Беременна по ошибке

Ксения Богда, 2020

Я узнала, что беременна. Казалось бы, счастье… вот только парень меня отверг. Обвинил в измене. А ещё на пороге появился Ярослав Гаврилов – богатый и влиятельный политик. По воле случая нам пришлось провести несколько дней вместе, и единственным желанием было забыть эти дни, как страшный сон. Но моим планам не суждено было сбыться!Он узнал про мою беременность, и он не собирается отказываться от своего ребенка…Прежнее название "Беременна (не) от того"Содержит нецензурную брань.

Глава 3

Он прижимает меня к себе, и я ощущаю жар, исходящий от его тела.

— Да ты ледяная. Дрожишь вся.

А меня удивляет, насколько теплый он. Это тепло тут же проникает под одежду, заползает под кожу и уютно сворачивается прямо в сердце. Либо он так хорошо притворяется, либо пострадал не так сильно, как мне кажется.

— Все будет хорошо, Уль. Мои люди нас найдут и вытащат. Веришь?

Не верю и только качаю головой в ответ на его вопрос.

— Зря.

Он продолжает выводить меня на диалог.

— Тогда почему нас до сих пор не нашли? И вообще, что им от нас надо? От тебя, прости.

— Тише говори. Не уверен, но нас могут слушать.

Я понижаю голос и продолжаю закидывать Ярослава вопросами.

— Что им нужно от тебя? Я-то просто пешка в этой игре.

— Ну, судя по тому, что мне выговаривали, догадываюсь. Но подожду, пока озвучат. Думаю, скоро увидим Марата, и все узнаем.

— Кто он вообще такой?

— Конкурент. Мы были когда-то партнерами. Начинали вместе. Вышли из одного интерната.

Одно-единственное слово заставляет внутренне сжаться от плохого предчувствия. Мы в заднице.

–Уль, нужно просто ещё немного продержаться.

На какое-то время между повисает абсолютная тишина. Слышу только тяжелое дыхание Ярослава. Он крепко прижимает меня к себе. Но мне сейчас настолько тепло, что нет сил оттолкнуть его и сыграть в недотрогу. Сейчас самое главное — продержаться и не сдаться.

— Кстати, извини, что накричал и начал обвинять. Просто немного не ожидал очнуться в незнакомом месте прикованным к стулу.

— Как мы вообще здесь оказались?

Ярослав дергает плечом.

— Помню только как открыл дверь, видимо, тебе, потому что не успел рассмотреть лицо. Ну и все. Залетели в квартиру, тебя сразу же вырубили, я ещё какое-то время пытался сопротивляться.

— Ясно.

Ну хоть становится понятнее, что к чему. Есть, конечно, некоторые пробелы, и хочется их восполнить, но сейчас не хочу об этом говорить.

— Так что, может, сменим пластинку?

Тяжело вздыхаю.

— Что ты хочешь узнать?

Идея поговорить больше не кажется мне такой уж нелепой. В конце концов, можно убить время.

— Начни рассказывать о себе.

— Я Ульяна, мне двадцать три и моя фирма занимается твоей кампанией.

— Это я уже знаю. Что ещё?

— Тебе прям с детства? — умудряюсь хихикнуть и прикрываю рот ладонью.—Это будет долго.

— Ничего, я не тороплюсь.

Этот голос заставит говорить кого угодно. Теперь я понимаю, почему он подался в политики.

— Ну, я закончила политологический факультет. Мне всегда была интересна политика и эти ваши игры. В школе была отличницей. Закончила с золотой медалью.

По мере повествования все сильнее расслабляюсь, и контролировать вылетающие слова становится сложнее.

— Год назад рассталась с парнем. Скотиной оказался, — ухмыляюсь, — говорил, что я бревно в постели. И это при том, что я отдала ему свою честь, и он был первым. Представляешь? За этот год больше не рискнула влезать в отношения…

Я окончательно отогреваюсь в его руках и могу немного расслабиться. Все же несколько дней в постоянно подмороженном состоянии дают о себе знать.

Голос звучит сонно, и с каждым словом меня утягивает в темноту.

— Поспи, девочка. Все будет хорошо. Иначе я себя не прощу.

Это последние слова, которые улавливает мое сознание перед тем, как окончательно улететь в сновидения.

Следующее пробуждение становится не таким резким. Я все так же плотно прижата к твердой и горячей груди. На миг пронзает догадка, что, возможно, у сокамерника жар на фоне всех этих травм. Он, кажется, крепко спит, и я, не раздумывая, прикладываю руку ко лбу. Тут же натыкаюсь на темно-серые глаза и сердце замирает в груди. На какое-то время и правда забываю как дышать и просто смотрю на мужчину, лежащего передо мной. Даже следую его совету и представляю, что мы где-то далеко от этого страшного места. Сумеем ли мы выбраться? Смогу ли я восстановиться после всей той жестокости, которую увидела?

— Доброе утро.

Его хриплый голос прерывает бег никому ненужных мыслей. Снова ощущаю, как в уголках глаз скапливается влага, и стараюсь незаметно её прогнать. Ярослав выглядит немного лучше, чем перед сном, и это успокаивает мои расшатанные нервы.

— Ну-ну, если хочешь, можешь поплакать.

Мотаю головой и слышу самый жуткий звук. К нам снова кто-то заходит, и мои внутренности скручивает в узел. Мне становится не по себе, а Ярослав сильнее прижимает к себе. Будто защищая.

— О, ну я же был прав. Твоя же сучка. Вон как оберегаешь.

Язвительный тон Марата заползает гадюкой в самое нутро. Яд так и норовит растечься по венам, отравляя организм.

— Тебе чего?

— Парни…

Один короткий приказ — и меня выдергивают из рук Ярослава, припечатывая к холодной стене. Пытаюсь сопротивляться, но только бью кулаками по воздуху. Хватка на талии усиливается, и мне не хватает воздуха.

В руках Марата какие-то бумаги, которые он сует под нос Ярославу.

— Подписывай.

Снова приказ. Ярослав неспешно берет бумаги из рук мужчины и хмыкает.

— А может, ты мне сначала отсосешь? А потом я подумаю…

Марат запрокидывает голову и громко ржет. Все мое нутро сводит дикий ужас, когда Ярослава снова ударяют.

— Слушай сюда, Ярик. Либо ты подписываешь эти е***ие бумажки, либо я из тебя душу вытряхиваю.

— Ну, тогда-то тебе эти бумажки точно никто не подпишет.

У меня глаза лезут из орбит. Он же сам себе сейчас выкапывает могилу. Я уже не чувствую хватку на теле, только мысленно умоляю все это прекратить. Но, кажется, Ярослав меня не слышит, потому что продолжает зарываться.

— Слушай…ну ладно я, ты всегда по мальчикам отрывался. Но девушка-то тебе зачем?

Марат как-то поганенько усмехается, а у меня внутри образовывается вакуум, который так и грозит поглотить все вокруг.

— А это не мне. Это вот, парням моим.

Ледяные иглы пронзают грудь, как только до моего сознания доходит смысл сказанных слов.

— Ты че задумал, Маратик?

Господи, Господи, не нужно. Не нужно это спрашивать. Я не хочу знать, что он там задумал в своем больном мозге.

— О, а вот что, — мужчина наклоняется, придвигаясь вплотную к сидящему Ярославу, и понижает голос до змеиного шипения, — давай ты эту девкутрахнешь, и мы её отпустим.

— Иначе что?

Все это я слушаю не дыша. Не ощущаю ничего и перестаю видеть что-то вокруг себя. Воздух отказывается задерживаться в моем организме, и я никак не могу его там оставить. Меня в миг словно опустошают, и я сдуваюсь, подобно шарику. Тело бьет мелкая дрожь. Я запускаю ногти в руку, которая меня по-прежнему удерживает, и слышу шипение. Меня встряхивают, словно тряпичную куклу.

— Ну, иначе я просто отдам её своим ребятам. А у меня их, кажется, десять. Не помню точно. Выбирай, Ярик. Свобода девушки — просто ты с ней переспишь, — или её пустят по кругу, и не уверен, что она останется в живых. Даю тебе десять минут.

— И как ты узнаешь?

Ярослав надменно хмыкает, а внутри у меня все разлетается в щепки. Потому что я знаю про камеры. И да, они узнают.

— Будем считать, что я ясновидящий.

Напоследок мою грудь сминает огромная ручища, и уродливое лицо замирает в миллиметре от моего.

Краем зрения вижу, как Ярослав дергается на своем месте, но его, полностью обездвижив, удерживают два амбала. Перед глазами тут же начинает расплываться. Голова кружится. Я четко осознаю, что мужчина не сможет остановить этих тварей. Их много, а он один, сильно избит.

— Зачетные сиськи. Так и вижу, как мой член будет скользить между ними.

В мой бок тычут возбужденным членом. Передергивает, и тошнота тут же скручивает внутренности. Меня бы вырвало прямо на него, только вот кроме пары глотков воды ничего в желудке не было. Я съеживаюсь от одной только мысли о том, что мне предстоит.

Мы остаемся вдвоем. Я вцепляюсь в каменную стену, чтобы не рухнуть от того, что услышала. Заставляю себя дышать. Иначе просто задохнусь.

–Уль…

Испуганно вздрагиваю и впиваюсь взглядом в сидящего напротив мужчину. Все внутри меня вопит о том, что они воплотят свои угрозы в жизнь. И глазом не моргнут. А мне страшно. Я не хочу оказаться под толпой голодных мужиков и молиться, чтобы просто выжить.

— Иди сюда.

Мотаю головой не в силах сдержать подступающую к глотке истерику.

Ярослав с трудом поднимается на ноги и приближается сам. Я упираюсь глазами в его широкую грудь и всхлипываю. Горло печет от сдерживаемого крика.

— Они тебя не тронут. Скажем просто, что переспали…

Начинаю мотать головой, потому что его слова звучат абсурдно.

— Тронут. Посмотри на себя, — мой голос срывается и переходит на писк, — они избивали тебя на моих глазах! Тут камера висит. Они увидят!

Мне закрывают рот и глазами приказывают не паниковать. Только вот сил исполнить его молчаливую просьбу или даже приказ у меня не остается.

— Успокойся.

–«Успокойся»? — я вырываюсь из захвата и зло шиплю не в силах больше держать все в себе:—Ты представляешь, кто эти люди? Да я тут торчу по твоей вине! Из-за тебя мне сейчас грозит групповое изнасилование! А ты говоришь успокоиться?

— Они тебя не тронут.

— Да с чего ты взял? Уже тронули, а ты даже шелохнуться не мог! И они узнают. Тут камеры висят! Ты сможешь меня защитить от этих зверей? — голос срывается, и дальше я могу только шептать:—Хотя о чем это я? Я тебе никто, тебе, скорее всего, вообще наплевать, что со мной сделают.

Мне тяжело дышать. Нервные окончания покалывает от навалившегося страха. Хочется оказаться где угодно, только не здесь, но это невозможно. Мы будто в бункере. Сюда не доносится ни единого звука. Только узкая полоска света откуда-то сверху. Ярослав впивается в меня взглядом. Он все ещё слаб, но может стоять ровно. В отличие от меня. Онемение завладевает всем моим телом.

— Ульяна, — широкая ладонь приподнимает мое лицо, и сердце останавливается, — я понимаю, что ты здесь по моей вине. Ты просто оказалась не в то время не в том месте. Мне паршиво от одной только мысли, что невинная девушка попала в такую передрягу. И поверь, я сделаю все, чтобы тебя защитить…

— От десяти мужиков? — я на грани истерики, внутри уже закипает отчаяние. — Яр, из тебя все силы выбили за те дни, что мы здесь. Ты дышать-то с трудом можешь. А я не хочу…

Голос превращается в скулеж. Пальцы впиваются в его кожу. Слезы без перерыва текут по лицу.

— Или подпиши эти чёртовы документы…

Но он ожидаемо качает головой в знак несогласия.

— Я не могу. Слишком многое поставлено на карту.