Там за туманами. Балтийские грёзы. Часть 1

Ксемуюм Бакланов

Главный герой – человек, немало повидавший на своём веку, житель провинциального городка – попал в серьёзную разборку с главарями античной мафии. Едва не лишившись жизни, наш герой переезжает в Калининград. Но и здесь его неспокойную душу влечет к криминальному бизнесу. Сможет ли он выйти сухим из воды в этот раз?

© Ксемуюм Бакланов, 2017

ISBN 978-5-4474-2343-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Начало пути

Состав проехал километров сорок, мне показалось, прошла целая вечность. Да, этот поезд далеко не самое комфортабельное транспортное средство на белом свете. Как будто кто-то перенёс меня на двадцать лет назад и на десять тысяч километров с запада на восток, прямо в пассажирский электропоезд Владивосток — Находка. Та же грязь, те же мухи и тараканы, да и проводники те самые, они по-прежнему усталые и очень-очень добрые. Последние года два мне часто приходилось колесить на поездах, поэтому тут все знакомо до боли, и всё же этот был особенно хорош, этот был апогеем украинского железнодорожного сервиса.

В голове какая-то неразбериха, всё будто во сне, расплывчатое, ненастоящее, я бы сказал эфемерное. Вроде бы не со мной всё это происходит, а с кем-то, кто играет мою роль, по-другому и не скажешь.

Эх, чайку бы сейчас. Может попросить? Нет, не надо, слишком опасно. Глядя на багровые лица двух разругавшихся между собой проводниц, это был бы очень дерзкий шаг, но сейчас не время для подвигов, лучше дождаться, пока сами предложат свои суррогаты.

Я и раньше был «Мастер спорта» по глупостям, так иногда в сердцах говорила мама, но сейчас, походу, мне можно присвоить звание «Заслуженного», всё-таки за эти годы я немало поднаторел и крепко добавил в мастерстве.

Начинался новый этап в жизни, и как всегда в таких случаях, требовался подробный анализ предшествующих событий. Но сейчас ворошить прошлое — это просто пытка, вспоминать всегда хочется лишь победы и триумфы, ну, а если с этим облом, то и сами понимаете. Даже не столько не хочется, сколько страшно, страшно думать, что мама, как всегда права, а где-то и недооценивает своего сына, что не смотря на годы, ума нет, а значит не будет, ну и далее по тексту.

Неумолимая память — «мой злой властелин», мысленным взором просматривает события последних дней. Ну и написал, аж самому страшно, все гораздо проще — морщу лоб, гоняю мультики. Совсем нехороший разговор с отцом, он очень сильно сдал за последние пару лет, и во многом, как раз благодаря мне. Трудно ведь осознавать, что твой сын ничего дельного из себя не представляет. Сам я конечно так не думал, но его не переубедить, у него своё видение того, каким должен быть глава семьи и я, по его мнению, никак не заточен под эти критерии.

Вдобавок ко всему этот пятидневный запой с соседом по даче Геннадием перед самым отъездом. Даже и не знаю, почему именно с ним, мы не были друзьями, просто в этот момент было очень паскудно на душе, а он подвернулся под руку. Ну до чего же не кстати была эта беспробудная пьянка, прямо как последний раз в жизни. Здоровья теперь ноль целых, ноль десятых, совсем ещё не отошел, а тут такой оверкиль предстоит в судьбе и прямо сейчас, и прямо, когда совсем не хочется дышать.

Да, наверное, всё-таки угостила меня клофелином сожительница Гены, молодая бабёнка, которая вот уже год, как жила у него со своей шестнадцатилетней дочкой, не по годам разбитной девочкой — два по физике, три по химии. Не знаю, как и выжил, мне уже приходилось пробовать это блюдо, поэтому сомнений практически нет, это клафель, аналогия полнейшая. А я ведь мог и перекинуться на второй раз, неужели те деньги, которые она сняла в результате, стоили бы моей жизни? Хотя жизнь нынче копейка, да и дозировать наверное умеет, раз живой. Ну что же, будем считать, что это плата за молодое тело дочери, которым, если верить её словам, я алчно воспользовался. Если честно, помню только, как пользовался телом постарше, и где был Гена в это время для меня просто загадка, но по ходу, он парень не жадный. Словом, в голове и без того такой мыслеворот, ну его на фиг думать, что там было, чего не было, тем более, это не так и существенно в общем контексте.

Куда важнее, что было потом, уже дома. А дома были разборы редкостные, с привлечением всех моих, а также приобретённых родственников. Последний раз такой слёт был пять лет назад, когда я ушел к молодой восемнадцатилетней девочке Оксане. Но потом все-таки пожалел Оксану и решил не делать «сиротами своих детей», а свою жену «безутешной вдовой», как выразился один очень красноречивый родственник из вновь образовавшихся.

Не то, что бы я сейчас терзался угрызениями совести, моя вторая жена Ира, как вы понимаете, давно привыкла к подобным залётам, я ведь частенько не приходил домой и во времена, когда всё было в шоколаде, просто реально недосчитывался половины денег, которые были как раз «для начала новой жизни». И сейчас, когда семейный бюджет трещал по швам, это было верхом эгоизма, если совсем уж мягко выражаться.