Чай, чапати, чили, чилим

Кристина Камаева, 2007

"Чай, чапати, чили, чилим…" – это книга о жизни в Индии двух русских студенток, их экзотических приключениях, путешествиях и встречах. Пять ярких незабываемых лет провели девушки на чужбине, среди людей, которые живут и думают совсем не так, как принято в нашем социуме. С ними можно ладить, но понять иногда бывает трудно.

Махарани колледж

Наш колледж — остров джунглей, отгороженный со всех сторон от внешнего мира, находится, на самом деле, в бойком месте. Рядом с ним располагаются дешевые рынки, индийские барахолки, излюбленные народом кинотеатры с откровенными рекламами сочных каннарских фильмов, вокзал, ипподром — все, чем знаменит грязный и вульгарный район Majestik ("величественный"в переводе с английского).

Напротив колледжа, через дорогу, высится Центральная городская тюрьма. Мы каждый день наблюдаем очереди родственников заключенных, ожидающих возможности вручить горемыкам передачи. Рядом с воротами колледжа всегда стоят тележки с гуавами, а возле тюрьмы можно приобрести жаренную на углях кукурузу. Девичий колледж магнитом тянет к своим стенам женихов. Бдительная полиция не разрешает им парковать свой транспорт у ворот, поэтому молодые люди ставят мотоциклы у тюрьмы, и вытягивают шеи, высматривая в пестрой толпе своих возлюбленных. У внешней стороны забора целый день сидят торговцы, предлагающие резинки для волос, бинди — декоративные наклейки на лоб разной формы и цвета, орехи, козинаки, бананы и т. д. — всякую всячину.

Еду можно купить и в столовой. Там тесно, поэтому студентки выносят тарелки на улицу и усаживаются на каменные скамейки. Есть надо быстро, действует рэкет. Обнаглевшие обезьяны подходят к девушкам и угрожающе шипят. Вида их оскаленных зубов достаточно, чтобы выронить тарелку. Как оказалось, решетки на окнах это не специфика нашего общежития, их ставят повсюду, защищаясь не от преступного мира, как у нас, а от обезьян. Если оставить дверь открытой, хитроумные твари проникают в комнату и сразу направляются к холодильнику; все, что нравится, съедают, остальное рассыпают, проливают — пакостят, одним словом. Во дворе Махарани колледжа им привольно. Можно часами наблюдать, как они резвятся в ветвях деревьев, воспитывают детенышей, дерутся и вытаскивают друг у друга вшей.

Обучение в Махарани дешевле, чем в других известных колледжах города. Не случайно ICCR определило нас именно сюда, иначе им пришлось бы заплатить большие взносы, которые берут, например, христианские"крутые"колледжи Болдвин и Бишоп. Программа обучения везде одна и та же: все колледжи входят в состав Бангалорского университета.

— Да-а-а, — тянет Жанна, впервые переступив порог учебного заведения для девочек. — Это здание не знало ремонта со времен королевы Виктории.

— Простенько, — соглашаюсь я.

Здесь было бы совсем мрачно, если бы окна не выходили в сад с буйной тропической растительностью, а студентки не носили ярких нарядов, сочетая в одежде самые немыслимые цвета. Хорошо хоть парты и скамьи в классах деревянные, а не каменные. Нас немедленно окружает стайка учениц.

— А вы откуда?

— Как вас зовут?

— Вы так похожи! Сестры, наверное?

— Молочные, — криво улыбается Жанна. Похожими нас никто прежде не называл. Правда, темнокожие черноглазые девицы с длинными косами и белозубыми улыбками тоже кажутся нам похожими друг на друга. Получив необходимые сведения, они тут же начинают обсуждать нас на незнакомом наречии каннада, смеются и стараются потрогать руками.

— Смотри, какая хорошенькая! — я снимаю со стены ящерку с прозрачной кожей.

— А–а–а!!! — поднимается визг со всех сторон, и любопытные индийские девчонки кидаются врассыпную. Ящерица для индийца — страшный зверь. Хоть она и безобидна, в Индии ее считают омерзительной тварью. Примерно так же, как в России брезгуют тараканами. Зато к тараканам индийцы относятся спокойно. Могут прибить кулаком, а они там размером с мышь полевку, или просто выбросить на улицу, если попался. Местные тараканы отлично летают, но приятнее от этого не выглядят.

Урок всегда начинается с переклички. Учитель называет имена по алфавиту, а студентки отзываются:"да, мэм"или"да, сэр". Дисциплина на уроках армейская, девушки не позволяют себе даже шушукаться. Грозного окрика достаточно, чтобы пресечь любой посторонний шум. Учитель диктует лекцию, и все прилежно записывают. Создается впечатление, что студентки явно кем-то запуганны. Особенно сильно они боятся"сэров".

На уроке английского языка преподаватель читает всему классу текст. Потом указывает пальцем на выбранную жертву и говорит:"Ты! — сэр Фарук умеет выразительно вращать глазами. — Скажи, что ты поняла из этого абзаца?"

Студентка встает, опустив голову, а потом вдавливает ее в плечи, как будто боится, что ее ударят.

«Ну, живее!» — в голосе сэра сквозит раздражение, и глаза едва не выпрыгивают из орбит. Он поднимает на ноги весь класс и ждет вразумительного ответа. Двоечницы стоят до конца урока.

В другой раз мы изучаем роман о жизни африканского племени на английском языке. Преподаватель — милая пухленькая индусочка, с чувством, в меру драматизируя, рассказывает нам о характере главного героя романа Оконко. Класс слушает, затаив дыхание. Неожиданно она прерывает повествование и с благожелательной улыбкой обращается к девушке, сидящей за первой партой:

— Как тебя зовут, милая?

— Кабриз, — отвечает та и встает (отвечать преподавателям принято стоя).

И тут наша учительница начинает задыхаться и дергаться в судорогах.

— Пошла вон, Кабриз! Что б духу твоего здесь не было! — на этот раз не только Кабриз пугается. Весь класс приподнимается и готовится к бегству. А учительница, отдышавшись, мягко продолжает:

— Вот таким Оконко был в гневе.

Наша учительница по социологии обладала высоким пронзительным голосом. Приходилось затыкать уши, оберегая барабанные перепонки, или пропускать уроки — здоровье дороже.

Студентки усердно строчили лекции под диктовку."Проблем не будет, — обрадовались мы, — все, что пропустим, потом перепишем". И, когда понадобилось, попросили у сокурсниц тетради. Как же мы изумились, увидев написанную там абракадабру. Ни безграмотно составленных слов, ни, тем более, предложений невозможно было понять.

Я внимательнее присмотрелась к прилежным девушкам и обнаружила, что некоторые и вовсе не утруждают себя написанием букв. Чертят в тетрадях волнистые линии, а со стороны выглядит так, как будто они пишут. Это меня поразило. Понятно, когда на уроке скучно, не слушаешь, рисуешь картинки. Но заполнять волнами лист за листом — просто страшно.

Позже мы выяснили, кто из девчонок сообразительнее, лучше учится, хорошо знает английский язык и пишет без ошибок. Нам посоветовали купить"digest" — книжечку с возможными экзаменационными вопросами и ответами. Достаточно их выучить, чтобы получить проходной балл на экзаменах. Необходимость посещать занятия вообще отпала, но без определенного (довольно большого) процента посещаемости к экзаменам не допускали, поэтому мы старались, время от времени, там появляться. Сколько было выдумано причин, оправданий прогулов, сколько принесено справок!

Индианки тоже не все добросовестно посещали занятия. Наша подруга Туша заглядывала в Махарани еще реже, чем мы. Она училась в двух колледжах сразу и одновременно подрабатывала в модельном агентстве, времени на учебу конечно не хватало. Учителя журили ее, но не особенно: понимали, что девочка умная и без их помощи справиться. Ее сообразительности и способностей оказалось достаточно, чтобы получить хороший проходной балл. К нам тоже стали меньше приставать, после того как мы успешно сдали первые экзамены. Больше половины девушек провалили их с треском. После волн в тетрадях я уже не удивлялась тому, что из ста возможных баллов по предмету можно набрать пять.

Большинство учениц Махарани колледжа не стремились получить образование. Просто их родители еще не подобрали дочкам достойных супругов и опасались, что девушки будут болтаться дома без дела. А в строгом учебном заведении за ними с пристрастием наблюдали учителя. Кроме того, за образованную дочь приданного полагается давать меньше, потому что она имеет шанс получить работу и приносить доход семье.

Девушки в Индии не выбирают себе женихов по сердцу. Они должны полагаться на выбор родителей. Зачастую молодушка видит своего мужа до свадьбы лишь несколько раз и почти не общается с ним. Жених приходит на смотрины невесты и тоже молчит, беседуют родители. Они расспрашивают соседей, на глазах которых выросли юноша или девушка, советуются с уважаемыми людьми."Моей сестре понравился жених, которого приводили вчера, — сообщает Рупа. — У него усы, как раз такие, как она хотела". — Жениха подбирают из той же касты, к которой принадлежит семья невесты. Семьи должны быть одинакового социального уровня. Большое значение придают астрологическому прогнозу: будущие супруги должны соответствовать друг другу и по гороскопу. Разве смогут молоденькие несмышленые дочери учесть все эти важные факторы, выбирая себе суженого?

Но все-таки индийские девушки и до свадьбы встречаются с юношами. Как бы ни предостерегали их родители, они влюбляются, и, конечно же, не в тех, в кого надо. Все, что в России принято делать вечером, здесь происходит днем. Поприсутствовав на первом уроке, юные студентки, ищущие приключений, отправляются на MG или Brigade Road. Утром переполнены все кафе, открыты бары, устраиваются дискотеки. В помещениях зашторивают окна и создают ночь средь бела дня. Включают громкую музыку, иллюминацию и самозабвенно танцуют. В пять вечера дискотека заканчивается, и молодежь идет по домам, чтобы рассказать родителям, как славно они провели время в колледже и библиотеке.

Говорят, есть хорошие фильмы, плохие и индийские. Принято считать, что индийские фильмы неправдоподобные. Только в Индии мы поняли, что фильмы эти верно отражают индийскую действительность и тонкости взаимоотношений. Влюбленные юноши, действительно, ведут себя как сумасшедшие. Они выжигают имена красавиц у себя на запястьях, пишут письма кровью, клянутся в вечной верности. Но горе той, которая им поверит! Жениться они, все равно, предпочитают на той девушке, которую выберут родители. А кровь для страстных писем часто берется из куриной печени, и циничные девушки об этом знают. Они задаривают возлюбленных розовыми открытками, плюшевыми сердцами и стихами примерно такого содержания:"Я люблю тебя, это факт. А теперь… любишь ли ты меня? Как только я закрываю глаза, вижу перед собой одну вещь — это твое лицо". Донжуаны бросают жребий, пускаются во все тяжкие, пытаясь соблазнить девиц. Девушка тоже может играть на чувствах, уверять поклонника в любви, гулять с ним неделю–две, пока обнадеженный друг радостно тратит на нее деньги. Потом целомудрие побеждает, и коварная искусительница вспоминает о любимых родителях, которых она больше не желает расстраивать своим неправильным поведением. Все это похоже на игру, и в дураках остается тот, кто больше увлекся.

Наша подруга Рупа на распутье. Выбирает жениха:

«Гурупрасад и тот парень, который пропустил нас на дискотеку бесплатно, оба из моей касты, за них я могу позже выйти замуж. Зато Мохан — просто очаровашка. И Сунил такой хорошенький! Анил очень порядочный, зрелый. Кого же предпочесть?»

Каждый день во дворе Махарани колледжа девушки-подружки расчесывают и переплетают друг другу косы, примеряют цветы, рисуют бинди, красят ногти. Они показывают друг другу фотографии своих обожателей или календарики с изображением популярных актеров и без устали рассказывают о достоинствах существующих или мнимых кавалеров.

Все индуски, даже самые страшненькие, в отличие от русских девушек, на сто процентов уверены в своей привлекательности и востребованности у мужского пола. В повседневной жизни они почти не красятся, не носят обувь на каблуках, не сидят на диетах, из европейской одежды осмеливаются носить только джинсы и футболки. Они убеждены, что мужчины не спускают с них глаз, и таинственной улыбкой дают понять, что им известно все об их гнусных намерениях.

"Мой брат не пускает меня одну из дома, — говорит неповоротливая курносая толстуха Гаятри, темная, как сама ночь, — он всегда провожает меня до остановки, чтобы никто не пристал по дороге". Как правило, отношения мальчиков и девочек до свадьбы не заходят дальше флирта, походов в кино, парки и любовной переписки.

Девушка, поддавшаяся соблазну и уступившая домогательствам парня, становится изгоем в обществе, если, конечно, о ее"преступлении"станет известно. Замуж не выйдет не только она, но и младшие сестры. Так что индийские девушки осторожны. Повздыхают, пострадают и довольствуются родительским выбором.

Но многое меняется даже в Индии. Родители Туши поженились по любви, нарушив традицию. Потом все-таки не сошлись характерами и разъехались. Ответственно воспитывали двух дочерей: девочки жили то с мамой, то с папой. Туша, как и мама, выбрала себе половинку сама. Они с Арджуном были преданны друг другу и неразлучны. Девушка прожгла себе ладонь сигаретой, чтобы побудить Арджуна бросить курить. Будучи беспутным студентом Арджун пил пиво и курил марихуану. Вместе они ходили на дискотеки и в ночные клубы. От бурной страсти она ему уступила. Когда они решили пожениться, родители Арджуна пришли в ужас:"Только не бангалорская девушка!" — Девушки из Бангалора считаются в Индии развязными и распущенными, потому что в этом городе слишком доступны гнилые плоды европейской цивилизации.

Но сыночек уперся — только Туша станет его женой. Она принадлежала к высшей касте браминов, зато он был из очень состоятельной пенджабской семьи. Закончив колледж, они поженились. Арджун увез Тушу в небольшой город в Пенджабе, где у отца была своя фабрика.

Через год мы снова встретились с Тушей, как всегда подтянутой и стильной, в Бангалоре. Они не развелись. Просто жить в Пенджабе ей не понравилось.

«Утром встаешь, — рассказывает она, — и первым делом цепляешь на себя кучу золотых украшений. Носить можно только сари. Всех дел — следить за служанками и придираться:"Почему здесь пыль не протерла? Почему цветы несвежие в вазе?"

Днем сидим дома со свекровью. Она тоже мается, каждый день велит слугам мебель переставлять в доме. Пойдешь в свою комнату, включишь телевизор, свекровь непременно рядом взгромоздится."Какой стыд! Какой срам! Как ты можешь это смотреть!" — это она музыкальный канал MTV комментирует. Муж придет с работы, свекровь сразу к нему:"Сыночек! Побудь с мамочкой!» — к жене, сына ревнует! Арджун тоже изменился. Все запрещать стал. К родителям подлаживаться просил. А раньше так свободу любил! Собрала вещи, сказала, что уеду. Он мне:"Ну, потерпи немного, свое дело открою, в Дели переедем". — А я ему говорю:"Когда откроешь, тогда и вернусь". — Так и расстались, а какая любовь была! Куда делась?» — удивляется Туша.

В Бангалоре она сняла квартиру, устроилась на приличную работу, возобновила связи с модельными агентствами и поступила на очередные курсы. И сразу воспрянула духом, современная независимая индийская женщина Туша.

Экзамены в Махарани колледже сдают раз в год, в мае-июне. Есть промежуточная сессия в октябре, но это только для тех, кто не сдал какой-нибудь экзамен. Студент с хвостами переходит вместе с ними на следующий курс. Можно закончить колледж, а потом еще нескольких лет сдавать проваленные в прошлом экзамены, каждый раз за отдельную плату. Диплом, разумеется, выдается только тем, кто все сдал. В медицинских колледжах по-другому. Там, пока все экзамены не сдашь, на следующий курс не перейдешь. И плата за пересдачу очень высокая. В Махарани же — все за копейки.

Но подход к приему экзаменов одинаково суровый. Теорию сдают письменно. У каждого студента есть свой экзаменационный номер. Указывать свое имя на листах для ответов запрещено и карается исключением. Эти номера заранее нарисованы мелом на партах. Расстояние между испытуемыми такое, что как не вытягивай шею, списать не удастся. Вещи студенты оставляют у входа. В назначенный час экзаменаторы вскрывают конверт, присланный из Бангалорского университета, и раздают студентам листки с перечнем заданий. Как правило, там восемь или девять вопросов по всем крупным разделам изучавшегося предмета. Отвечать надо подробно. На экзамене по хинди все вопросы написаны тоже на этом языке, по другим предметам — на английском и на языке штата. За три часа необходимо дать развернутые ответы на пять вопросов.

Студентки лихорадочно строчат и могут исписать три-четыре тетради для ответов (каждая по шесть-восемь листов). Но многословие — не гарантия успеха. Достаточно и одной тетради, если ответы четкие и правильные. В аудитории находится человек пять-шесть взрослых: преподавателей и полицейских в гражданской одежде. Они зорко следят за экзаменуемыми, пресекают любой шум или неосторожные движения, ходят вдоль рядов. За шпаргалку студента выводят из аудитории и на три последующих года лишают возможности сдать экзамен. Списать невозможно. Для индианок экзамены — настоящий стресс. Рассказывали о случаях самоубийств накануне испытаний, приступах и обмороках во время оных, но нам столкнуться с экстремальными ситуациями не довелось.

Учеба нас особенно не обременяла и экзамены тоже. Максимальное количество балов, т.е. сто из ста, не ставят никому. Выше шестидесяти баллов — это уже первый класс, восемьдесят баллов и выше получают только гении. В разных университетах соответствие классов и баллов несколько различается. А от сессии до сессии, как и везде в мире, живут студенты весело.