Последний Намсара. Боги света и тьмы

Кристен Сиккарелли, 2017

Седой Ольн был одинок. И потому сотворил себе двух спутников. Он создал первого из небесной синевы и чистого эфира и назвал его Намсара. Для второго спутника Седой Ольн взял кровь и лунный свет и назвал Искари. Если Намсара нес смех и любовь, Искари приносила лишь разрушение и смерть. Она умоляла Седого Ольна изменить ее. Но когда он отказал ей, Искари решила убить верховного бога. За попытку лишить его жизни, Ольн сослал Искари в пустыню, где она бродила неприкаянной, пока не погибла от невыносимого одиночества… Это были всего лишь легенды, которые Аша, дочь правителя Фиргаарда, слышала с детства, рисуя в воображении запретные образы прошлого. Так было до тех пор, пока судьба не вынудила Ашу примерить роль Искари на себя и стать самой жестокой и беспощадной охотницей на драконов на земле. Теперь Аше предстоит узнать, способна ли она открыть собственную душу любви и свету или, как истинная Искари, она обречена на вечное одиночество.

3

Тронный зал, опоясанный с двух сторон галереями, вдоль которых во время приемов выстраивался караул солдат, с филигранной мозаикой на полу и гигантской аркой у входа, был сооружен лишь для того, чтобы продемонстрировать гостям самое главное место во дворце: позолоченный трон короля драконов. Но когда бы Аша туда ни входила, в первую очередь ее взор всегда падал на пьедестал из полированного оникса в центре. На нем возвышалась плоская чаша из черного железа, в которой мерцал и переливался белый огонь. Священное пламя Седого Ольна.

Когда Аша была ребенком, огонь забрали из пещер верховного бога и принесли в тронный зал. Тогда он вызывал у Аши благоговейный страх. Но те времена прошли. Сейчас ей казалось, что пламя смотрит за ней, как раньше она наблюдала за ним. Бесцветное негасимое пламя горело при помощи одного лишь воздуха. Это было неестественно и необъяснимо. Она хотела бы, чтобы отец вернул огонь в пещеры. Но пламя было его трофеем, постоянным напоминанием того, через что ему пришлось пройти.

— Прости, дорогая, что прервал твою охоту.

Голос отца отразился гулким эхом от высоких потолков. Аша оглядела белые стены, увешанные гобеленами с портретами королей драконов и королев прошлого.

— Ничего страшного. Я убила зверя как раз перед тем, как получить твое послание.

Успев сменить походную одежду на темно-синюю долгополую мантию и шелковые перчатки до локтей, Аша шла к трону; предки с гобеленов провожали ее безмолвными взглядами. Ее ноги мягко ступали по морю изумрудно-лазоревых плиток, на которые из круглого окна, прорезанного в крытом медью куполе, водопадом лился солнечный свет, выхватывая пляшущие в воздухе пылинки.

Тот, кто ждал ее, выглядел в точности как король. На правом плече его мантии был вышит родовой герб — дракон с пронзенным саблей сердцем, на груди сверкал медальон с огромным желтым камнем посередине. На ногах красовались шитые золотом туфли.

Очнувшись в лазарете почти восемь лет назад, Аша увидела перед собой его лицо: тонкий, слегка вытянутый нос, аккуратно подстриженную бороду. Сейчас его вид пробудил давние воспоминания: всепожирающий багровый огонь из пасти Кодзу, жуткий запах горелой кожи и волос, хриплый крик, застрявший в горле.

Огонь был единственным воспоминанием Аши. Все остальное померкло.

— В этот раз от тебя очень долго не было вестей, — произнес король. — Я начал волноваться.

Аша остановилась перед золотыми ступенями, ведущими к трону, и опустила глаза. Стыд сжал ей горло словно тиски.

У ее отца хватало поводов для беспокойства и без Аши: война с лестонгами из Редколесья, постоянная угроза новых восстаний невольников, забота о храме и — хотя отец никогда не обсуждал это с Ашей — растущее влияние его командующего.

Забинтованная рука под шелковой перчаткой давала о себе знать, напоминая о том проступке, что Аша совершила утром, словно желая ее предать. Искари сложила руки за спиной в надежде, что отец не поинтересуется, почему на ней перчатки.

— Обо мне не беспокойся, отец. Я всегда отыщу свою добычу.

Король драконов улыбнулся. Спинка трона, возвышающаяся за его спиной, была украшена искусной мозаикой в виде пересекающихся линий и фигур. Она напоминала лабиринт городских улиц или паутину дворцовых галерей с тайными ходами.

— Я хочу, чтобы сегодня ты открыто, от имени нашего народа, показала свой трофей в честь наших гостей.

Аша вскинула голову.

— Гостей?

Улыбка отца погасла.

— Ты не слышала новости?

Она покачала головой.

— Твой брат вернулся из Редколесья, а вместе с ним к нам прибыли лестонги.

У Аши пересохло во рту. Когда-то этот народ не признал власть короля и остался жить по ту сторону Песчаного моря. Лестонги отказывались убивать драконов и держать невольников. Поэтому в прошлом ее отцу стоило большого труда держать их в узде. Отношения с ними осложняло и то, что ко всему прочему они пытались убить короля.

— Они согласились на перемирие, — объяснил отец, — и приехали сюда обсудить условия мирного договора.

Мир с лестонгами? Невозможно.

— Они сейчас во дворце? — глухо спросила Аша, приблизившись к трону.

Как мог Дакс пустить старейших врагов к ним в дом? Никто не ожидал, что ее брат добьется хоть какого-нибудь успеха в Редколесье. Положа руку на сердце, Аша могла сказать: никто не ожидал, что Дакс вообще останется в живых.

— Отец, это чрезвычайно опасно.

Король драконов слегка наклонился вперед, с теплотой глядя на нее сверху вниз.

— Тебе не нужно тревожиться, — его взгляд скользнул по шраму на ее лице. — Им достаточно лишь увидеть тебя, и они больше никогда не посмеют идти мне наперекор.

Аша нахмурилась. Если их не испугала плаха — а таково было наказание за покушение на короля, — почему они должны бояться Искари?

— Но я вызвал тебя не поэтому.

Король драконов поднялся с трона и сошел по ступенькам. Заложив руки за спину, он медленно двинулся мимо гобеленов, висящих слева. Аша следовала за ним, не обращая внимания на стражников в шлемах и сверкающих доспехах, стоящих между портретами.

— Я хочу поговорить с тобой о Джареке.

Аша вздернула подбородок.

Когда жители Фиргаарда в пламени Кодзу потеряли свои дома, любимых, они призывали короля предать виновную девчонку смерти. Но король не смог казнить собственную дочь и придумал способ искупить вину.

Он обещал руку Аши Джареку, мальчику, что спас ее, тому самому, который потерял обоих родителей в огне, вызванном ее ошибкой. «Их союз станет последним шагом на пути искупления греха», — решил король.

Достигнув юного возраста, Джарек и Аша свяжут себя узами брака, и это будет означать, что она будет прощена. Джарек, который потерял все из-за Аши, покажет всему Фиргаарду, что они тоже на это способны. Более того, за героический подвиг король обещал сделать Джарека командующим — вместо отца. Так он проявил королевскую благодарность и заботу.

Спустя годы этот доблестный мальчик превратился в могущественного молодого командира. В двадцать один год он держал в железном кулаке всю армию. Солдаты боготворили Джарека и были полностью ему преданы. Преданы сверх меры, думала Аша. А когда он женится на ней, то еще ближе подойдет к трону и сможет без особого труда забрать его силой. Мысль об этом не давала Аше покоя.

— Он не должен узнать о нашем разговоре. Договорились?

Аша немного потерялась в своих размышлениях и воспоминаниях и не сразу заметила, что отец остановился перед гобеленом с портретом ее бабки, драконьей королевы, которая смогла покорить и превратить в невольников самых свирепых врагов королевства — скраллов.

На фоне бордовых и красно-коричневых тонов заднего фона резко выделялись сверкающее серебром платье королевы и ее волосы цвета воронова крыла. Дама пристальным взглядом провожала внучку; в ее глазах читалось суровое неодобрение, словно она могла заглянуть Аше прямо в сердце и раскрыть все таящиеся в нем секреты.

Аша прижала раненую руку плотнее к спине.

— Никому не рассказывай о том, что я тебе сейчас скажу.

Оторвав взгляд от старой королевы, она увидела, как отец с нежностью смотрит на нее. Всей душой Аша была привязана к отцу. Сначала он дал ей жизнь, а потом спас из когтей смерти. Она обязана ему уже дважды.

— Конечно, отец.

— Пока ты охотилась, мои люди заметили в горах Расселины одного дракона. Этого зверя не видели в наших краях восемь лет. С черной чешуей и шрамом, пересекающим один глаз.

Перед глазами Аши как будто вспыхнула молния. Она отшатнулась.

— Кодзу?

Этого не может быть. Первого Дракона не видели с того самого дня, как он напал на город.

Отец кивнул.

— У нас появилась возможность, и нам нельзя ее упустить, — он широко улыбнулся. — Я хочу, чтобы ты принесла мне голову Кодзу.

Внезапно Аша ощутила запах обожженной плоти, почувствовала, как горло сжимается от криков. «Прошло уже восемь лет, — подумала она, пытаясь отогнать воспоминания. — Восемь лет назад я была маленькой девочкой. Сейчас я уже не дитя».

Видя ее смятение, король драконов сделал то, чего не делал никогда: протянул руку, будто хотел дотронуться до ее щеки. Но вдруг его взгляд изменился, в нем промелькнуло странное выражение, которое появлялось в глазах любого, кто на нее смотрел. Отец старался не показывать этого, потому что любил ее и не хотел ранить. Но все же порой ему не удавалось скрыть истину: он боялся собственной дочери.

Спустя пару ударов сердца выражение его лица переменилось, а рука медленно опустилась на рукоятку сабли у пояса.

— Если тебе удастся убить Первого Дракона, у религиозных фанатиков больше не будет причины сомневаться в моей власти, лестонгам придется смириться с тем, что древнего уклада больше не существует, все подчинятся моей воле. Но важнее всего, Аша, — что твой брак с Джареком перестанет быть необходимостью.

Он посмотрел на один из гобеленов на противоположной стене, где висел портрет ее матери.

— Это и станет искуплением твоей вины.

Аша с трудом сглотнула, осмысляя услышанное.

Древние сказители, священные жрецы прошлого, предупреждали о смерти Кодзу. Они говорили, что Кодзу — источник древних напевов, а значит, соединяет Седого Ольна с его народом. Если кто-то когда-нибудь убьет Кодзу, древние напевы стихнут, исчезнут из памяти, пропадут из пергаментных свитков, словно их никогда и не существовало. Седого Ольна забудут, связь между ним и людьми прервется. Но пока жив Кодзу, живы и древние напевы. Цепь, что приковывает народ Аши к Седому Ольну, остается прочной.

Даже самые отъявленные безбожники из охотников не рисковали преследовать Кодзу. Отец знал это, поэтому и просил ее. У Аши был самый весомый повод убить Первого Дракона. Его смерть полностью ее оправдает — идеальный способ все исправить.

— Аша, ты меня слышишь? Если голова Кодзу окажется в этом зале, тебе не придется выходить замуж за Джарека.

Она подняла голову и взглянула в улыбающиеся глаза отца.

— Так что ты думаешь, Аша? Ты это сделаешь?

Конечно, он может даже не сомневаться. Вопрос только в том, успеет ли она убить Кодзу до того, как красная луна пойдет на убыль.

Последний Намсара

Когда-то драксоры были самым могущественным народом. Они налетали на врагов, словно хищные ночные птицы, пронзали их, как огненные молнии, рассекающие небеса. Последним, что враги драксоров видели в жизни, были их сверкающие сабли.

Никто не смел выступать против них.

Но однажды по пустыне прошла буря, сметшая все на своем пути. К северным островам подошли корабли захватчиков — людей, называющих себя скраллами. Они захватили север и жаждали расширить свои владения. Скраллы рвались к Фиргаарду — сияющей звезде в короне пустынного королевства. Многолюдная столица раскинулась на границе между бескрайними белыми барханами и горной грядой. Они понимали, что если захватят Фиргаард, то будут править всем миром. В надежде застать драксоров врасплох скраллы решили подойти к городу под покровом ночи.

Но когда темнота накрыла город, Седой Ольн зажег пламя. Он заметил приближение врага и простер свой взор через пыльные деревни и песчаные дюны. Верховный бог искал человека, подходящего для его замысла. Наконец он остановил свой выбор на простом ткаче по имени Нишран. Прошептав его имя, Седой Ольн разбудил Первого Дракона. Кодзу взмыл над пустыней быстро и бесшумно и ринулся на поиски избранного.

Когда Первый Дракон нашел Нишрана, тот сидел перед своим станком. Едва он увидел мелькнувший силуэт дракона, разглядел черную, словно безлунная ночь, чешую, как его пальцы замерли, а челнок остановился.

Страх наполнил его сердце.

Но Нишрана выбрал сам Седой Ольн. Отказаться было невозможно. Он хотел, чтобы тот стал его Намсарой. За это верховный бог наградил его способностью видеть в темноте.

Когда над городом поднялся юный месяц, Нишран беспрепятственно провел армию королевы драконов через пески, прямиком в стан врага. Скраллы не ожидали нападения. Их разбудили стрелы и пламя дракона. Те, кого они хотели завоевать, оказались сильнее.

Все было кончено, но королева драконов не позволила остаткам войска скраллов покинуть королевство. Если бы она это сделала, враги принялись бы опустошать другие земли и сеять хаос где-нибудь еще, а потом наверняка вернулись бы сюда за возмездием. Она не захотела нести бремя ответственности за несчастья других народов. Поэтому королева приказала надеть на каждого скралла невольничий ошейник в качестве наказания за совершенные на северных островах злодеяния.

Поработив своих врагов, драксоры пребывали в мире. Весть о том, что захватчики повержены, быстро разошлась по другим землям. Правители дальних стран двинулись через пустыню, море и горы, дабы заверить королеву драконов в своей преданности.

Но ликование драксоров длилось недолго.

Тьма окутала Фиргаард, когда драконы неожиданно обернулись против своих хозяев, напали на их семьи и принялись сжигать их жилища. Вместо праздничных песен и танцев Фиргаард наполнился предсмертными воплями жителей, метавшихся по пылающим улицам и садам, пойманных в огненную ловушку во дворах собственных домов. Черный дым скрыл дневной свет, черные тени мелькнули над городом и пропали — разрушив город, драконы улетели в сторону Расселины и больше не возвращались.

Беда внесла раздор в ряды драксоров. Одни остались верны королеве, которая прокляла драконов за измену, другие перешли на сторону верховной жрицы, обвинившей во всем королеву.

Разделенные люди поднялись друг против друга. Фиргаард лежал в руинах.

Так свершилось первое предательство.

Второе явилось в виде древних напевов.