Ну, возьми меня!

Кристина Юрьевна Юраш

Меня зовут Пенни Вайс! Я приехала из провинции поступать в Великую Магическую Академию Темных Искусств города Тварьбурга! Но меня не берут! Ну и что, что я опоздала на вступительные экзамены? Разве это повод не брать меня? Я готова на все, чтобы поступить! Но упрямый ректор не хочет меня брать! Бумажку с адресом родственников сдуло. И я пришла по памяти. А что это за красавец меня встречает? Неужели остальные поумирали и нам не сказали? – Здравствуйте! Я – ваша внучатая племянница по троюродной тетушке! Я из Гнильтауна! Ой, да ладно, я сама занесу! Я вам гостинцев тут привезла! А ничего, что я поживу у вас тут с месячишко?

Глава седьмая. Бессовестница

— Просто я очень расстроилась, — прерывисто вздохнул ужин, одергивая чужую сорочку.

Повисли сразу двое. Странная тишина и чья-то жизнь на волоске.

— Ложись спать, — убедительно произнесло чудовище, скрипнув зубами. Эта мягкость в голосе давалась ему тяжело. На самом деле чудовище собиралось выгулять весь словарный запас без поводка и намордника. Но сдержалось, чтобы не спугнуть.

В каждом мужчине и чудовище живет охотник. Арендует часть души, так сказать. И не платит за аренду. «Терпение! Терпение!», — успокаивалось чудовище, пытаясь изобразить понимание.

— Мне просто так привычней, — всхлипнул «ужин с косичками», утирая пот со лба. — Кровать должна стоять вон там, а шкаф тут. Я тихонько… Честное слово! Как мышка!

Чудовище никогда не видело таких тихих мышей. И теперь подозревало, что не очень хочет с ними знакомиться.

— Ложись. Спать, — почти нежно прошептало чудовище. И тут же изобразило на лице заботу.

— Да как тут уснешь! Меня не взяли в Академию! — нижняя губа «ужина» задрожала. — Я вот пытаюсь себя отвлечь хоть как-нибудь!

— Ничего, все будет хорошо, — выдавило из себя чудовище. И его кольнуло предчувствие, что не у него.

— Мне не спится, — жалобно произнес «ужин».

— А я и не наливаю, — усмехнулось чудовище. — Поэтому марш спать!

Его взгляд опустился на ноги «ужина».

— И босыми ногами по полу не ходи! — сглотнуло чудовище. Ему не очень не хотелось таскать по очереди каждую ногу и мыть ее.

— Вы такой заботливый, — улыбнулся «ужин». — Вот я бы на месте бабы не посмотрела, что у вас хозяйство маленькое!

Чудовище смотрело на «ужин». На секунду его посетила странная мысль. А не сходить ли к какой-нибудь гадалке? И узнать, сколько он так протянет?

— Спать, — процедило чудовище. — Завтра разберешься со своей Академией.

— Хорошо, — шмыгнул носом «ужин». И тут же слезы просохли. — Ну конечно! Вы правы! Я… Я завтра же снова отправлюсь в Академию! И буду добиваться, чтобы меня взяли! Они же просто не видели, на что я способна, ведь так? Так! А как увидят, то сразу же возьмут! Я уверена!

— Ну конечно, — вздохнуло чудовище, вежливо улыбнувшись и закрывая дверь.

Улыбка сползла с его лица. Взгляд снова стал отстраненно равнодушным. Тихие шаги удалялись в сторону роскошной хозяйской спальни.

— Спи, — улыбнулось чудовище. — Спи… Сладких снов тебе…

Через час чудовище медленно встало с кресла. Почти беззвучный шелест его шагов нарушал тишину спящего дома.

Скрип роскошных дверей пытался предупредить всех, что приближается смертельная опасность. Но скрип был таким тихим, зловещим, что тут впору бежать подальше из этого дома, куда глаза глядят.

Чудовище медленно приближалось к кровати. «Может, просто свернуть ей шею?», — подумало чудовище.

Полная луна с любопытством заглянула в щель мрачных и тяжелых штор. В лунной дорожке серебрилась пыль. В кровати было пусто.

Только подушка, прикрытая одеялом, создавала иллюзию, что кто-то спит.

В этот момент чудовищу стало как-то неуютно. Он осмотрелся по сторонам. Окно было закрыто.

«Неужели раскусила?!», — пронеслась мысль в голове чудовища. Он увидел отблеск своих глаз в темноте зеркала.

Проверив комнату, чудовище направилось по коридору. Кошачья грация хищника заставляла его двигаться почти бесшумно. Коридор заканчивался. Чудовище начинало нервничать. Как вдруг…

В тишине спящего дома возле одной из дверей послышался жуткий чавкающий звук. Чудовище на секунду усомнилось, что оно одно охотится в этом доме.

— Ном-ном! — слышалось в щель.

Дверь вела в столовую. И судя по звуку, там пировала какая-то кровожадная, но совестливая тварь, доедающая чьи-то останки. Неведомая тварь тихо подвывала и поскуливала, видимо, мучимая совестью.

— Рррраф, — послышалось, когда чудовище открыло дверь. И включило свет. На всякий случай.

Первое, что оно увидело, так это пойманный с поличным и врасплох «ужин» со следами крови на физиономии. В руке «ужина» была окровавленная конечность.

Чудовище на всякий случай моргнуло.

И все тут же встало на свои места. На столе была огромная банка с вареньем, съеденная до половины. А в руках «ужина» длинный батон, намазанный вареньем.

— Ты что здесь делаешь? — прошептало чудовище, глядя на руки по локоть в «крови».

— Куфаю! Ик, — послышался сдавленный голос. — Мне офень фтыдно!

На него смотрел хомяк с огромными щеками. В глазах «хомяка» стояло раскаяние и угрызения совести.

— Я фшегда, когда раффтраиваюфь, куфаю… Офобенно по нофям, — вздохнул «ужин». И посмотрел на варенье. — Ик! Ой!

— Иди с-с-спать, — прошипело чудовище, видя, как липкие руки закрывают крышку варенья. А потом перепачканные губы облизывают пальцы.

— Мне так стыдно, — шмыгнул носом «ужин», вытирая руки о платок. — Хотя, погодите! Вы тоже есть пришли? О! Так это же здорово! Будем хомячить вместе! Сразу видно, что родственники! Пусть и очень дальние! Это у нас семейное!

Если бы они действительно были родственниками, то чудовище с удовольствием отстирал бы ее с генеалогического гобелена. С пятновыводителем. Вручную.

— Ложись спать, — вымученная улыбка чудовища выглядела почти настоящей.

— Да иду я, иду, — вздохнул «ужин», растирая варенье по лицу. Дверь в столовую закрылась. И они двинулись по коридору. Рядом с чудовищем шел и икал «ужин». Икал и подскакивал. А потом зажимал рот рукой и извинялся.

— Спокойной ночи, — намекнуло чудовище, вежливо открывая дверь в гостевые покои.

— Я еще немного перестановку поделаю. И тут же лягу, — выдохнул «ужин». — Не переживайте! Я тихо-тихо!

И «ужин» посмотрела на огромный шкаф.

— Нет, — рявкнуло чудовище. И пальцем указало на кровать.

— Ладно, попробую уснуть! Ик! Извините! — ленивое тело упало на кровать.

«Гостья» увязла в мягкой подушке и утонула в перине. Одеяло съехало, обнажив вздымающуюся под белым покровом сорочки грудь.

Чудовище успокоилось и прикрыло дверь.

Оно уже лежало в своих покоях на кровати, выжидая удобный момент. Сладкие грезы кровавым туманом застилали глаза. Он представлял, как нависает над спящей. Как его тонкий коготь скользит по теплой щеке.

«Пора!», — прошептало себе чудовище, сквозь дрему.

Как вдруг на него что-то упало: «Там! Там занавеска шевелилась! Это оно! Чудовище!».

— Кхе-е-е! — выдало чудовище, глядя на «ужин», который пришел сам. И теперь карабкается по чудовищу в сторону второй подушки. Карабкается и вибрирует…

— З-з-занавеска… Ше-ше-шевелилась, — на чудовище смотрели круглые глаза. Остальная часть лица спряталась под дрожащим одеялом. — И что-то с-с-скрипнуло! М-м-можно я у вас посплю? А? Ну пожалуйста! А то там страшно!

Чудовище еще не нашло, что ответить. Оно тщательно подбирало слова, чтобы охарактеризовать ситуацию. Но потом сообразило, что так даже лучше.

— Конечно, — вздохнуло чудовище. И улыбнулось.

— Только без этих… глупостей! — предупредил дрожащий «ужин», укладываясь на подушку. И забирая себе одеяло.

Чудовище накрыло ее одеялом и терпеливо выжидало, когда девушка уснет. Сам он лежал рядом и ждал.

Через секунду послышался скрип кровати. Потом тишина. Потом снова скрип и тяжкий вздох. И снова обнадеживающая тишина. Чудовище было уверено, что это был последний скрип…. Но нет! Снова послышался скрип и ворочанье.

— Может, ты уснешь, наконец? — процедило чудовище.

— Да что-то не спится. Нервничаю я, — вздохнул «ужин». — Завтра мне в Академию! И я вот нервничаю!

— Это Академия должна нервничать! — не выдержало чудовище, слыша новый переворот и скрип.

— Ну да, — вздохнул ужин. Из одеяла торчал курносый нос. И все. — Ой, ты… то есть вы… Вы и правда так думаете, что они должны нервничать, что не взяли такую талантливую студентку?

— Да, — процедило чудовище, ища в закромах еще немножечко терпения и спокойствия.

Воцарилась тишина. Слышалось сопение и тиканье часов.

Чудовище оживилось. Оно повернуло голову и склонилось над одеялом.

— А как вы думаете, что будет, если конец света придет к нам домой? Его ведь обещают уже сколько времени! Не слышали? — спросил задумчивый голос.

Чудовище дернулось обратно. И сделало глубокий успокоительный вздох.

— Он не придет. Он здесь начнется! — не выдержало чудовище. — СПИ!!!

— Просто мысли всякие в голову лезут, — вздохнул курносый нос. И тут же выдохнул. — Думала, что вам тоже не спится… Извините!

Послышалось сопение. Одеяло само сползало с носа, раскрывая хрупкие плечики и позу младенчика. В лунном свете это смотрелось ну очень аппетитно.

Коготь, как в грезах прикоснулся к щеке и скользнул по ней. Мммм….

Курносый нос поморщился и чихнул. Да так, что бессердечное чудовище почувствовало себя очень даже сердечным. И тут же узнало, где находится сердце, схватившись за него.

Этот чих можно было сравнить с падающей подушкой. С кровати. Которая падает при обрушении дома из-за землетрясения в девять баллов по шкале Писеца.

Курносый нос шмыгнул. Девушка легла на спину. И закинула руку за голову. Ресницы ее дернулись. А она снова поморщилась.

— Попалась, — прошептало чудовище, склоняясь над ней кровожадной пастью. Красивые губы обнажили ряд острых зубов, которые неумолимо приближались к шее.

И тут послышался такой звук, от которого соседи были точно уверены. В странном доме по улице Мрачная, точно обитает чудовище!

— Хррррр! — послышался раскатистый храп.

Чудовище спрятало зубы и смотрело на милое создание, раскидавшее по подушке свои растрепанные косы.

А звук был такой, словно где-то рядом прикорнул дракон с гайморитом.

— Хррррр! — слышался звук в ночной тишине. С таким звуком открываются врата преисподней. — Фью-ю-ю…. Хррррр…. Фью-ю-ю…

Очаровательный ротик открывался, наполняя мир жуткими звуками. От которых в жилах стыла кровь и очень хочется исповедаться.

Аппетит чудовища сник. Желудок настаивал на морковке и листиках. Видимо, потому что они не храпят.

Раньше Пенни мечтала, как и все девушки, что однажды в ее деревню приедет какой-нибудь прекрасный принц и заберет ее.

Теперь на ее кровати сидит чудовище. И мечтает, чтобы мимо проезжал какой-нибудь прекрасный принц. И забрал Пенни. Чудовище даже готово сражаться. И сделать вид, что героически сдохло. С пафосом раскинув руки и

На секунду чудовище усомнилось в своей очаровательной чудовищности. Но только лишь на секунду. Осторожно повернув Пенни на бок, чудовище обнаружило, что храп прекратился.

На губах чудовище заиграла триумфальная улыбка. Он осторожно положил ее на спину, слыша громкий храп. А потом снова повернул на тихий бочок.

Облизав острые зубы, чудовище склонилось над беззащитной шеей.