Шторм-2

Корвин Райт, 2019

Продолжение саги о настоящих мужчинах и необычных женщинах.Зосе случайно удалось вернуться в свое время. А в каком времени осталось ее сердце? И что происходит с Гридом после того, как Ворон его отверг? Эти вопросы интригуют. Но еще больше интригуют новые персонажи, появляющиеся вокруг Зоси. С какими мыслями и планами они подбирают ключи к в один миг ставшей популярной девушке?..Встречайте второй роман из серии «Шторм» загадочного Корвина Райта, следите, как рождается увлекательная история!

ГЛАВА 3

Ночь, накрывшая землю черничным плащом, дрожала под ударами шторма. Грид давно потерял счёт времени. Он бродил по берегу как зачарованный в поисках Зоси. Могло показаться, что он уже не понимает ни собственных действий, ни причины их побудившей, ни того, где он вообще находится, и как здесь оказался. Всё сейчас для Грида напоминало оживший сон, сквозь который слабым мерцанием проступали символы последних событий: ворон, датчанин с рваным ухом, Зося. Они то пропадали, то возникали снова как призраки в уставшем воображении Грида.

Грид увидел их с Зосей логово, где коротким временем назад они соединили свои тела, и рухнул, не в силах больше бороться с усталостью. Он закрыл глаза. Сон, подбирался к сознанию, вынося свой приговор его жизни, ведь уснув он терял душу. Грид превращался в человека, но… в мертвеца. Он жил до тех пор, пока сознание поддерживало ему жизнь. Такой была расплата за то, что однажды его душу подчинил ворон. Теперь этот ворон погиб под стрелами датчан, а собственной души у Грида уже не было.

Грид последний раз попытался разжать веки, но это малое усилие застыло, совсем потеряв волю, и он рухнул в небытие.

В глазах стоял свет и было холодно. Утро, сырое и капризное, примерялось к морю, где ещё бушевал шторм. Грид потянулся, зевнул… и вдруг сообразил, что он жив!

Он вырвался из своего убежища, пытаясь убедиться в том, что он существует, и это море и этот холодный шторм — реальность. Так и было!

Ветер скрипел чёрными соснами, сбивал брызги с каждой волны и трепал волосы на голове Грида. Он стоял, открыв лицо шторму, и не знал, чего сейчас было больше в душе: радости от понимания себя живым, или тревоги за Зосю? Она сразу сейчас завладела его мыслями и чувствами.

И в этот миг над сыпучей грядой дюн показались даны. У него не оказалось никакого оружия. Грид ещё мог убежать, как мальчишка, что убегает от рассерженной матери, поднимающей с земли хворостину. Убежать? Когда в его мыслях властвовала Зося? Даже сам намёк на такое спасение выглядел нелепо. И он равнодушно смотрел, как даны, подбираются к нему точно голодные лисы.

Рыжебородые³ обступили Грида со всех сторон.

— Нет, этот слишком щуплый, этот не может быть дрекибёт⁴, — говорили они разглядывая Грида, как придирчивые сваты невесту, — неужели Йорк не справился бы с таким? Нет, этот точно не дрекибёт!

Будучи ругом, Грид не мог понимать «кошачьего» языка, на котором говорили все викинги: и свены, и даны, и норманны. Но близость его острова к их землям, а главное — постоянные набеги ругов-руян на датские острова позволили Гриду кое-что слышать раньше из их речи. Слово, которое они произнесли несколько раз, он никогда не слышал. Правда, как звучит на языке рыжебородых «дракон», Грид, разумеется знал.

— Друзья, если вы решили поймать дракона, я тот, кто вам нужен. А может вы ищите себе князя? Я готов подумать, — пошутил молодой руг, пытаясь отвести в сторону наконечник копья, упиравшийся ему в грудь.

Рыжебородые этой шутки не оценили: Грида ударили под колено, а когда он присел, кто-то сзади пережал ему горло древком копья точно удавкой. Ему связали руки и потащили к морю.

— Это — третий раб, я думал их будет больше, — сказал один из данов.

— Остальных Йорк порубил, — ответил другой.

Слово «трэль» на этом языке Грид тоже знал. Оно означало — раб.

На большом корабле под каштановым парусом даны укладывали мешки с доспехами и оружием убитых. Сегодня здесь много лавок пустовало. Команда «Ворона» дорого взяла за свою гибель. Грид вдруг увидел Хольдера и Трогги. Они разделили с ним участь военного трофея.

Хольдер бросил на Грида короткий взгляд, но не найдя в том никакого для себя интереса, перенес внимание на корабль рыжебородых. Грид даже знал, о чём сейчас думает бывший ветряжный⁵ «Ворона». А он наверняка думал, как эта дюжина данов будет управлять сорокавёсельным драккаром⁶? И хватит ли им мощи, чтобы разогнать, если понадобится, тяжелый корабль против течения и ветра? Вот еще по какой причине их с Трогги оставили в живых — лишние две пары рук на вёсла. Трогги, конечно, вызывал у данов сомнение: на вид он был уже староват для удела раба. Его жизнь сейчас зависела от того, справится ли он с этой работой. Вероятно, об этом и думал Хольдер. Грида же он видел в первый раз. Ветряжному и в голову не могло прийти, кем до недавней поры был этот парень, и как часто они говорили между собой на понятном только им языке.

Рыжебородые, однако же, и не помышляли выходить в море. Шторм вогнал их корабль в песок по самое брюхо, вытолкать его не было никакой возможности, и теперь требовался прилив, чтобы драккар мог проститься с чёрными соснами.

Гриду бросили овчину, которую он пристроил под спину, зарылся в неё и вяло наблюдал за происходящим. Когда рыжебородые привыкли к присутствию пленных и успокоили свои стерегущие инстинкты, Хольдер попытался заговорить с Гридом. Сперва осторожно, только несколькими словами. Потом, видя, что это ни у кого из их пленителей не вызывает злобы, Хольдер сказал:

— Они ищут того, кто убил Йорка. Хотят привезти его голову в Игрубс, где живут родичи их предводителя, потому что боятся, что их ждёт кара.

Хольдер понимал язык рыжебородых. Он сам был даном. Правда, большую часть жизни он провёл под стягами Ругарда — главного города ругов, но мяукающий язык викингов был для него родным.

Грид закинул голову на овчину и равнодушно посмотрел в пустое небо, делая вид, что эта новость ему мало интересна.

Хольдер обернулся украдкой и продолжил:

— Йорк у меня на глазах перерубил почти всех с нашего корабля…

— Ну и что? — вяло спросил Грид.

— Ни я, ни Трогги его не убивали.

— Может, это сделал Одриг?

— Откуда ты знаешь о Минус половине? — сощурив волчьи глаза спросил Хольдер.

Грид понял, что выдал себя.

— Неплохая будет награда тому, кто найдёт убийцу Йорка. Может быть, лишняя миска похлёбки? Хотя, похлёбка не бывает лишней. Не так ли, Хольдер? — сказал он вонзив взгляд в ветряжного.

— Кто ты? — тихо спросил Хольдер.

— Когда-нибудь ты сам ответишь на этот вопрос.

Грид приподнялся на локтях.

— А может ты собираешься дёру дать? — спросил он, не сводя взгляда с бывшего соратника.

— Тише! Они понимают нашу речь, — прошептал Хольдер.

— Лучше всего это делать сейчас, в море такой возможности не будет!

— За твоей спиной сидит рыжебородый и держит в руках лук, — опустив глаза сказал бывший предводитель ватаги «Ворона». Он не сводит с нас глаз.

— А в туле⁷ у него одиннадцать стрел, — заметил Грид. — А позади тебя сидит ещё один. И у него десять стрел наготове.

Хольдер понял, что от этого парня будет больше толку, чем от смирившегося с обстоятельствами Трогги.

Вечером рыжебородые устроили погребальный костёр для своих убитых. Даны вырубили все чёрные сосны, и сложили их ровными колодами, одна поперёк другой.

Йорк возвышался на краде⁸ высотой в четыре человеческих роста. Другим мертвецам такой чести не оказали, но скорее потому, что в округе просто больше не осталось подходящих деревьев. Их костры были куда скромнее. Тела ругов свалили в ямную могилу, как это делают с тушами волков, с которых срезают шкуры, и присыпали их песком.

Новые рабы данов занимались своими соплеменниками. Просить для их мёртвых более достойной участи — кремации, было бесполезно: берег выглядел голым на день пути в любую сторону. Ни одного деревца у последней стоянки «Ворона» не осталось.

Крады взялись огнём гневно и яростно. Всем казалось, что это не сушина, а само небо трещит под напором огня. Огневая буря летела в небо, съедая его раннюю осеннюю хмарь. Превращая её в мёртвое сияющее бесцветие.

Когда драккар вытолкали в море, небо ещё полыхало отсветом кровавого огня. Данам повезло: ветер был с берега. Громадный парус набило ветром, и корабль пошёл на волну, сминая её тяжёлой грудью.

Штиль, каким обычно балует себя море после шторма, собирался только завтра, и это тоже можно было считать везением. Ведь иначе измученным от скорбной работы людям пришлось бы налегать на вёсла.

Грид и Хольдер обессиленные рухнули на лавки, и лишь Трогги болтал как ни в чём не бывало. Его смирение выглядело больше спокойствием, накоплением силы, которую Трогги не тратил на угнетение души. Он просто не мог позволить себе горестных метаний духа. Трогги рассуждал о всяких отвлеченных вещах, передавая своё спокойствие и уверенность соратникам.

— Мы воспринимаем жизнь, — говорил он, — как букет своих привычек, из которого не хотим утратить ни одного, даже самого чахлого цветка. Мы привыкаем даже к плохому, а уж к хорошему мы так привязаны, что его потеря совершенно выводит нас из равновесия. Мы привыкли к тому, что жизнь удобна для нас, что она отстроена по понятным нам правилам. И вот всё рушится…

Хольдер хотел было заткнуть это словоизлияние, но посмотрел на Грида, и понял, что Трогги сейчас надо дать высказаться. Пусть проявит полезность их маленькой дружине через свою неуёмную мудрость. Грид ответил Хольдеру взглядом.

— Даже любовь стала привычкой, — умничал Трогги, не замечая взглядов старого и нового друга. — Сперва она как буря, как шторм, рвёт тебе сердце, бросает тебя на подвиги, а потом, когда души соединяются точно ветер и море, любовь становится привычкой. Ты привыкаешь к тому, что чья-то жизнь вписывается в твою, и ты не хочешь ничего менять. Вот если вспомнить нашу вельву…

Грид, услышав последние слова, сразу очнулся от усталости.

— Побереги силы на завтра, — перебил друга Хольдер, — грести придётся целый день.

— И то верно! — согласился Трогги, закутываясь в протёртую меховину.

Однако спать им пришлось недолго. Даны уверовали в то, что корабль под южным ветром возьмёт слишком далеко в сторону от морских проливов, и уйдёт на Гётланд — остров готов.

— Как они вообще ориентируются ночью, когда звёзды скрыты под тучами? — ворчал Грид, только пристроившийся к лавке.

— Восточное море хорошо понятно тем, чья жизнь проходит на корабле. Здесь потеряться трудно, — позёвывая ответил Трогги.

Они взяли тяжёлые вёсла, и каждый быстро оценил, чем отличается драккар от лёгкой скедии, такой как «Ворон».

Примечания

3

от eldi-skegg — древнесканд. буквально «горящая борода» — прозвище датчан

4

dreki-böð — древнесканд.(norrœnt mál) «дракон битвы» — выдающийся воин

5

ветряжный — капитан, от ветрило — парус

6

драккар — класс скандинавских безкилевых одномачтовых гребных судов, используемых большими командами викингов

7

тул — от праслав. tulъ, от кот. в числе прочего произошли: русск.-церк.-слав. тулъ (φαρέτρα; Изборн. Святосл. 1073 г., СПИ и др.), ст.-слав. тоулъ (Рs. Sin.), русск. русск. ту́ло, ср. р. «колчан, влагалище для стрел», болг. тул, словенск. tȗl, др.-чешск. túl, чешск. toul. Родственно др.-инд. tūṇas м., tūṇí ж., tū́ṇiras м. «колчан для стрел» (tūrṇas), далее, возм., др.-в.-нем. dola «труба, сточный канал»

8

крада — ст.-слав. жертвенный костёр