Люмен

Кортни Коул, 2015

Меня зовут Калла Прайс, и я окончательно потеряла себя. Осколки реальности ускользают от меня в тот момент, когда я отчаянно пытаюсь собрать их воедино. Но я не одна: мой братблизнец Финн и возлюбленный Дэр готовы защищать меня ценой своих жизней. Древнее проклятие завладело моей душой? Или же я просто схожу с ума? Я не знаю. Лишь одна истина не вызывает сомнений: тьма душит меня. Но скоро я освобожусь. А все вопросы найдут свои ответы. Так было предначертано. Не бойся… Ужасайся!

Глава 2

Мой нос заполняет запах школьного спортзала. Пыль клубами витает в воздухе, горячий пол исцарапан сотнями других ног. Вокруг меня мои одноклассники. Они бегают сломя голову и скрипя подошвами: «Захвати флаг» — наша любимая игра. Мы все пропахли по́том, у нас сбилось дыхание, а в груди стало горячо. Дух соревнования внутри нас бурлит с такой силой, что я могу буквально почувствовать его.

Я поднимаю глаза, чтобы отыскать своего брата Финна, перехватывающего флаг у другой команды. Он поражен этим ничуть не меньше меня, потому что у него есть одна интересная особенность… его ну никак не назовешь спортивным ребенком. На его лице расплывается блаженная улыбка, пока он бежит на часть площадки нашей команды, потому что он и помыслить о таком не мог: такая мелочь заведомо делает его героем дня. Сегодня мы станем победителями, и это заслуга моего брата.

Я неистово машу ему обеими руками, пытаясь каждым своим движением заставить его бежать быстрее, хотя прекрасно вижу, что он и так на пределе. Его тонкие руки скользят по воздуху вперед и назад, а ноги перемещают его тело все ближе и ближе к цели. Но мне хотелось бы, чтобы он бежал еще быстрее, потому что тогда все увидят, какой он замечательный.

— Калла! — визжит Финн, и на секунду мне кажется, что это крик радости. — Калла!

Его голос звучит встревоженно: Финн в отчаянии, мокрые волосы прилипли к его лбу. Ему совсем не весело. Он в ужасе. Его взгляд замер на чем-то позади меня, но там лишь стена, там нет ничего, что могло бы его напугать.

Я не понимаю, как мне реагировать, но внутри меня уже поднимается волна паники, словно кто-то дернул спусковой крючок. Врожденный инстинкт защищать моего брата-близнеца. Борись или беги. Единственная цель — спасти его.

Я мчусь к Финну, чтобы заслонить его от кучки детей, которые вот-вот атакуют его из-за кусочка ткани, зажатого в его руке. Не могу понять, что именно с ним не так, но по нему точно видно, что он больше не в игре. Он отчаянно пытается выйти из нее.

Когда наконец я подбегаю к нему вплотную, его взгляд направлен в никуда, и из его горла вырывается вопль ужаса. Я слышу, как глумливо посмеиваются дети вокруг нас, как они перешептываются между собой, и мне хочется врезать каждому из них, но у меня нет ни единой возможности это сделать.

Финн роняет флаг, и тот падает на землю бесчувственной оранжевой ленточкой.

Прежде чем я успеваю что-либо предпринять, Финн устремляется к самому потолку, вверх по старому канату, который держится на честном слове и в любой момент может оборваться. Он зависает у самого крепления, на котором держится веревка, и пристально смотрит на меня: смотрит, но не видит.

— Он здесь, Калла! — кричит он. — Он уже здесь! Демон! Демон! У него черные глаза! — Его же собственные глаза расширяются, и он снова переходит на визг, пытаясь подняться еще выше, словно чья-то невидимая рука может схватить его.

Но он не может забраться выше, потому что места для маневра уже не осталось. Финн на самой вершине, задевает макушкой потолок, а какой-то воображаемый монстр хочет его поймать. Мне становится нечем дышать.

Что происходит?

С тяжело бьющимся сердцем я хватаюсь за край каната и начинаю ползти по нему вверх так быстро, насколько это возможно, только бы поскорее помочь моему брату.

Одна рука продвигается следом за другой, ноги отчаянно скользят по канату и поднимают мое тело выше от земли. Толстая бечевка впивается в мои ладони, отчего кожа буквально пылает огнем и саднит, но это не имеет никакого значения.

Все, что сейчас важно для меня, — это мой брат.

Но Финн словно не замечает меня. Он будто смотрит в никуда и продолжает визжать.

Он заползает еще выше, и мне становится по-настоящему страшно.

— Финн, это же я, — говорю я ему мягко, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно. — Это я!

Я должна помочь ему. Я должна. Что случилось с моим братом?

Я едва касаюсь его подошвы, мои пальцы притрагиваются совсем легонько: настолько, что я не подумала бы, что он вообще это почувствует.

Но это оказывается моей фатальной ошибкой. Его лицо искажается от ужаса, и он отворачивается от меня, потому что думает, будто я — демон. Когда он снова пытается забраться еще выше, его руки соскальзывают с каната.

Жизнь проносится перед глазами, как в замедленной съемке.

С диким криком он падает вниз.

Во время бешеного полета его тело изгибается и, ударяясь о твердый пол, издает пугающе мягкий звук, словно пуховая подушечка. Как это могло произойти?

Я в ужасе, меня охватывает шок, когда я смотрю сверху на своего брата, на лужу крови, растекающуюся по полу спортзала, на учителя, разгоняющего остальных учеников. И снова на моего брата, моего брата.

Светло-голубые глаза Финна открыты и устремлены прямо на меня, но он уже точно меня не видит.

Он больше не может ничего увидеть.

Потому что он мертв.

Мой отец заведует похоронным бюро, поэтому я прекрасно знаю, как выглядит смерть.

Я уже не помню, как мне удалось спуститься по канату вниз, потому что руки онемели, даже мое сердце оцепенело, а в голове образовалась вакуумная пустота. Не помню, кто забрал меня в тот день из школы. Я помню только, как уже лежала в кровати, бессмысленно уставившись в потолок, чувствуя, как жизнь покидает меня, будто весь мир мог бы расколоться на тысячу осколков и разлететься по ветру, мне было бы на это наплевать. Потому что если Финна больше нет, то мне тоже нет никакого смысла здесь находиться.

Печаль сдавливает меня своим тяжелым, непосильно тяжелым гнетом, и я отдаю себе отчет в том, что не выдержу такой ноши. Должно быть, я сломаюсь под ней.

Я закрываю глаза.

Вокруг меня густая тьма, и мне снится сон.

Я нахожусь где-то, где еще темнее, чем в комнате, а мой брат рядом со мной. Его глаза темные и мутные, даже белков не видно, и я понимаю, что он еще эмбрион, и я тоже — эмбрион, и мы оба еще не появились на свет. Я протягиваю к нему свои пальчики, соединенные между собой перепонками, и касаюсь его лица. Я четко осознаю: это мой брат. Несмотря на то что у него пока даже не выросли волосы, я знаю это наверняка. Я чувствую это. Я чувствую, как бьется его сердце.

Он смотрит на меня сквозь тьму, и до меня доносится голос, так же ясно, как если бы он мог говорить. Это он, мой брат, мой Финн.

«Спаси меня, и я спасу тебя».

Этот голос звучит громко и в то же время тихо, он разносится повсюду, но его не слышно нигде.

Что-то беспокоит его, и я ощущаю это всем своим еще не рожденным телом. Поэтому я прижимаюсь к нему плотнее, чтобы забрать всю его тревогу, впитать ее в себя без остатка: я не могу позволить, чтобы с ним случилось что-то плохое, — никогда. Однажды я уже потеряла его и не могу допустить, чтобы это случилось снова.

Рядом с ним мне всегда тепло, и я хочу, чтобы ему было так же тепло рядом со мной: пусть так будет всегда.

Я чувствую его прикосновение. Я чувствую, как бьется в груди его маленькое сердечко.

Я будто чувствую, как делятся наши клетки по мере того, как мы растем, как мы разделяемся, становясь независимыми друг от друга живыми организмами.

Спаси меня, и я спасу тебя.

Так я и сделаю.

Так я и сделаю.

Просыпаясь, я вздрагиваю, свет заливает спальню.

Я укутана в одеяло до самого подбородка. Я высвобождаю из-под него одну руку и внимательно разглядываю ее. Между моими пальцами больше нет перепонок. Они длинные, каждый из них отделен от своих собратьев. Я шевелю ими, поставив руку против света.

Это был сон.

Это все мне просто приснилось.

Но мои мысли все еще спутаны. У меня никак не получается сконцентрироваться, и я замечаю какое-то движение в углу комнаты. Там какое-то существо с темными глазами. Оно пристально смотрит на меня несколько секунд, а затем исчезает, и я вспоминаю крик Финна:

«Здесь демон, Калла!»

Сердце замирает у меня в груди, я выпрямляюсь на постели и смотрю в пустой угол комнаты, где еще мгновение назад, могу поклясться, стоял тот черноглазый монстр.

Но это совершенно невозможно.

Невозможно.

Я так устала, силы покинули меня, я в полном замешательстве.

Встряхиваю головой, словно это поможет развеять мои странные мысли, но ничего не выходит. Будто густой туман, они заполняют собой всю мою голову, не оставляя места ни для чего другого.

За дверью слышны голоса.

— С ней все будет в порядке? — спрашивает моя мама взволнованно.

— Ее связь с реальностью очень тонкая.

Это тихое бормотание с грохотом прорывается сквозь мою панику.

Я замираю на месте, стараясь не двигаться и даже не дышать. За дверью снова раздается шепот.

— Нет, я не хочу этого делать. Во всяком случае, пока.

Этот голос похож на шипение змеи, он настойчив, нереален. Его просто не может быть на самом деле. Я не могу пошевелиться, чувствуя, как он обволакивает меня, а реальность уползает все дальше и дальше.

— Нам придется пойти на это. Она не захочет.

Ничего не понимая, я смотрю на деревянные дверные доски, вглядываюсь в их зернистую текстуру.

Неужели это происходит со мной наяву?

Или это мой разум играет со мной в какие-то злые игры?

Я сглатываю ком, подступивший к горлу, и делаю глубокий вдох.

— Все что угодно может вывести ее из себя, — предупреждает знакомый голос. — Поэтому с ней нужно обращаться очень бережно.

Со мной?

Дверь открывается, и я поднимаю глаза, чтобы обнаружить три фигуры, нависшие надо мной.

Мой отец.

Моя мать.

И некто, кого я не могу узнать, безликий, безымянный силуэт, отбрасывающий ужасающую тень. Я немного приближаюсь, чтобы убедиться, что это действительно он, хотя я прекрасно понимаю, что на самом деле это не может быть Финн.

Это совершенно невероятно.

Я отклоняюсь назад, пока моя спина не вжимается в кровать моего брата. Я — маленький загнанный олененок, а они охотники. Я их жертва, и я в опасности — не знаю, почему я так уверена в этом.

Но они прекрасно знают все ответы на мои вопросы.

— Калла, — обращается ко мне отец, его голос звучит кротко и успокаивающе, — все в порядке. С тобой все хорошо. Но сейчас ты должна довериться мне.

Его бледное лицо замерло в каменной маске. Напряжение пронизывает воздух в комнате, в нем ощущается опасность, и я понимаю, что едва ли могу дышать.

Я собираю всю волю в кулак.

Потому что где-то в глубине души отчетливо понимаю, что я не могу доверять никому.

Когда я вновь открываю глаза, в комнате пусто.

Они оставили меня.

Что бы они ни хотели мне сказать, теперь я в безопасности.

Потому что я в одиночестве.

На дрожащих ногах я поднимаюсь с постели и подхожу к ночному столику Финна. Беру в руки его медальон с образом святого Михаила и надеваю его. Если бы он взял его с собой в школу, то сейчас он был бы здесь, рядом со мной. С ним было бы все в порядке, он был бы в безопасности.

Сжав подвеску в ладонях, я нашептываю молитву, каждое слово вылетает из моего рта подобно птицам.

Святой Архангел Михаил, спаси нас в этой битве. Защити нас от слабости и проделок дьявола. Ему не устоять против Бога нашего, которому мы смиренно молимся. Помоги нам в этом, о князь Сил Небесных, наделенный Божьей волей. Свергни же в преисподнюю Сатану и все злые силы, что рыскают по миру в поисках сломленных душ. Аминь.

Я повторяю молитву трижды, чтобы она подействовала наверняка.

Теперь я в безопасности.

Теперь я в безопасности.

Теперь я в безопасности.

Теперь мне ничто не грозит. На мне медальон Финна. С ним ничто не способно мне навредить.

Я успеваю лишь вздохнуть с облегчением, чувствуя, как дрожит все у меня внутри, когда дверь в комнату со скрипом открывается, и я снова оказываюсь лицом к лицу со своим безумием.

Мои глаза расширяются от ужаса, я вглядываюсь в невозможное.

Финн.

Мой погибший брат.

Стоит на пороге спальни.

Словно ничего не произошло, он входит: на нем нет ни капли крови, он больше не напуган, в его глазах не осталось и следа безумия. Его волосы все такие же золотистые, а глаза — голубые, как и всегда.

Он садится рядом с кроватью, его лицо особенно бледно. Он сжимает мою руку в своей, и я чувствую его прикосновение, такое реальное. Он жив, он рядом со мной. Он дышит, у него теплая кожа, он здесь.

Я выдыхаю.

— Врач говорит, что ты сошла с ума, Калла, — с серьезным видом говорит он мне, — но если будешь исправно принимать все лекарства и соблюдать предписания, то все будет в порядке.

Я сошла с ума, и все будет в порядке.

Но будет ли?

Однако я лишь послушно киваю, потому что Финн снова рядом, и я соглашусь на что угодно, ведь он жив.

Он здесь.

И я здесь.

И мне неважно, что я сумасшедшая.

Финн сжимает мою руку в своей, и я могу дышать, я дышу, я дышу.

— Наш двоюродный брат здесь, — наконец произносит он, — он побудет у нас некоторое время. Он хороший, он тебе понравится.

Я киваю, но на самом деле это не играет для меня никакой роли. Все, что сейчас важно, — это то, что Финн здесь, а мне приснился жуткий кошмар, но он не имел ничего общего с реальностью.

В комнату входит мама и начинает суетиться вокруг, а папа старается говорить тихо, они просят меня оставаться в постели. А чуть позже появляется мой сводный двоюродный брат.

Когда он представляется, я слышу его низкий голос. Он на три года старше меня, и его зовут Дэр.

— Приятно познакомиться, — вежливо отвечаю я, хотя чувствую себя все такой же уставшей.

Я вглядываюсь в его лицо, и у меня перехватывает дыхание.

У него черные глаза.