Соглашайся

Кристина Александровна Ива, 2019

Что такое любовь? Почему это слово стало таким пустым? Раньше оно имело такое большое значение, но нужно ли людям оно сейчас?..

Глава 3. Репетиции

В школе мы начали готовить спектакль. Меня все же выбрали на роль Джульетты, хоть Саши в жюри не было. Кормилицу будет играть Аня, роль Париса досталась красавчику нашего класса, остальные наши одноклассники тоже получили роли, однако кто будет играть Ромео, мы не решили. Потом произошла замена — Семену, который должен играть Париса, дали роль Ромео, а его друга, Костю сделали Парисом.

— Давайте еще раз, сцена 2. Сад Капулетти. Таша, Семен, давайте на сцену, — скомандовал Саша. Его назначили главным, ведь спектакль должен поставить наш класс. — Начало вы хорошо отработали. Продолжайте со слов Ромео: «Ночь не добра без света милых глаз…»

— Ночь не добра без света милых глаз.

Как школьники от книг, спешим мы к милой;

Как в школу, от нее бредем уныло, — продекламировал Семен.

— Чувственнее надо! Она же любовь всей твоей жизни! Ты ведь влюблен в нее. Еще раз!

— Ночь не добра без света милых глаз.

Как школьники от книг, спешим мы к милой;

Как в школу, от нее бредем уныло.

— Уже лучше. Таша, твой выход.

— Ромео, тсс… Ромео!.. Если б мне

Сокольничего голос, чтобы снова

Мне сокола-красавца приманить!

Неволя громко говорить не смеет, —

Не то б я потрясла пещеру Эхо

И сделался б ее воздушный голос

Слабее моего от повторенья

Возлюбленного имени Ромео.

— Любимая опять меня зовет!

Речь милой серебром звучит в ночи,

Нежнейшею гармонией для слуха.

— Ромео!

— Милая!

— Саш, можно тебя на минуточку! — крикнула от входа в зал Лидия Ивановна.

— Сейчас, Лидочка. Так. Продолжаем, я сейчас вернусь.

Лидочка?! Он так назвал ее?

Настроение померкло.

— Таша! Ты говоришь, — сказала Аня.

— Когда мне завтра прислать к тебе с утра, — голос задрожал, интонация пропала.

Я извинилась и вышла через черный вход. Усевшись на скамейку возле двери, сжала кулаки. Долго побыть мне не удалось. Кто-то вышел следом.

— Таша, что случилось? Ты забыла слова? В этом ничего постыдного нет. Пойдем, репетировать надо, — произнес Семен.

— Сем, я не забыла слова. Просто там очень душно, и я решила отдохнуть. Можешь со мной посидеть, если хочешь. Потом вернемся, — легко солгав, попросила я.

Семен раньше любил меня, поэтому остался. Рядом с ним я чувствовала себя немного напряженно. Было ощущение, будто мы магниты, которые перевернули, и они отталкиваются друг от друга.

— Вы здесь. Идемте. Александр Григорьевич требует вашего незамедлительного появления, — сказала Аня, выбежав к нам.

Мы вернулись в зал. Саша многозначительно на меня посмотрел, а я вздернула подбородок, поднялась на сцену, и мы продолжили.

После репетиции Саша повез меня в ресторан пообедать. Всю дорогу мы молчали. В ресторане выбрали уединенный уголок, где никто не мог нас увидеть, и заказали еду. Пока ждали заказ, Саша заговорил:

— Ты опять расстроилась из-за Лиды?

— Какая проницательность!

— Ну сколько можно, а? Я же говорил, ничего между нами нет.

— Зачем она звала тебя?

— Директор сказал ей помогать мне в постановке спектакля.

— Угу.

— Так и есть.

— Я верю, верю, — саркастически сказала я.

Тут принесли наш заказ, и мы молча ели. Я не сказала больше ни слова. После обеда он отвез меня домой, и мы больше не созванивались.

В полной тишине проходили дни. Я разговаривала с Сашей только во время урока, когда он спрашивал меня или вызывал к доске. Настроение меркло с каждой минутой. Бабушка грустнела вместе со мной, потому что я снова мало говорила, мало гуляла и мало смеялась.

Через неделю мы уже репетировали 5 сцену «Ромео и Джульетты». Сад Капулетти. В окне видны Ромео и Джульетта.

— Ты хочешь уходить? Но день не скоро:

То соловей — не жаворонок был,

Что пением смутил твой слух пугливый;

Он здесь всю ночь поет в кусте гранатном.

Поверь мне, милый, то был соловей, — сказала я.

— То жаворонок был, предвестник утра, —

Не соловей. Смотри, любовь моя, —

Завистливым лучом уж на востоке

Заря завесу облак прорезает.

Ночь тушит свечи: радостное утро

На цыпочки встает на горных кручах.

Уйти — мне жить; остаться — умереть, — на мой взгляд, Семен играл отлично.

— Нет, то не утра свет — я это знаю:

То метеор от солнца отделился,

Чтобы служить тебе факелоносцем

И в Мантую дорогу озарить.

Побудь еще, не надо торопиться.

На этом моменте я должна подойти к Семену и поцеловать его. И только он протянул ко мне руку, Саша прервал его:

— Что ты стоишь? Джульетта — твоя любимая, ты, наоборот, должен к ней подбежать, закружить по сцене и поцеловать.

Семен подошел ко мне, хотел сделать, как сказал Саша, но его действия были скованными и неуверенными.

— Смотри и учись, — произнес учитель.

Саша попросил меня повторить последнюю строчку, потом, когда я закончила, подбежал ко мне, заключил в объятия, закружил и склонился надо мной. Он смотрел мне в глаза так чувственно, я хотела коснуться его губ, но тут он отпустил меня.

— Понял? — спросил Саша у Семена, и мы продолжили репетицию.