-вот грозит перелиться через край. Артем Владимирович смотрит на меня каким-то новым взглядом, изучающим, и неожиданно подается вперед, опираясь о руки сложенные на столе. Я же вздрагиваю от резкости его движений и практически вжимаюсь в спинку стула, еще немного, и я на него залезу с ногами, наплевав на все нормы и приличия.

— У меня к вам предложение, — начальник хмурится, наблюдая за моими действиями, но в его голосе нет злости или раздражения, скорее недоумение. — Но для начала ответьте мне на один вопрос. Вы снимаете жилье в то время, когда у вас имеется собственная квартира. При этом вчера вы мне заявили, что откладываете деньги на покупку собственного жилья. Не объясните мне сей парадокс?

Это что же получается, пока я тихо и сладко спала в своей кроватке, мой начальник успел собрать на меня всю интересующую его информацию? Нет, я, конечно, понимаю, всякого рода проверки, мало ли, может быть, я сливаю информацию конкурентам, но чтобы вот так, да еще и задавать столь личные вопросы, абсолютно не касающиеся никаким боком работы!

— При всем моем уважении…

— Отвечайте, — приказ был отдан тихим, но настолько стальным голосом, что у меня волосы на руках встали дыбом.

Я упрямо поджала губы, продолжая молчать. Да и что бы я ему сказала? Что после смерти родителей брат начал играть и продал оставленный ему дом? Что после этого он не только перебрался жить ко мне и не бросил играть, но и стал водить ко мне в квартиру своих дружков? Несколько раз, заметив на себе сальные взгляды этих самых дружков, я вызывала участкового. Но брат вскоре возвращался и клялся, что больше такого не повторится, а через несколько дней начиналось то же самое. В один прекрасный день, вернувшись с работы, я застала абсолютно пустую квартиру, даже стульев и то не осталось. Сменила дверь на железную, но брат несколько раз подкарауливал меня с работы, дверь-то я ему уже не открывала. Вот и решила снимать квартиру в другом районе, и к работе ближе и от когда-то любимого и родного брата подальше.

— Или вы мне сейчас отвечаете, или… — остальную часть видимо, мне предстояло додумать самой.

— Уволите? — спросила, желая потянуть время и придумать, как бы ему ответить так, чтобы и он удовлетворился ответом, и я ничего ему не рассказала.

— Уволю, — еще и утвердительно кивнул, наверное, чтобы я окончательно прониклась. — И не только, — припечатал, окончательно выбивая меня из колеи.

Про «и не только» я решила не спрашивать, иногда проще находиться в блаженном неведении.

Решила идти проверенным путем, говорить правду, но недоговаривать и тем более не вдаваться в подробности.

— Слишком далеко от работы, а опозданий вы не потерпите. С таким графиком мне тогда вообще проще не ложиться спать, — вот, и правду сказала, и на загруженность свою пожаловалась.

— Почему не продашь? — я удивилась, но не подала виду. Скорее всего, Артем Владимирович и сам не заметил, как обратился ко мне на «ты».

— Продам. Вот как только денег достаточно накоплю, чтобы хватило на приличную квартиру в хорошем районе, так сразу и продам.

Было видно, что ледяному не очень понравился мой ответ, но на большем он не настаивал.

— Вчера, вы Оксана Александровна справились не со всеми делами, — как ни в чем не бывало сменил он тему разговора, — Надеюсь, сегодня они будут выполнены. И не позже, чем через двадцать минут.

Хотела было поспорить, но вовремя одумалась и согласно кивнула головой.

— Можете быть свободны, — снова уткнулся Артем Владимирович в свои документы.

Я встала и поспешила как можно быстрее скрыться с глаз начальства, а то кто его знает, возьмет и вспомнит про мои вчерашние откровения! Несмотря ни на что улыбка так и стремилась расползтись по губам, и я поспешила скрыться за дверью. Не получилось…

— Оксана Александровна, — я стерла с лица улыбку и повернулась к ледяному с невозмутимым выражением лица. — Как выполните не доделанные вчера дела, начинайте собирать свои вещи.

Ощущения были такими, будто на меня вылили ведро холодной воды. Дорадовалась! Сглазила! Артем Владимирович, оказывается, ни о чем и не забывал. Спорить смысла не было. Я кивнула и, опустив голову, побрела на выход.

— Оксана Александровна, — так и хотелось повернуться к нему и послать его куда подальше.

Вновь повернулась и, натянув на лицо дежурную улыбку, молча уставилась на ледяного, смотрящего на меня с какой-то непонятной эмоцией в глазах. Был бы он обычным человеком, я бы подумала, что сейчас он банально решил надо мной подшутить, но это же Артем Владимирович! Наверняка, сейчас добьет меня окончательно.

— Мы переезжаем на шестнадцатый, там вчера только закончили ремонт, — опять кивнула и только успела отвернуться, как…

— Оксана Александровна, — я резко обернулась, на этот раз не заботясь, о выражении лица, и наткнулась на обворожительную улыбку и блестящие от смешинок глаза. — Не стоит волноваться о том, что было вчера. Это никак не повлияет на вашу работу, — да он реально надо мной смеется, не зло, по-доброму! Этот момент надо срочно запечатлеть и иногда посматривать на снимок, напоминая себе, что даже такое ледяное начальство, как Артем Владимирович, способно на настоящие и, самое главное, положительные эмоции!

— Это все? — на этот раз решила спросить, ибо если он еще раз меня позовет, когда я отвернусь, сдержаться я уже не смогу. Еще не знаю, что я вытворю или выскажу, но после этого он меня точно уволит!

— На этот раз да, — мне показалось, или его голос стал теплее на несколько градусов?

Закрывала дверь все же с опаской, почему-то казалось, что он сказал не все, что хотел. И о каком предложении он говорил в самом начале?

Со вчерашними заданиями удалось справиться на удивление легко. Сегодня явно мой день!

Едва я успела прикрыть дверь в кабинет ледяного начальства, как, развернувшись, тут же угодила в объятия того, кто вчера так неосмотрительно устроил себе выходной, очень сильно меня этим подставив. Хотя чему здесь удивляться? Как говорится, яблочко от яблони…

— Оксаночка, солнышко, — воскликнул сияющий улыбкой Вячеслав Владимирович, не спеша разжимать объятия, в которые я угодила по своей невнимательности. — Опять зверствовал? — поинтересовался он с долей сочувствия, видимо, заметив мое далеко не радостное выражение лица.

— Нет, — пискнула я, пытаясь вывернуться из его объятий, и, когда мне все же это удалось, отскочила от него как можно дальше. Не объяснять же, что он своими знаками внимания достает меня сильнее, чем мое ледяное начальство. — Доброе утро, Вячеслав Владимирович, — поздоровалась я уже нормальным голосом с младшим братом и полной противоположностью Артема Владимировича.

— Вячеслав! — раздался недовольный голос из-за дверей. — Прекрати досаждать Оксане Александровне и зайди ко мне, надо решить несколько вопросов. Оксана Александровна, начинайте собирать вещи прямо сейчас, — а это уже мне.

Я собралась было ретироваться к своему столу, пока у меня был уважительный предлог в виде приказа начальника. Тем более что и сама была рада оказаться подальше от навязчивого внимания младшего братца.

Но не тут-то было! Вячеслав Владимирович покосился на дверь, из-за которой несколько секунд назад раздавался голос моего начальства, недовольно нахмурился и, одарив меня своей самой обворожительной улыбкой, медленно двинулся в мою сторону. Он ко мне, я от него. Два шага, и я упираюсь спиной в стенку, улыбка младшего Туманова становится шире, когда он понимает, что отступать мне больше некуда.

Не скажу, что я так уж сильно его боялась, по сути, Вячеслав Владимирович был довольно безобиден, но за два месяца его внимание мне уже поперек горла встало. И нет бы попытался ухаживать нормально, цветочки бы подарил, пригласил на свидание. Не-ет, это не про него! То в углу зажмет и шепчет на ушко разные пошлости, то нагло схватит посреди коридора, закинет на плечо и ставит в известность, что мы отбываем откушать в самый дорогой ресторан. И это посреди рабочего дня! А мне потом разбирайся с ледяным. Молчала до последнего, как-никак, совладелец, и связываться с ним чревато огромными неприятностями. Помог случай. Зажал как-то меня в лифте младший Туманов, целует в шейку, шепчет на ушко… Правда, не знаю, что он там шептал, мне в этот момент было безумно страшно, и боялась я не младшего, а старшего брата. И так непростительно задержалась с исполнением поручения, а тут еще и этот ловелас привязался! Вот только допустил он одну оплошность, забыл нажать на кнопочку и остановить лифт.

Раздается сигнал, двери медленно разъезжаются, являя моему взору перекошенное лицо Артема Владимировича. И тут мой горе-ухажер выдает…

— К черту твоего начальника, — несколько поцелуев в шею, — сам справится, — еще несколько, только уже ниже. — Едем ко мне, отказ не принимается.

Что тут началось… Мордобоя не было, начальник у меня не такой. Я, помнится, благодарила за это всех известных и неизвестных богов. А то ведь зашибли и не заметили бы.

Вячеслава Владимировича просто оторвали от меня и подняли за шкирку, как нашкодившего котенка. Пока мужчины мерились… взглядами, я медленно, по стеночке выползала из лифта с четким намереньем свалить куда подальше, пока и мне не прилетело.

— Стоять! — прогремел тогда голос Артема Владимировича.

С тоской посмотрела на свой рабочий стол, совсем чуть-чуть не дошла до крепости.

После того разноса младший Туманов неделю обходил меня стороной, а потом принялся за старое, только был уже более сдержан и избирателен в местах.

— Попалась, — промурлыкал Вячеслав Владимирович, вырывая меня из воспоминаний. Разве что не облизнулся как кот, поймавший мышь, а мышью я себя сейчас ощущала на все сто процентов!

На краю сознания кто-то прокричал голосом киношного героя что-то вроде: «Русские не сдаются!»

И я, приняв непростое решение, как и тогда в лифте, медленно поползла по стеночке в сторону кабинета начальника. Помирать, так с музыкой, и, желательно, в компании убивца.

К тому времени, как Вячеслав Владимирович разгадал мой маневр, моя дрожащая рука уже нажимала на дверную ручку, открыть получилось лишь с третьего раза, и то не мне.

Дверь распахнулась неожиданно широко, и я с громким «ой!» упала прямо в руки ледяного начальства. Тихо пискнула, когда меня поставили на ноги, и быстренько, юркнула за спину Артему Владимировичу. Немного отдышалась, пришла в себя и поняла, что спина-то у моего начальника широкая-широкая, а пахнет-то от него как приятно. И почему, интересно, я раньше не замечала, насколько он высокий?

— В кабинет, быстро! — я аж подпрыгнула от этого рыка, хорошо, что он не мне, а то бы точно оконфузилась!

Младший Туманов, к слову сказать, точная, только уменьшенная копия моего начальника, перевел на меня, выглядывающую из-за широкой спины, свои печальные глаза и тихо прошел к столу Артема Владимировича.

— Оксана Александровна, — дернулась от его тона и, кажется, даже перестала дышать. — Можете уже отцепляться от моего пиджака и идти наконец-то собирать вещи, — смягчил он свой голос, заметив мою реакцию.

Покраснела, побледнела, медленно разжала свои пальчики, пригладила ладонями его пиджак и, поняв, что делаю, снова покраснела.

Артем Владимирович смотрел на меня нечитаемым взглядом, и только в глубине его глаз читалось одобрение.

Очнувшись, вспомнила, где я нахожусь и кого рассматриваю, пробормотала что-то неразборчивое, и меня ветром вынесло из кабинета.

Впрочем, все это не помешало мне неплотно прикрыть двери. Ну, а что? Мне, между прочим, интересно, что старший скажет младшему, как непосредственная жертва я имею на это полное право!

— Ну и чего ты прицепился к моей помощнице? Девчонка от тебя уже не только шарахается, но и прячется по углам.

— Можно подумать, от тебя она не шарахается. Ничего, уже вон три месяца с тобой работает. А я, в отличие от тебя, успел разглядеть, насколько она настоящая, и, уж поверь, своего не упущу.

— Ну, разглядел ты на раз, на два, и что потом, пойдешь это же самое разглядывать к другой?

— Зря ты так. Думаешь, совсем молодой, глупый. Да? А я все равно заставлю ее…

И на самом интересном месте дверь со щелчком закрылась, оставляя меня гадать, что же он там меня заставит?

Схватила первую попавшуюся коробку, смела в нее разную мелочевку со стола и под прикрытием на цыпочках прокралась к дверям, а может, что услышу? Прошло минут пять, меня медленно, но верно распирало от любопытства, а из кабинета ничего, кроме неразборчивого бормотания не слышно.

Я вздохнула и пошла туда, куда послали, то есть собирать свои вещи. Заняло это действо у меня больше часа, могла бы вообще сделать все минут за двадцать, да только все время отвлекалась на редкие крики, раздающиеся из кабинета.

«Да ты», «да я», «да попробуй!»

Не могут они кричать сразу целыми предложениями?!

Я забрасывала последние карандаши в коробку, когда дверь открылась, и из кабинета вылетел взъерошенный и чем-то сильно разозленный Вячеслав Владимирович. Вихрем пролетел по приемной и скрылся за дверями лифта, при этом даже не глядя в мою сторону. Гадать, что, зачем и почему, можно было бесконечно, поэтому пожав плечами, принялась запечатывать коробки скотчем.

— Оксана Александровна! — подскочила, ударившись головой о столешницу и с недоумением, посмотрела на свое ледяное начальство, потирая рукой макушку.

— Почему вы все еще здесь? — окончательно добил он меня этим вопросом. А где, по его мнению, я должна была быть в данный момент? Стою, судорожно перебираю в голове все утро и понимаю, что это не я олень! Заданий-то он мне не давал, значит, сам что-то напутал.

Я подозрительно косилась на мужчину, стоящего в дверном проеме, и раздумывала, спросить у него, что он имел в виду, или просто помолчать?

— Бегом в столовую, и чтобы я вас как минимум полчаса не видел.

Быстро покивала головой, извлекла из недр чумодана кошелек и побежала кушать. Надо же, чудеса, да и только, само ледяное начальство озаботилось моим питанием! И все-таки вчерашний разговор по душам не прошел даром.

Дошла до столовой и сразу же, не обращая ни на кого внимания, схватила поднос и начала набирать разных вкусностей. Организм возрадовался, что его наконец-то будут кормить, а желудок уже не просто давал о себе знать урчанием, он буквально орал, чтобы я уже закинула в рот хоть что-нибудь съестное.

Давясь слюной и облизываясь, я присела за ближайший столик и принялась уплетать свой обед. Если честно, не думала, что в меня все это влезет, но оказалась серьезно неправа. Умяла я все очень быстренько — шутка ли, вчера ничего не ела, сегодня не позавтракала. Вообще-то хотела, но открыв свой холодильник, поняла, что моему желанию не суждено было сбыться. На полочке сиротливо стояла баночка горчицы, на дверце нашлось несколько зубчиков чеснока, а в отсеке для овощей — маленький перчик чили. Желание завтракать отпало само собой.

Сижу, потягиваю сладкий чай, никого не трогаю, и тут над ухом как заорут:

— Оксанка, ну ты даешь! Слушай, расскажи, как у тебя это получилось?

Хлопнув глазами, я посмотрела на своих подруг по несчастью — они тоже работали помощницами, правда, не у таких высоких начальников, как я — и ничего не поняла.

Мой растерянный и непонимающий взгляд пыл девушек не остудил. Подтянув стулья поближе, они окружили меня, как вражескую крепость, и явно собрались взять штурмом, если я прямо сейчас не начну говорить. Спустя несколько минут мне все же удалось разобраться в путаных объяснениях и восторгах трех подруг.

Все оказалось до банальности просто. В лифте работают камеры, и этим все сказано!

— Ну, ты сильна, — раз в десятый повторяла Анька. Оставшиеся ей усердно поддакивали.

— Такого мужика, и поставить на колени!

— Да я больше чем уверена, он-то и на коленях стоял в первый раз за все свои тридцать шесть лет!

Так я и узнала, сколько лет моему начальнику, раньше не интересовалась, да и сейчас бы не стала, но раз уж сами сказали…

Девчонки галдели еще минут пять, я пыталась им объяснить, что они все не так поняли… Но, видимо, это всем известное выражение не произвело должного эффекта. В итоге девочки остались уверены что мой начальник в меня давно и безвозвратно влюблен, а я молодец: и позиций не сдала и мужика на колени поставила. А мне вдруг стало обидно за своего ледяного. Такого мужчину на колени не поставишь, да и зачем? Упиваться своим превосходством? Не понимаю я этого. Куда лучше заслужить его доверие и иметь возможность спрятаться за широкой спиной.

А во всем виновата сегодняшняя смена охраны, не мужики, а кучка сплетников! Я вспомнила, кого сегодня видела на посту, и попыталась запомнить лица, просто так этого оставлять я не намерена, такое с рук спускать нельзя, иначе будет еще хуже. А я-то еще удивлялась их странному поведению, заговорили подчеркнуто уважительно, значит, записали в любовницы и считают, что я имею хоть какой-то вес.

Ничего, я до них еще доберусь. Шла, раздумывая, рассказывать начальнику или нет? Что-то последнее время стало слишком много этих «или». Я так задумалась, что не сразу услышала истеричные женские вопли из кабинета Артема Владимировича. Потихоньку прошла к своему рабочему месту и уселась за стол. Страсти в кабинете продолжали разгораться. Вскоре из распахнувшейся двери вылетела зареванная девица гламурного вида, поливающая ледяного различного рода ругательствами, из которых «бабник» и «кобель» были самыми приличными. Начальник же, как и всегда, оправдывал свое прозвище ледяного. Как распахнул дверь перед гостьей, так и стоял с каменным выражением лица и замораживающим холодом в глазах.

Не успел он закрыть двери, как в приемную, сверкая белозубой улыбкой, явился сам начальник охраны, именно он сегодня был одним из присутствующих на посту.

— Оксана Александровна, вы сегодня особенно прекрасны, — пропел он, подойдя к столу, и сунул мне коробку недешевых конфет. Значит, что-то ему от меня надо.

Прячу коробку под стол и с милой улыбкой смотрю на просителя. Несколько секунд, и он не выдерживает.

— Оксана Александровна, а скажите мне пожалуйста, в каком сейчас настроении прибывает ваш начальник?

И тут в моей голове что-то щелкнуло, а на лице расползлась коварная улыбка. Эх, попал ты, голубчик, но пока еще об этом не знаешь.

— Знаете, — я подалась поближе к мужчине и прошептала ему шепотом заговорщика, — сегодня ему сообщили, что мы можем наконец-то переезжать на шестнадцатый, он как об этом услышал, так все утро ходит едва ли не с улыбкой на губах.

Ну, а что? Я ведь даже не соврала! Про настроение ему ничего не сказала, а улыбка… она может быть разной.

Мужчина расплылся в такой широкой и предвкушающей улыбке, что на секунду мне его даже жалко стало, но он сам напросился.

Спустя полчаса, вся красная, взъерошенная и едва ли не плюющаяся огнем, из кабинета выползла жертва моего произвола. И сразу же направилась ко мне.

Глядя на него, сразу становилось ясно, что отлюбили нашего начальника охраны не только качественно, но и во всех позах.

— Оксаночка, — ну надо же, вспомнил, как раньше ко мне обращался! — И отчего же я впал у вас в немилость, что вы, сказав мне неправду, направили в самое пекло?

— В отличие от вас, Петр Васильевич, я не сказала ни капли неправды и про настроение начальника не обмолвилась и словом.

Мужчина погрустнел еще больше, но дураком он явно не был и сразу смекнул, за что я кинула его под танки.

— Страшный вы человек, Оксаночка, не хотел бы я быть вашим врагом.

— Так и не становитесь им Петр Васильевич, — предостерегла серьезным голосом и протянула мужчине руку. — А то кто знает нас, женщин, взбредет в голову что пострашнее, и пиши пропало.