Академия Нави. Лучше стыдно, чем никогда!

Кристина Юрьевна Юраш

Я бежала по лесу после расставания с парнем. Так я попала в чарующий мир славянской Нави. Никогда не думала, что буду учиться на нечисть и на меня положит глаз Огненный Змий. Как не повестись на ухаживания, сгубившие тысячи девушек? Змий не побрезгует ничем, лишь бы ты принадлежала ему. Он готов сжечь мир дотла, если это зажжет твое сердце. Любовь, которая чуть не разрушила Навь, еще никогда не заходила так далеко.

Глава шестая. Прилип, как банный глист!

Я прислушалась в надежде, что услышу, как мужская самооценка с кряхтением заползает под плинтус. И, судя по размерам, не помещается.

— Может, присмотришься получше? А? — нагло заметил Змий. И глаза сощурил нехорошо.

Теперь я знаю, кто размещал объявление: «Продам совесть. Почти новая. Ни разу не пользовался!».

— Сейчас очки найду да присмотрюсь получше!, — махнула я рукой и стала шуршать руками по столу в поиске очков несуществующих. — А то без очков не видно! Я ж мелкие буковки вообще без очков не вижу!

— Что-то ты не в духе сегодня, Ягиня…. — опасно заметил Змий, хищно расхаживая по избе. — Не уж-то опять добрый молодец невкусный попался?

Нет, блин, зубочистку к молодцу не положили! Нашел, что спросить! Ой, что-то я нервничаю.

— Вот ела я сегодня доброго молодца, а его самооценка у меня между зубов застряла, — цыкнула я зубом, нервно ежась.

Что же делать? Мне что? Его мыть придется? Везде?! «Уууууу!», — завыл внутри меня маленький оборотень по имени Отчаяние.

«БАНЯ!!!», — мельтешило перед глазами слово.

— Ах, коли бы мысли мои другой заняты ни были, быть может, прилетел бы к тебе разочек, — закусил красивую губу Змий. — Но ничего поделать не могу! Словно весь свет не мил. Запали мне ее очи в душу. Да вместе с душою только и вырвать! Целовать бы ее очи да в жаркие ночи! Все равно моей будет!

От его взгляда мне становилось душно. Змий словно наполнял всю комнату собой.

— Да с таким самомнением наперевес можно полчища врагов встречать. Иди ты в баню, красная девица! — нервно рявкнула я, показывая на открывшуюся дверь. — Да петушков полощи, а то пахнут, как кислые щи!

Ничего себе я дала! Надеюсь, я выживу!

— А она у тебя мужская или женская? Банька-то? — рассмеялся Змий, отбросив волосы назад. Он сделал вид, что пропустил мимо ушей. Но запомнил. — Просто в женскую не пускают! Все визжать начинают. А в мужской не интересно!

Он рассмеялся собственной шутке, не сводя с меня взгляда. Я озадаченно почесала пушистую бородавку.

— Ой, девица — красная! Забыла сказать тебе! В нашем публичном дурдоме сегодня самообслуживание! — брякнула я, глядя на роскошные плечи. — Так что самообслужись да спать ложись!

— И что? Даже девиц красных не будет? Не привык я без девиц красных париться! — усмехнулся Змий.

Он смотрел так пристально, что неприятности стали тесниться, чтобы уступить место следующим. Зрачки Змия превратились в волоски. Мутно-болотные глаза чуть сощурились в улыбке.

Он тряхнул кудрями, и направился в парилку.

Я категорически отказывалась заходить следом! Мне срочно нужна кнопочка «Стирка Змия в деликатном режиме. С отжимом». Чтобы достать его потом вяленького и замотанного. И повесить где-нибудь… На веревочке! В лучшем случае сушиться!

— Парь! Ищи веник! И парь! — появилась метровая надпись передо мной.

— Не-а! — замотала я седой головой. Я пробежала глазами избу, не видя веника. Как вдруг увидала! Обычный, с прутьями!

Невидимая сила заталкивала меня в парилку. Я вцепилась в стол из пенька и сопротивлялась изо всех сил. Стол оторвался, снося горшки и какую-то кадушку с лягушками. Меня раскорячило в проходе так, что я напоминала кошку, которую несут купаться!

Костяная нога держалась изо всех сил, а длинные когти на руках оставляли борозду.

— Заходи, уже, не бойся! У меня на тебя разве что волосы дыбом встают! А кроме них ничего! — послышался смеющийся голос Змия. — Так что обещаю, что даже приставать не буду! Ты лучше мне про девку ту расскажи!

— Ой, что ж ты прилип, как банный глист! — проворчала я, не зная, что делать. Что-то толкнуло меня с силой в парилку.

— ПАРЬ! — тонко, но большими буквами намекали мне на ритуал. В зубах у меня был обычный веник.

Змий сидел на деревянной скамье в царственной позе. Вокруг его бедер было обмотано полотенце. Один конце волочился по полу.

— Не могу ее из головы выбросить! — заметил Змий, подставив кулак под голову. — И что я в ней нашел?

«Проверь его!», — появилась надпись, пока я жалась с веником в углу бани.

Вспомнилась мне бабушка одного моего хорошего знакомого с детской моральной травмой на всю жизнь! До двенадцати лет добрая бабушка сама его мыла.

— Иди сюда, дитятко малое! Вот тебе мыло щипучее, да веник кусучий! — прокашлялась я, сжимая в руках обычный веник. — Мой хорошо, а то пойдешь на горшок, станешь пристраиваться, а он и отвалится! Микроб его сгрызет, от грязи отпадет! Да не плачь ты, бабушка пришьет! Оторвет от елки бабушка иголку, обратно пришьет, до свадьбы заживет!

В бане царила тишина.

— Это верхнему, — прокашлялась я, чувствуя, что мне становится ну очень душно. — Мойся Змий — полоскун, по бабам потаскун!

Он прилег на скамью, пока я смотрела на внушительные «крылья» торса.

— Эх! — вздохнула я, зажмурившись и опустив на него обычный веник. Мне хотелось выть.

— Знала бы ты, как я хочу ее, — послышался голос Змия. — Мир сжечь готов, лишь бы ее заполучить! А может, и правда, сжечь? А? Ягиня? Сжечь, похитить, запереть в своих палатах…

— Взять силой захотел? — встали дыбом мои седые волосы.

— Осторожней, Яга со словами! С кем ты меня ровняешь? С Иваном Дураком, который ничего, кроме как косу девичью на руку намотать, не может! — вспыхнул Змий, резко поднявшись. — Чтобы силой девку брать, ума много не надо! Пусть девок обижают те, кто мужика обидеть не могут! Я весь мир обидеть могу. Так что мне с той девки? Что котенка обидеть. Я богатырей валил. А тут девка.

Змий посмотрел на меня, убирая красивое мокрое кольцо золотых волос со щеки.

— Во мне мощи — дубы вековечные вырывать да стены крушить, — продолжал он, глядя на меня, как на идиотку. — А я всю силу да мощь на девку обрушить должен? Девок, Ягиня, любить надо. Руки мужику зачем? Не затем, чтобы на женщин поднимать. Затем, чтобы женщин на них поднимать.

— Говорят, ты губишь их, — осторожно заметила я, вспомнив обрывки разговоров.

— Я гублю? — рассмеялся Змий. — Нет, карга. Губят их речи мои ласковые. Кудри мои золотые губят. Глаза мои змеиные — погибель девичья. Это все они, окаянные. А я здесь совершенно не при чем!

— Ты, — проскрипела я. — Своих маньяков прибери! Губителей не распускай! А то парить тебя неудобненько!

Мне очень хотелось засунуть ему веник и, не дожидаясь, пока система обнаружит новое устройство и установит драйвера, дать деру куда глаза глядят! Но я мужественно боролась с этим соблазном.

«Блины!!!», — появилось прямо перед глазами. Я поспешила в избу, выдыхая так, словно смерть сопела мне в ушко.

На скамье лежала чистая одежда, а передо мной снова появилось слово «блины». Я подошла к печке, заглянула в нее и вынула сковороду. Тесто стояло в кадушке. Я кое — как ляпнула его на сковородку, отправив в жаркую печь. Обычно, когда я собираюсь что-то печь или запекать, я смеюсь дьявольским смехом и чувствую себя Люцифером, поджаривающим грешников.

— Итак, что мне про девицу расскажешь? — послышался голос за спиной, когда я доставала огромный уродливый и подгоревший блин. Следующий обещал быть не лучше!

Есть два блюда, которые я умею хорошо готовить. Я умею заваривать кашу и вешать лапшу на уши!

— И что за девица? — спросила я, отскребая ножом второй блин и делая его начинкой для первого.

— Повстречал я в лесу красну девицу, — начал Змий, шурша одеждой. — Так себе, неприметную. Думал, ну перехвачу между красавицами!

Конец ознакомительного фрагмента.