Продана оборотням

Крис Карвер, 2023

Родной отец продал меня двум чудовищам – братьям-оборотням, которые имеют полное право делать со мной все, что захотят.Я не могу сбежать, ведь иначе они убьют моего брата.Теперь моя жизнь изменится навсегда.Но тех ли людей я считаю чудовищами, или же меня обманывали всю мою жизнь?

Глава 4

Три дня не происходит ничего.

Совсем.

Меня не выпускают из комнаты, ко мне не приходит никто, кроме служанки, приносящей еду, я не вижу ничего, кроме стен и вида из окна, который, в конечном счете, начинает надоедать, ведь я не могу выйти и погулять, я могу только смотреть.

Когда я спрашиваю у служанки, долго ли мне придется сидеть здесь, она сообщает, что ей не велено со мной говорить.

Это ужасно.

Я чувствую себя, как в тюрьме, у меня даже книги нет!

С утра и до вечера я брожу по комнате, изучая ее, хотя прекрасно знаю, что ничего нового не появится.

Я рассматриваю шкаф с одеждой и прихожу к выводу, что мне нечего носить, ведь весь мой новый гардероб состоит из платьев настолько коротких и прозрачных, что я бы в жизни ничего подобного не надела.

В какой-то момент, когда я смотрю на эти платья, в голове вспыхивает мысль — я буду шлюхой. Меня купили, чтобы отправить в бордель, а эти платья — моя будущая рабочая одежда.

Мыслями об этом я загоняю себя так глубоко, что в какой-то момент нахожу себя, рвущей платья на кусочки.

Это очень опрометчиво, ведь из более-менее нормальной одежды у меня есть только халат, который также едва прикрывает попу…

Но я ничего не могу поделать.

Эта тишина, это одиночество и отсутствие ответов на мои вопросы так раздражают меня, что мне нужно куда-то выплеснуть агрессию.

Кусочек за кусочком я разрываю явно недешевые платья, оставляя от них лоскутки. Я отпарываю подклады, раздираю воротнички и оборки, я отрываю рукава и уродую юбки.

Это доставляет мне удовольствие.

Я так увлечена этим, что не сразу замечаю служанку с подносом в руках. Я не слышала, как она вошла, и сейчас она стоит и смотрит на меня полными ужаса глазами.

— Ты что делаешь? — спрашивает она.

Я поднимаюсь на ноги, вздергиваю подбородок вверх.

— Тебе ведь нельзя со мной говорить.

— Нельзя, но… Бог мой.

Она выглядывает в коридор и, убедившись, что никого нет, закрывает дверь изнутри.

Я сажусь на край кровати. Она — стоит и смотрит на груду тряпья под моими ногами.

— Так что? — интересуюсь я.

Она пожимает плечами.

— Мне за это влетит. Тебе ничего не будет, а мне — влетит.

— Почему мне за это ничего не будет?

Видно, как неохотно она отвечает. Ставит поднос на столик — я вижу большую отбивную на тарелке, горошек и пюре из картофеля. В горле пересыхает от вида кувшина с апельсиновым соком, но я сдерживаю себя. Сейчас еда — не главное.

Наконец, служанка заговаривает.

— Мы с тобой на разных ступенях. Ты — служанка, а ты…

— Я кто?

Я уверена, она сейчас скажет, что я — девочка по вызову.

Она мнется, явно не уверенная, стоит ли мне говорить. Но когда поднимает на меня взгляд, понимает, что я не отстану, и выдыхает устало:

— Ты избранница.

— Что это значит?

— Почему ты задаешь эти вопросы мне?!

Она срывается, и меня почему-то это чертовски радует. Мне приятно, что она — такой же человек, как я, она испытывает эмоции, злится, чувствует. Она не просто кукла, машина или робот, который способен только выполнять указания.

Я встаю и подхожу к ней ближе.

— Как тебя зовут?

Она снова выдерживает паузу — сомневается, нужно ли говорить…

— Мария.

Я беру ее за руку.

— Послушай, Мария. Тебя ведь тоже когда-то купили. И ты испытывала то же самое, что я сейчас, верно?

— Верно.

— Я никому не скажу о том, что мы говорили, обещаю. Я просто хочу знать…

Мария оглядывается, и я вижу, как ее взгляд падает на остатки платьев.

— Мне придется доложить хозяину об этом.

Внутри меня все холодеет.

— Которому именно из хозяев?

Она не моргает.

— Ричарду — для начала. Но если ты продолжишь в том же духе…

— Что будет? — чувствую, как колотится сердце. Как густо, липко становится в груди. — Что сделает Джек, если узнает?

Она мотает головой.

— Не могу сказать.

— Пожалуйста.

Я вижу в ее глазах страх. Вижу, что-то, о чем она не говорит, нечто, беспокоящее ее так сильно, что она снова теряет контроль.

— Хватит. И больше не заговаривай со мной, иначе худо будет.

Она выходит торопливо, словно боится, что я могу ее остановить. Я слышу, как снаружи проворачивается ключ в замке, и опускаюсь на кровать.

Дверь передо мной теперь кажется в три раза больше, а замки — в три раза надежнее.

Реакция Марии на мой вопрос была странной.

Она как будто вмиг постарела, и все ужасы, которые она пережила, опустились на ее плечи, придавливая к земле.

Так что же произошло?

И что значит «избранница»?

С этими мыслями я беру поднос, ставлю перед собой и принимаюсь за еду.

В ту ночь я просыпаюсь от странного сна.

Я совершенно голая, лежу на поляне посреди леса, а Ричард нависает надо мной. На нем тоже нет одежды, и я чувствую, как он упирается членом мне в промежность, как скользит по ней влажной головкой. Мне до безумия хочется раздвинуть ноги и позволить ему войти.

Где-то там, далеко, на подкорке плещется мысль, что я совершенно его не знаю, что он — чужой, а еще очень опасный, и я не могу его хотеть, но сон такой сладкий…

Его тело такое крепкое. Я выгибаюсь ему навстречу, охаю, раздвигаю ноги широко и чувствую, как он входит в меня.

Во сне это совсем не больно. Его член огромный, он едва в меня вмещается, но мне приятно до головокружения. Я начинаю качать бедрами ему навстречу, путешествовать губами и пальцами по его телу и стонать от наслаждения.

Никогда в жизни я подобного не испытывала, ведь я — девственница. Но этот сон, он не похож на мою жизнь. Здесь мне не страшно, а наоборот — приятно и хорошо.

И руки Ричарда, сжимающие мою грудь, и его член внутри меня, и то, как он смотрит мне в глаза, нависая сверху.

Я почти кончаю.

Чувствую, как приближаюсь к оргазму, и начинаю двигаться ему навстречу быстрее, стонать громче.

Ричард ускоряется. Его прекрасное лицо с острыми скулами так близко, что я подаюсь вперед и целую его. Я знаю, что еще секунда, и я взорвусь, разлечусь на кусочки, от удовольствия сводит все тело, и я я уже почти кончаю, когда Ричард прерывает поцелуй…

И я вижу его.

Словно все исчезает. Мягкая трава под моей спиной, чистое небо над головой и полное ощущение правильности происходящего — этого больше нет.

Потому что вместо Ричарда теперь надо мной нависает Джек.

Я начинаю кричать.

Так громко, что от собственного крика просыпаюсь, хватаясь за простыни, как за спасательную соломинку.

Горло от страха сдавливает, воздуха не хватает, я стараюсь дышать, но это так сложно.

Оглядываюсь, чувствуя, как крупными каплями слезы начинают течь по щекам.

Я в комнате. Я одна. Вокруг меня только примятая кровать и все та же мебель, что была здесь с первого дня.

Только вот…

Только…

Встаю на ноги, а руки трясутся. Все тело в мурашках. Глотаю слезы, вытираю их с лица пальцами. Подхожу к тумбочке и вижу красную розу, лежащую на столе.

Прежде ее здесь не было. Оглядываю комнату, прекрасно зная, что здесь никого нет. Но кто-то ведь принес розу?

Боюсь взять ее в руки. Просто стою и смотрю, пока не замечаю небольшой лист бумаги, аккуратно сложенный в четыре раза.

Подхожу к стене и включаю верхний свет. Сразу становится спокойнее.

Беру листок и раскрываю его, читая послание.

«Наше знакомство было слишком быстрым. Предлагаю начать все заново завтра, в саду. Р»

Р — Ричард.

Обрывки сновидения, когда Ричард прижимал меня к земле и входил в меня, наполняя собой до краев, нападают на меня, как мелкие птички — на свою добычу, и я отбрасываю листок в сторону, словно он может меня проглотить.