Будь моей парой

Кристина Амарант, 2018

Красивый и богатый, наглый и испорченный Раум ди Форкалонен – мечта всех девчонок в магической академии. Он не вызывает у Дженни ничего кроме злости, вот только мысли рядом с ним разбегаются, а тело плавится и горит от его прикосновений. Есть ли что-то ужаснее, чем попасть в полную зависимость от бесстыжего демона? А если на другой чаше весов будет жизнь и свобода? Кто она для него – игрушка? Или… все же нечто большее? ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ! По сравнению с первой книгой тут все куда романтичнее и нежнее. Так что если вы ждете жестокостей и сексуального экстрима, то вам не сюда. Второй том трилогии "Будь моей…"

ГЛАВА 6

Мосластая охранница отперла дверь и подпихнула Дженни сзади.

— Давай, красотка, вот твой императорский люкс на сегодня, — она хохотнула над своей немудреной шуткой.

Заглянув внутрь, девушка отшатнулась. Крохотное помещение с затхлым, воняющим нужником воздухом. Из мебели — только рассохшийся табурет. Закрытое решеткой окно под потолком, размером с ладонь почти не давало света, а влага на стенах неприятно напоминала слизь.

— Я не хочу!

— Куда ты денешься? Нечего было бузить, — женщина силой втолкнула Дженни внутрь и захлопнул дверь. Девушка немедленно замолотила по обитому железом дереву кулаками и ногами.

— Откройте! Вы не имеете права! Я ничего не сделала.

— Начальству виднее, — отозвался глумливый голос с той стороны, и послышались удаляющиеся шаги

Девушка обмякла, навалившись на дверь. Отчаяние, которому она последние сутки яростно сопротивлялась, снова заговорило, вливая в душу яд самых черных и безнадежных мыслей, лишая сил к сопротивлению.

А где-то внутри на одной тоскливой жалобной ноте звучал волчий вой. Впервые в жизни Дженни услышала свою волчицу так отчетливо. Зверь рычал и скулил, требуя свободы. Волчице не нравилось тесное, слишком маленькое помещение, похожее на склеп. Не нравилась запертая дверь, ощущение несвободы. Вырваться, разметать, разор-р-рвать!

— Заткнись! — осадила ее Дженни. — Не смей!

Та затихла, притаилась тенью где-то в глубинах души. Неприрученная, чужая, непокорная до конца даже своей человеческой половине.

Дженни прижалась горящим лбом к железному листу. Страх волчицы успокоил, помог собраться с силами, вынырнуть из омута беспросветного отчаяния.

Да, у нее больше нет семьи, денег, свободы. А что есть?

Достоинство. Гордость. Самоуважение. И много-много фамильного упрямства.

Не так уж и мало, если подумать.

— Все будет хорошо, — хрипло прошептала девушка, цепляясь за эти слова, как за последнюю соломинку. — Ты сильная, Дженни, ты справишься. Ты что-нибудь придумаешь.

Придумает. Обязательно придумает. Завтра.

Она опустилась на табурет и уставилась перед собой глазами, полными непролитых слез. Хотелось разрыдаться, по-детски выплакать отчаяние, страх перед будущим, горькую обиду на несправедливость мира. Но незримая плотина в душе не давала пролиться слезам.

Так Дженни и сидела молча, съежившись. Пока не уснула.

***

Проснулась она от лязга засова. Вскинула голову и застонала от боли. Все мышцы затекли и теперь отчаянно болели, а в голове ощущалась неприятная тяжесть, будто с похмелья.

Дверь распахнулась, на пороге стояла охранница. Не вчерашняя — новая. Пухлая, розовощекая и низкорослая. В руках женщины был поднос с железной миской и кружкой.

— Обед, — жизнерадостно объявила она.

В миске оказалась серая каша — несоленая и отчего-то воняющая рыбой, а в кружке жидкий чай.

— Долго меня будут здесь держать? — мрачно спросила девушка, ковыряя ложкой неаппетитное месиво.

Охранница развела руками.

— Это уж как начальство решит. Обычно-то за драки на пару дней сажают, не больше, если не покалечила никого.

— Я не дралась!

Та только плечами пожала.

— Значит, на охранника напала. Просто так в карцер никого не запирают.

Слова охранницы сработали как волшебный переключатель. Помогли отвлечься от бестолковой жалости к себе, подсказали как нужно действовать. Следующие несколько часов Дженни отчаянно вспоминала все, что знала о пеницитарной системе Империи. Вспомнить удалось до обидного мало. Главное правило, которое зазубрил любой подданный его демонического величества: в случае проблем с законом следует вызывать адвоката. Если денег на личного адвоката нет, государство даст муниципального.

Но кое-какие обрывки знаний у Дженни все же были, не зря она одно время любила читать детективы.

— Я хочу связаться с родными, — сказала девушка, когда сменщица толстухи принесла очередную порцию серой каши. — По закону мне обязаны предоставить возможность отправить сообщение!

Пусть клан отвернулся от нее, пусть от Чарли и Вэл нет никаких вестей, но есть мама. Мама поможет и поддержит всегда. Дженни не хотела к ней обращаться. До последнего надеялась, что получится все скрыть и справиться самой. Но молчать и дальше, рискуя свободой, глупо.

Охранница, чем-то неуловимо напоминающая бульдога, злорадно фыркнула.

— Это к адвокату, красотка, — она смерила девушку неприязненным взглядом. — Мы люди маленькие.

— Хорошо, я требую адвоката!

Раз нет права на смену защитника, придется заставить этого выполнять свои обязанности как следует.

Встречу организовали на удивление быстро. Крысоподобный сильф встретил Дженни, потирая руку.

— Рад, что вы одумались, Дженнифер! Я уже подготовил все необходимые бумаги, осталось только подписать…

— По какому праву и на каком основании меня держат в карцере? — с порога насела на него девушка, даже не взглянув на бумаги.

— Дженнифер, послушайте…

— Нет, это ВЫ послушайте! — она с размаху ударила кулаком по столу. Голос скакнул вверх, в нем прорезались истеричные нотки, и это заставило Дженни сбавить тон. Нельзя давать волю эмоциям, если она хочет выбраться отсюда. С истеричкой никто не будет разговаривать. — Почему мне не дали возможность отправить сообщение близким? Я знаю свои права! Я подданная империи, мои родственники платят налоги…

— Родственники, которые отреклись от вас? — насмешливо спросил сильф, выразительно покосившись на клеймо. — Дженнифер, вы еще очень молоды и неопытны, поэтому ждете, что все будет так же, как в синематографе. Не будет. В жизни все сложнее. Если подследственный готов сотрудничать, у него одни условия. У упрямцев — совсем другие, вы уже имели возможность оценить разницу. Вот, — он подтолкнул в ее сторону протоколы. — Подпишите бумаги и я провожу вас в комнату с терминалом.

Девушка сжала кулаки, задыхаясь от нестерпимо-острого возмущения.

— Вы… вы… Это шантаж!

— Я ваш адвокат, Дженнифер. Я пытаюсь помочь.

— Значит, — дрожащим от ярости голосом спросила она, — если я не подпишу, вы просто не дадите мне связаться с родными?

— Помилуйте, откуда такие мысли? Конечно дам, но позже. Сейчас терминал неисправен. Да и с кем вы станете связываться, Дженнифер? — его голос зазвучал сочувственно. — Клан изгнал вас еще до ареста. Неужели вы ждете, что теперь они захотят вступиться?

— Вы же мой адвокат! Вы должны действовать в моих интересах!

— А я и действую. Подпишите бумаги, Дженнифер, — сильф заговорил ласково, словно убеждал маленького ребенка съесть еще ложечку за папу. — И я добьюсь для вас перевода в другую камеру, с кроватью. Возможно, даже сумею устроить так, чтобы вас выпустили под залог.

Под его доброжелательным взглядом девушка медленно потянулась к бумагам. Законник ободряюще кивнул и протянул перо.

— На каждом листе, внизу, — подсказал он.

Дженни зло ухмыльнулась, а потом, глядя адвокатской сволочи прямо в глаза, с наслаждением порвала бумаги на мелкие клочки и швырнула за спину.

— Я. Ничего. Не буду. Подписывать! — выговорила она, четко артикулируя каждое слово. — А о вашем давлении обязательно узнают газетчики.

Глаза на крысином личике сверкнули злобой, но это выражение тотчас сменилось на притворное сочувствие.

— Что ж, очень жаль. Прямо очень-очень жаль. Больно видеть, как такая прелестная девушка своими руками роет себе могилу. Боюсь, вы просто не представляете насколько ужасными могут быть условия содержания.

Появившаяся на зов охранница подтолкнула Дженни к выходу. Стоило огромных усилий не вырваться, не заехать с левой в глаз продажной сволочи-адвокатишку. Только мысль о том, что потом, когда эта ситуация станет достоянием гласности, драка помешает привлечь мерзавцев к ответу, удержала девушку от глупостей.