Тайна Планетищи

Кристина Выборнова

Немногочисленные жители планеты, которая называется просто Планетищей, уже много лет ждут, когда же их эвакуируют земляне, но те почему-то не спешат. А пока что родители отправляют девочку по прозвищу Ящерка на каникулы к бабушке, которая живет рядом с таинственным и страшным Заповедником… За время этих каникул Ящерка и ее друзья найдут ответы на многие вопросы: и почему животные Планетищи никогда не покидают Заповедник, и почему кругом так много развалин особняков, и почему за ними не прилетают с Земли… А может быть, дети сумеют объяснить вековое недоразумение и изменить жизнь всей Планетищи?

Глава 2

Космодром весь порос теми же курчавыми растениями, включая ракетные ангары и приставные трапы на колесиках. Его окружали мощные деревья с прямыми стволами, похожие на клубничные, но с круглыми черными ягодами.

— Это что? — затеребила папу Ящерка.

— Чего? А, это… Черника. Ну давайте, звякайте матери из машинного передатчика и побежали к дороге.

— Да где дорога-то? — снова не вытерпела Ящерка, которая все это время оглядывалась.

— Вот и увидишь, где…

Разговор с мамой по хрипящему машинному передатчику с прерывающейся связью показался Ящерке бесконечно нудным и бессодержательным: еле дождавшись, пока наговорившаяся старшая сестра нажмет кнопку отбоя и одним прыжком выскочив из машины, она приземлилась на пружинящую траву.

Папа хмыкнул, с усилием сложил солнечные батареи и, приглашающе махнув девочкам рукой, зашагал вперед.

Роща черничных деревьев оказалась небольшой в глубину — едва начавшись, она резко закончилась, и тут только обнаружилось, что космодром находился на горном плато. Это плато оканчивалось обрывом, за которым вставала мрачная сине-фиолетовая стена Океанища с широкой белой дорожкой от Лунищи. Но здесь же начиналась и другая дорога: она гладкой блестящей лентой отходила от края обрыва и сильно, видимо, для красоты, извиваясь, уходила над Океанищем к плохо видному в темноте горизонту. Волны неслышно бились о подпирающие дорогу высоченные толстые столбы, торчащие из воды через равное расстояние друг от друга. Дорога делилась на два ряда и по краям имела что-то вроде перил, на которых горели тусклые синие огоньки. А по самому дорожному полотну двигались вереницы ярких фар: белых и желтых. Вытаращив от восхищения глаза, Ящерка заодно разглядела самих фарообладателей — обтекаемые машинки с прозрачными колпаками вместо крыш. Некоторые из них были маленькими — то ли одноместными, то ли двуместными, зато другие напоминали целые вагоны, к тому же еще плотно чем-то нагруженные.

Водителей не было видно даже в ближайших машинках — правильно папа сказал: автоматическая же дорога, однако на краю обрыва толпились люди в рабочих костюмах. Время от времени та или иная грузовая машина съезжала с дороги и останавливалась, позволяя им себя разгрузить, после чего, медленно набирая скорость, разворачивалась и ехала в обратную сторону. Маленькие машинки тоже разворачивались, но не останавливаясь.

— Лацерта, если ты еще раз скажешь «ого» или «ух ты», схлопочешь! — вдруг прорвался в Ящеркино сознание голос старшей сестры. — Можно подумать, у тебя заело!

— Ну ладно, не буду, — покладисто согласилась Ящерка. — Пап, а мы в грузовик сядем или в маленькую?

— В средненькую! Давайте-ка к остановке! — провозгласил папа и, мощно подталкивая дочерей в спины, двинулся к дороге.

Вблизи от нее шума было не больше, чем вдали — машины работали на аккумуляторах, зато можно было в подробностях разглядеть рабочих, с пыхтеньем разгружающих очередной грузовик. На некотором отдалении от них с умудренно-терпеливым видом стояла небольшого роста, тощая и седая, но не скрюченная старушка с сумкой на плече и выглядывала что-то вдали.

— Вы на Особнячий? — обратился к ней папа. — Трехместную, небось, ждете? Вот вам еще две попутчицы!

— А, на отдых, что ли, девочки? — доброжелательно встрепенулась бабуля. — Конечно, конечно, со мной пусть поедут, и мне и им повеселее будет… Вы идите, молодой человек, не волнуйтесь — я там всех знаю, на Особнячьем. Где машинка-то? А вон машинка! Бегом-бегом-бегом!..

И правда: с дороги в это время тихо сошла круглая синяя и блестящая машинка и, гостеприимно приоткрыв купол, объявила примерно следующее:

— П-п-п-сЖИРСКОЕ ткси, Космодром-дром-дром — БНЯЧИЙ! Прш-ВЕРШИТЬ ПОСАДКУ!

— Ой, мамочки! — вздрогнула слабонервная Эльза.

— Заикается! — обрадовалась Ящерка.

— Да говорил я ребятам из обслуживания, что надо сменить диски с объявлениями, а то уже все осыпались — руки не доходят, — досадливо сказал папа, забрасывая под колпак их багаж. — Ну все, девчонки, ни пуха ни пера!! Звоните в обязательном порядке!

— К черту! Пока, пап! — отозвалась Ящерка, залезая на мягкое, синее, как и машинка, сиденье из какого-то блестящего материала, на котором, впрочем, красовалось приличное количество весьма неподходящих по цвету и фактуре заплаток. Эльза аккуратно уселась напротив сестры, а последней, несмотря на свои «бегом-бегом» подоспела старушка. Она со всего размаху плюхнулась рядом с Ящеркой, придавив свою сумку, в которой что-то зверски зазвенело и забрякало. В ту же секунду машинка рывком захлопнула колпак, чуть не отдавив папе пальцы, и, сделав плавный разворот, влилась в ряд желтых огней, текущих над Океанищем.

— Бабушка, у вас в сумке ничего бьющегося нет? — вежливо спросила Эльза, нарушив молчание.

— А? Да нет, девочки, ничего нет — у меня там сервиз, сын подарил, домой вот везу.

— Понятно… Значит, вы на Особнячьем давно живете? И часто сюда ездите?

— Ой, часто, не говори.

— Ну вот, а нас мама боялась на автоматическую дорогу отпускать! — вклинилась в разговор Ящерка.

— Боялась? Да чего бояться? Когда тут что случалось?.. Ну да, как раз в прошлом месяце, говорят. Я сама не видела, но знакомая моя рассказывала — такси вот как раз такое вдруг как с ума свихнулось, развернулось, да как через перила перевернулось в воду!

— Ой! Никто не пострадал? — испугалась Эльза.

— Да кому страдать — пошли ко дну, да и все дела.

Эльза умолкла и подтянула к груди колени, обняв их дрожащими руками. Не столь впечатлительная Ящерка продолжала тем временем смотреть сквозь стеклянный колпак вниз и вперед, где смутно виднелись высоченные столбы-опоры дороги и разбивающиеся о них тяжелые волны.

— Ух ты, вода как будто вверх идет! — поделилась она наблюдением.

— Правильно, вверх, — согласилась старушка. — Так ведь прилив же, что ж вы хотите. Вон она какая, Лунища-то наша, Океанище к себе притягивает.

— А досюда вода не дойдет?

— Да не бойся, где ей дойти. Так дорогу построили, чтоб не доходила. Да… Я сама не застала, но знакомая сестры моей говорила, что в прошлом году такой сильный прилив был, и волнение, что несколько машин начисто смыло! Как только столбы не снесло!

— Столбы вроде крепкие, — тихо заметила Эльза.

— Конечно, крепкие. Их и потрескалось-то всего ничего. Один только что-то осыпается, сейчас его не видать нам…

Последовала минута ватного молчания, которое нарушила та же старушка.

— Ну а теперь давайте познакомимся. Меня вот зовут Вера Николаевна.

— Это Эльза, моя сестра, а я Ящерка.

— Ох, какие имена интересные! Прямо Ящерицей и назвали тебя?

— Да не, меня назвали Лацертой, это по-латыни ящерица значит, — важно объяснила Ящерка. — Это меня мама назвала, она животных любит.

— Животных? Так чего ж она с вами-то не поехала? У нас же как раз Заповедник!

— Она земных животных любит, которые в книжках нарисованы, — уточнила Ящерка, а Эльза напряженно сказала:

— Так животные Планетищи ведь не выходят из Заповедников!

— У, милая, где они не выходят! Только в мечтах наших! Полным их полно! Ну, я-то сама не видела, но люди говорят, что и Лерсы даже по ночам ходят. А кого я видала, так это птицу эту… Ничего такая: прилетит, сядет на забор и давай улыбаться. И улыбка приятная такая. Клюв, а под ним еще улыбка. Два рта у ней. А мордочка гладкая, плоская, коричневая, а глаза такие желтые, ночью светятся… Что, девчонки, спите совсем? — оборвала она увлекательное описание, потому что Эльза зажмурилась. — Укачало что ль? А и бывает: внучка вот моего, Колю, пока маленький был, как укачивало…

— А что с ним потом случилось? — живо спросила Ящерка, уже поняв, к чему ведут все истории Веры Николаевны. Старушка задумалась.

— Что с ним случится-то? У меня живет каждое лето, бегает с друзьями где попало… Хороший мальчик. Тебя чуть постарше. Вот через восемь часов, если все нормально будет, доедем, поглядишь на него. Может, и познакомитесь.

— Если все нормально будет… — повторила Эльза, с ужасом глядя вниз, на опоры, которые уже на три четверти залила поднимающаяся вода. Волны Океанища при ближайшем рассмотрении оказались гладкими, без пены, но зато на редкость громадными…

На секунду Ящерке показалось, что в тяжелой, как будто густой фиолетоватой воде мелькнуло что-то живое и блестящее, и ей стало досадно, что она не может обратить на это внимание сестры или старушки — одна испугается, а другая опять сообщит что-нибудь жуткое. «А вдруг это какое-то животное?» — подумала Ящерка, и ей самой такое предположение вовсе не показалось страшным. Спать особенно не хотелось, но и делать было совершенно нечего, кроме как разглядывать задние фары идущих впереди пустых машинок, глядеть на Океанище, в котором по-прежнему отражалась Лунища, и гадать, где будет конец у дороги. Вера Николаевна дремала с довольной улыбкой, притулившись на своем сервизе, Эльза, поджав губы, видимо для пущей взрослости, читала взятую из дому газету…

Лунища величественно закатилась за горизонт, но вокруг темнее не стало: Ящерка даже четче различала воду, которая колыхалась уже лишь метра на два ниже дороги. Туманность тоже поблекла, небо вверху посерело, а у самого горизонта вдруг стало ярко-желтым.

— Ой, — сказала Ящерка шепотом. — Ура! Уже утренний день!

— Да уж, — услышала ее Эльза. — Ты, я надеюсь, взяла из дома кепку? Ты знаешь, какое у Звездищи при чистом небе сильное излучение?..

— Совершенно верно, — вдруг проснулась Вера Николаевна. — Это же белая звезда класса свечения «DF». Она примерно в четыре раза больше земного Солнца, так что хорошо еще, что мы от нее относительно далеко находимся, а то радиация была бы нешуточная… Чего, девчушки, глазами-то хлопаете? Я же одно время работала на космодроме, пока его не закрыли, конечно… И вообще, даже на Земле, когда вот такой как ты, Лацерточка, была, астрономией увлекалась.

— Значит, вы Землю хорошо помните? — спросила с испугом Ящерка, наслушавшаяся еще у себя в поселке занудливо-ностальгических историй с поучительными концами. Старушка, видимо, приняла ее испуг за интерес.

— Да не очень хорошо помню — мала была, бегала, играла, а где играю — мне и дела не было, — вздохнула она. — Вы вот к кому едете?

— К бабушке.

— А как ее звать?

— Светлана Григорьевна…

— А, знаю, знаю… Вот и спросите про Землю у Светы, то есть Светланы Григорьевны, она меня постарше года на четыре, она уж вам расскажет…

Старушка умолкла и снова притулилась на своем сервизе. Ящерка же, прилипнув носом к прозрачному колпаку машинки, наблюдала, как из-за Океанища медленно выплывает белый диск Звездищи, а безоблачное небо так же медленно синеет. Океанская вода при дневном свете и вправду оказалась густо-фиолетовой со слабыми голубыми проблесками. Со всех сторон не было видно абсолютно никакого берега, но автоматическая дорога уверенно тянулась в сторону Звездищиного восхода.

Тут Ящерка обнаружила, что снова начинает задремывать, и свернулась калачиком на скользком сиденье.

Проснулась она от шума разговоров и холода — видимо, машинка включила кондиционер.

–…Вот и приехали, — поймала она конец фразы старушки и, резко вскочив, бросила взгляд вперед.

Звездища особенно не поднялась над горизонтом — у нее впереди для этого еще была часть утреннего и весь дневной день, однако небо стало совсем синим и осталось при этом безоблачным, океанская вода спала, обнажив столбы, которые, оказывается, были сделаны из какого-то блестящего желтого металла, а главное, теперь было видно, куда вела дорога!

Впереди, чуть закрывая Звездищин свет, возвышалась скалистая гряда преимущественно из пятнистого камня бежевато-голубого цвета. Впрочем, на вершинах видны были синие, красные и зеленые пятна растительности, а среди нее стояли светлые строения такой сложной архитектуры, какую Ящерка видела только на земных фотографиях. Обилие завитушек, шпилей и колонн делало некоторые из них похожими на что-то вроде плохо собранного конструктора. Одно особенно странное в архитектурном плане здание, к тому же, видимо, и самое высокое и широкое из всех, высилось практически на краю гряды, нависая над фиолетовой гладью Океанища. У здания было все, что нужно и не нужно: большой блестящий купол, бесконечная колоннада, пять разновидностей башенок, спиральные лестницы вокруг некоторых из них, флюгера, антенны, флажки и солнечные батареи на крыше.

Именно к этой удивительной гряде, красиво и ровно изгибаясь, направлялась дорога. Она втыкалась в скалу как раз почти напротив того самого большого здания.

— Ух ты!!! — выразила свои чувства Ящерка, и голос ее гулко срезонировал под колпаком. — Это Особнячий?!

— А ты как думаешь? — усмехнулась Эльза. — Есть у тебя логика? Ты что, уже забыла, куда тебя везли? Давай собирайся, и причешись, а то нас бабушка будет встречать, а тут такой позор.

Ящерка неохотно запустили пятерню в волосы, не отрывая глаз от пейзажа. Это позволило ей обнаружить, что Особнячий, видимо, вовсе не остров, а полуостров — слева скалистая гряда, постепенно понижаясь, переходила в лесистую местность, там же виднелись высокие, но пологие и мохнатые от растительности горы. «Заповедник»… — дошло до Ящерки.

Машинка тем временем замедляла ход по мере того, как росла земля впереди и, наконец, остановилась.

Ящерка, Эльза и Вера Николаевна вместе с вещами выбрались на ровную мощеную камнем площадку, окруженную низкими синими кустами, похожими на спутанные клубки шерсти. Кроме них на площадке стояло еще несколько человек. Парочка из них, с вещами, тут же полезла в освободившееся такси. К Вере Николаевне галопом подбежал тощий, длинноногий и зверски загорелый пацан с торчащим вперед острым длинным носом, черными глазищами и спутанными как войлок пыльными темными волосами, отросшими чуть ли не до мочек ушей.

— Ну че, пошли, баушк? — сказал он резким, каким-то клаксонистым голосом.

— Сейчас, Коленька, — ласково обратилась к своему внуку Вера Николаевна. — Возьми сумку-то… Вот, кстати, познакомься: это девочки со мной ехали, будут тут отдыхать, Эльза и Ящерка.

Коленька зевнул, посмотрел на Ящерку как на пустое место, Эльзу вообще не удостоил взглядом и буркнул:

— Ну и че? Они же не к тебе приехали. Пошли давай.

Не успели девочки оглянуться, как укоризненно охающая старушка была утащена от них куда-то торопящимся внуком. Впрочем, над Ящеркиным ухом как раз в это время раздался низкий скрипучий голос:

— Я не пойму, это вы мои внучки, что ли? Ни фига себе, какие дылды стали!

Ящерка поспешно обернулась, чтобы поздороваться с бабушкой, и тут же поняла, что могла бы перед встречей с ней и не причесываться.

На них смотрела поджарая и загорелая старушка в ярких полосатых шортах и майке с громадной надписью «Леня Чубуков». В ухе у нее красовалось три серьги, на предплечье виднелась затейливая татуировка, а волосы были выстрижены клоками и покрашены частично в желтый, частично в ярко-красный цвет. Несмотря на это было видно, что старушке никак не меньше семидесяти пяти лет.

— Здрасьте, баба Света, — обалдело выдохнула Ящерка.

— А, Ящерица, привет, — кивнула бабка. — Че-то вы какие-то зеленые, как зомби, и прикинуты скучно. Предки, небось, достали? Ну ничего, вы у меня по-быстрому развернетесь.

— А где мы будем жить? — поспешно поинтересовалась Эльза.

— Да в этой самой здоровенной хате на краю обрыва — в Главном Особняке.

— Да-а?! — обрадовалась Эльза.

— Ну, ты губу-то не раскатывай, — охладила ее баба Света. — Наши там две комнаты на третьем этаже. Одну вам выделю, так и быть, только если постеры тронете — голову оторву!