Шторм-2

Корвин Райт, 2019

Продолжение саги о настоящих мужчинах и необычных женщинах.Зосе случайно удалось вернуться в свое время. А в каком времени осталось ее сердце? И что происходит с Гридом после того, как Ворон его отверг? Эти вопросы интригуют. Но еще больше интригуют новые персонажи, появляющиеся вокруг Зоси. С какими мыслями и планами они подбирают ключи к в один миг ставшей популярной девушке?..Встречайте второй роман из серии «Шторм» загадочного Корвина Райта, следите, как рождается увлекательная история!

ГЛАВА 2

На следующий день Тротта обнаружили мёртвым на «Колумбусе». Зеваки стояли на пятом причале, возле швартовки сейнера, и глазели на то, как полиция досматривает скандально известное судёнышко. Зося тоже стояла на пятом причале. Пронзительный ветер бил по щекам наотмашь, и Зося прятала лицо в воротник плаща. Когда по трапу пронесли носилки с телом, накрытым простынёй, Зося не удержала слезу. Она была единственной, в ком дрогнуло сердце к этому человеку.

Судебный медик огласил полицейскому дознавателю предварительное заключение: «Апоплексический удар на фоне постоянного пьянства». Через пять минут причину смерти капитана «Колумбуса» уже знал весь пятый причал.

Сзади кто-то обнял Зосю за плечи. Это была Яна. Пожалуй, подругой, в полном смысле этого слова, Зося не могла бы её назвать, но приблизила Яну к себе как никого другого, и доверяла ей больше, чем другим.

— Пойдём! — сказала Яна.

Вчера полгорода наблюдало сияющего Тротта с цветами, и все догадывались, кому предназначены были эти цветы. А потом Тротт вернулся в порт, напился и…

Зосе казалось, что теперь все смотрят ей в спину. И Яна тоже что-то такое думала про себя, раз выражала бессловесное сочувствие и тревожилась взглядом. Зося попыталась возразить, но поняла, что здесь нечего даже обсуждать.

Весь день собирался дождь и не пошёл. Только терзал людские души и зонтики бессильной угрозой сырой непогоды. Куда бы Зося ни ходила в этот день, в какое бы окно случайно ни обращала глаза, взгляд её магически останавливался на пятом причале возле размытого в пелене силуэта «Колумбуса». Она отпросилась с работы, чтобы вырваться из этого наваждения. Последним жёлтым гербарием леса отогревалась осень между улицей Людей Моря и Волинской. Прямо напротив порта. Кружевами сырой грязи рисовала она обочины дорог. Дорога домой занимала у Зоси иногда больше часа. Всё потому, что приходилось ждать паром, где всегда собирался длинный автомобильный хвост.

Возле дома к ней неожиданно подошёл какой-то детина, схватил её за руку и спросил, коверкая польские слова:

— Это про тебя писали в газете?

— Что вам нужно?! — вскрикнула Зося, но парень, видимо, не понял этой фразы. Не соображая, что ответить, он только сильнее сжал ей руку.

Тут же откуда-то появился ещё один, который явно был настроен миролюбиво.

— Эй, тебе не кажется, что не подобает так вести себя с женщиной? — спросил этот второй. Его вопрос и не всякому поляку был бы понятен сегодня. Нападавший же явно не имел польского паспорта. Он оттолкнул Зосю и, не слова не говоря, ударил заступника. Тот отлетел шагов на пять и упал прямо в грязь. Зося прижалась к стене дома. Теперь ей стало страшно за них обоих.

Зосин защитник размазал рукой по щеке кровь и посмотрел уже совсем не дружелюбно.

— Я сейчас позвоню в полицию! — решительно заявила женщина.

— Зачем же в полицию? Не надо в полицию, мы сами разберёмся, — сказал защитник, вставая. Он выглядел вовсе не безобидным романтиком: низкий лоб, тяжёлые брови, плоский как у боксёра нос, и если бы не грязь и не кровь, то вполне походил бы на киногероя.

Зося почувствовала, как сжимается пространство. Будто кто-то незримой рукой выдавливал его из реальности безмятежного бытия. Неожиданно заступник одним рывком преодолел расстояние до неприятеля, но что было потом Зося не разобрала, потому что закрыла лицо руками. Она только услышала короткие звуки ударов и приглушённый хрип. Всё случилось так быстро, что она едва успела испугаться.

Когда Зося открыла глаза, её обидчик сидел на земле и тряс головой, а заступник, полный решимости и дальше отстаивать честь неизвестной женщины, застыл в очень выразительной позе с занесённым над хулиганом кулаком.

— Ну-ка, двигай отсюда, «паштет»¹! — проговорил герой сквозь зубы, готовый приложить кулак к делу.

«Какая странная у него речь», — не могла не отметить Зося, вспомнив высокопарные слова, спровоцировавшие драку.

Хулиган будто только этого и ждал. Он вскочил на ноги и убежал, ничего не говоря и не оборачиваясь.

— Раньше никогда его здесь не видела, — сказала Зося, приходя в себя, — впрочем, как и вас.

— Отель «Хемптон», — объяснил незнакомец. — Это в десяти минутах ходьбы отсюда. Я приезжий. Хотел вот посмотреть костёл, что тут напротив…

— У вас сильное рассечение, надо остановить кровь, — заметила женщина, доставая из сумочки бумажные салфетки. — Я живу в этом доме, давайте поднимемся в мою квартиру. Это не займёт много времени.

Зося даже не пыталась оценить нового гостя. Она энергично растирала ему щёку спиртовым тампоном, соображая, нужно ли ехать зашивать рану, или её заступник обойдётся очередным шрамом.

Он, между тем, безучастно сидел на стуле и смотрел в пол.

— Я не представился, — сказал гость, вставая и поглаживая щёку, когда Зося закончила, — зовите меня — Квига.

— Это фамилия?

— Нет, это — прозвище.

— Или тюремная кличка? — спросила хозяйка квартиры настороженно. — Впрочем, это не моё дело. А я — Зося!

— Не угостите меня чашкой кофе, пани Зося? — спросил Квига, остановив на Зосе взгляд, от которого ей стало не по себе.

Она освободилась от этого взгляда, посмотрев на пакет с колумбийским кофейным порошком, который стоял на ближней кухонной полке.

— Пусть это будет моей благодарностью за спасение, — сказала женщина, снимая с крючка медную турецкую джезву, имевшую один цвет с этой затянувшейся осенью.

— Ну что вы! Какая там благодарность — я поступил так, как должен был поступить. Разве можно относиться к уличному хамству иначе? — заметил гость, демонстрируя обычную в таких случаях показушную доблесть. Однако Зося вдруг ощутила холодное молчание его души, её каменную непроницаемость, что совсем не вязалось с благородной страстью поступков этого человека. И ей снова стало неуютно под его взглядом.

Зося подумала, что события последнего времени слишком настойчиво собирают вокруг нее неприятности. Если, конечно, смерть человека можно считать неприятностью. Она вспомнила о Тротте. А может, она сама их притягивала, после того случая с выпадением из реальности? Что-то ей подсказывало, что и этот Квига ещё отметится в её судьбе.

Как раз в это время к Зосе должна была заглянуть на часок Яна, и хозяйка квартиры решила, что это будет очень кстати.

Квига сел на мягкий стул, обтянутый настоящей леопардовой шкурой, и заговорил:

— Думаю, это не первый конфликт, который случился в вашем пространстве за последнее время, — сказал он, мягко улыбнувшись.

Зося посмотрела на гостя с удивлением.

— Можете мне верить. Это вовсе не домыслы, и не попытка вас заинтриговать. Хотите слушайте — хотите нет, я всего лишь объясняю то, что вижу.

— А что вы видите? — спросила Зося, засыпая кофе в джезву.

— Вещи имеют способность накапливать энергию того жизненного пространства, в котором они использовались. Человек — это очень мощный биоэлектрический агрегат. Мощный, разумеется, не в техногенном смысле, — заговорил гость уверенно, как профессор на лекции перед студентами-первогодками. — Вещи вашего пространства собрали истории разных людей. Даже, пожалуй, — энергию разных судеб. Ну вот например: эту «турку» сделал медник в маленькой грязной мастерской с липкими стенами, может быть, в Стамбуле на Гранд-базаре, может быть ещё где-то. Психологическое содержание его труда не выглядело беспечным. Он думал о том, где взять деньги, чтобы рассчитаться с долгами, думал, что если в следующем месяце не будет заказов, то он совсем разорится. А ещё думал о ссоре с женой и болезни отца. Всё это зашифровано, закодировано энергетическим кодом, который отрабатывает человеческая душа. Мы теперь переносим на себя его проблемы.

— Не хотите пить из этой «турки» — не пейте! — пошутила Зося.

Квига добродушно улыбнулся.

— Это и есть — биоэлектрическая экология. Я занимаюсь ей уже двадцать лет. И, поверьте, в этом вопросе я кое-что смыслю.

— Не сомневаюсь, — сказала хозяйка квартиры, разыскивая в навесном шкафчике кардамон, имбирь, корицу или какие-то другие приправы, подходящие к кофе.

— И всё-таки, — продолжил Квига, — вы зря недооцениваете то, что я сказал. В вашем жизненном пространстве есть предмет, возможно очень старый, который имеет сильное влияние на происходящие события. Думаю, он появился недавно, и потому ведёт себя крайне агрессивно.

— Неужели такое возможно? — искренне удивилась Зося.

— Ещё как!

— Ума не приложу, что это может быть? Хотя…, — Зося будто поняла о чём идёт речь, и её прозрение не осталось незамеченным Квигой.

Она ушла в комнату и скоро вернулась, держа в руке небольшой нож из тёмного железа с белой костяной рукоятью.

— Может это? — спросила Зося.

Гость с осторожностью взял нож в руки. На первый взгляд самоделка не представляла никакой ценности. Нож был сделан грубо и даже костяные накладки рукояти не выделились совершенно ничем.

— Странная вещь для вашего дома, — сказал Квига, — откуда он у вас?

— Вряд ли эта история может быть кому-то интересна, — уклончиво ответила Зося.

А потом в дверь позвонили, и Зося пошла открывать Яне, и чуть не убежал кофе, и Зося долго объясняла подруге кто такой Квига, и при каких обстоятельствах они познакомились… Яна, разумеется, стала сожалеть о своём приходе и даже собралась уходить, но вдруг заспешил гость, вспомнив о чём-то для себя важном, и, коротко простившись, закрыл за собой дверь.

Подруги переглянулись.

— Прости, если я помешала, — сказала Яна, — но ему был нужен повод для того, чтобы уйти. Или я не права?

— Это не то, о чём ты думаешь. Он совершенно посторонний человек!

— С совершенно посторонним человеком не пьют у себя дома кофе, — заметила Яна. — И уж тем более это не стала бы делать ты.

Зосе пришлось снова рассказывать историю сегодняшнего приключения.

— Он даже не притронулся к твоему кофе, — сказала Яна, — какой странный!

Зося подошла к окну и увидела ворона, сидевшего на ветке липы. И только теперь она вспомнила про нож Одрига Минус половина. Ножа нигде не было…

Очередную встречу своей команде Ковач назначил через неделю на пароме Свиноустье-Треллеборг. Эта неделя ему понадобилась для каких-то неотложных дел, имевших прямое отношение к проводимой встрече. Они были «солдатами удачи». Так обычно называют наёмников сочинители всяких историй из газет и журналов. Познакомились Людвиг, Даниель и Улле ещё в Южной Африке. А потом судьба их свела на Ближнем Востоке, и тогда Ковач стал лидером этой команды, выбирая и продумывая все их боевые операции.

Едва могучий «Коперник» прошёл створы канала и воткнулся белым носом в морскую даль, Ковач закрыл дверь каюты и пригласил всех к столику.

— То, что я сейчас расскажу, на первый взгляд может показаться полным бредом. Но я не стал бы тратить ни своё, ни ваше время попусту и не вложил бы ни одного оэра² в то, что не даст нам дохода, — сказал он уверенно.

Такое вступление заставило его небольшой отряд отвлечься от пива и сосредоточиться на словах командира.

— Кстати, я заглянул в прошлый понедельник в порт. Скажи-ка, Улле, а обязательно было убивать этого беднягу-капитана?

— Что тут сказать, так получилось, — признался Юхансон.

— Ладно, слушайте!

Ковач поднялся с дивана и стал расхаживать из угла в угол. Обычно ему не требовалось подготовки, чтобы обрушить на этих людей лавину своих планов. Но сейчас был не тот случай.

— За последний год, — начал их командир, — в Польше без вести пропало 146 человек. Растворились, исчезли, не оставили никаких следов. Они могли бы всплыть где-нибудь в пространстве Евросоюза, да так и будет для кого-то. Но около сотни уже никогда и нигде не всплывут. Это — статистика.

Но у меня есть и другая статистика. Вот, например, — психиатрическая клиника при Центре морской и тропической медицины в Гдыне. Стоит гриф «для служебного пользования». Это — выписка из истории болезни Анджея Стаховского. Диагноз — бредовое расстройство. Опуская специальную терминологию типа: «парафренный бред», скажу, что этот Стаховский утверждает, что… вернулся из прошлого, куда он попал во время автомобильной катастрофы. Кстати, автомобиль Стаховского действительно побывал в аварии, и приехавшая на место аварии полиция водителя не обнаружила.

— Дальше, — говорил Ковач, сверяясь с бумажкой, — клиника в Катовице. Ружана Вольская. Диагноз тот же. С уточнением: бред фантастического содержания. Утверждает, что побывала в далёком прошлом. И так далее. Примеров можно отыскать десятки. Я видел своими глазами, как исчезают люди. А потом полицейскую базу пополняет статистика без вести пропавших. Не так ли, Данни?

Кёллер утвердительно кивнул. Ковач продолжил:

— Одну такую дамочку я расспросил лично. Знаете, чем отличается шизофреник от психически здорового «попаданца»? Шизофреник высказывает свои представления об ином мире, а разумный «попаданец» — свой практический опыт. Причём не высказывает направо-налево, как это делает шизофреник, а наоборот — пытается скрыть.

— Нам-то что от этого? — перебил Улле.

— Наберись терпения! — осадил его Ковач. — Благодаря тебе, кстати, мы знаем точные координаты пространственно-временного разлома, через который эта дамочка прошла туда-сюда и даже не споткнулась. У неё всё в порядке с мозгами, поверьте. Но если прошла она, то пройдут и другие. Знаете, чем мы отличаемся от любых головорезов Х века? Мы готовы к встрече с ними, а они с нами — нет!

При этих словах Ковач ткнул пальцем в плечевую кобуру своего заслуженного армейского «Кольта» сорок пятого калибра.

— Ты собрался туда перебраться с оружием? — спросил Даниель Кёллер.

— Именно, — ответил Ковач, — она же смогла, почему не сможем мы? А главное — она смогла перевезти оттуда материальный предмет.

— Какой предмет? — не понял Юхансон.

Ковач выдержал паузу, потом достал из сумки свёрток, развернул его и показал всем нож с белой костяной ручкой.

— Мне понадобилась неделя, чтобы получить результаты экспертизы по этому ножу. Вот послушайте, что они здесь пишут: «На основании данных металловедческой экспертизы, время обработки металла предмета с таким-то идентификационным номером, соотносимо со второй половиной девятого века». Ну, как вам? Нужны ещё подтверждения, или отправим нашу дамочку в «психушку»?

— Да, Квига, когда ты попросил меня найти данные на того пропавшего на пляже парня, я думал мы будем искать значительно ближе, чем в девятом веке, — пошутил Кёллер.

— Мы будем искать золото Нибеллунгов. Или что-то в этом роде, — ответил Ковач, которого в команде называли Квигой.

Примечания

1

pasztet — польский уголовный жаргон

2

евро — сленг