Девушка из офиса

Ксения Аленчик, 2023

Даша Маркина уверена: современной девушке, чтобы выйти удачно замуж, одной внешности уже недостаточно. Нужен еще и социальный статус в виде брендовой сумки и хорошей работы. Даша хочет удачно выйти замуж и больше никогда не работать, но пока вынуждена выслушивать оскорбления стервозной начальницы и выплачивать кредит за брендовую сумку.Перед вами откровенный сатирический и не нравоучительный роман о современных женщинах, их отношении к мужчинам, женской дружбе, карьере, финансам на фоне расцвета потребительского общества.

Часть 2

I see the moon

Moon sees me

Somewhere the moon sees

Somebody I'd like to meet

Shines in my eyes

Shines in my face

One day we'll shine together

Whatever it takes

(Spada «In All Your Glory»)

9 Гарелкина

На Саше Гарелкиной тонкий ремень с медным логотипом итальянского модного дома, балетки — французского, на столе перед ней лежит темно-синий кошелек с переплетёнными буквами «С». В остальном — она в костюме офисной мыши — белой рубашке и черных зауженных брюках, подчеркивающих ее длинные паучьи ноги. Мы обедаем в итальянском кафе возле офиса, которое часто посещает наш корпоративный бомонд — то есть, топ-менеджмент. Примелькаться этим мужчинам в дорогих костюмах, уж если не на рабочих встречах, то хотя бы в ресторане — отличная инвестиция обеденного времени и денег. И кажется, мы не единственные девушки из офиса, которые просиживают там обеденный час с этой же целью. Я предусмотрительно надела узкую черную юбку, рубашку с глубоким декольте и очки с простыми стеклами. Я на днях прочла в одном паблике, что мужчин, заставших советское образование, привлекает образ строгой училки, как воплощение всего, перед чем они испытывали трепетный страх. Чтобы добавить своему виду еще больше пикантности, я нацепила кружевной чокер на шею. С удовольствием отмечаю на себе заинтересованные взгляды. Меж тем Гарелкина делится последними офисными сплетнями о помолвке коллег:

— Кольцо не меньше половины карата, ты прикинь! Если бы я знала, что у Стасика столько бабла, он бы сейчас не Ленке предложение делал, — она жеманно поправляет длинные шоколадные локоны, вертит в пальцах кружку с кофе. Гарелкина — москвичка, но все свое детство провела в Измайлово, а посему мало чем отличается от понаехавших. Но она слишком продумана, поэтому об этом узнают только близкие ей люди, и то — случайно. Как только появилась возможность, Гарелкина тут же сменила свой пролетарский адрес на престижную улицу Мосфильмовскую. Свою пролетарскую фамилию она бы тоже охотно сменила, но пока не подвернулось ничего, или, точнее сказать, никого для этого подходящего. Гарелкину интересуют исключительно представители высшего управляющего звена. Она относится к той разновидности женщин, которые неизменно вызывают зависть у других женщин, оказавшихся с ней в одной компании. Гарелкина красивая, энергичная, и очень заметная. В общем, бесит. И чтобы хоть чем—то ее позлить, я называю ее исключительно по фамилии, которой она стыдится.

— Ну, я думаю, у него неплохая зарплата. Все-таки, начальник отдела, — говорю я, разделывая семгу вилкой и ножом.

Встречаюсь взглядом с мужчиной, сидящим через два стола от нашего (двубортный пиджак, темные волосы, легкая щетина), сидит один. Привлекательный. На пару секунд задерживаю на нем взгляд, как учат в статьях из женских журналов: «Как зацепить мужчину с первого взгляда».

— Ну а Ленка! Была — мышь серая, а тут, смотрю, приоделась, ну и в целом как-то поухоженней стала, волосы отрастила, — Гарелкина продолжает сокрушаться насчет пассии нашего коллеги Стасика Фролова. И что-то мне подсказывает, что Стасик был для нее чем-то вроде запасного парня — того, кто не попадает в пул кандидатов первого эшелона, но которого ты держишь возле себя про запас на случай, если вдруг сама не попадешь в пул кандидаток для парней первого эшелона.

— А машину он ей успел купить? — спрашиваю я, и, подражая Гарелкиной, оглядываюсь по сторонам, откидывая волосы манерным движением. Снова замечаю на себе взгляд привлекательного брюнета. Он откровенно на меня пялится, и я предполагаю, что это свидетельствует о его высоком социальном положении.

— Вроде нет, но он ее карпулит теперь каждый день, — Гарелкина кривит рот.

— Как карпулить, так это они запросто, а как машину купить — так в кусты! — смеюсь я.

— Дурында, — Гарелкина театрально закатывает глаза, — Карпулить — это означает, подвозить кого-то на своей тачке, от английского carpooling.

— Ладно, фиг с этим Карпулиным, — приходи в субботу в «Валенок», мы там женским коллективом собираемся по поводу моего Дня рождения. У меня стол! — слово «стол» я произношу с особым ударением, просто так топтаться рядом с баром Гарелкина точно не пойдет.

— Ну, «Валенок», так «Валенок». Была там недавно, славное местечко, — вставляет она вальяжно этот неподходящий для описания ночного клуба эпитет. — Какие пожелания к подарку?

— Спроси у моей Марины, она что-то там организовывает, — непринужденно сообщаю я. Пусть лучше Марина скажет ей, что мне нужны деньги.

— И сколько же тебе исполняется, старушка?

— Ну, не такая уж и старушка. Двадцать восемь.

— Но ботокс в носогубки колоть пора, — советует Гарелкина тоном врача, выписывающего рецепт от простуды, — Я тебе дам отличного косметолога! А какие чудеса блефаропластика творит — пять лет как не бывало!

Приглядываюсь к ее лицу и замечаю, что лоб застыл без движения, а скулы и брови — неестественно высокие для ее двадцати пяти? Двадцати восьми? Тридцати? Девушки, увлекающиеся процедурами омоложения, не имеют возраста, от двадцати до сорока — все на одно лицо. Странно, что я не замечала этого раньше.

10 Цветы и пиццы

— С Днем рож-де-ни-я! — коллеги выстроились в ряд, чтобы поздравить меня с очередным годом старения и одиночества, а может, и просто ради бесплатной еды. Леня держит букет белых роз, а Машка привязала к моему стулу разноцветные воздушные шарики. Сейчас Надя толкнет речь о том, как она рада, что я у них работаю, и пожелает мне поменьше работать и побольше отдыхать (как будто на самом деле она не желает обратного) и, конечно же, долгих лет работы в нашей любимой Корпорации. Желательно, до самой старости, а лучше — смерти. В ответ я буду сыпать штампами, как я люблю наш дружный коллектив, и что работа для меня праздник, а коллеги — вторая семья. А потом эта вторая семья накинется на меня с объятиями, поздравлениями и пожеланиями счастья в личной жизни и «всяких банальностей» (кто-то обязательно скажет эту избитую фразу, как будто она сама по себе не банальность). А я буду задыхаться от запаха голландских роз и дешевых духов наших офисных страшил, считающих себя красавицами. А затем, выполнив обязательный ритуал, они накинутся на бесплатную еду как стая гиен.

— Недешевая пицца, — замечает экономная Надя, глядя на коробки.

Да, я не стала позориться, заказывая резиновые подошвы из замороженного теста в пиццерии за углом, как делают это другие коллеги, чтобы стоимость жратвы ни в коем случае не превысила стоимость подарка, думаю я, но вслух скромно отмечаю, что да, это хорошая пицца.

— Но и подарок достойный, — гордо сообщает Машка, как будто на этот планшет они не скидывались всем отделом, а она его единолично подарила.

Вся эта обязаловка с отмечанием дня рождения в офисе кажется страшно унизительной и нелепой. Коллеги делают тебе одолжение, скидываясь на подарок, а ты делаешь им одолжение — предлагая дешевую еду. И даже те, кто тихо тебя ненавидит и обсуждает за спиной, в этот день все-равно кривят рот в фальшивой улыбке и произносят свои унылые пожелания. Хотя сами желают только одного — пораньше уйти с работы. От этого парада лицемерия выигрывают только цветочники и доставщики пиццы.

Хотите знать, сколько пожеланий «счастья в личной жизни» и «поскорее замуж» я получила за сегодня? Тридцать два!

Расстаться с Артемом перед днем рождения — это как отправиться в тюрьму прямо перед возможностью купить новую улицу — обидная несправедливость. Это даже хуже, чем расстаться перед Новым годом, ведь тогда праздник у всех, а сегодня все внимание искусственно приковано к моему одиночеству. Или мне это только кажется?

Дома родители одаривают меня букетом роз (еще один бесполезный веник) и конвертом с деньгами (очень полезный подарок), мы распиваем полбутылки Martini Asti, от приторности которого сводит скулы, а вечером я долго лежу в постели и пытаюсь осознать, когда же моя жизнь свернула не туда. Поначалу все двигалось по Плану: переезд в Москву, поступление в Университет, работа в крупной корпорации, парень со своей квартирой и престижной работой. А что мы имеем сейчас? Мне двадцать восемь лет, и новый год моей жизни принес только новые морщины и кредит — вечные спутники пресловутой взрослой жизни.

В общем, я занимаюсь тем, чем девушки обычно занимаются в день своего рождения — форменным самоедством, то есть подведением промежуточных итогов жизни. И сейчас эти итоги имеют серьезные расхождения с Планом. В финансовом анализе есть такое понятие, как завышенная база сравнения, и кажется, мой План был чересчур оптимистичен, а реальность оказалась отрезвляюще закономерной. Но развивать эту мысль — значит убить в себе то самое светлое, что есть в человеке — надежду. Поэтому я закрываю глаза и начинаю очередной сеанс визуализации.

11 Подарок

На собственный праздник я, разумеется, опаздываю. Я опаздываю так часто, что это стало уже не просто привычкой, а чертой характера, и друзья c этим смирились. Не могут привыкнуть пока что только врачи в поликлинике, но я над этим работаю. Дело в большом количестве дел, которые я утрамбовываю в расписание, не оставляя никакого зазора, и периодически случаются накладки. Удивляюсь людям, которые приходят везде заранее и сидят, ждут. Неужели им не жаль своего времени? Даже если они ждут всего пять минут, но это же целых пять минут! Сегодня мне нужно было выбрать наряд, и я перемерила половину шкафа, на каждую примерку уходило как раз пять минут. Если бы я была из тех странных, что приходят заранее, то не успела бы примерить какой-то из нарядов и, возможно, именно он оказался бы тем самым. Потом я выводила идеальные стрелки, а это еще десять минут, по пять на каждый глаз. Так что, если просто выкинуть пять минут, я бы накрасила только один глаз, а второй пришлось бы прикрыть пиратской повязкой, но это уместно только на Хеллоуин. Сегодня основной причиной моего опоздания стало обстоятельство непреодолимой силы — перебранка с мамой. Ей, видите ли, снова не понравилось, как я оделась. Слишком вульгарно, по ее скромному мнению. Чувствую, что она напряжена из-за моего расставания с Артемом. Мама, кажется, переживает даже больше, чем я. Может, она все-таки успела рассказать родственникам про мою скорую свадьбу, облегченно выдохнула, представляя, как скоро я съеду из их квартиры и оставлю всю жилплощадь им с папой, и теперь чувствует себя обманутым дольщиком? Тем более, наличие обеспеченного жениха избавляет родителей не только от моего навязчивого присутствия в их скромном жилище, но еще и от необходимости материально помогать дочери-транжире. В общем, селяви, мамочка, положительные аффирмации иногда дают сбой. Вот только, если я буду одеваться так, как тебе нравится, с каждым моим днем рождения переезд будет отдаляться от меня, как горизонт.

Такси подкатывается к входу в клуб, я захожу в зал, уверенным голосом сообщаю прямой высокой девушке с лицом рыбы, что у меня забронирован стол, и она зачем-то провожает меня к месту, хотя при бронировании мне его уже показывали. Держать в заведениях хостес — нерациональное распределение фонда оплаты труда. Когда ты просишь ее принести воду, коктейль или даже меню, она с деловитым видом сообщает, что, вообще-то, она вам не официантка, она — почти владелица заведения, радушная, но, как полагается, надменная хозяйка, а вот обслужит официант. Мне кажется, что эти хостес — эквивалент «женщин от заведения» в ресторане при гостинице Интурист, где они в советские времена разводили иностранцев оставить в заведении побольше денег. А сейчас эта профессия официально называется «хостес». Единственный случай, когда может потребоваться хостес: если придет законченный топографический кретин. Такой, который путает право и лево. Вот тогда на выручку ему придут благородные, но высокомерные хостес, эти властительницы московской ресторанной жизни.

Марина с Кариной зачем-то вырядились в длинные платья-бандо в пол, больше подходящие для Большого, а не ночного клуба. В зале шумно, хотя народу еще не много, обычно московские тусовщики подтягиваются ближе к часу ночи. Самый уместный наряд среди присутствующих на моем празднике дам у меня: комбинезон с короткими шортами и ботфорты. Когда я подхожу, девки вскакивают и визжат: «С Днем рождения», я целуюсь и обнимаюсь с подругами, Карина пытается подергать меня за уши по старой детской традиции из девяностых, но мне вовремя удается увернуться.

— Вы уже заказали выпить? — я пытаюсь перекричать музыку. И как будто отвечая на мой вопрос, официант приносит графин с коричневой жидкостью цвета казенного офисного кофе, лед и две бутылки колы. Девушки подготовились к вечеринке на пять с плюсом. Я заказываю бокал просекко. Вообще-то, я не люблю просекко, этот газированный уксус, просто его обычно подают в бокале на тонкой ножке, да и вообще, положено иметь любимый напиток, который ты можешь заказать в баре, не изучая меню. Керри Бредшоу пила «Космополитен», Чувак из «Большого Лебовски» — «Белый русский», Эдуард Лимонов — виски «Джим Бим». А я пью просекко.

Конец ознакомительного фрагмента.