Шторм

Корвин Райт, 2019

Когда разговор заходит о варягах, то простор для фантазии у большинства авторов не способен вместить ничего, кроме диких шведских викингов с их однообразными подвигами. Это правило не касается Корвина Райта. Его фантазия здесь не имеет границ, автор помещает своих героев в более сложный и глубокий сюжет, чем просто приключения в стиле «экшн». Сенсационная историческая версия, интересные психологические коллизии взаимоотношений персонажей, неожиданные философские параллели – страницы романа полны внезапных и захватывающих моментов для читателя.«Шторм» – первая книга из серии варяжских романов, затрагивающих проблемы человека и времени, человека и общества. Роман написан в жанре «попаданчество».

Глава 3. Где-то в землях Моравии, сентябрь 862 год

Зосе долго не спалось. Даже несмотря на усталость. Было холодно и сыро. Как и любой нормальной женщине, ей не хватало привычных гигиенических процедур, чистой постели, какого-нибудь десертика с чашкой латте… Наконец, она просто не хотела спать на земле у костра. Время её тинейджерских приключений давно прошло, и Зося не собиралась его повторять. Она не могла найти объяснения происходящему, но была уверена, что утром всё разрешится само. Наверно приедет машина и уставшие «викинги» будут грузить в неё реквизит и снаряжение. С чувством выполненного долга. Да, так и будет! Все теперешние викинги относятся к категории странных людей, которые просто дают своему внутреннему миру вырываться наружу. Но самая беспощадная и жестокая вещь на свете — реальность. Обмануть её невозможно. Ты станешь алкоголиком, психом или наркоманом, но реальность не поменяется. Можно изменить только самого себя, что-то в себе исковеркав…

Она уснула. Ей снился капитан Тротт в белом врачебном халате. В больничную палату било солнце. Тротт опустил жалюзи, подошёл к Зосе и присел на край её постели.

— Ну, что, сударыня, приходим в себя? — спросил он, скривив пиявочные губы.

— Что со мной? — заговорила Зося.

— Церебральная гипотермия. Переохлаждение мозга вследствие пребывания в ледяной воде. И у вас поменялось отражение реальности. Точнее — включились резервные механизмы самозащиты организма, которые просто выбросили вас в другое измерение реальности.

— Как это? — спросила Зося, не понимая.

— Что такое гибернация или спячка, другими словами? Это — природная норма для животных, когда им невозможно сохранить высокий уровень метаболизма. Ввиду, например, отсутствия зимнего корма. А человек так не умеет. Уже не умеет, — природа распорядилась в процессе эволюции, — отвлечённо рассуждал Тротт, шевеля противными губами. — Но защитные механизмы природа не отменяла. У вас, сударыня, сработали церебральные блоки и подключились новые нейронные цепи. В результате — трансперсональное переживание.

— Я ничего этого не понимаю, — сказала Зося.

— А вам и не надо ничего понимать. Просто примите мир таким, какой он есть! — резко ответил Тротт и вдруг переменился. Из его чахлых, небритых скул полезла борода. Седые брови навалились сверху на бесцветные глазки и только синие губы остались прежними.

— Это я изменил твою реальность! Я — Йорк Рваное ухо.

Зося не испугалась. Она приподнялась в кровати, приблизилась к своему визави и процедила сквозь зубы:

— Послушай, Тротт! Если ты не хочешь, чтобы к твоему прозвищу Рваное ухо прибавилось ещё что-нибудь обидно оторванное, лучше двигай отсюда подобру-поздорову!

Капитан оторопел, почесал под носом, и Зосин сон превратился в дым. Потом ей приснилось что-то невнятное. И ещё что-то. Она этих снов не запомнила.

— Пора вставать, солнце уже высоко! — услышала Зося и проснулась. Ей было тепло и уютно. Потому что все меховины, которые викинги использовали для сна, теперь оказались заботливо уложенными на Зосю.

Она вылезла наружу. Викинги готовили похлёбку в большом грязном котле.

— А как вы умываетесь? — спросила Зося. — Ну да… Вижу, что это глупый вопрос.

Нечёсаная морская братия смотрела на неё растеряно.

— Хотелось бы, конечно, тёплой воды, — заметила Зося обречённо, и поднялась.

Машина не пришла. Никто и не думал возвращаться к реальности. Зато теперь женщина увидела, что берег был совершенно пуст, куда ни брось взгляд. Никаких построек, электрических столбов, дорог. Никаких вообще признаков жизни. Зосе стало страшно.

Однако над землёй распахнулось сливочное небо ленивой теплой осени. Когда солнце вдруг вспоминает о жизни, и всё подчиняется его власти: пашни, сухие леса, луговина и беспокойное море. Обманутое естество верит солнышку и вдохновляется этим нестойким обогревом; вдруг оживают крикливые вороньи стаи над черной пустотой отпаханной земли, померкшие дубравники вдруг вспоминают июньскую свежесть, но море… Море обмануть нельзя, оно уже дышит обжигающим холодом. Резко и беспощадно.

— Кошмарики мои! Кошмарики мои! Это — явь, — запричитала Зося, окончательно подчинившись сознанию того, что она видит «другую реальность». — А какой сейчас год?

Викинги переглянулись.

— Пятый год власти Рёрика Скёльда.

— Что это значит?

— Я по-другому не знаю, как сказать, — ответил ей Хольдер, — мы время считаем не годами, а месяцами. Зачем нам знать про годы? Пусть этим занимаются вельвы вроде тебя.

Зося закрыла глаза и тихо заплакала.

— Иди, поешь… — позвал её предводитель морской братии, — Ты останешься здесь или поплывёшь с нами?

Голос Хольдера явно не выказывал интонаций задора и уверенности.

— Здесь? — переспросила Зося. — Нет, здесь я не останусь.

Викинги воодушевились её ответом.

— Тогда тем более поешь, а то требушить нам придётся теперь только вечером, — сказал Хольдер, раскладывая на земле шкуры для удобства вельвы.

Их корабль назывался «Ворон». Голова ворона была вырезана на штевне этой большой и широкой лодки с короткими по морским представлениям бортами.

Трогги, самый старый из них, рассказывал Зосе, что ворон, который живёт на корабле, — всего лишь душа какого-то человека, которому раньше принадлежало это судно.

— Это — вещая птица, — говорил Трогги, осторожно поглядывая на Горо. Он признаёт только Хольдера, и тот научился понимать его язык. Конечно, не сразу. Несколько раз ворон спасал нас от беды.

— А кто такой этот Йорк Рваное ухо? — спросила женщина.

— Хельго, который платит нам за службу, в прошлом году потопил его корабль недалеко от Хедин-острова, и с тех пор Йорк нападает на все ранские лодки без разбору.

— На какие лодки? — не поняла Зося.

— Лодки острова Рана.

— Никогда не слышала о таком острове.

— Он самый большой от Хедебю до земли эстов.

— Рюген, что ли? — спросила Зося.

— Да, саксы его примерно так и называют. Потому что там живут ругины, которых мы зовём русинами.

— Как всё путано.

— Вон Йорк! — вмешался в их разговор Одриг, услышавший про потопленный корабль. Молодой викинг забежал на небольшой холм, прикрывавший их ночное лежбище от сырого ветра, и указывал рукой куда-то в море.

Зося решила тоже посмотреть, как выглядит грозный морской разбойник. К тому же связанный в её воображении с Якубом Троттом.

Море, обычно тяжёлое, смальтово-серое и неприветливое, сейчас светилось редким для Балтики ультрамарином. Его синева была такой силы, что невольно зачаровывала и взгляд, и душу.

Милях в двух от берега застыл корабль викингов, нарушавший своей неподвижностью реальность бесконечно живого и трепещущего моря. Размеры этого корабля значительно превосходили габариты «Ворона». Зося подумала, что Хольдер всё хорошо рассчитал, а этот Йорк понадеялся, что он тоже проскочит за ними. «За ними…» — открылось сознанию Зоси. Она уже отождествляет их всех с частью своего пространства. И этого обычно угрюмого Хольдера и мальчишку Одрига и старого Трогги. Имена других она не могла вспомнить.

Неожиданно где-то рядом шумно ударили крылья. Зося вздрогнула и зажмурилась, и тут ей на плечо сел Горо.