Продаются ботиночки

Виктория Мальцева, 2022

Она сказала ему, что беременна. Он и глазом не моргнул, предложил денег на аборт и всё, что потребуется. Она обозвала его чёрствым чурбаном и обвинила в том, что ему никто не нужен, потому что у его сердца хватает энергии только на программный код. Вскочила и ушла, но дверью не хлопнула – тихо закрыла. С тех пор прошло пять лет, а он всё ждёт хлопка двери – громкой и чёткой финальной точки. И женщина у него есть видная, и на работу зовут в Америку, но… неспокойно как-то. Что-то не так. А тут ещё объявление это про ботинки спать спокойно не даёт… В общем, он решает найти её и захлопнуть уже эту дверь.

Глава 1

«Продаются детские ботиночки. Неношеные»

Прямо как у Хемингуэя, ей богу. Или кто там выдал этот лаконичный шедевр, о который спотыкаешься на каждом углу в сети, куда ни сунься?

В который уже раз это объявление лезет в глаза? Красные ботинки очень маленького размера на фоне голубого детского одеяла. Скорей бы их уже продали.

— А чего смурной-то такой?

Тюбик, что б его. Я машинально растягиваю рот в ответ на вопрос, а он не унимается:

— Тебя взяли! Тебя взя-а-али! Это Гугл парень! Я бы сейчас орал во всю глотку — пусть Москва и Подмосковье знают: «МЕНЯ ВЗЯ-А-АЛИ!». Нет, и всё-таки ты везучий сукин сын! Надо же… проекты в портфолио одинаковые, образование идентичное, опыт тоже похож — тебя они хотят, меня нет. Почему?

— Понятия не имею, — трясу башкой.

— Может, я рожей не вышел?

— У них там толерантность… black life matters и всё такое.

— Слушай, ты это… когда там будешь… замолвишь за меня словечко?

— Замолвлю.

Тюбик, он же Карнаухов, он же Слава, он же коллега и компаньон по обеденному перерыву — в целом занятный и не напрягающий персонаж. Обычно его лепет или… очередной трепет отлично развлекают в процессе принятия пищи, отвлекают на время от рабочих задач, потому что мой мозг даже в исключительно физиологические моменты занят продумыванием алгоритмов. «Креативность — это не творчество, это активный поиск возможностей сделать жизнь пользователя проще, лучше, приятнее» — девиз арт-директора Геннадия Артемьева и моей почти уже бывшей конторы.

— И что… если не секрет, прям двести штук дали на старт?

— Четыреста восемьдесят шесть.

— Мать…….…. Это на сколько больше, чем здесь?

— В пятнадцать раз.

— На какой уровень ты попал?

— Шестой.

— А подавался на пятый?

— Да.

— Ну, знаешь… Ты когда уезжаешь-то?

— По контракту должен доработать две недели и могу валить.

— И?

— Сразу и уеду.

— Вот так сразу?

Славик ненадолго замолкает и даже становится серьёзным.

— Только не говори, что тебе будет меня не хватать! — его внезапная серьёзность трогает и веселит одновременно.

— Что, совсем ничто не держит? — спрашивает вдруг.

Меня бросает в жар. Какой… меткий вопрос задан! Словно я опять на панельном интервью, и трое прожжённых эйчаров тыкают в меня психологическими зондами.

— Квартиры своей нет. Имущества особо тоже… машину продам. Велик и кое-какое спортивное снаряжение, если хочешь, можешь забрать себе.

— Заберу, спасибо. Родственники? Ты никогда о них не говорил…

— Только дальние. И не в Москве. Да я их, честно говоря, никогда и не видел.

— Что, и личной жизни нет? А Лана?

Я пожимаю плечами.

— Ну, брат, ты даёшь. Выходит, и впрямь ничто не держит.

Помолчав с минуту, Славик считает уместным добавить:

— Я всегда знал, что ты гений и немного того… дикий что ли, — смеётся, — но что б до такой степени…

— Слава, ты никому пока не говори. Особенно начальству.

— Звучит так, будто ты не уверен… Не дури, ладно? Но, замётано, брат.