Сон о Золотом драконе. Книга вторая. Чарона

Кристина Камаева, 2020

Пленительная и властная майяви, Говорящая со звездами, ждет возвращения любимого шанкара, с которым была связана в прошлой жизни. Вместе они могут противостоять многим бедствиям: избавить людей от драконьего ига, примирить враждующие племена. Но герой возвращается не таким, каким его помнит Чарона. Последствия их встречи становятся роковыми для всех. Дизайн обложки Анны Шамсиной.

Глава 2

— У меня вопрос, ваше величество, — Зот проводил настороженным взглядом юношу-пажа, выходившего из покоев Бисы. — Я заметил, что вы проводите много времени наедине с вашим… слугой. Не кажется ли вам, что это несколько легкомысленно, после того, что случилось с вашим супругом?

— А вы хотели бы приставить ко мне охранником какого-нибудь мерзкого шатуна? — скривилась Биса. — Из тех, кто придушил Айнодаву?

— Не шатуна. Вы сами можете выбрать охрану из драконов — надежных и верных!

— Я заметила, что драконы в последнее время легко сходят с ума. Думаю, с человеком мне легче совладать, чем с невменяемым драконом. Неужели вы считаете, что я не способна справиться с человеком?

— Не сомневаюсь, что в трезвом уме вы справитесь с человеком, ваше величество, — усмехнулся Зот. — Но вы позволяете себе погружаться в одурманивающие сны в его присутствии. Я просто завидую беспредельному доверию, которым пользуется этот вальяжный тип! Вы всегда были дальновидны и осторожны и даже к нам — ближайшим советникам, относились с опаской. Не скрою, я удивлен.

— Ах, стоит один раз переесть ягод, и твое доброе имя навсегда опорочено! — подавила смешок Биса. — Если бы Кумар был злоумышленником, вы бы сразу уловили это, не правда ли? Один из излюбленных навыков прозорливых — чтение чужих мыслей! Так расскажите мне, о чем думает мой слуга?

— О том, что у королевы атласная кожа и нежные пятки.

Биса расплылась в торжествующей улыбке.

— Он предан мне, Зот. И причина, по которой я провожу с ним больше времени, чем с вами, предельно проста: у него искусные руки, — никто и никогда не делал мне такой восхитительный массаж! С ним я могу расслабиться после трудных разговоров и слежки за моими советниками!

— И все-таки, за ним необходимо приглядывать, — не смутился Зот. — Гун не доверял ни одному человеку. Признаюсь, что после случая с Бхишу, я тоже гляжу на людей с опаской.

— Вы недооцениваете меня, — гордо вскинула голову Биса. — Наивность — это не королевская черта! Я тоже никому не верю: ни вам, ни Гуну, ни Кумару, ни себе. Но это не повод всего остерегаться и обходить жизнь стороной. Я сильный игрок, Зот!

— Не спорю, — согласился малахитовый дракон. — А ваш фаворит, случайно, не из тираварских пастухов?

— Вам это покажется забавным, — Биса подхватила веер и обмахнула раскрасневшиеся щеки. — Кумар — незаконный сын короля Рантима и танцовщицы из храма Лотоса.

— Вот как? Не знал, что кто-то из королевской династии уцелел.

— И не помышляйте об этом, — в голосе Бисы прозвучали железные нотки. — Не смейте меня огорчать!

— Ни один волос не упадет с его головы, — заверил Зот учтиво.

— Да, ему нравится стиль тираварских пастухов: длинные волосы, накаченные мышцы, уверенность движений… — Биса прикрыла веки, мечтая. — И мне нравится.

— Возможно, что, кроме королевской крови, в его жилах течет кровь майяви.

— Да. Ее звали Мичэ, и она ничем не прославилась. Но обратите внимание, что и у королей людишек было принято заводить любовниц из этого пресловутого храма! Драконы переняли традицию.

— Хорошие традиции перенимать не стыдно, — Зот следил за выражением лица Бисы.

— Больше всего меня позабавил случай с Шиширой, — оскалила белые зубы королева. — Когда он привел во дворец Ашу, мне хотелось расцарапать ей лицо! Но после того как он разделил с ней кристалл, а она тут же завела себе человеческого любовника, я онемела от восторга. Наконец-то удалось сбить с него спесь. Клянусь, я была готова расцеловать эту девицу!

— Это было болезненным ударом для Шиширы, — подтвердил Зот.

— Смерть Чичеи отомщена, — блеснула глазами Биса. — Как продвигаются поиски? Мне не терпится увидеть Говорящую со звездами.

— Это неизбежно случится, ваше величество.

— Вы, как всегда, точно формулируете мысли, — хмыкнула королева. — Ступайте. Мне внезапно захотелось расслабиться.

— Разумеется, — откланялся Зот.

Аша жила в доме Шиширы, взаперти. Слуги и стражники, которых дракон приставил следить за ней, были настолько напуганы, что не желали перемолвиться с ней даже словом. Безрадостные мысли мучали Ашу. Что если Шишира никогда не простит ее? Он требовал, чтобы она сделала выбор. Она выбрала Шиширу, но не хотела, чтобы Ятриму из-за нее свернули шею. Светлый, легкий человек — с ним было весело! Если Шишира не перестанет беситься, она больше никогда не будет счастлива. Зачем только он поделился с ней кристаллом? Почему она не умерла тогда, на пике их любви? Это дерево Айна мстит ей, не желает принимать майяви в драконью семью. Интересно, может ли она превратиться в дракона, как Шишира? Она бы разрушила свой дом-темницу и покинула Грац, улетела далеко-далеко. Если Шишира не принимает ее больше, то ей невозможно находиться с ним рядом.

Зачем она рассказала ему про Чарону? Конечно, поиски Говоряшей со звездами на время отвлекут гнев Шиширы от нее и Ятрима, но потом он вернется и убьет их обоих. Она сбежала из храма Лотоса, чтобы не стать наложницей дракона. Ну не смешно ли? Видимо от судьбы никуда не деться.

Пока у нее есть время, надо что-то сделать для Ятрима. Как быть, если она даже не знает, где Шишира держит его! Скорее всего в городских казематах, в холодном каменном мешке. А Зот Малахит, конечно же, следит за ними.

Вот бы послать весточку Мет и попросить отправить злосчастного поэта туда, где Шишира никогда не найдет его. Но почему она решила, что Мет захочет рисковать собой из-за Ятрима? Аша смотрела в окно, все больше раздражаясь. Как же надоел ей за дни заточения этот дом и огороженный стеной двор с фонтаном и садом! Она-то может выходить гулять, смотреть на небо, слушать пение птиц; Ятрим и этого лишен. А ведь сколько злоключений он претерпел ради нее! Как разбудить в себе способности, о которых даже не подозреваешь? Ничем не пригодилось ей умение хранить секреты. Оно не спасет жизнь любимому человеку, погасившему когда-то пожирающий ее огонь дипры.

“О, Яркие! Зачем вы сохранили мне жизнь?” — Аша подняла взор к ясному небу.

Пусть они услышат ее. Она будет танцевать и попросит у них помочь Ятриму. И даже не нарушит запрета Шиширы: не выйдет за пределы его дома, не отправит писем, не встретится с людьми и феями. Она будет танцевать в саду, и Яркие ее услышат!

Когда звезды Тала и Тилвила расцвели на темном небосклоне, словно волшебные цветы, слуги Шиширы завороженно наблюдали, как танцует во дворе затворница. Ее танец смущал и околдовывал, вселяя в сердце непонятную тоску. Даже звезды пульсировали в такт ее движениям и светили ярче. У зрителей непроизвольно текли слезы и холодели руки, и невозможно было отвести взгляд от вдохновенной танцовщицы.

Захватив Грац, драконы поленились строить новое узилище для мятежников и смутьянов, не желающих мириться с новой властью. Совсем безнадежных было проще казнить, а тем, кто мог оказаться полезным в будущем, было достаточно места в старой городской тюрьме. Теми же, кто сидел в камерах до переворота, драконы совсем не интересовались. И так понятно, что преступники, раз там находятся. Охранники и прочие служители по-прежнему исполняли свои обязанности, только теперь за ними надзирали драконы. Заключенные мерли как мухи, что было неудивительно: узилище располагалось под землей, чтобы не портить городские виды. Люди быстро угасали без благотворного света Нимеланы.

Ятрим страдал в камере. Совсем недавно он чуть не сошел с ума в подземелье у роламбинов и снова оказался в каменном мешке. Кто знает, как долго ему сидеть на земляном полу и глядеть на дрожащий фитиль масляной лампы? Шишира поклялся Аше, что не убьет его, но он не обещал ему свободы! Возможно, дракон забудет о нем и запретит Аше вспоминать его имя. Ему не вынести вечного заключения. Когда-нибудь он набросится на стражника, который приносит ему воду и еду, и тот прикончит его.

Ятрим страстно ненавидел Шиширу. Отродье Сирина, чудовище, деспот, зачем только он явился и разрушил их с Ашей ни с чем несравнимое счастье?

Для чего на свет родился,

Негодяй, подлец, тупица?

Почему ты не прельстился

Толстозадой драконицей?

Поэт бубнил уничижающие врага рифмы, находя в этом мстительное удовлетворение.

Бил бы ты хвостом огромным,

Полыхал бы пастью смрадной,

Телом колыхал объемным

Над супругою пространной.

Ну куда тебе — громиле —

Миловаться с танцовщицей?

На мучения и гибель

Обрекаешь ты девицу!

Аша убеждала его в том, что любит дракона, но это невозможно. Хитрый гад приворожил наивную девочку извращенной магией. О, если б он только мог силой мысли расплющить Шиширу, спасти Ашу от покровителя-душегуба! Избавить навсегда!

Если был бы я грозою —

Гневной карою небесной,

Я бы молнией ударил

По глазам твоим бесчестным.

И тогда, окутан тьмою,

Ты б не мог найти невесту,

Тлел колодою гнилою,

К одному прикован месту.

Может, ему никогда не вырваться из этой проклятой камеры. Стоило ли идти в Грац, лезть в аспидное гнездо, искать Ашу? Ённа, наверное, не подозревала, что он на такое способен, раз предсказала ему долгую жизнь. А у него получилось, он преодолел себя, нашел любимую и, если бы только она согласилась сразу бежать с ним, удача и дальше была бы на их стороне.

Ятрима бросало то в жар, то в холод. Может он подхватил лихорадку? Это ускорит его конец. Кому нужна долгая скучная жизнь? Он не уступил Ашу дракону! Об этом когда-нибудь сложат песни. О если б он мог утянуть Шиширу за собой в могилу, чтобы Аша получила свободу!

Если был бы я недугом,

Поразил бы жезл соблазна.

Ты б забыл мою подругу

И лежал, мучимый язвой.

Если был бы я гуликой

И мозги твои расплавил,

Ты б стада безумных мракил

В пыльных пустошах возглавил!

— Браво! — услышал поэт и тут же размежил веки.

В углу, рядом с масляной лампой, сидел косматый старик в лохмотьях. Худой, как обтянутый кожей скелет, он скалил на удивление крепкие зубы. Галлюцинация? Может здешние тюремщики подмешивают гулики в еду, как пугины?

— Хотелось бы приободрить тебя, пока ты не утратил бойцовское настроение, — скрипнуло видение, подвигаясь ближе.

Ятрим подумал, что никогда прежде ему не являлись такие мощи.

— Кто ты? — спросил поэт хрипло.

— Заключенный, — охотно заговорил старик, не переставая разглядывать Ятрима. — Люблю, когда к нам попадают молодые, свеженькие. Не замученные. — Старик причмокнул языком.

“Спокойно, — подумал поэт, передёрнувшись от страха и отвращения, — он же не настоящий и не может мне навредить”.

— Хочешь убить Шиширу? — два безумных глаза уставились на поэта.

— А что толку? — огрызнулся Ятрим. Зачем только это бестолковое видение лезет ему в душу?

— Ты не пасуй, не пасуй! — старик затряс перед его лицом кривым пальцем. — Нам смелые нужны, герои, сорвиголовы! Или ты гниешь в темнице или вступаешь в союз!

— Какой союз? — горячность одержимого старика обескуражила Ятрима.

— Союз борьбы с драконьим игом.

— И как вы с ним боретесь, мечтами? — хмыкнул Ятрим.

— Толково все делаем, на рожон не лезем. Одним мечом и пылом дракона не одолеть. — Старик подбоченился, глаза его лихорадочно блестели в темноте.

— Вижу, что ты издалека в Грац явился. Думаешь, мы все по драконьим законам живем, пикнуть не смеем, перед гадами выслуживаемся? Знаешь, сколько их передохло за тридцать див? Сколько в мракил превратилось и больше никогда не сможет летать? Они разумом ослабели на дворцовых балах, ярмарках и в домах сновидений.

Старик захихикал, потирая руки.

— Скоро, скоро придет конец драконам Граца!

Ятрим глядел на бойкого старикашку, закипая от возмущения. Никогда ему не вырваться из этих темных застенков! Он предпочел бы сам сходить с ума и тешить себя фантазиями о поражении драконов, а не в компании воображаемого урода!

— Сгинь, призрак, — произнес поэт мрачно.

— Не веришь? — старик проглотил смех и ухватился жесткой рукой за Ятрима. — Пойдем со мной.

Ятрим внезапно потерял равновесие и стал падать, беспомощно размахивая руками. Он пытался найти точку опоры, ухватиться за что-нибудь и одновременно отталкивал цепкую клешню старика. Когда падение прервалось, он приземлился на ноги, но не удержался, покачнулся, ударился о стену. Его странный спутник помог ему подняться. Они оказались в темном коридоре напротив тяжелой деревянной двери. Ятрим явственно видел как она двоилась и смещалась то влево, то вправо, и ему пришлось подождать, пока воздух вокруг перестал колебаться и дверь встала на место. Старик постучал. Кто-то немедленно отозвался:

— Чаша полна.

— Пей до дна, — откликнулся спутник Ятрима.

Дверь отворилась наполовину, и из-за нее выглянул усатый мужик плотного телосложения.

— Он со мной, — кивнул старик на поэта.

Их пропустили. В комнате горело несколько переносных ламп, которые стояли в ногах у сидевших по кругу людей. Ятрим озирался, выхватывая в полумраке незнакомые лица; присутствующие, в свою очередь, с любопытством рассматривали его. Поэт так и не смог решить, снятся они ему или существуют на самом деле. Сердце его все еще больно колотилось после неожиданного падения-выпадения из одиночной камеры.

— Знакомься, дорогой, — старик похлопал Ятрима по спине, а потом больно ударил по лопатке ребром ладони. — Здесь все сливки общества — лидеры нашего союза. Союза винных драконов, хе-хе!

— Драконов? — невольно дернулся Ятрим.

Мужчины засмеялись.

— Конспирация, — подмигнул ему въедливый знакомец. — Союз людей или борцов привлек бы внимание, а это нам ни к чему. У драконов в Граце союзов и братств немеренно: братство нумизматов, общество гурманов, союз пещерных драконов, союз задиристых драконов… На этом фоне мы не бросаемся в глаза.

— Вы всех принимаете в союз? — робко огляделся Ятрим.

— Конечно, нет, — фыркнул длинноволосый молодой франт с подведенными глазами.

— Вход — лара, выход — две, — усатый крепыш, открывший им дверь, уселся на стул, чуть не опрокинув лампу. — Нейпун быстро вычисляет тех, кто струсил. С ними разговор короткий. — Усач провел рукой поперек горла. — Раз не могут помочь союзу, не смогут и помешать. Анапий, — представился он.

— Навин.

— Гириш.

— Дауд.

Мужчины один за другим называли свои имена, но поэт все еще надеялся проснуться.

— Кумар, — последним кивнул Ятриму юноша с подведенными глазами.

Поэт не произнес ни звука, и Кумар, устав ждать ответа, обратился к старику.

— Кого ты привел к нам, мудрый Нейпун?

Нейпун, довольно потирая руки, обошел вокруг Ятрима.

— Я привел к вам героя, о котором все вы знаете из пророчества.

В черный год предательства

Явится тот, в ком надежда и сила,

Чтобы низвергнуть чешуйчатое зло.

Когда, возмужав, встретит он

Деву, Говорящую со звездами,

Взметнется небесным пожаром

Огонь их мести, и неизбежной

Станет гибель крылатых.

Какое-то время все молчали, рассматривая Ятрима, который стоял как мешком прибитый, не сводя испуганных глаз со старика.

— Нет! — замотал он головой, выйдя из ступора.

— Ты идеально подходишь на эту роль, — глянул на него Нейпун с убедительностью кобры. — Ты чужеземец и в одиночку проник в Грац, преследуя дракона. Ты влюблен и жаждешь мести. Все что от тебя требуется — это разжечь ее до небесного пожара и погубить крылатых!

Кумар уже не прятал усмешки.

— Вы шутите? — уточнил Ятрим.

— Принесите герою меч! — приказал Нейпун.

Кудрявый коротышка Гириш тотчас вытащил откуда-то из угла сверток и развернул его, потом поднес Ятриму блестящий, богато инкрустированный разноцветными камнями меч. Меч замерцал, отражая свет масляных ламп. Ятрим растерянно, почти брезгливо, взял его в руки.

— Это…, — сказал он заикаясь, — это не настоящий меч.

Брови Кумара поползли вверх.

— Я не герой, — продолжал Ятрим. — Хотя видел героя и настоящий меч…

Поэт попытался отдать красивый клинок Гиришу, но Нейпун жестом запретил тому принять его.

— Он был моим другом, — вздохнул Ятрим. — Меч, за которым мы с ним ходили в Латавитану, не давался в руки никому. Сам шанкар, вернее, скелет шанкара отдал меч герою…

Нейпун снова пронзил поэта змеиными глазками.

— Ты видел, как шанкар передавал меч твоему другу?

— Ммм, — замялся Ятрим, — не видел, но латавитанки, они все присутствовали. Потом герой убил дракона этим мечом.

— Ты видел, как твой друг сражался с драконом? — спросил Нейпун, выдержав паузу.

— Ммм… Я не смотрел, но видел труп. И латавитанки…

— Понятно, — перебил его старик. — И где сейчас этот герой? Почему он не пошел за тобой убивать драконов Граца?

Ятрим воткнул меч острием в пол — тяжело было держать его на весу.

— Он остался со своим кланом. Кшейт умер, и заботы о людях легли на плечи моего друга. Он не собирался в Грац.

Мужчины неодобрительно загудели.

— Герой должен быть в нужном месте, в нужный час, — прошипел Нейпун, и от его голоса у Ятрима мурашки побежали по спине. — Иначе, в чем смысл пророчества? Ты верил в своего друга, но он не оправдал твоих надежд. Он бросил тебя в беде. Это мнимый герой.

— Я никогда не убивал. Мне даже держать этот меч трудно, — Ятрим попробовал еще раз отдать оружие, но Гириш отпрянул от него.

— Шишира — твой враг. Он украл твою возлюбленную, — старик говорил негромко, но каждое его слово врезалось в мозг; Ятриму даже хотелось потрогать голову и убедиться, что все в порядке.

— Братья! — Нейпун обратился ко всем собравшимся. — Близится день, когда нам наконец-то удастся изгнать драконов и вернуть город людям. Сегодня каждый из вас поклянется убить одного дракона. Вместе мы сила!

Заявление косматого старика не было неожиданностью для союзников. Один за другим мужчины вставали с мест и клялись уничтожить какого-нибудь дракона.

— Я убью Жемчужного Хала, который забрал дом у моего отца, — выступил Гириш.

— Я убью Ваюру за то, что он издевался над людьми, — сказал Дауд.

— Я убью Алого Лавана за то, что он сжег мою деревню…

— Я убью Мадхаву…

У Ятрима закружилась голова. Голоса, лица, лампы… Как мало воздуха! Как болит голова. Нейпун вовремя подставил костлявую руку, не дал упасть. Ятрим совладал с собой.

— Я убью королеву Бису, — проговорил Кумар. — Все говорят, что драконицы забирают у любовников энергию. Я ценю мою жизнь больше, чем ее.

Многие мужчины неодобрительно покосились на него, и Кумар усмехнулся самодовольно. Нейпун подтолкнул Ятрима.

— Что если я откажусь? — нервно сглотнул поэт. — Это же нелепо. Дракон не позволит мне приблизиться к нему с мечом. Я не могу представить, как можно застать врасплох Шиширу?

— Шишира очень опасный противник, — согласился Нейпун. — Он давно вредит нашему союзу и рушит все планы. Он один из прозорливых! Если ты откажешься, будешь похоронен заживо в своей камере. Я позабочусь, чтобы о тебе забыли.

Ятрим потер переносицу одной рукой, еле удерживая меч в потной ладони.

— Небольшой выбор, — промямлил он.

— Если ты поверишь, что можешь убить Шиширу, у тебя все получится, — отчеканил Анапий.

— Хорошо! Я убью Шиширу, — прорычал поэт. — Я убью Шиширу, чтобы освободить Ашу!

Потом все приложили к сердцу правую руку, и Ятрим повторил этот жест, наконец-то уронив меч.

— Чаша полна, — сказал Нейпун.

— Пей до дна, — откликнулся хор союзников.

Потом исчезли и комната, и союзники. Поэт моргал, озираясь, — он снова был в камере. Воздух колебался, как бывает, когда глядишь на костер. Старик Нейпун сидел на полу перед ним, но выглядел он теперь нереальным, полупрозрачным.

— Эй, почему ты вернул меня сюда? — спросил поэт. — Я же согласился убить Шиширу!

— Еще не время, — ответил Нейпун. — Мы придем за тобой.

Заметив разочарование на лице юноши, Нейпун усмехнулся.

— Поздравляю с вступлением в Союз винных драконов, — сказал он.

— Спасибо, — буркнул Ятрим.

— Благодари Ашу, — ответил Нейпун.

После этого старик окончательно растаял, а Ятрим долго ходил по камере, не находя себе места. Неужели Аша имеет отношение к этому странному союзу? Откуда старик-привидение знает Ашу? Или все случившееся существует лишь в его больном воображении? Но в сердце поселилась надежда: он вырвется на свободу, снова увидит Ашу и, если потребуется, убьет Шиширу. Нужно только поверить.