Лолита 1916

Кристин Хэнкок

«Лолита» – это блаженство запретного рая, небеса которого горят адским пламенем.В любви все зависит только от женщины. Даже если она нимфетка, невинное дитя или ребёнок дьявола, пробуждающий зверя.Лолита не для снобов и пуристов.Лолита для тебя для того, кто ищет осторожную и смертельно опасную любовь.Смерть в ней пугает, но и безудержно влечёт.Лолита – гимн любви и искренности.Лолита – это когда нельзя, но очень хочется…Лолита – это многоточие, точка невозврата.

«Святой старец Распутин предсказывал крушение поезда!»

(из газет)

Раскрытый медальон лежит на ладони. Лолита гладит фотографию Ивана Богдановича. Такой красивый, такой молодой. Плакать ей уже не хочется. Все слезы выплаканы. Хотя боль не прошла, но пусть маменька и папенька с небес смотрят на неё и радуются, что живет она теперь счастливо.

Лолита со вздохом захлопывает медальон. Не одна она теперь. Мадам Вырубова приютила ее в своем доме. Конечно, это не то же, что жить у отчима, но здесь её никто не обижает. И Анна Александровна заботится, как о дочери. Платьев ей понашили, подарочки дарят. Вроде и хорошо, но почему-то тяжко на сердце. Неспокойно.

Давеча милый Освальд приходил. Подглядывала за ним в дверную щелочку. Он веселый. Все шутит с Анной Александровной, подбадривает. После его визитов она всегда так весела, щебечет, как птичка. Про крушение поезда уже не поминает. А ведь расшиблась страшно. Даже государыня к ней в больницу приезжала, переживала очень. Врачи говорили, что не выживет.

Только Анна Александровна все святого старца Распутина звала, верила очень в его молитву. Врачи не хотели его приглашать, но потом все же пригласили. А старец-то ее и вылечил. Святой человек. Теперь она уже с тросточкой ходит, а инвалидную коляску приказала убрать подальше.

Девочка подходит к окну и, прижавшись лбом к стеклу, смотрит на улицу. Сегодня метель. Тонут дома в снежной пелене. Почти нет прохожих. Даже колясок — и тех не видно. Наверно рано сегодня фонари уличные включат.

Дверь в залу открывается, кто-то заходит и деликатно кашляет. Лолита оглядывается и замирает в испуге. Тот самый старец, которого она видела на вокзале. Неужто это и есть Распутин?

— Доброго здоровьечка, барышня, — говорит святой человек. — А что, Анна Александровна надолго отъехала?

— К вечеру обещала быть, — отвечает Лолита, стараясь, чтобы голос не задрожал. — Подождите, если угодно.

— А ты, стало быть, та сиротка, которую Аннушка приютила? — Подошел ближе, уставился в лицо. Глаза черные, жгучие, бесстыдные.

— Да, — кивает она, краснея, и смотрит в пол, чтобы только не видеть этого взгляда.

— Благое дело, — кивает старец и медленно гладит крест на груди длинными чуткими пальцами. — Помолись за свою благодетельницу. Помолись.

Молоденькая горничная приносит чай, любопытно косит взглядом на святого старца. И видно, как поговорить ей с ним хочется, но не смеет. Так молча и убегает, прижав к груди поднос. Старец неторопливо усаживается на диван и с удовольствием прихлебывает горячий напиток, смешно вытягивая влажные губы.

— Знаешь, кто я? — вопрошает, щурясь. И не ожидая ответа, говорит: — Григорий Ефимович Распутин. Слыхала? Аль нет?

— Да, — снова кивает Лолита. Ей хочется уйти, но она не решается. Да и как оставить гостя одного? Анна Александровна расстроится. Старец Распутин для неё ближе отца родимого.

— Что ж ты дакаешь, барышня, — басовито смеется Распутин. — Присядь, отведай чаю. Аннушка знает, что я такой люблю. Его всегда к моему приходу подают. Сядь, говорю. Негоже тебе предо мной стоять.

Лолита послушно усаживается на краешек дивана. Старец тут же по-свойски пододвигается к ней, наливает чай и протягивает полную чашку. Взгляд его уже весел и светел. И она облегченно вздыхает. Видно почудилось ей что-то от волнения.

— Вижу, хворь у тебя, — прищурив один глаз, весело говорит старец. — Голова, небось, сильно болит?

— После крушения поезда иной раз так разболится, что сил нет, — пригубив горячий терпкий напиток, отвечает она. — И сегодня с самого утра болит.

Конец ознакомительного фрагмента.