Крамблроу

Крис Кэмбелл, 2023

Перед вами магический роман о жизни, приключениях, дружбе и силе любви, пропитанный волшебством, которое можно встретить и в обычной жизни.Крамблроу – это удивительное место, надежно скрытое от человеческих глаз поселение волшебников. Попасть в него суждено не каждому! В наше время на кострах уже не сжигают, но и без этого им живется непросто. Особенно когда кто-то из них влюбляется.Хотите увидеть волшебный мир изнутри? Заглянуть в прошлое глазами свидетеля событий? Узнать, кто же такой таинственный Флориан Фар, жаждущий изменить свою жизнь чужими руками. Ведь возможность исправить свои ошибки звучит пугающе-заманчиво? Определить где правда, где обман и кому можно верить?Главному герою романа – талантливому молодому архитектору Дэниелу Гилберту, попавшему в поселение по роковому стечению обстоятельств во время восхождения в Австрийские Альпы, придется разобраться во всем самому, а вместе с ним и читателю.

Глава 7

На пятнадцатиминутном привале мы, не сговариваясь, стали утепляться. Раскрыв рюкзак, я сразу обнаружил все необходимое: не продуваемая куртка, перчатки с открытыми пальцами и балаклава — было приятно натянуть ее на голову, сразу стало теплее, она превосходно спасала от постоянного холодного ветра, который начинал усиливаться. Сверху валялась упаковка ирисок с перцем чили, Мэтт выдал мне их на случай, если нужно будет взбодриться. Но думаю, что они ему просто оказались не по вкусу. Большой любитель сладкого, Мэтт, похоже, не оценил такое взрывное сочетание. Мне пришла идея поделиться ирисками со всеми, к удивлению, никто не отказался. Вначале я подошел к Мэри. Она протянула вперед свою маленькую ладошку в ожидании конфетки, что показалось мне очень милым. Ее светлые локоны выбились из-под балаклавы, а голубые глаза сверкали хитринкой. Все дело в конфетах, успокаивал я себя. Тим стоял в отдалении один и копался в своем рюкзаке. В руку девушки упала еще одна конфета, чтобы она передала и ему. Совершенно не хотелось опускаться до обид и как в детском саду не делиться сладостями. Когрович тоже не отказался от угощения, попробовав, одобрительно ухмыльнулся и взял небольшую горсть себе в карман.

— Настоящего перца вы отведаете быстрее, чем вам кажется! Наш подъем начинается, — довольным тоном объявил Джек, указывая на продолжение маршрута.

Перед нами развернулась невероятная картина. Настоящий обман зрения: за обычной невысокой скалой, у которой мы сделали привал, начинался ледник. Его не увидишь, пока не пройдешь пары метров. Под ногами валялись темные камни — осколки заледенелой породы. Воздух стал по-настоящему морозным, в нем кружились редкие снежинки. Всех охватило волнение, только Когрович все так же улыбался, усевшись на камень и вытаскивая из рюкзака ледорубы и кошки. Для него, похоже, начиналась самая любимая часть путешествия.

Не верилось, что нам предстоит еще не один день в таком походном режиме. Первый день — морально самый сложный, хотелось поскорее вернуться домой, но я искренне надеялся, что все трудности временные. Мэри стояла неподалеку. На ее выбившиеся пряди ложились снежинки. Мне стоило немалых усилий удержаться от желания их стряхнуть. Адам опять крутился возле нее. Глаза у него стали красными от острых ирисок, от последней он и вовсе поперхнулся. Надеюсь, у него нет аллергии на перец. Его раскрасневшееся лицо и снежинки в волосах девушки напомнили мне о нашем последнем Рождестве с Софией в старинном Зальцбурге.

Такой заснеженный, романтичный и волшебный город просто не мог не привлечь нас на рождественские праздники. Крыши домов и башни средневековых соборов мирно дремали под белыми шапками. Мы выбрали уютный отель в Старом городе и теперь почти все время проводили на улице, наслаждаясь витавшими в воздухе ароматами свежесваренного глинтвейна, сосисок, жареного миндаля и печеных яблок с корицей. Перемещались с одной площади на другую, проходили по украшенным узким улочкам города, где над головой нависали сети гирлянд, лампочек и елочной мишуры. София дурачилась, как ребенок, ложилась на снег и делала снежного ангела.

Зальцбург был переполнен всевозможными рождественскими ярмарками, перетекающими из одной в другую по всему городу. На один из таких базаров мы попали, выйдя на площадь Резиденцплац. У входа в собор выстроился хор, начинающий исполнять традиционные рождественские гимны. София встала передо мной, а я подошел ближе и приобнял ее за плечи. Нас окружала настоящая сказка. Праздничные мелодии добавляли настроение. На свежем воздухе дышалось легко и радостно. Хотя мы и так пребывали в легкой эйфории после нашего примирения. До поездки мы почти два месяца не разговаривали из-за серьезного скандала. Но как-то одним декабрьским вечером столкнулись в любимом кафе, поняли, что соскучились, а причина последней ссоры показалась не такой уж и значительной. В этот же вечер София вернулась ко мне.

Мои родители были дома — они категорически не праздновали Рождество в другой стране и поэтому в первых числах декабря всегда возвращались из Италии с большим запасом вина и сыра, которые последние несколько лет служили приятными подарками для друзей семьи. Мама хозяйничала на своей любимой белой кухне, напевала рождественскую мелодию и варила фирменный сырный суп. Отец открывал бутылку вина и, надев большие очки, перелистывал свежие интерьерные журналы. На пороге появилась София, и по нервной улыбке матери читалось, что она надеялась никогда ее больше здесь не увидеть. Но, мгновенно справившись с эмоциями, расцеловала девушку в обе щеки и пригласила войти. Отец грустно ухмыльнулся, покачал головой и, сдвинув на кончик носа очки, с укоризной посмотрел на меня. В этот вечер фирменный суп был испорчен, напряжение витало в воздухе, но я старательно этого не замечал.

Поездку в Зальцбург я считал началом нового этапа наших отношений. Меня грели мечты о будущем, сильные чувства да еще имбирное печенье в виде сердца с привязанным на красную ленточку золотым кольцом, увенчанным небольшим бриллиантом, которое я хотел подарить Софии в нужный момент. У меня не было заранее подготовленного плана, но я надеялся, что сам город подскажет, когда стоит сделать предложение. Хор закончил свое выступление, и исполнители, сложив свои папки с текстами песен, начали расходиться. Когда девушка обернулась, она не улыбалась, на лице застыло какое-то недовольное задумчивое выражение.

— Я устала… Слишком много народу, слишком много песен и слишком много щелкунчиков…

Я огляделся. Действительно, прилавки ломились от изобилия всевозможных зубастых солдатиков. Но это и не удивительно, Щелкунчик — один из символов Рождества в Австрии. Что могло ей не понравиться? Мне стало не по себе. Ее тон и настроение кардинально отличались от моего внутреннего состояния в эту минуту. Но чтобы не усугублять ситуацию, просто приобнял ее за талию и попытался поцеловать. София ловко увернулась. С трудом сдерживая свое возмущение, я прошептал ей на ухо: «Ты устала. Пойдем выпьем кофе. Никаких „но“! Покажу одно легендарное место, уверен, тебе понравится». Мы направились в самое сердце Старого города к знаменитой средневековой улочке Гетрайдегассе, которую легко узнать по кованым вывескам магазинов. Шли мы медленно и молча. Я боялся очередного выяснения отношений, но в то же время очень злился из-за неразделенного чувства легкости и счастья. «Эх, вечно это недовольное лицо! И что теперь не так? Хор напомнил о наших прежних размолвках? Каким образом? Щелкунчики не так посмотрели?..» — крутилось у меня в голове.

Ненадолго задержавшись у дома, в котором родился Моцарт, мрачноватого в вечерних сумерках из-за темных окон, мы побрели по улочке, которую искали. Старинные домики булочных, кофеен и магазинчиков плотно прижимались друг к другу, железные вывески соперничали между собой в оригинальности, а темнеющее небо пряталось за переплетением гирлянд с бегающими тепло-белыми огоньками. Я привел Софию к входу в кондитерскую, где изобрели всеми известные круглые шоколадные конфеты с начинкой из марципана. Здесь их продавали в серебряных обертках с синими эмблемами, таких не найдешь в обычном магазине. Это был не только рай для сладкоежек, но и место, где можно посидеть и выпить кофе по-венски с замечательным видом на улицу. Несмотря на множество посетителей, в кафе освободилось два места за столиком у окна, и мы успели их занять. За стеклом проходили туристы с раскрасневшимися лицами, пакетами сувениров и напитками навынос. После рождественских ярмарок есть совершенно не хотелось, и мы заказали только по чашке кофе. Рядом с нашим столиком стояла живая рождественская ель, увешанная игрушками и сладостями. София смотрела в окно на темнеющую улицу и на мое отражение, за ее щекой таяла откуда-то взявшаяся конфета.

— Только вот не надо нотаций, хорошо? Не обеднеют они от одной конфеты! Рождество, в конце концов… Считай, угостили, — предупредила мой вопрос София.

— Нам повезло с местами… В такую пору почти все кафе забиты. Как тебе город? — пытался я отвлечь девушку.

— Дэниел, ну разве можно во всем видеть только хорошее?! И кофе вкусный, и щелкунчики тебя не напрягают!

— Боже, София, да сдались тебе эти щелкунчики! Каждый год их выставляют на прилавки, а тут они тебе покоя не дают. Что на самом деле происходит? В чем причина такой смены настроения? — поинтересовался я, с досадой поставив чашку, так и не сделав ни единого глотка.

— Все отлично. Тебе показалось, — девушка откинулась на спинку стула и, достав мобильный телефон, полностью погрузилась в новостную ленту.

Я выдохнул, поправил высокий ворот водолазки и одним большим глотком выпил свой кофе. До сих пор не понимаю, почему тогда не нашел в себе смелости уйти. Возможно, она хотя бы задумалась над своим поведением… Нет же, я продолжал сидеть и наблюдать за ней, разрешая играть в эти детские игры. Вместо того, чтобы здраво оценить ситуацию, я, как наивный дурак, начал искать причину в себе. «Она не чувствует от меня серьезных намерений? Стоило намекнуть на планирующееся предложение руки и сердца, все сразу бы встало на свои места!» — крутилось у меня в голове.

Еще какое-то время мы сидели молча, каждый погруженный в свои мысли, пока я не предложил продолжить нашу прогулку. Несмотря на зимний вечер, город не опустел, даже наоборот — казалось, что с приходом темноты туристов заметно прибавилось. Мы не спеша шли по оживленной улице, позволяя волне гуляющих людей направлять нас, поэтому не сразу заметили, что оказались на дороге, ведущей к крепости Хоэнзальцбург. Прекрасный замок с множеством башен и внушительной крепостной стеной, сурово возвышался над городом. Чтобы подняться к нему, мы воспользовались фуникулером. Вид сверху открывался действительно впечатляющий, все было как на ладони и изгиб реки, и Альпы, и город с его окрестностями. На улице холодало и пришло время решать — возвращаться в отель или сделать ей предложение прямо здесь. «То ли это место и подходящий ли момент, на который я все это время рассчитывал?» — сердце начало предательски стучать, до появления шума в ушах. «Что же эта женщина делает со мной?» — удивлялся я сам себе. Девушка же, не подозревая о моих душевных терзаниях, прогуливалась по внутренней площади вдоль ярмарочных домиков, рассматривая сувениры и пакетики со всевозможными сухофруктами и орешками.

— София, ты только посмотри, какой прекрасный вид на реку! Она переполнена не только водой, но и бесконечными рождественскими отражениями.

— Да, вид шикарный, абсолютно согласна.

Я полез было за пазуху, но меня остановило выражение лица моей девушки. В глазах читалась паника, неописуемый ужас, внезапно охвативший всю ее. «Неужели она так быстро догадалась о моих планах и испугалась?» — эта мысль была первой пришедшей мне в голову. Но нет, она смотрела поверх моего плеча. Я резко обернулся и сощурил глаза. Из-за угла приближалось что-то огромное и темное. Двухметровый волосатый черт — Крампус, с жуткой мордой, козлиными рогами и раздвоенными копытами. Злой дух, которого боятся непослушные австрийские дети. Такие чудища периодически появлялись на улицах Зальцбурга, приводя туристов в восторг, а некоторых и в ужас. София вздрогнула, а затем стала пятиться назад, в сторону дороги ведущей из замка.

— Дэниел, бежим!.. — прошептала она сдавленным от страха голосом.

Не знаю почему, но мы пустились наутек. София неслась впереди меня, как обезумевшая, и постоянно оглядывалась. Тревога подпитывалась тем, что это чудище и впрямь взялось настойчиво нас преследовать. Оно злобно кряхтело и сопело, не собираясь отставать. Я посмотрел назад, и мне показалось, что в его глазах полыхнул настоящий дьявольский огонек. Отчего стало вдвойне не по себе, пришлось брать пример с Софии и прибавить ходу. Мы неслись по улицам, обгоняли пешеходов, нервируя неторопливых австрийцев своей непонятно откуда взявшейся паникой. Наконец, шум преследования затих. «Оторвались», — выдохнул я. И тут же услышал пронзительный крик Софии. В конце темной улочки, перегородив проход, стоял монстр. София так быстро бежала, что не успела сбавить скорость, врезалась в его лохматую грудь, упала на снег и начала торопливо отползать подальше в сторону. Недолго думая я подбежал к девушке, ловко увернулся от ревущего Крампуса, и изо всех сил схватив за шиворот куртки, поставил ее на ноги. В этот момент было не место для джентльменского протягивания руки. К счастью, я узнал улицу, на которой мы находились и с уверенностью, взяв Софию под локоть, поспешил к нашему отелю.

Как только мы зашли в номер, девушка бросилась к окну, умоляя пока не включать свет.

— Немедленно иди сюда, — испуганно позвала София.

Я подошел к окну. На площади перед входом в отель топтался наш ужасный преследователь.

— Соглашусь, что это было волнительно. Откуда он только взялся? — я с удивлением наблюдал, за сказочным монстром.

— За нами гнался настоящий Крампус, не сомневаюсь, что это он!

— Детские сказки! Перестань… — успокаивал я девушку, гладя по руке.

Настоящим или нет был Крампус, я не знал, но понимал лишь одно — момент с предложением упущен.

Может, появление чудовища было неслучайным, и сам город послал этого рождественского призрака, чтобы остановить меня. В итоге другого случая сделать предложение Софии так и не представилось, и мы уезжали со странным ощущением недосказанности. А колечко с бриллиантом вернулось на дно чемодана.

Сейчас перед моими глазами были не длинные рыжие волосы Софии, покрытые рождественскими снежинками, а легкие белые локоны Мэри, и рядом стоял не страшный Крампус, а Когрович с острым ледорубом в руках, пытающийся объяснить мне дополнительные нюансы подъема, которые я благополучно прослушал.