Королева святых

Кристи Зейн

Когда на небе взойдет кровавое солнце, демоны вырвутся из преисподней. Князь Тьмы ступит на землю. Страшные легенды станут былью. Королевства падут. И кто станет последней надеждой на спасение мира? Лишенная дома принцесса-полуангел? Воин Света с темной тайной или лисы-перевертыши? Это ли те герои, которых ждет мир?Добро пожаловать в жуткую и прекрасную сказку, где обитает сплошное Зло.

Глава 1

Без души

Фирсу не потребовалось много времени на размышления. Он быстро отправил войско, чтобы найти ту таинственную девушку в горах. Как только Рагана появилась во дворце, король незамедлительно сыграл свадьбу. Не было того восторга и радости, как на свадьбе погибшей Лиэф, но Фирса это не волновало. Его вообще мало что волновало. Ему хотелось быть с ней и только с ней. После стольких лет Рагана стала единственной, кто будоражил кровь и заставлял сердце биться чаще. Она стала его путеводной звездой, лучом света в кромешной тьме, где он блуждал очень долго.

Спустя немалое количество лет в браке он по прежнему видел всё иначе, намного ярче, красивее. Когда-то грубый и озлобленный на судьбу мужчина стал похож на доброго задорного юношу. Фирс полностью избавился от мыслей о дочери и бывшей жене, получал удовольствие от новый жизни, новых эмоций, любви. Радовался каждому дню.

Однажды король решил поехать на охоту. Он получал удовольствие выезжать без стражи и сопровождения придворных. Так получал больше адреналина. К тому же нравилась самостоятельность. После отца, который следил за каждым его шагом, быть одному было счастьем и великой привилегией.

Король скакал через леса, наслаждаясь видами цветущих растений и величественных деревьев. Чувствовал блаженство от видов его владений, вдыхал свежий воздух и думал о возлюбленной. Об их бессонных ночах, наполненных любовью и страстью. О её губах, что обжигали кожу, оставляя горячие следы, но вдруг его что-то отвлекло. Показалось, будто кто-то следит за ним.

— Кто здесь? Выходи, я приказываю! — заорал, сурово озираясь, но ответа не было, а он продолжал вглядываться в каждый куст.

— Убийца! Убийца! — пронзительный, колючий голос разносился эхом по лесу.

Фирс искал источник звука, но тот лился рекою отовсюду. В душе зашевелился гнетущий червячок. Король осознал, что это деревья обвиняют его. Мороз обдал с головы до ног неприятным чувством сковывающего льда. Фирс взялся теребить уздечку, но верный конь сбросил его и пустился прочь. Король побежал, закрывая уши от напористого, режущего слух голоса.

— Убийца! Убийца! — въедалось в плоть, как клещ в жаркую погоду.

Стража, делающая обходы деревень, заприметила королевского коня, выбегающего из леса и тут же устремилась в сторону, откуда выбежало животное, вовремя найдя перепуганного короля, смотревшего на них взглядом сумасшедшего. Фирс подпрыгивал, от каждого писка. В голове набатом отдавались обвинения. Да, он был убийцей, но никто не смел открыто его так называть. Оставалось одно, прекратить охоту, пока не поправится. Король заперся в замке, не желая выходить, поскольку повсюду слышал одно и тоже.

— Убийца! Убийца!

Вместе с пугающими голосами его настигла и другая беда: Фирса возненавидели животные. Они кидались на него. Лошади не слушали, стараясь лягнуть. Дошло до того, что верный конь чуть не затоптал его на конюшне. Король стал пленником собственного замка и приказал срубить деревья и вырвать с корнем растения в саду. Всё живое, цветущее поблизости превратил в пустыню.

Он утверждал, что он великий король и не может лишиться рассудка. Нашёл виновного в недуге. Ведьма, прокляла его, когда её сжигали на костре. Теперь даже из преисподней она хотела, чтобы он не был счастлив. Жил в постоянном страхе. Это все она. Лиэф. Она не давала ему покоя. Он изводил себя, разговаривая сам с собой, окончательно сходя с ума. Только Рагана скрашивала его вечера, когда поглощало безумство. Она забирала страхи себе и с ней он делился всем, зная, что поймёт.

В один из таких вечеров, спустя недели тревог и опасений, он прижимался к любимой жене, вдыхая аромат её кожи, готовый провести всю жизнь вот так, сидя рядом с ней.

— Любовь моя. Я решил, что теперь ты будешь заниматься делами двух королевств. Следить за порядком на наших землях, — заявил он Рагане после долгих обдумываний о своём бессилие.

— Хорошо, мой король. Но что случилось? Вы уже несколько недель на себя не похожи. Не выходите наружу. Срубили всю зелень. Что тревожит вашу душу?

— Я не желал волновать тебя, любовь моя, но деревья… Они разговаривают со мной. Животные пытаются убить, затоптать, покусать, — он оглядывался по сторонам, будто их подслушивают.

— Деревья? Невозможно. Вы, наверное, сильно устали, мой король. Вам следует отдохнуть, прийти в себя. Я уверенна, скоро всё закончится и станет легче. Но если вы так желаете, я с радостью займусь королевствами. Сделаю всё как вы повелите, — она запустила холодные пальцы в его волосы, обволакивающе шепча на ухо, заставляя Фирса стонать от наслаждения.

— Как же я благодарен судьбе за тебя, — усыпал её поцелуями, крепко сжимая в объятиях, предвкушая скорый переход в кровать.

— Теперь ложитесь в постель, Ваше Величество. Я приду позже. Хочу просмотреть кое-какие записи. Я ненадолго. Ждите, — плавно соскользнула с его колен, а он успел ухватить её руку.

— Хорошо, душа моя. Только ты меня понимаешь. Буду ждать с нетерпением, — целуя каждый её пальчик, король представлял, как проглотит её ночью целиком.

Выйдя из покоев Рагана прямиком устремилась в особую комнату, находящуюся в подвалах, некогда служившую тайным кабинетом королей. В последствии ту заколотили и не использовали, как и большинство помещений, укрытых под главной лестницей. После обнаружения укромного местечка она только там могла оставаться наедине с собой.

— Глупец. До чего же отвратительный глупец, — лицо невольно искривилось. — Фу-у-у. Гадкий омерзительный человечишка. Не понимаю, как дурочка Лиэф могла его любить, — вытерла до красноты ладонями губы и щёки и открыла дверь в тайное убежище.

Маленькую комнатку Рагана быстро превратила в то место, где ей было приятно находиться. Убрала весь хлам, расставила столы и стулья. Очистила камин, в котором сейчас едва слышно потрескивали дрова. Комната была погружена в тишину, прохладу и полумрак, как она любила. Закрыла глаза от удовольствия, наслаждаясь одиночеством, но её прервал резкий голос.

— Рагана тьма очей моих. Пришёл напомнить кое-что, а то я смотрю никаких продвижений нет, — её чёрные глаза впились в его силуэт, и она медленно опустилась на колени. — Я всего лишь хочу, чтобы каждый человек в этом забытом королевстве совершал грехи. Убивал, грабил, делал самые ужасные вещи, что только может сделать человек. Мне нужны все их души до единой. У тебя есть власть. Не забывай, кто её дал. Иди и твори зло, как я учил тебя. Прелесть моя, я жду великих деяний, а не беготни от короля по тайным комнатам, — скрестив длинные пальцы на широкой груди, Арам не отводил цепкий взгляд от неё.

— Я всегда служила верой и правдой, владыка тьмы. Я не подведу. Вы знаете, — едва дыша, Рагана почти касалась лбом пола.

— Повторяю, я не вижу никаких действий, только слова. И подними лицо, мне не интересно разговаривать с твоим затылком.

— Я стараюсь, правда, — она выпрямилась как струна от одного приказа. — Всё будет, обещаю. Но простите, господин, меня мучает вопрос. Почему я не могу просто убить спятившего никчемного короля и править сама? Зачем он нам?

— Безмозглое ты дитя, — если бы кто-то другой её так обозвал, сразу бы испепелила, но любые его оскорбления всегда принимала как должное. — Если король умрёт, правда, рассчитываешь на то, что трон отдадут безродной девице, только недавно спустившейся с гор? Женитьба на тебе — чудо, — его смех был заразительным и в тоже время отталкивающим. — Никогда. Нигде. Ни в одном королевстве такого не было, чтобы король или королева породнились с безродным человеком. Думаешь, мало ведьм и колдунов пыталось заворожить правителей? Никому не удавалось. Знаешь, почему? Потому что я им не помогал. Ты стала королевой только благодаря мне, — он повторял это постоянно, тыкая её носом в грязь, но она готова была слизывать любую грязь, если он прикажет. — Получила знания благодаря мне. Всё, что имеешь это благодаря мне! Если он умрёт, то законной королевой станет его дочь. Никогда не забывай. Король нужен нам. По крайней мере, сейчас, — Арам похожий на тень, стоял рядом с угасающем пламенем в камине.

— Ах, да, совсем забыла про никому ненужную бедную сиротку. Почему бы не убить её? Все проблемы мигом закончатся, — дай ей волю, она уничтожила бы девчонку моментально.

— Зачем? Лишняя трата времени и сил. Они и так погибнут в скором времени или станут моими слугами. К тому же не стоит без надобности убивать дитя. Я всё же не настолько ужасен и беспощаден, — он вышел на середину комнаты и мерзкая улыбка исказила лицо, застывая властным оскалом.

Чересчур высокий, стройный. Похожий на молодого юношу. Его мрачные, мерцающие, хваткие, жестокие, угнетающие глаза, поглощали душу, разум, миры. Волосы липкой смолой блестели даже в тени. Необычный голос успокаивал и пугал до дрожи одновременно. Арам смахивал на обыкновенного мужчину — аристократа — лорда. Никто бы не догадался, что он и есть — царь, владыка, князь тьмы.

— Отец, ты обещал, что я буду помогать, а сам оставляешь меня дома смотреть на нечисть вокруг. Когда я уже займусь настоящим делом? — грубый и тягучий бас, раздался из тёмного угла комнаты.

Подняв глаза на говорящего Рагана, в сотый раз почувствовала укол прямо в сердце. Грудь сжалась в узел. Жадно глотая воздух, который словно закончился, она встретилась с его карими глазами, обнажающими её душу. Юноша под два метра ростом, почти доставал головой до потолка. Широкоплечий, похожий на скалу. Могучие руки, готовы были обхватить человек пять за раз. Черты лица, немного грубые, но притягательные. Массивные скулы, прямой нос, будто вылепленный умелым скульптором. Короткая аккуратная бородка, бережно подстриженные идеально уложенные каштановые волосы.

Крепкое мускулистое тело в кожаном жилете, перечного цвета с открытыми руками сводило с ума. Голос тёк медом. Ей хотелось пить его, а не слушать. Она давно вкусила сильные чувства, накрывающие волной счастья и смущения. Это была всепоглощающая любовь, когда невозможно дышать, тяжело говорить. Нутро скручивается от боли и блаженства, одновременно. Горит каждая клеточка, расходясь пламенем по телу, заставляя полыхать, дымиться, потеть и таять. Хочется прижаться и не отпускать того, от кого так плохо и хорошо. Страсть туманила её глаза. Рагана настолько потерялась в сладкой мечте о любви, что даже не заметила, как он протянул ей руку.

— Вы будете вставать? — опомнившись, Рагана схватилась за его стальную руку, словно тонущий за соломинку, и медленно поднялась на окаменевших ногах. Она всегда трепетала от его мимолетных прикосновений, нервно кусала губы. Дай ей волю, с удовольствием отдалась бы прямо здесь и сейчас, как она делала и раньше. Израненная желанием очередная любовница самовлюбленного принца.

— Миктиан, сын мой, ты следишь за мной? — приглушённый, острый, как острие ножа голос Арама быстро вернул её с небес на землю. — Твоё время ещё не пришло. Поэтому отдыхай и веселись в своё удовольствие, пока можешь. Скоро будешь жаловаться, что у тебя много дел.

— Тогда я удаляюсь с вашего позволения. Пойду прогуляюсь, раз выбрался наружу. Моё почтение, королева. Скоро увидимся, — поцеловав, отпустил дрожащую руку Раганы. Только при отце он вёл себя с ней почтительно. Миктиан небрежно поклонился и исчез в темноте.

— Что-то ты странно выглядишь, тьма очей моих, — Арам почесал подбородок, поднимая левую бровь. — Постой. Ты вся дрожишь. Не может быть! — его смех больно отдался в душе, но Рагана смолчала, стремительно заливаясь краской. — Я думал у вас лишь плотские утехи, но ты влюбилась, — он не удивлялся, а издевался.

— Я, я. Не.. Не по-понимаю-ю о чём вы мой господин, — меньше всего ей хотелось говорить на эту тему.

— Всё ты понимаешь, — вроде улыбнулся, но у неё всё сжалось внутри. — Я надеюсь, ты не станешь слишком отвлекаться на моего сына и примешься за работу. Время, дорогуша, время не ждёт. Нет, не могу поверить. Там, где нет души, вдруг вспыхнула любовь. Невероятно. Поздравляю. Ты сумела меня немного удивить, — расхохотался, а она разрезала ногтем себе ладонь, чтобы не чувствовать обиду. Смех утих. Чёрные свирепые глаза, как пиявки впились в неё. Рагана прикусила язык, но не застонала. — Больше не хочу об этом говорить. Я вернусь, когда понадобишься! — Арам также как и его сын, исчез в темноте.

Миктиан перенёсся в лес во владениях Востгома. Он часто посещал это королевство, но конкретно в данное место никогда не попадал. Всё о чём он мечтал, входя в портал, прогуляться по маленькой чаще, где не бродит много людей и оказался где хотел. Неторопливо шагая меж деревьев и густой травы, Миктиан наслаждался свежим воздухом, очищающим лёгкие и разум. Любовался звёздным небом, которого так не хватало в его царстве.

Благородный мрак и отдалённые крики сов, готовившихся к охоте, успокаивали его. Продвигаясь дальше вглубь, обходя стволы зелёных обитателей, его внимание привлёк слегка сияющий огонёк. Он медленно подкрался поближе к свету и разглядел миниатюрную девушку, которая бережно обнимала высохший саженец ещё не выросшего дерева. Он не поверил своим глазам. Она была полуангелом, а отец не рассказывал ему, что ещё остались полуангелы — женщины. Засмотревшись, случайно наступил на сухой сук и тот, как срубленное дерево, с грохотом разломился пополам. Леуна отскочила от саженца, всматриваясь в темноту. Заметив тень неподалеку, набравшись призрачной храбрости, заорала, хотя это больше было похоже на писк испуганной мышки.

— Кто здесь? Выходите, не бойтесь! — пока тряслась как осиновый лист на ветру, она думала только о том, что зря отказалась от предложения Кенара пойти с ней.

— Не бойтесь? Ха-ха, — насмешливо отозвался голос. — Это ты совсем одна в лесу в такой поздний час. Если кому и стоит бояться, то тебе, — Миктиан откровенно издевался, выходя из тени.

Ей на мгновенье показалось, что надвигается великан или что-то очень похожее. Не человеческое. Когда молодой юноша подошёл ближе, она разглядела его грубые, но почему-то обаятельные черты лица. Леуна выпрямилась, чтобы хоть немножко казаться повыше.

— Это мой лес, — гордо заявила, оглядывая того с ног до головы. — Мне нечего здесь бояться. Кто вы и что здесь делаете? Я знаю каждого проживающего неподалеку отсюда, но вас раньше не видела. И если предполагаете, будто я вас боюсь, то глубоко заблуждаетесь.

— Не боишься меня? — он коварно прищурил правый глаз. — Зря. Что ты сделаешь, если я сейчас нападу? Закричишь? Поверь, никто не услышит.

— Вот только не надо запугивать и угрожать! И какое вы имеете право разговаривать со мной на «ты»? Что-то не припоминаю, чтобы мы с вами были близко знакомы, — она до ужаса его боялась, но держалась нарочито храбро.

— Простите, о прекрасная леди, что задел ваши чувства. Какой я грубый и бестактный. Где мои манеры? — опять издевался. — Но всё же зря не боишься, — ехидная похабная улыбка расползлась на лице.

— Вы явно грубиян и не воспитаны вовсе, — скрестила руки на груди, демонстрируя недовольство. — Если вы такой огромный, с большими, как вёсла руками, то это не значит, что вас нужно бояться или ждать нападения. Думаете, не дам сдачи? Раз я девушка, то слабая и беззащитная? Уходите прочь из моего леса! Вам тут не рады!

— Руки как весла? Огромный? — Миктиан неосознанно оглядел руки. — Хотя бы не мелкий карлик, как ты! Что же получается? Мышь угрожает кошке? А ты храбрая мелюзга, но я никуда не уйду, — никто не смел ему указывать, даже отец. — Мне глубоко наплевать, кто тут рад мне, а кто нет. Это свободный лес. Хочу гуляю, хочу нет. Кстати, насчёт воспитанности. Воспитанные девушки не оскорбляют незнакомцев.

— Ах так, — страх быстро сменился гневом. — Тогда идите куда шли и не мешайте. Воспитанные девушки имеют право оскорблять бесстыдных юношей, осмеливающихся угрожать им. И хватит мне тыкать. Мы с вами не друзья и уж тем более не близкие люди, — отвернувшись и вспыхнув от ярости, Леуна уже собиралась уйти от нахала подальше, как вдруг незнакомец задал вопрос.

— А что ты тут делала? Я видел странный огонёк, а теперь его нет, да и факела в твоих руках что-то не заметно. Что же светило?

— Не твоё дело, великан, — на её лице он видел ненависть. От робости не осталось и следа.

— Великан? Твоё? Мы видимо сближаемся раз теперь на «ты». Ты так и будешь меня оскорблять? Смотри, разозлюсь.

— Нет, не сближаемся. Размечтался, — его забавляло, как она сжимала маленькие кулачки. — Я решила разговаривать на твоём невоспитанном, привычном только грубиянам языке. Может так наконец начнёшь понимать. И да, если бы хотел что-то сделать, уже давно бы сделал и поверь, получил бы отпор.

Его громкий смех лавиной поглотил лес. Леуна пристально посмотрела и заметила, как его глаза сменили карий цвет на янтарный. Только что улыбающееся лицо искривилось в жуткой гримасе. Подойдя к ней совсем вплотную, он склонился, словно родитель над провинившемся ребёнком.

— Ты — полукровка. Полуангел. Думала не знаю кто ты? — без того грубый голос стал ещё жёстче. — Не волнуйся, не причиню вреда, ведь мы чем-то похожи. — от Леуны осталась лишь оболочка. Стоя близко к нему, она почувствовала странный запах, похожий на палёную плоть. Запах отвратной удушливой гари.

— Похожи? Кто ты? — прошептала дрожащими посиневшими губами.

— О нет, карлик — полукровка, этого я не скажу. Может узнаешь со временем. Скоро обязательно встретимся, даже не успеешь соскучиться, — наглая ухмылка засияла на лице. Миктиан выпрямился, развернулся и ушёл обратно, туда, откуда пришёл. — Какая маленькая вредная полукровка, — бубнил себе под нос, пиная каждый попавший на пути камень. — Но такая храбрая. Что-то в ней есть. Что-то чарующее. А глаза? Словно весь мир отражается в них. Я, кажется, видел в них своё будущее. А волосы? Какие у неё волосы, будто расплавленное золото стекающее по склонам идеальной фигуры. Невероятная красота. Я восхищен, — новые незнакомые чувства волнами сбивали с ног.

Когда незнакомец покинул растерянную Леуну, та на деревянных ногах рухнула на землю. Сжимая ледяные кулаки и старательно разгоняя кровь на побледневшем лице потихоньку начали появляться краски жизни. Испуг растворялся, как сахар в чае. Гадкое предчувствие занозой впивалось между рёбер. Запах гари, его слова, поведение, всё было странным.

Она пыталась понять, откуда он знает, кто она. Почему не убил? Вопросы терзали, ломая мировоззрение. Полностью погрузившись в мысли, она даже не расслышала знакомый голос, эхом отдающийся у неё голове.

— Леуна. Слышишь меня? — она встретилась с перепуганными горящими глазами.

— Кенар, что ты тут делаешь?

— Я почувствовал запах мёртвой плоти, доносящийся из глубины леса, куда направилась ты. Чувство беспокойства охватило и я бросился искать тебя. Что произошло? Я до сих пор ощущаю запах вокруг, он словно въелся в тебя, — лис втянул носом воздух и поморщился. Леуна вглядывалась в темноту сквозь ветви деревьев, стараясь удостовериться, что их никто не подслушивает. Собралась с духом и рассказала о случившемся. — Это был демон, — Кенар зарычал, а она уставилась на него, после слова «демон». Застыла от настоящего ужаса, сковывающего в цепи. Весь разговор, его внешний вид чередой мелькали перед глазами.

Она не верила, что демоны так похожи на людей. Он не мог быть демоном, ведь она представляла их совсем другими. И он сказал, они чем-то похожи. Это должно что-то значить. Но понимала: Кенару виднее. Уж кто-кто, а он узнает по запаху любого. Леуна впилась пальцами в переносицу, не обращая внимание на бегающего вокруг неё лиса, который изо всех сил старался унюхать ещё что-нибудь важное.

Миктиан оказавшись в подземном царстве, молнией устремился к отцу в покои. Едва не выламывая дверь ворвался в кабинет с криком.

— Отец, ты не говорил, что полуангелы ещё остались в королевстве Востгом!

— Я полагаю, ты встретил прекрасную Леуну, — Арам исподлобья одарил сына невозмутимым взглядом, делая вид, будто не заметил, как тот ворвался, не постучав.

— Да, но насчёт прекрасной я бы поспорил, — мышцы на лице напряглись.

— Зацепила твоё самолюбие сынок?

— Что? Конечно же нет. Просто она не так прекрасна и не похожа на полуангелов, которых ты описывал раньше. Так почему не говорил про неё?

— Не считал таким уж и важным, чтобы говорить о ней. Не я описывал сынок, люди описывали их веками. Для меня они все одинаковы. Не волнуйся, она не представляет угрозы для нас. Она — никто. Пыль на твоих сапогах. Не думаю, что полукровка способна что-то сделать в одиночку. Надеюсь, мы закончили разговор, поскольку прошу простить, но мне пора идти. Дела, дела, — Арам быстро вышел из кабинета, направляясь в сторону ждавшего его джинна, оставив Миктиана размышлять в одиночестве. — Скажи, мой верный друг, стоит ли опасаться юного полуангела? — он массировал висок, словно испытывал головную боль.

— Не думаю, владыка, но её лисы могут влезть туда, куда не следует. Однако, полагаю у них не хватит сил противостоять вашей власти и мощи. Мы следим за ними, всё под контролем, мой господин, — Мусаллата — главный джинн и верный друг всегда умел рассуждать правильно.

— Много ли душ ты собрал? — Арам выбросил, как мусор мысли о полукровки. — Как я вижу, люди сейчас охотнее поддаются грехам и слушают моих слуг.

— Много, мой господин. Повсюду уже происходят убийства, грабежи, насилие и издевательства. Некоторые даже разрешают нам подселяться в их тела, что очень помогает.

— Чудесно. Превосходно. А есть ли самый ужасный из тех, кто продал душу?

— Да, мой государь. Это мебельный мастер, живущий в одной из деревень Востгома. По ночам он ловит пьяниц и гуляк, сдирает с них кожу живьём, и покрывает ею мебель. Человеческое мясо отдает другому нашему слуге, который продаёт его на рынке. Люди покупают и едят человечину, становясь тем самым более уязвимыми и слабыми духом.

— Восхитительно. Ты радуешь меня Мусаллата, — Арам позволял себе хлопать по плечу только самых близкий, и джинн входил в его круг доверия. — Последнее дело останется за Миктианом, и я наконец, превращу всех святош и добрых людишек в своих рабов. Устрою преисподнюю на земле, где будет только один король — я, — от вожделения вспотели руки. — И небеса содрогнутся от ужаса и боли. Ведь больше не будет тех, кого нужно защищать и оберегать. Ангелы зарыдают от бессилия, а Создатель в итоге останется без игрушки под названием — человек.

— Да, мой господин, — Мусаллата мечтал об этом наравне с ним, возможно даже больше.

— Человечество проиграет войну. Люди так глупы, сами склоняются ко греху, поддаваясь искушению, выбирая служение мне. На что они только не способны, стоит лишь пообещать то, чего желают. Как охотно отдают душы, не задумываясь о последствиях, предавая тем самым Создателя, забывая о нём. Как же весело наблюдать за ними, когда те осознают, что натворили, но время вышло и пора платить. Тупые создания сами летят к огню, — они оба смеялись, как гиены над падалью. — Скоро, совсем скоро все забудут о Создателе, поклоняясь мне — истинному правителю.