Денег нет, но ты держись!

Кристина Юрьевна Юраш, 2017

Толстенький полярный лис напал на мой след, когда меня выгнали с работы, выселили из съемной квартиры, а в кармане остались последние двести рублей. Я случайно встретила девушку, как две капли воды похожую на меня, которая представилась принцессой и предложила поменяться с ней местами. Я согласилась и уже в другом мире узнала, что «родственники» успели поумирать, а мне придется принять временные бразды правления. И вот теперь я понимаю, что мой кредит – это полная фигня по сравнению с пустой казной и данью, которую предстоит заплатить через месяц какому-то Лису из Северных земель. Тем более что мне нужно поскорее выйти замуж, чтобы удержать престол, а щедрый «папик» пообещал мою руку 86 раз!

Глава 3

Девушка на выдань… ё-моё!

Только сдвинь корону набок, чтоб не висла на ушах!

Л. А. Филатов. Про Федота-стрельца

Каждый год из стен учебных заведений с пластиковыми дипломами всех цветов выпускаются миллионы юристов, экономистов, социологов и прочих представителей элитных, по мнению родителей выпускников, профессий. Еще бы! Юрист — звучит престижно. Экономист — тоже вполне неплохо и солидно, а социолог — это вообще что-то за гранью понимания простого смертного. Есть еще психологи, маркетологи и прочие «-ологи», которые сначала хватаются за газету «Вакансии», а потом за голову. Вот тебе и взрослая жизнь, детка. Смирись с тем, что работать ты будешь явно не по специальности, а кем придется, и не в транснациональной корпорации, а куда возьмут. И работаем. Осваиваем профессии, которые действительно востребованы на рынке труда, вспоминая веселые студенческие годы и проникновенные речи преподавателей, мол, почти сто процентов наших выпускников работают по специальности. Где они? Покажите мне их! Ау! На стенде «лучшие выпускники — гордость вуза» улыбаются знакомые лица в шапочках с кисточкой, показывая свои дипломы. Точно такими же улыбками они улыбаются на кассах супермаркетов, в бюджетных забегаловках семейного досуга, на перекрестках, раздавая навязчивую рекламу. Хочешь жить — забей на гордость! Не хватит на всех транснациональных корпораций, которые готовы взять с руками и ногами ребят без опыта работы, поверив на слово вузу.

Я вспомнила, чему меня учили пять лет по специальности «экономика». За пару месяцев изучения рынка труда я поняла, что предложение выпускников по выбранной специальности значительно превышает спрос работодателей. Вот, собственно, и все, что мне пригодилось из университетской программы. А вот теперь, как мне подсказывает чуйка, мне придется стать экономистом. Или экономистиком. Потому как делать деньги из воздуха и наполнять казну мне придется в очень сжатые сроки. Или все-таки не стоит в это ввязываться? Можно, конечно, собрать свои вещи и слинять куда-нибудь подальше из этого замка. Но тогда я снова окажусь на улице, ночуя под открытым небом. А можно и остаться. По крайней мере, крыша над головой есть, трехразовое питание — тоже. Есть, правда, проблемы, о которых я даже не подозревала в тот момент, когда соглашалась на эту рокировку, но, может быть, не все так плохо, как кажется на первый взгляд?

Горячая средневековая ванна вызывала у меня философские мысли и будила во мне оптимиста, спящего обычно беспробудным сном. Откисая в лоханке с горячей водой, я была искренне рада даже такой роскоши.

Мне принесли платье темно-синего цвета, украшенное так, словно мне сейчас придется играть Джульетту в Театре юного зрителя. Платье, несмотря на пару пятен, которые, судя по всему, так и не смогли отстирать, а просто прикрыли цветочками и вышивкой, было вполне симпатичным. Одних драгоценных камней на нем было столько, что можно было бы проспонсировать строительство нового офисного центра с учетом покупки земельного участка под строительство. То есть пока страна голодает, я тут хожу, позвякивая побрякушками? Непорядок. Если это теперь МОЯ страна, Я за нее в ответе. Опа! Кто-то уже отковырял парочку камушков в качестве существенной прибавки к жалованью. Или они отпали сами собой и потерялись? Ну что ж… Сделаем вид, что так и было.

Пока мне пытались сделать приличную прическу, освободив плацдарм для пусть даже временной, но короны, я думала, с чего бы начать. Итак. У нас есть месяц. Тридцать дней. Тридцать дней, чтобы собрать колоссальную сумму. А иначе придет Полный Песец. В буквальном смысле. А не жирно ли миллион золотых пусть даже для очень толстенького Полярного Лиса? А? Морда у него не лопнет? Попробуем посчитать приблизительно. Чтобы к концу месяца насобирать один миллион, нужно каждый день складывать в казну приблизительно тридцать четыре тысячи золотых с учетом текущих расходов. Некисло. Может, здесь есть золотые прииски? Или что-нибудь интересное? Производство, промышленность, сельское хозяйство, например?

— Вам пора, ваше высочество! Народ ждет свою принцессу! — торжественно, словно открывает гала-концерт, посвященный тридцатилетнему юбилею ансамбля «Калинушка» в местном обшарпанном ДК, произнес знакомый мне лысый старик.

Пока меня вели коридорами замка, у меня возникло ощущение, что его строила бригада Равшана, а капитальный ремонт проводила бригада Джумшута. Причем на стройматериалах сэкономили, а про хоть какие-то мало-мальские нормативы и слыхом не слыхивали. Коридор то сужался, то расширялся. Причем в местах, где он сужался, мог пройти только один человек, зато там, где он расширялся, могла поместиться целая толпа.

— Кто так строит! Руки бы оторвала! — не выдержала я, бочком проходя очередной участок сужения, чувствуя, как надо мной нависает потолок.

— Так им и оторвали! — пояснил старый слуга. — Но если вы…

–…настаиваете, — передразнила его я, — мы их откопаем, пришьем руки, а потом снова торжественно оторвем! Итак, мой первый приказ! Никаких откапываний! Вы что тут все? С ума сошли?

Я — Лара Крофт, расхитительница гробниц. Откапываю, глумлюсь и снова закапываю. Но неглубоко. А вдруг еще раз захочется откопать? Мало ли? Настроение плохое будет? Обидку старую вспомню? Может быть, здесь традиция такая?

— Ваш покойный батюшка семь раз вашу покойную матушку откапывать приказывал… — обиделся старик. — Ему всегда чудилось, что он попрощаться забыл…

Культурная жизнь, однако. Чувствуется тонкий вкус изысканных развлечений и веселого времяпровождения моей замечательной родни… Пора привыкать к подобным мероприятиям, если они здесь в порядке вещей. Мимо нашего окна пронесли покойника. Все бы было ничего, если б не восьмой этаж!

— А у братца какое хобби было? Ну последнее время… — поинтересовалась я из праздного любопытства, желая собрать побольше ценных сведений.

— Он кур любил! — радостно проинформировали меня, надеюсь, что о гастрономических или эстетических предпочтениях братца. Дай бог, чтобы гастрономических.

Я, наверное, слишком многого ждала от временной, как мне еще раз напомнили, коронации. Тронный зал был больше похож на коридоры старого ДК. Все те же унылые колонны, гулкое эхо и серый каменный пол. Не хватало только детских рисунков на стенде «Работы наших кружковцев» и бабушки-вахтерши у входа.

Трон с высокой деревянной спинкой, расположенной строго под прямым углом, неудобный, как сиденье в маршрутке особо жадного водителя-садиста, обрадовал меня отчетливыми гранями расплывшегося пятна на бархатном сиденье, знакомым всем, кто хоть раз проливал чай на матрас. Но судя по запаху, это был явно не чай. Я пожалела, что не взяла с собой клеенку. Осмотревшись вокруг, заметив пару скучающих слуг, я вежливо попросила принести мне подушечку. Судя по тому, как лениво отправился слуга выполнять мой простой приказ, монархия была здесь в чести и пользовалась авторитетом. Может, казнить его для профилактики? Или попозже? Подушечку мне все-таки принесли и подали так, словно делали огромное одолжение и я теперь по гроб жизни обязана.

Я тут же положила пыльную подушку на сиденье и осторожно присела сверху. Теперь я понимаю, почему настоящая принцесса просто сгорала от желания побыстрее вернуться сюда. После того как она увидела стиральную машину, телевизор, нормальный душ, это средневековое безобразие явно пришлось бы ей по вкусу… Ну ничего, я человек, к нищете привычный. Крыша не течет, и слава богу!

В зале было темно, несмотря на горевшие свечи и факелы. Лица стоящих людей были угрюмы и мрачны. Создавалось такое впечатление, что меня сейчас не короновать временно будут, а сжигать на костре. Сейчас вон тот заросший хмырь, стоящий в первом ряду, выйдет и начнет говорить что-то на латыни, а вон тот пузатый достанет факел и устроит файер-шоу в моем исполнении. Старый слуга, чье имя до сих пор оставалось для меня загадкой, откашлялся надрывно-туберкулезно и торжественно произнес:

— Поприветствуйте ее высочество принцессу Юстину из рода Тилдор, берущего свое начало от Ричмонда Красивого — великого и мудрого правителя королевства Арианон! Властью, данной мне…

Класс! Я теперь хоть знаю, как называется это королевство. Теперь главное не забыть. Арианон… Арианон… Арианон…

Пока я запоминала название королевства, которое мне придется вытаскивать из глубин глубокой финансовой задницы, мне на голову надели корону. Точнее, как надели? Положили. Корона была мне явно великовата и тут же съехала на уши. Я осторожно приподняла ее и попыталась вернуть на место. Но она снова съехала вниз. Видите, у меня даже форма головы не королевская!

— А теперь принцесса обратится к вам со своей речью! Прошу вас, ваше высочество, поднимите кубок, наполненный вином, который по традиции поднимает правитель этих земель в честь своей коронации. Эта традиция пошла от Ричмонда Красивого, который любил выпить и считал, что лучший способ решения государственных проблем — это вино. Именно он и заложил первый виноградник…

Ну, прямо «InVinoVeritas». Глядя на местный антураж, хочется не просто напиться, но и забыться… С утра приняла — весь день свободна.

И тут мне передали слово вместе с золотым кубком. Я сглотнула, посмотрела на всех окружающих меня людей, которые, судя по скучающим лицам, очень жаждали услышать мой проникновенный монолог. Я встала, стараясь не дергать головой, чтобы удержать на ней увесистый символ власти, и произнесла:

— Уважаемые… — и тут я запнулась.

Интересно, а как называют жителей? Арианониняне? Земля в иллюминаторе, Земля в иллюминаторе видна… Язык сломать можно! Я это не выговорю. Арианонимусы? Это уже как-то повеселее! Все равно я здесь никого не знаю. Возникла очень неловкая пауза. Нужно что-то говорить, а я все никак не могу придумать, как обратиться людям.

— Уважаемые… Ариано… ни… сты… — торжественно произнесла я, а потом поняла, что только что сморозила. Так, судя по всему, жителей этого королевства еще никто никогда не называл. Но слово прижилось и понравилось. Еще бы! Гулкое эхо уносило окончание этого каверзного слова, заставляя меня покраснеть от стыда до кончиков ушей, на которых еще каким-то чудом держалась чужая корона.

— Жители славного (вот тут я, конечно, загнула, сознаюсь) королевства Арианон! — выдохнула я, стараясь не смотреть на смурные лица. — Спасибо за оказанную мне честь. Ну что вам сказать? Ситуация в королевстве — плачевная, но не критическая… Денег нет… Эм… Но вы держитесь… Я что-нибудь придумаю… Спасибо за внимание! Всем хорошего настроения! Счастья! Любви! И всех благ!

Вот и вся речь. А что вы хотели? Я к ней, между прочим, не готовилась. И тут корона, пройдя заградительный барьер моих покрасневших от волнения ушей, упала мне на плечи. Как ошейник или воротник.

Народ заржал, бесцеремонно тыча в меня пальцами. «Ой, какой конфуз!» — подумала бы благородная принцесса. «#&^ь!» — подумала я, пытаясь одной рукой вернуть ее на голову, при этом не расплескав содержимого кубка.

Вот так весело и непринужденно, в дружеской атмосфере, прошла моя коронация. Я уже собиралась отхлебнуть из кубка, но тут раздался голос с явно язвительными нотками, который мне очень не понравился.

— Мне показалось, или корона все же великовата для столь очаровательной головки? — заметил некто, стоящий среди толпы придворных. — Может быть, стоит подумать о другой, более походящей, голове?

Народ, который явно ожидал чего-то подобного, тут же расступился. Навстречу мне вышел высокий мужчина лет тридцати пяти. Его темные вьющиеся волосы и взгляд черных глаз вкупе с дьявольской усмешкой придавали его бледному лицу поистине демоническое выражение. Я присмотрелась внимательно, пытаясь понять, кого же мне он напоминает! Ну конечно! Демона Врубеля после стрижки в мужском зале парикмахерской «Жемчужина». Он был одет в фиолетово-черный камзол, что придавало ему еще большее сходство с героем известной картины. Не хватало только марсианского пейзажа вокруг и задумчивого выражения лица.

— Ах да, простите… Это всего лишь временное явление. Как я мог забыть. Я дико извиняюсь и нижайше прошу простить мою дерзость… ваше… высочество! — улыбнулся Демон, не сводя глаз с моего кубка.

Я тут же хотела позвать стражу, но, судя по выражению лица моего оппонента, стража тут явно не поможет. Уж больно нахальной и самодовольной была ухмылка этого непуганого идиота, относящегося к той категории мужчин, которых я не переношу на дух. Я знаю этот взгляд, который смотрит на меня как на существо низшего порядка, я знаю этот тон, который всячески подчеркивает, что разговор со мной — пустая трата времени, я знаю эту улыбку, которая сразу дает понять, кто есть кто. Так привыкли разговаривать на собеседовании директора крупных компаний, спрашивать дорогу владельцы дорогих иномарок, так ведут себя мужчины, наделенные властью. И я ненавижу таких. Эта вежливая, но в то же время дерзкая манера разговаривать вызывает у меня глубокое отвращение.

Мне так и захотелось крикнуть ему, кто он такой, чтобы разговаривать со мной таким тоном, но я не успела, ибо он продолжил:

— Ну, здравствуй, дорогая двоюродная племянница! Вижу, что ты уже в курсе последних новостей, не так ли? Но ведь надежда есть! Конечно же, есть! Так что мы все тут дружно в тебя верим! Не подведи нас! Ну что ж вы так приумолкли. Давайте похлопаем принцессе, которая обязательно что-нибудь придумает и всех спасет! Ну же, не стесняйтесь! Она это заслужила.

Руки, обтянутые в черные перчатки, сделали несколько хлопков. Шутка, очевидно, всем очень понравилась, и все стали аплодировать. Большего позора в своей жизни я не испытывала никогда. Я хотела тут же осушить кубок до дна, как этого требует традиция, и покончить с этим позором.

— Столь юному созданию стоило бы сейчас шить себе приданое, а не играть в принцессу в старом платье! Не женская работа управлять государством! — Этот тип, очевидно, решил меня окончательно доконать. Я не выдержала и выплеснула содержимое кубка прямо на него. Он ловко увернулся, и вино попало ему на руку. С улыбкой он снял перчатку и стянул с себя камзол, оставшись в штанах и в одной сорочке, и демонстративно бросил их на землю:

— Дорогая моя, я надеюсь, что ты выстираешь это как следует.

После этого он развернулся и ушел. В моих ушах звенело, словно от пощечины. Кубок, который я все еще сжимала в руках, упал на землю. Я уже говорила, что мне крупно не повезло с родственниками? Не говорила? Тогда скажу! Мне крупно не повезло с родственниками!

Когда мой позор окончился и все разошлись, я, разозленная, сняла корону и бросила ее на подушку. Слуги со скучающим видом взглянули на меня и снова занялись своим любимым делом — дуракавалянием. Чтобы хоть немного успокоиться, я решила осмотреть тронный зал. Одна из стен был увешана портретами, как комната подростка постерами любимых музыкальных групп.

— А вот, кстати, и портреты всей вашей достопочтенной родни! Мы их повесили сюда для того, чтобы напомнить вам о величии ваших предков! — гордо заявил невесть откуда появившийся старый слуга, указывая мне на стену. — К сожалению, они все умерли…

Не умерли, а вымерли. Столь одухотворенных лиц я еще никогда не видела. Особенно вон тот мужик справа. Он просто сошел со страниц учебника по биологии. Судя по его лицу, слово «сапиенс» в названии его биологического вида еще отсутствовало. Остальные тоже были чуть красивее обезьяны. Теперь понятно, почему корона мне великовата… Дарвин возликовал бы, увидев прямое доказательство теории эволюции. Иногда род питекантропов и австралопитеков прерывался рождением вполне симпатичных экземпляров, но тут уже даже великий Мендель сломал бы голову, как такое могло получиться.

Но больше всего мне понравились прозвища монархов. Над заросшим мужиком со сломанным носом и отвисшей нижней челюстью красовалась надпись «Редмонд I Красивый». Под чахлым большеносым парнишкой с огромным кадыком, невесть как затесавшимся в стройные ряды человекообразных, значилось «Редмонд III Отважный». Тот товарищ, больше похожий на йети, чем на человека, со свирепым взглядом выкаченных из орбит глаз значился «Винстон II Добрый». Мой брат, запечатленный с тонкой струйкой слюны в правом углу рта и абсолютно бессмысленным взглядом, значился как «Винстон V Мудрый». Тут кто-то знатно постебался…

А вот и мой портрет, рядом с которым было пустое место, но был вбит многообещающий гвоздик. Как предусмотрительно, однако.

— Здесь будет висеть ваш будущий супруг! — радостно сообщили мне.

— А гвоздик выдержит? — уточнила я, представляя, как какой-то несчастный мужик натирает мылом веревку. — Кстати, я пока замуж не собираюсь!

— Жаль, ибо ваш покойный отец уже пообещал вашу руку, — вздохнул слуга, почему-то отворачиваясь.

— И кому, если не секрет? — удивилась я такому повороту событий. Надеюсь, что не тому типу в черном, который решил испортить мою коронацию? Если это он, то я скорее удавлюсь… Я же не знаю, какие тут традиции. Может быть, тут принято жениться и выходить замуж за родственников? Я взглянула на портрет «моего» отца, а потом вспомнила лицо «родственника». Да, в этом случае эволюция шагнула далеко вперед…

Старый слуга похлопал в ладоши, и к нам лениво подошел слуга с выражением лица, мол, какого черта вы меня тут беспокоите. Старик потребовал, чтобы слуга принес какие-то бумаги, которые лежат у писаря.

Через пять тревожных минут появился слуга и вручил стопку пожелтевших листков бумаги.

— Итак, «руку принцессы Юстины я обещаю барону Актару, за то, что он преподнёс мне в подарок десять бочек отменного вина из своего виноградника», — прочитал старик, отдавая мне первый листок.

Барон Актар? Кто это?

— «За проявленную доблесть и мужество при ловле крысы, бегущей по столу, я обещаю руку моей дочери принцессы Юстины маркизу Ладоку, который сумел пригвоздить наглого грызуна вилкой к столешнице!»

Мамочки…

— «За неоценимую финансовую помощь государству в размере трехсот тысяч золотых я обещаю руку принцессы Юстины графу Алгорскому…»

Я медленно присаживалась на холодный и грязный пол.

— За чудесный рецепт приготовления поросенка я обещаю руку моей дочери принцессы Юстины сэру Виллмарту… За самую смешную шутку, произнесенную на пиру, я обещаю руку принцессы Юстины барону Оселоту… За разоблачение дворцового заговора я обещаю руку принцессы маркизу Улису… За подаренный кинжал ручной работы, украшенный драгоценными каменьями, и роскошные ножны я обещаю руку…

— Хватит! — заорала я, чувствуя, как по спине течет холодный пот. — Сколько всего кандидатов?

— Восемьдесят шесть, — сказал старик, доставая какую-то почерканную бумагу, где, очевидно, велись подсчеты.

Отлично, моя рука — это национальная валюта! А я-то думаю, почему казна пустая? А зачем ее наполнять, если есть рука принцессы? Пообещал, и все о’кей! И так все восемьдесят шесть раз!

Я на секунду закрыла глаза и представила восемьдесят шесть человек. Это та очередь из женихов, о которых говорила настоящая принцесса? Да такую очередь я последний раз видела в единственный рабочий привокзальный туалет, когда второй закрыли на ремонт. Хотя вру, там стояло человек тридцать… Восемьдесят шесть человек! Вы только представьте себе! Караул! А за принцессу придется побороться…

— Некоторым обещали по нескольку раз, — решил обнадежить меня старик. Не помогло.

— То есть за каждого я должна выйти замуж? — спросила я, чувствуя, что при всем желании столько мужчин я осчастливить не смогу. Может, запереть их всех в одной комнате, и пусть они там по-мужски разберутся, а?

— Я даже не знаю… — вздохнул старик, понимая всю глупость ситуации. — У вас скоро прием! Вам нужно потренироваться носить корону, чтобы не получилось такой неловкой ситуации, как на коронации… Такие инциденты очень подрывают ваш авторитет в глазах народа…

— А что нужно делать на приеме? — поинтересовалась я, все еще переваривая новость о моей многострадальной руке, которая, судя по распискам, обесценилась до пойманной крысы.

— Ваш покойный отец, король, просто сидел и слушал, — пожал плечами старик.

Я еще тут несколько часов буду сидеть с короной на голове и мучиться, постоянно поправляя ее? Ага, сейчас! Разбежалась! Я молча вырвала рукой гвоздь, на котором должен был повеситься один из восьмидесяти шести счастливчиков, и уверенными шагами направилась к трону. Сев на трон, приложив руку к голове, словно я хочу померять, докуда достаю макушкой, и отметив гвоздем нужную точку, я стала забивать гвоздь кубком. Ничего более тяжелого под рукой у меня не было.

— Что вы делаете, ваше высочество? — тревожно спросил старик, явно подозревая, что я на радостях от такого ассортимента женихов тронулась рассудком. В принципе что тут удивляться? Это у нас семейное.

— Укрепляю авторитет монархии! — процедила я, колотя кубком по гвоздю и сдувая с покрасневшего лица прядь волос. Годы одиночества научили меня не только вставлять пробки, но и забивать гвозди. И вот сейчас мне очень хочется «забить» на все и слинять обратно.

Либо дерево было очень прочное, либо я слишком слабая, но промучилась я минут десять. Нацепив на гвоздь корону, которая меня так опозорила сегодня, я загнула гвоздь на манер крючка. В итоге получилось примерно то, что я и хотела. Корона, прибитая гвоздем к трону. Теперь можно не париться по поводу ее тяжести или сползания вниз. Я села и проверила. Отлично! Главное, голову сильно не наклонять. Сидя на троне, снова увидела камзол и перчатку, лежащие на ступеньках. Я вылезла из короны, которая теперь напоминала сушилку в старой парикмахерской, и подошла к этим тряпкам. Подобрав подол платья, я пнула их как следует, вымещая злость на их владельца.

И тут я увидела, что перчатка как бы оплавилась или обгорела, словно на нее вылили серную кислоту. То же самое произошло с рукавом камзола. Я даже побоялась прикасаться к этой одежде руками. Интересно, а что было бы, если бы я выпила это? Мои мучения быстро прекратились бы. Вряд ли я бы успела оценить тонкий вкус, а восемьдесят шесть человек отправились бы искать себе новую принцессу.

Странно получается… В голове все перепуталось… Нет! Не может быть… Каждый раз, когда я собиралась выпить вино, этот высокомерный тип начинал измываться над моей гордостью, словно провоцируя меня. Неужели он знал о том, что меня попытаются убить? Или подозревал? Так почему же просто не подошел и не сказал мне этого? Или придворный этикет запрещает так поступать? Мол, тут собираются отравить принцессу и как-то не комильфо сообщать ей об этом прямым текстом? Давайте дружненько постоим в сторонке и посмотрим, как она корчится в предсмертных муках!

Так или иначе, случайность это или совпадение, но сегодня этот Демон, кем бы он ни был, спас мне жизнь.