Мальчик девочку искал…

Владислав Крапивин, 2001

Владислав Крапивин – известный писатель, автор замечательных книг "Оруженосец Кашка", "Мальчик со шпагой", "Мушкетер и фея", "Стража Лопухастых островов", "Колесо Перепелкина" и многих других. В этой повести рассказывается о сказочных странах Тыквогонии и Никалукии и приключениях ее необыкновенных обитателей

Какая форма у Земли?

Полукруглое ч т о — т о лежало неподвижно. Частью в воде, частью на песке. Может, это Луна раскололась надвое и прозрачная половина плюхнулась сюда, на Императорский дикий пляж?

Если так, это будет великое открытие. Авка прославится на всю Тыквогонию и окрестные страны (ну, и Гуська заодно). Надо пойти и посмотреть.

Только почему-то не очень хотелось вставать.

Авка посмотрел на а Гуську. Тот смотрел на Авку с испугом, но и с готовностью выполнить всякую команду."Что ж, пошли", — хотел уже сказать Авка. Но в этот миг в блестящий купол бесшумно разъехался. В темной щели возник мальчишка. Он уперся в края ладонями, раздвинул щель пошире и шагнул на песок.

И сразу пошел к Авке и Гуське.

И чем ближе подходил, тем понятнее делалось: не мальчишка это, а девочка.

Да, одежда была мальчишечья — такие же, как у Авки узкие брючки до колен (только не бархатные, а, кажется, кожаные), тесная серая безрукавка со шнуровкой на груди, тупоносые башмаки на босу ногу. И стрижка короткая, и никаких сережек, брошек и бус. Но по легкой походке, по чуть заметной плавности движений все же можно было угадать девочку.

Гуська, видимо, тоже угадал. Извернулся и быстро сменил лежачую позу на сидячую, обхватил колени. Авка тоже торопливо сел. А потом встал. Сообразил: девочка-то незнакомая, неизвестно откуда и, скорее всего, без всякой вредности и склонности к дразнилкам. А он — житель здешних мест. Можно сказать, хозяин на этом берегу. Значит, надо вести себя как подобает.

— Привет, — сказала девочка.

Она стояла теперь в двух шагах. На лбу ее, отжимая назад светлые прядки, сидели большущие очки. Вернее, прозрачная полумаска. Странная такая. И слово"привет"прозвучало тоже странно: слегка растянуто ("приве-ет") и с незнакомой ноткой (лишь после Авка вспомнил, что это называется"акцент").

Авка сдвинул босые пятки и наклонил голову:

— Здравствуйте, сударыня…

Она сморщила похожую на изгиб кукольного ботинка переносицу.

— Давай без церемоний, ладно? — (Без"церемо-оний" — получилось у нее.) — Тебя как зовут?

— Август… Авка. А это Гуська.

Гуська стоял рядом и смущенно отряхивал песок с широченных штанин.

— А меня Звенит.

— Где у тебя звенит? В ухе, что ли? — сумрачно от стеснения спросил Гуська. И глянул исподлобья.

Она не обиделась. Показала в улыбке большие редкие зубы.

— Имя такое — Звенит. А можно — Звенка. Так меня мой дед зовет. И ребята…

Авка пошвыркал ступней о песок и сказал опять:

— А это Гуська.

— Ага, — согласился Гуська. — То есть Густав.

— Вот и хорошо, — еще шире улыбнулась она.

— Что хорошо? — подозрительно спросил Гуська.

— То, что познакомились. Вы ведь первые, кого я здесь увидела… Как называется этот берег?

— Это… Императорский загородный дикий пляж, — отозвался Авка. Он был удивлен.

Удивилась и Звенит:

— Значит, у вас тут империя?

— Что значит"у вас"? — Авка слегка обиделся. — Ты сама-то откуда. Из Диких областей, что ли?

— Тогда почему ты не черная? — придирчиво спросил Гуська. — И даже ничуточки не коричневая.

— У нас в Никалукии нету никого черных и коричневых. Разве что сильно загорят. Но это лишь к концу лета… И никакой империи тоже нету. У нас давно уже самая республиканская республика с выбранным президентом.

— В какой это еще Никалукии? — возмутился Гуська. Авка остановил его взглядом (все-таки с гостьей говоришь) и с достоинством возразил:

— Во всем мире, который расположен под небесной твердью, страны под названием Никалукия нет. Вы, видимо, шутите.

— Ничего себе шуточки! Тогда откуда же я, по-вашему? — Протяжные интонации у нее совсем исчезли.

— Не знаю. Только не из этой… не из Никалукии. Я, к вашему сведению, только сегодня сдал экзамен по географии, причем весьма неплохо. И карту мира помню назубок… вот, — Авка большим пальцем ноги уверенно изобразил на песке неровный круг. Расчертил его несколькими линиями. — Вот наша Тыквогония, она занимает главное место. Вот хребет Большой Ящер, а за ним Дикие области, которые раньше вели с нами войны, но теперь заключен мир. Вот здесь Северный Тыквореп, это в самом деле республика, с президентом, но она вовсе не Никалукия. А тут вот было еще герцогство Караутана, но в прошлом веке оно соединилось с империей, хотя герцог там есть до сих пор…

Звенит слушала Авку без улыбки. Потом уперлась ладонями в перемазанные чем-то черным колени и склонилась над песочной картой.

— Ну и что? Ты ведь нарисовал только свой материк…

— Чего-чего? — опять не очень дружелюбно встрял Гуська.

— Ну, здесь только ваша часть земной поверхности. А наша Никалукия совсем на другом материке. К западу от вас. Называется Большая Элефанта. Потому что есть еще Малая Элефанта, там действительно живут темнокожие племена, но не черные и не коричневые, а лиловые…

— Сказки для детей дошкольного возраста, — задумчиво сказал Гуська. И глянул на Авку в поисках поддержки. И Авка понял, что стройная система мироздания требует его решительной защиты.

— Чушь! — отрубил он. — Извините меня, Звенит, но вы вешаете нам на уши тыквенную ботву. Давно доказано, что никаких… этих, материков, кроме нашего, в мировом океане совсем нет.

Она, не разгибаясь, повернула к Авке лицо:

— В каком, в каком океане?

— В… мировом. В бесконечном… — Авка вдруг ощутил странную неуверенность.

Звенит выпрямилась, сняла очки-полумаску, почесала ею мочку правого уха (там сидела круглая родинка). Глаза у девочки были серые с зелеными прожилками. И не было в них насмешки. Скорее — сочувствие.

— Мальчики, вы не обижайтесь, только… ох и отстали вы тут с вашей географией. Бесконечный океан… Вы небось до сих пор думаете, что Земля — плоская, как сковородка?

— Ничего подобного! — опять вознегодовал Гуська. И Авка поддержал его:

— Ничего подобного! Земля вот такая! — Он ладонями изобразил нечто выпуклое. — Высшая точка взгорбленности: восемь тысяч девятьсот шестьдесят девять локтей над плоскостью океана!

— Да ведь никакой плоскости нет! Неужели здесь до сих пор никто не открыл, что Земля — круглая, как мяч?

Авка даже разочаровался.

— У-у! Это же старые легенды! У нас некоторые мудрецы про такое еще в средние века рассказывали! Это называлось"круглотыквенная ересь"и считалось вредным учением. Мудрецов заставляли от нее отрекаться.

— И все до одного отреклись?

— Ха, попробуй не отречься, когда тебя сажают в медный таз с водой и снизу нагревают до кипения! То есть даже не до кипения, а пока не заорешь:"Ой-ёй-ёй, отпустите, она не круглая!"

— У нас тоже заставляли отрекаться, тоже в средние века, — насупленно сообщила Звенит. — И многие тоже… Но несколько ученых стояли на своем до конца, хотя их сожгли на костре. И поэтому"круглое"учение победило.

И опять вмешался Гуська.

— На костре, конечно, жутко, но там зато героизм. А какой героизм, если ты сидишь в горячем тазу без штанов…

Это была, без сомнения, здравая мысль, но Авка вдруг очень смутился. Почему-то он представил в таком нелепом положении (то есть в тазу) себя. И он разозлился на Гуську. Но злость не показал, потому что вдруг Звенит (или Звенка?) догадается о ее причине! И чтобы не догадалась, он быстро сообщил с ученым видом:

— То, что Земля не может быть шаром, давно доказано. Это называется"опыт профессора Живобрагуса". Профессор взял круглую тыквочку за хвостик, обмакнул ее в воду и сказал:"Смотрите! Если бы Земля была такой формы, океан давно стек бы с нее, как с этого плода стекает вода!"Ну? Что ты тут возразишь?

— И тыква сразу сделалась совершенно сухой?

— Ну… не сразу, конечно…

— Вот видишь! На ней осталась тоненькая пленка воды! А на земном шаре такая пленка и есть океан!

— Пфы! Океан не может быть пленкой! — заявил Гуська.

— Но это же в планетарных масштабах!

— В каких масштабах? — не понял Авка.

— В пла-не-тар-ных. Шаровая Земля называется планета. Некоторые ученые считают, что планет много и они летают вокруг Солнца.

— Ученые? — с невинным видом сказал Гуська.

— Планеты, — терпеливо разъяснила Звенит. — И там тоже есть материки и население.

— Вы все рехнулись там, в своей Никалукии, — заявил Гуська (и не заметил, как тем самым признал существование этой страны).

Звенит, кажется, обиделась. Чуть-чуть. Авка быстро уловил это"чуть-чуть".

— Гуська! Девочка у нас в гостях, а ты… Извинись немедленно!

И Гуська немедленно извинился (попробовал бы отказаться!):

— Простите меня, пожалуйста. — Поник головой и затеребил свои необъятные брюки. Но было ли его раскаяние искренним?

Авка встретился с девочкой глазами, застеснялся очередной раз и решил, что пора наконец спросить о главном. О том, что с самого начала жгло его любопытство.

— Скажите, Звенит… то есть скажи… на чем это ты прилетела? У вас уже изобрели тыкволеты?

— Ой, нет, это по-другому называется! Гра-ви-то-план…

— Как-как? — разом сказал Авка и Гуська.

— Ну… такой аппарат, в котором есть механизм против земного притяжения… Все дело в магнитах. Они ведь одними полюсами притягиваются друг к другу, а другими отталкиваются… Или у вас такое открытие тоже еще не сделали?

— Как это не сделали! — возмутился Гуська. — У нас даже игрушки такие есть, попрыгунчики с толкательными магнитами!

— Вот и хорошо! Значит, вы поймете… У нас изобрели большой земной антимагнит. Который к земле не притягивается, а наоборот… В общем-то это не новая идея, про нее еще в одной старинной книжке написано, о путешествиях Гулливера. У вас тут такой нет?

Авка и Гуська замотали головами.

— Ну, ничего… В общем, такой"антипритягатель". Большущее колесо из особого сплава, в нем-то главный секрет… Ну и построили гравитоплан. Это первый, опытный образец…

— А как тебя-то в него пустили? — недоверчиво сказал Гуська.

— Ох… — девочка Звенит помотала головой, села на корточки, подперла щеки и снизу вверх по очереди глянула на Гуську и на Авку. Глаза ее сделались несчастными. — Никто меня не пускал… Эта штука стояла на площадке недалеко от нашего дома. Конечно, там были охранники, но они не знали, что в заборе дырка. А я знала… А в кабине лежала инструкция: как запускать двигатель. Горелки не были включены, но оказалось, что в котле еще сохранилось давление, от недавнего испытания. А я-то не знала. Ну и нажала кнопку… Мой дедушка говорит про такое:"Бес под локоть боднул"…

— Бес — это нечистый дух с рогами? — уточнил Гуська.

— Ну да! Он боднул, а я пришла в себя уже на высоте. Поглядела — облака рядышком, а город еле виден в заднем иллюминаторе…

— В чем? — удивился Гуська.

— В окошке, балда, — сказал Авка. И Звенит посмотрела на него с уважением. И Авку — будто маслом по сердцу. (Хотя, казалось, с чего бы?)

А Зенит со вздохами продолжала:

— Ну, что тут делать-то? Пришлось читать инструкцию до конца, да поскорее. Чтобы не брякнуться. Хорошо, что она короткая… Первым делом разожгла горелки, нужно было держать давление. Потом попробовала управлять — туда, сюда. Ничего, слушается… Ну, и надо бы возвращаться.

— А как приземляться, в инструкции тоже написано? — с пониманием спросил Авка.

— Ох, написано… Только не написано, ч т о будет дальше. Взгреют ведь так, что небо с овчинку покажется…

"Небо с овчинку" — это надо запомнить, — подумал Авка. Но мельком. А главная мысль была с опаской и сочувствием:"Неужели там даже девчонок посылают к какой-то ихней баронессе?"

— А дальше-то что? — подал голос Гуська (тоже, кажется, с сочувствием).

— Дальше я подумала: семь бед — один ответ… — (Авка мельком запомнил и это выражение, неведомое в Тыквогонии). — И решила: сперва полетаю как следует, а потом уж стану реветь и обещать, что"я больше не буду"… — (Авка отметил, что такая фраза в империи широко известна: видимо, у нее всемирное распространение). — Ну и помчалась в сторону моря. Думаю: хоть на корабли сверху погляжу…

— И поглядела? — Авка присел на корточки рядом с ней.

— Да! На всякие!

Гуська присел с другой стороны. Спросил по-доброму так, без насмешки:

— А лететь не страшно?

Звенит опять вздохнула:

— Сперва страшновато, а потом ничего… Возвращаться в тыщу раз страшнее. И я наконец придумала: полечу на восток, там, говорят, есть какие-то незнакомые земли. Открою их, и тогда меня не будут очень сильно ругать. Ведь такое открытие — это слава на всю Никалукию!

— Ну вот, ты и открыла! — подскочил Авка. — Теперь тебе ничуточки не попадет! И может, даже памятник поставят!

— Да не надо мне памятник! Лишь бы дома не попало… Ох, а кто мне поверит, что я нашла неизвестный материк? Нужны какие-то доказательства!

Авкины мысли сработали с быстротой и точностью:

— Я дам тебе учебник географии за четвертый класс! Мне он все равно уже ни к чему. Там про нашу Землю много всего понаписано, а у вас такой книжки и не видали никогда…

— Как замечательно! — Звенит просияла. В буквальном смысле. Ее торчащие скулы засветились, глаза заискрились и совсем позеленели, широкий рот разъехался в улыбке и снова открыл большие неровные зубы.

"А ведь она совсем некрасивая, — прыгнула у Авки мысль. — Почему же я тогда…"

Ч т о он"тогда", Авка не посмел произнести даже мысленно. Посмел только назвать ее так, как хотелось с самого начала:

— З… Звенка… Я сейчас сбегаю домой и принесу учебник… Ой! Меня же точно больше не отпустят. Или пошлют на выгон Матильду встречать, или заставят поленницу перекладывать…

Гуська — он был преданный человек. И понимающий.

— Я сбегаю! Я знаю, где твои книжки на полке! А если спросят, совру, что учебник надо в школу сдать. Что ты ждешь там…

— Гуська, ты герой! — возрадовался Авка.

— Я не герой, я… — Он не договорил и глянул нетерпеливо: бежать?

Для него все было просто. Он видел, что Авка уже принял за правду рассказ про страну Никалукию. А раз Авка принял, значит, так оно и есть. Нечего сомневаться, надо делать дело…

Авка же и в самом деле совсем поверил незнакомой девчонке.

Ну, насчет планет, летающих вокруг солнца, это, конечно, бред. Насчет того, что у Земли форма круглой тыквы, — тоже масса сомнений. Хотя, с другой стороны, это помогает соединить понятия бесконечности и конечности океана. Как известно, шар не безграничен, однако попробуйте найти там конец и начало!.. А в том, что Звенка прилетела из неизвестной республики Никалукии, Авка теперь окончательно уверился. И был счастлив: ведь он — первый (вернее, они с Гуськой), кто в Тыквогонии узнал о неведомой земле! А еще был счастлив по причине, в которой боялся признаться даже себе…

— Ну, я полетел? — Гуська нетерпеливо пританцовывал.

— Ой, подожди минутку! Надо еще вот что… У вас есть керосин? Знаете, что это такое?

— Конечно, знаем! — обрадовался Авка. — Не с лучинами же мы сидим по вечерам!

— А можно достать полную канистру?

— Полную что? — разом сказали Авка и Гуська.

— Сейчас! — Звенка умчалась, исчезла в щели купола (гра-ви-то-плана) и сразу вернулась с серебристым четырехугольным сосудом. Большим, но, видимо, легким. Он гудел, когда Звенка на бегу поддавала его коленками. — Вот! Надо, чтобы по самое горлышко. А то весь керосин кончился, я еле успела выбрать гладкое место для посадки. Еще бы чуть-чуть — и бряк на деревья или крыши… Без керосина не разжечь горелки, а без них не раскрутить колесо антимагнита. И не взлететь. Антимагнит работает лишь тогда, когда крутится…

— Понятно, — деловито отозвался Авка. — Только Гуське эту посуду полную сюда не дотащить. Придется идти двоим: Гуське — за книжкой, мне — в керосиновую лавку…

— Я дотащу. То есть довезу на тележке, — храбро пообещал Гуська. И поманил Авку, когда тот хотел заспорить. Они отошли, и Гуська быстрым шепотом сказал:

— Ты разве не понимаешь? Ей же будет страшно одной на чужом берегу.

Нет, он в самом деле был хороший человек. И вовсе даже не глупый.

— Ладно, Гусенок, шпарь!.. Стой! А деньги-то… — Авка стал нащупывать в кармане среди разных чопок монетки. К счастью, керосин в тыквогонской столице стоил гроши. Тех денежек, что нашел Авка, вполне должно было бы хватить на двадцать императорских мерных кружек.

Гуська взвихрил песок босыми пятками и умчался.

Авка снова подошел к Звенке. И опять они посмотрели друг на дружку и стали глядеть себе под ноги.

— Звенка…

— Что?

— А… ты сможешь прокатить меня на своем гр… на своей машине? Хоть немножко, над берегом? И еще Гуську, тоже чуть-чуть…

Звенка виновато сморщила нос.

— Я… понимаешь, кабина-то одноместная. Вдвоем нельзя. Гравитоплан не потянет.

— Но ведь он рассчитан на взрослого! А мы с тобой по весу как раз, будто один взрослый! А Гуська еще легче меня!

— Да, но кресло-то сбалансировано точно посредине. Строго на продольной и поперечной осях. Тебе придется сесть сбоку, и нарушится равновесие…

— И сразу — бульк? — грустно спросил Авка.

— Или бряк…

— Ну а поглядеть-то, как там внутри, можно?

— Конечно!