Перфоманс для эльфийского сафари

Константин Шабалдин

Отдалённоё будущее. Корпорация «Руссо-вирт» проводит опыты по внедрению физического тела в компьютерную сеть. В результате экспериментального воздействия на ноосферу в Сахаре возникает Междуморье – аномальная зона, в которой действует магия. Народ Междуморья: гномы, эльфы, тролли и баньши не подозревают, что раньше были всего лишь персонажами компьютерной игры. Сотрудники «Руссо-вирт» превращают магический мир в туристический аттракцион, но бука Кривохмыл им всем фигу покажет.

Глава вторая

в которой Кривохмыл, Наташа и Кайден попадают в затруднительную ситуацию, Мишка Потехин признаётся в должностном преступлении, а Шорт Форс стремительно глупеет.

Томно, сладко дрыхнуть в тёплом шкафу. Сопеть, уткнувшись носом в тряпьё старой эльфийки, вдыхать аромат душистых трав, корицы и лаванды. А от Наташи пахло духами. В Междуморье даже эльфийки не пользовались духами, дурным тоном считалось. Всего человеческого народы Междуморья сторонились, хотя прямого запрета на людское не было.

Кривохмыл зевнул, потянулся и сообразил, что попал он в затруднительное положение. Из шкафа пора уже выбираться, а там Наташа. Вдруг не одета. Девушка всё — таки. Можно, конечно, постучать, но как-то глупо стучать из шкафа. Бука собрался покашлять, напомнить о себе голосом. Ну, то есть кашлем. И тут услышал, как без всякого стука в комнату втаптываются подкованными сапогами, громко пыхтят, бряцают оружием и скрипят портупеями. И громко так, с характерным для знатных эльфов растягиванием гласных объявляют:

— Я Шорт Форс, капитан муниципальной стражи Нововавилонска. Вы арестованы.

Бука затаил дыхание и с перепугу засунул голову в самую гущу одежды, которой был завален старый шкаф. Про капитана Форса в Междуморье слыхали многие и мало хорошего. Отчаянный головорез, водивший дружбу и с гоблинами, и с троллями, дважды разжалованный в рядовые за превышение полномочий и дважды по новой выслуживший офицерское звание. А Наташа ничего, кажись совсем не испугалась, потому что спокойно так, даже чуть насмешливо спросила:

— И в чём же меня обвиняют?

— Сударыня, — очень торжественно объявил Форс. — Вы обвиняетесь в даче взятки должностному лицу при исполнении служебных обязанностей.

— Я? — изумилась Наташа. — Когда? Кому?

— Да вот этому. Где он? Сюда его дайте.

Бука не видел, но уже догадался, что сейчас Наташе предъявят давешнего застенчивого эльфа со стоянки. И точно. Послышалась возня и знакомый голос проблеял:

— Так точно. Эта самая. А с ней ещё были дракон и бука.

— Сударыня, где ваши спутники? — спросил Форс.

— Ничего не знаю, впервые слышу, впервые вижу. Я, сударь, не являюсь подданной Междуморья, я не в вашей юрисдикции, — отчеканила Наташа. — Это провокация, требую мастера игры.

«Ох, и отчаянная! — восхитился Кривохмыл. — В несознанку идёт, не боится стражников». А он сам что же?! Будет отсиживаться в шкафчике, когда такую замечательную девушку собираются в застенки волочить? А она ведь не простая девушка, человечья… Гость, в конце-то концов. То есть гостья… Где это видано, так с гостями обращаться? Тем более с гостьями. Не мог Кривохмыл этого позволить, ну никак не мог. Хоть и страшно ему было. Да, буки, призванные самим своим существованием злобно пугать других, тоже иногда кое-чего побаиваются…

Кривохмыл вывалился из шкафа, громко хлопнув дверцами.

— Стоять! Не с места! Вы окружены! — завопил бука.

Наташа сидела на кровати и глядела на буку с умилением. Посреди комнаты стоял долговязый эльф в форме муниципальной стражи. Капитан Форс, надо понимать. Еще несколько стражников топтались в дверях. А эльф со стоянки, по-прежнему в зелёном плаще, но уже без нарукавной повязки, находился между ними сильно помятый и с фингалом под глазом. Все они как по команде уставились на Золотой Додека́эдр Це, который бука держал как гранату: в замахе над головой. Повисла странная пауза, и бука уже не так уверенно повторил:

— Не с места.

Что-то мешало ему рассмотреть надменного эльфа, как-то пелена повисла перед глазами. Кривохмыл провёл рукой по роже и обнаружил, что у него на голове очутился ажурный чулок. Скорее всего, он принадлежал не хозяйке гостиницы, а её дочке или даже внучке. Учится, наверное, в университете, живёт в общежитии, но навещает бабушку, поэтому некоторые её вещи здесь. А может и дружков приводит, гостиница всё таки.

Кривохмыл даже башкой потряс, отгоняя совершенно дурацкие и неуместные сейчас мысли. Сердито сорвал с головы чулок и швырнул его на пол.

— Это что, новая мода? — осведомился Форс. — Буки теперь бабскими трусами пугают?

При этом он, что странно, жадно вглядывался в Золотой Додека́эдр Це, зажатый в руке Кривохмыла. Без страха вглядывался, пристально, как заворожённый. Это буке очень не понравилось. Старый Гнутонос уверял Кривохмыла, что никто в Междуречье не ведает об истинном предназначении Золотого Додека́эдра Це, никто его не видел и не слыхал о нём даже. Бука свято в это верил, иначе все затея с перфомансом становилась бессмысленной. Но вот стоит офицер стражи Нововавилонска и целенаправленно разглядывает Золотой Додека́эдр Це так, словно за ним он сюда и пришёл, а не за Наташей. Да и то подумать: обвинение во взятке в Междуморье! Это гномам на смех. Сроду никто на это внимания не обращал, а тянули все. И таможня с караванщиков, и караванщики с оптовиков, и рыночники с мелкой розницы. А уж как тянули стражники, это все знают.

— Он это, — вякнул эльф со стоянки и пальцем в Кривохмыла потыкал, гнида. — Он с ней был. И дракон ещё.

— Где дракон? — грозно спросил капитан Форс.

Тут как по заказу распахнулось окошко, на пол грохнулся цветочный горшок и на подоконнике возникла драконья морда. Кайден, нахмурясь, скрипел оскаленными зубами, а из дёсен у него вырывались тонкие огоньки синего пламени. Они ласково трепетали на губах и скулах дракона, и в целом Кайден в этот момент сильно напоминал конфорку газовой плиты. Но все знали: дракон сейчас находится в боевом режиме, его огнеродные железы уже выпустили запас огненной смеси и сдерживать поток пламени, бушующий сейчас у него внутри, Кайден долго не сможет.

Стражники попятились, капитан Форс произнёс с непонятной интонацией:

— Дракон. Опять дракон.

— Я же говорил, что вы окружены, — радостно произнёс Кривохмыл.

Он выхватил из шкафа свою дорожную сумку, не глядя сунул туда Золотой Додека́эдр Це. Форс сделал движение, как будто бы намереваясь выхватить шпагу, но Кайден загудел от натуги, из последних сил запирая в себе огненный смерч, готовый вырваться наружу. Не теряя достоинства, Форс отступил к дверям. Его подчинённые уже ссыпались по лестнице, гремя сапогами. Бука схватил Наташу за руку и, причитая: «Ходу, ходу», потащил её к окну. Они вылезли на улицу прямо через голову дракона и по его шее спустились на землю. И побежали.

Сзади дохнуло нестерпимым жаром. Гостиница старой эльфийки была обречена, никому ещё не удавалось затушить пожар, устроенный драконом.

***

Утром на планёрке у Главного представители отдела Контроля альтернативной реальности демонстрировали утомлённый вид. Все трое. Целые сутки они, не снимая вирт-шлемов, шарились по Междуморью. Отслеживали ментальный след, выявляли свидетелей, наблюдали за очевидцами. Всё безрезультатно. Наташа как в воду канула. Хотя воды в Междуморье было очень негусто. А вот сумела.

— Хороший у нас стажёр, — бурчал под нос Васька Башарин. — Мало того, что красивый, так ещё и какой талантливый.

— Чётко спряталась, — соглашался Сашка Трофимов.

— Олухи, — одёргивал подчинённых Мишка. — Не пряталась она. Случайно в Нововавилонске затерялась. А так она вполне возможно очень даже хочет, чтобы мы поскорее её нашли. Вполне возможно ей помощь нужна. Это же Междуморье и она там физически находится. Понимаете вы это, олухи?

— Вполне возможно, — нестройным хором соглашались олухи и продолжали поиски. Безрезультатные поиски.

И вот поэтому сейчас, когда Главный едва только упомянул про неприятный инцидент со стажёром отдела КАР, о котором ему недавно доложил начальник службы безопасности, Мишка сам настойчиво потребовал направить спасательную экспедицию в Междуморье. Так и сказал:

— Считаю целесообразным.

По рядам сидящих в конференц-зале, пронёсся насмешливый шёпоток. Все ожидали, что Потехин до упора будет отстаивать прерогативу своего отдела, биться за престиж. А он, получается, сливал полномочия, отдавал собственного стажёра во власть Парети, который теперь просто сиял от счастья, сидя в первом ряду. Примечательно, что все уже знали о наметившейся конфронтации между Мишкой Потехиным и начальником Особого отдела корпорации «Руссо-вирт». Симпатии большинства сотрудников корпорации были, конечно же, на стороне Мишки. Парети в конторе недолюбливали. Но теперь расклад стремительно менялся. «Слабак оказался Мишка Потехин», — подумали многие. Даже Главный, как показалось Мишке, взглянул на него с некоторым удивлением.

— В таком случае, — сказал Главный после короткого раздумья, — подготовьте служебную записку. Аргументируйте. Мне нужен примерный состав спасательной группы, необходимое оборудование, транспорт, снаряжение. Ну, вы знаете.

Со своего места поднялся представитель ООН. Новый человек в корпорации, он плохо ещё представлял систему отношений в конторе, не вник пока в сложившиеся традиции.

— Я бы хотел отметить, что подобная экспедиция создает прецедент и требуются веские обоснования…

Присутствующие недовольно загудели, слова представителя потонули в ропоте и возмущённых репликах: «Это чё? Ышь ты! Он вообще?». В конторе очень не любили, когда им указывали что и как делать. Даже если указания шли из ООН.

— Спокойно товарищи, — сказал Главный. — Всё правильно. Прецедент действительно неслыханный и прямо идущий вразрез с Эльфийскими Договорённостями. Именно поэтому я и настаиваю на подробнейшем анализе сложившейся ситуации и составлении поэтапного плана по выходу из возникшего кризиса. Этим и займётся отдел КАР в срочном порядке.

Главный замолчал, но в его словах чувствовалась какая-то недосказанность, все ждали завершения.

— Разумеется, совместно с Особым отделом корпорации. Непосредственным куратором программы назначаю товарища Парети, — добавил Главный и сделал свой знаменитый жест: ткнул вниз указательным пальцем, как будто ввинчивая его в паркет. Поговаривали, что этот жест он позаимствовал у персонажа старинного детективного сериала.

***

Скверно, скверно продолжилось путешествие, которое начиналось так весело, так беззаботно. Знакомство с Наташей обернулось не просто проблемами, которых и следовало ожидать, когда Кривохмыл отбил её у гоблинов. Теперь эти проблемы стремительно обратились катастрофой, крушением всех планов, полной неразберихой и нешуточной опасностью. Обвинение в нарушении Эльфийского законодательства, сопротивление при аресте, побег, ущерб муниципальной собственности… Да ещё и капитан Шорт Форс на хвосте. В смысле, хвостов-то у бук отродясь не было, чай не тролли и не драконы, просто выражение такое.

Им ещё повезло, что гостиница, в которой они остановились, находилась на самой окраине Нововавилонска. Если бы убегая, пришлось петлять по извилистым улочкам, стражники во главе с Форсом наверняка бы настигли всю компанию. А так они быстро выскочили за околицу и припустили в пески, а Кайден летел позади, заметая следы могучими взмахами крыльев.

Бежали, бежали, а потом Наташа встала как вкопанная и говорит:

— Рюкзачок.

Кривохмыл рядом остановился, упёрся ладонями в колени, никак отдышаться не может. А Наташа не запыхалась совсем, очень спортивная девка, молодец. Только лицо расстроенное, как будто не только что тюрьмы избежала, а напротив — повязали её и на пытку сейчас поволокут.

— Какой рюкзачок? — спросил Кривохмыл.

Просто так спросил, потому что точно, был у Наташи с собой рюкзачок. Маленький совсем, незаметный. Про него сразу и не вспомнишь.

— Мой рюкзачок, — сказала Наташа печально. — В котором деньги лежат.

Деньги. Деньги вещь, конечно, нужная. Особенно в их теперешнем положении. За деньги можно бы было у караванщиков транспорт нанять или таможенников подкупить и у них на посту спрятаться, отсидеться пока шум не затихнет. На таможенных постах кто только не отсиживался, это все знали. А стражники туда не совались, не их епархия.

— Сгорел твой рюкзачок. Вместе с деньгами сгорел. И я погорел с вами. И перфоманс мой накрылся и домой теперь не знаю, как вернуться. И с тобой что делать, тоже не знаю.

И так тоскливо это у буки прозвучало, что самого себя жалко ему стало. Сел он на попу и начал руками песок загребать и в горькой задумчивости между пальцами его просеивать. А Наташа ещё больше запечалилась, даже слёзки на глазах навернулись. Рядом с букой уселась, посидела, подумала и пихнула Кривохмыла в плечо кулачком.

— Нет, ну вот чего ты выскочил, чего вылез? Я бы сама с ними разобралась. И Кайден тоже хорош! Взял гостиницу подпалил. Вот что теперь делать, что?

У Кривохмыла от возмущения аж рожу свело.

— Я чего? Ты это ну, это самое. Вообще. Ты, эт самое, знаешь вообще, кто такой этот? Ну, вот как его… Капитан этот. Он, ты чё думаешь?!

Бука трясся и брызгал слюнями, но тут, как всегда стремительно и изящно, приземлился Кайден и самодовольно заявил:

— Хорошо полыхнуло, я сверху глянул. Уже торговые ряды занялись, два отряда водяных тушат.

— Что хорошего в пожаре? — раздражённо спросила Наташа.

— В Междуморье пожарам принято радоваться, такая традиция, — наставительно произнёс Кайден. — Это не у вас там. Там у вас по-другому. А у нас это и детишкам развлеченье, и плотникам с каменщиками честный заработок. Им обязательно муниципалитет за срочное восстановление погоревшего будет по двойному тарифу работу оплачивать.

— Эт самое. Не знают ничего, а лезут, — сердито буркнул Кривохмыл.

— А если пострадает кто-нибудь? — в запальчивости Наташа даже вскочила, упёрла руки в крутые бёдра. — А вдруг кто-нибудь погибнет?!

— Ну, ты девка, даёшь, — изумился дракон. — Как это погибнет? В Междуморье давным-давно никто не гибнет. Вообще. Совсем. Это дело Сенергеч-Боп на контроле держит. Постоянном и неусыпном.

— Лезут, а не знают ничего, эт самое, — повторил бука.

***

Столовая Корпорации «Руссо-вирт» была единственным местом в конторе, где по межведомственному соглашению допускалось размещение рекламы смежников. И Мишка Потехин, рассеянно ковыряясь вилкой в остывших макаронах по-флотски, поглядывал на виртуальные баннеры, снующие между столами. В основном это были сайты знакомств, агитки, призывающие к здоровому образу жизни и объявления о найме в «Интеркосмо». Требовались вакуум-сварщики и почему-то ветеринары. Странно. Кому это в ближнем космосе потребовались ветеринары? Отдельно болтался плакат: «Коллеги! Записывайтесь в хоровой кружок Сергея Ермакова. Репетиции в хоре освобождают от уборки территории».

Васька Башарин подошел с подносом, тесно заставленном тарелками и стаканами. Он вопросительно посмотрел на Мишку. Все знали, что завлаб любит трапезничать в одиночестве. Но Мишка кивнул, и Васька уселся за его столик. Он сразу принялся сосредоточенно поглощать телячью отбивную под соусом из марсианских грибов. Всем своим видом Васька показывал, что ни с какими вопросами приставать не собирается. Просто перекусить пришёл человек, компоту выпить.

— Ну? — сказал Мишка.

Башарин с готовностью отодвинул тарелку с недоеденной отбивной и, навалившись ладонями на столешницу, набычился, глядя исподлобья, спросил:

— Вот что это было?

— М? — с деланным недоумением Мишка задрал брови и заоглядывался по сторонам, как бы высматривая, о чём это Башарин.

— Ты не придуривайся, начальник, — уже совсем сердито сказал Башарин. — Мы зачем впахивали? Чтобы дать шанс Джо Парети в Междуморье войсковую операцию устроить? А как же Наташа? Ты же сам говорил…

— В чём конкретно ты меня обвиняешь? — лениво спросил Мишка. — А ведь ты меня обвиняешь.

— Ты сдал Наташку этому хмырю Парети.

— Я совершенно объективно передал функции руководства операцией специалисту соответствующего уровня. Наташе угрожает опасность. Где она мы не знаем. Найти её, имеющимися у нас способами, мы не смогли. Да, мы облажались и надо это признать. Теперь это забота Парети, и он гораздо лучше справится с поставленной задачей. Я, в отличие от тебя, думаю в первую очередь о безопасности Наташи, а не о ведомственных амбициях.

— Ишь ты, как ловко завернул! — Васька похлопал в ладоши. Народ в столовой начал на них оглядываться, и он перешёл на сдавленный шёпот. — Только это ты можешь Саньке Трофимову заливать, он может быть тебе и поверит. А я тебя давно знаю, у тебя ещё в универе вот всегда такой томный вид бывал, когда ты очередную авантюру придумывал. Колись.

— Ну что ты, в самом деле?

— Колись или я всем расскажу, что ты по утрам в тетрис играешь.

— Ты не посмеешь. Предатель.

— Говори.

Мишка засмеялся, потом сразу стал серьёзным.

— Посмотри вокруг.

— Ну? — спросил Васька.

— Нет, я не фигурально, ты на самом деле оглянись.

Теперь уже Васька удивлённо обернулся. Всё было как всегда, только Лёха Богатов из пресс-службы почему-то сегодня запивал коржик не компотом, а кефиром.

— Ну.

— Видишь эти баннеры? На них только секс, жратва и космос. Хорошо трахаться, правильно питаться, делать физкультуру. Больше на Земле, по большому счёту, делать нечего. Интересной работы нет, дела настоящего нет. Остаётся ждать очереди на экскурсию в Междуморье, чтобы встряхнуть себе нервы. Или бежать в космос. Рисковать жизнью, терять друзей и в сорок лет уйти на пенсию по состоянию здоровья. С почётом и хорошими деньгами. Это путь, по которому сейчас движется человечество.

— А что тебя не устраивает? — прищурился Васька.

— Почему ты не в космосе?

Васька обиженно заморгал.

— Может мне нравится хорошо трахаться и делать физкультуру.

— Брось, — сказал Мишка. — Я же знаю, что ты два раза подавал документы, но не прошёл медкомиссию. Поэтому сейчас ты здесь, со мной. В единственной конторе на Земле, где ещё можно найти настоящее дело, а не жиреть на социальных дотациях.

— Не понимаю, к чему ты клонишь.

Мишка взял из Васькиной тарелки ломтик лунного хамона, со вкусом прожевал и со вкусом, смачно ответил:

— Междуморье это выход человечества из тупика сытости духа и лености разума.

Это прозвучало напыщенно и глупо. Несмотря на явную фальшь Мишиного заявления, Васька Башарин сидел с открытым ртом. Казалось, он задумался и забыл засунуть в рот очередной кусочек отбивной. Довольный эффектом, Мишка продолжил:

— Мы долго боялись феномена Междуморья, главным принципом контакта сразу избрали максимальное дистанцирование. В первые годы после кризиса титанические силы были направлены на сдерживание интереса к месту возникновения реальной магии. Отсечь информацию, договориться с эльфами, договориться с магами… Поставить заслон эмиграции.

— Ты мне всю историю Эльфийских договоренностей хочешь сейчас поведать? — ехидно осведомился Васька.

— Да. Нет. Извини. Это всё ты знаешь.

— А чего я не знаю?

— Я нашёл способ переправить в Междуморье «движок» игры, — сказал Мишка небрежно.

Вот теперь Васька начал сосредоточенно отрезать от мяса большие куски и глотать, почти не жуя.

— Архитектура управления данными. У магов. Или у эльфов. Или у троллей, — говорил он между глотками. — Начальник, а ведь это диверсия.

— Пожалуйста, не преувеличивай.

— Да-да, диверсия. Ты же террорист. Иван Помидоров. Ты этот, как его, Герострат хренов. Это я ещё не знаю, как ты его заполучил. Движок игры. Это, понимаешь, не ускоритель частиц на встречных пучках, движки игры на помойке не валяются. Это я ещё не знаю, кому ты его переправил. Это я ещё не знаю, какой ты нашёл способ, чтобы его переправить… Постой. Наташа?!

— Ну, ты совсем уже! Наташа тут совершенно ни при чём. Просто так совпало.

— Совпало у него! — Васька швырнул вилку на стол. — Но зачем? Ответь мне ради второго закона термодинамики — зачем?

— Затем что Эльфийские договорённости это завуалированный апартеид, — Мишка был спокоен и чуточку надменен. — Затем что народ Междуморья имеет право.

— На что?

— А на всё.

— Ты хоть представляешь, что будет, если Междуморье хлынет на большую землю? — испуганно спросил Васька.

— А что будет? Смысл будет и кураж будет. И откроются прямые светлые пути.

— Это из Ибсена?

— Нет, это из Стейнбека.

— Ты так говоришь, как будто у тебя это всё уже давно обдуманно.

Мишка молчал, а Васька глядел на него с восхищением и ужасом.

— Тебя выгонят. Тебя не возьмут ни на одну работу. Ты будешь сидеть и жиреть на социальных дотациях.

Мишка самодовольно ухмылялся. Он ни черта не боялся. Так было всегда. И в школе, и в универе, и теперь в «Руссо-вирт». Он постоянно нарушал субординацию, вылезал с креативными предложениями, от которых признанные авторитеты впадали в оторопь, вёл несанкционированные исследования. И упомянутых авторитетов, кстати сказать, в грош не ставил. И всё ему сходило с рук, потому что плевать он хотел на размер социальных дотаций, принудительное снижение социального статуса, а премиальные, все знали, он автоматом отчислял в фонд развития «Интеркосмо».

— Как бы то ни было, а Наташу надо спасать, — сказал Мишка, поднимаясь из-за стола. — А там видно будет.

— Зачем она сбежала. Вот в чём вопрос, — легко согласился сменить тему Васька. Думать о переправленном в Междуморье движке игры, ему категорически не хотелось.

— Это как раз вообще не вопрос. Наслушалась от нас страшилок про Парети, очень мы при ней языки распускали. А она ведь, по сути, ребёнок ещё. За ней, кстати, мама приехала. Очень, знаешь ли, внушительная женщина. С утра оккупировала приёмную и требует от Главного вернуть ей ребёнка. Причём, заметь — совершенно справедливо требует. Главный сбежал через балкон на дежурном флаере.

— Врёшь!

— Тля буду.

— Да. А ведь получается, надо что-то делать.

— Я же говорю — спасть Наташу.

***

Никогда не думал Кривохмыл, что докатится до гадости такой: танцами деньги зарабатывать. И не в балагане, не в таверне, не на городской площади даже, а перед таможенным постом, на солнцепёке. Нет, танцевать в Междуморье никому не возбранялось, просто деньги за это получать — это всё же была прерогатива нимф и эльфов. Точнее даже эльфиек. На балетное шоу «Песчаный театр Наны Вониной» приезжали глядеть с большой земли, а нимфы из бродячих варьете могли и стриптизом порадовать не шибко искушённую публику с окраин.

Буки же вечно, испокон веков, от разлива морей и до Толпомешания всегда жили вымогательством. Ремесло нужное, благородное и особого мастерства требующее. Не хочешь со страху по ночам трястись — оставь на столе еды вкусной или денюжку малую. А если не соизволил, то и не обессудь: буки так перепугают, что рад будешь откупиться, да поздно. Если бука пугать начал, его остановить уже трудно. Тоже понимать надо. Жизнь-то у бук скучная, вечно в шкафу или в чулане, развлечений мало, только в щелку за хозяевами подглядывать. А в напугании постоянно совершенствоваться надо, повышать уровень, чтобы квалификацию не утратить. Оттого бывало, что и, несмотря на оставленную дань, буки хозяев всё же попугивали. Чисто для профилактики.

А Кривохмыл танцам у дядюшки Гнутоноса обучился. Точнее сказать, всё же пляске, а не танцам. Это ещё когда они в кладовке у Сенергеч-Бопа жили. А у великого мага не забалуешь, если только прислугу чуток попугать, да и то со всей деликатностью. Кривохмыл тогда совсем мальцом был, вот его дядюшка и развлекал, как умел. А умел он многое. Уникальнейшего мастерства бука Гнутонос, к нему на мастер-классы со всего Междуморья буки записываются. Он и рожей пугал, и в сны залезать мог, и вот Танцем Нагоняющем Уныние мог настроение подпортить. А ТНУ, если его всего на полтона выше плясать, уже превращался в ПТР. То есть в Пляску, Творящую Радость.

И теперь, в надежде подзаработать хотя бы пару долларных копеек, бука приседал, краснея рожей, подпрыгивал, разводил руками, притопывал и вскрикивал:

— Ых ж ты! Ух ж ты!

При этом он мило улыбался. Вот в этой совершенно доброй, широкой улыбке и заключался главный комический эффект. На роже Кривохмыла добрая улыбка была столь же уместна, как седло на драконе. Или как зонтик у русалки. Кстати, именно русалки пришли в полный восторг от пляски Кривохмыла. Высунувшись из огромного аквариума на колёсах, они визгливо хохотали и швыряли на песок мокрые копеечные бумажки. Русалки были самыми безмозглыми существами в Междуморье.

— Танцующий медведь, вот что это такое, — сказала Наташа.

— Никогда не видел, — заинтересовался Кайден. — Это так же смешно?

— Это так же грустно.

Наташе было очень стыдно. Во-первых, ей было стыдно за свою несдержанность. Нельзя было упрекать буку и дракона за инцидент в гостинице. Они же для неё старались, её спасали. Во-вторых, именно из-за её легкомыслия бука вынужден сейчас зарабатывать деньги столь несвойственным для него образом. И не надо оправдывать себя тем, что на большой земле давно уже обходятся без денег. Не надо! Отлично ведь знала: в Междуморье без денег шагу нельзя ступить. Знала. Готовилась, копила эти чёртовы деньги, цены изучала… Нельзя было вот так просто взять и забыть рюкзак в гостинице. Там же и косметика осталась! А всё из-за несерьёзного отношения, всё от того, что не осознала — Междуморье не знакомая с детства игра, Междуморье давно уже суровая реальность. Девчонка! Правильно Михаил Дмитриевич говорил, девчонка и есть.

В-третьих. Из-за её, Наташенькиного, легкомыслия, все планы по спасению Междуморья оказались под угрозой. Впору идти в консульство сдаваться. Позор-то, позор-то какой.

— Концерт закончен! — провозгласил Кривохмыл, слегка задыхаясь от непривычной физической нагрузки. Нет, всё же нельзя в шкафах да чуланах так подолгу засиживаться, надо иногда зарядку делать. Гулять там, воздухом дышать. Приседать. А то жизнь в Междуморье непредсказуемая, тревожная. Сегодня ночью ты гоблинов пуганул, поел и снова дрыхнуть, а нынче вот с драконами и наташами по пескам бегаешь. Оттого видимо люди с большой земли так стремились хотя бы ненадолго заглянуть в Междуморье. У них-то всё размерено, ни кризисов, ни войн, ни болезней. Бедных нет. И богатых, правда, тоже нет. Скукотища.

Дуры-русалки, пуская пузыри, снова погрузились в свой аквариум. Тройка здоровенных троллей, которые собственно и пёрли на себе этот аквариум на колёсах, лениво разлеглись на песке. Ватага гномов, продолжая похохатывать, направились к будке таможенного контроля, видать пошлину ещё не заплатили. Таможенники, караванщики, все немногочисленные зрители букиного представления начали разбредаться. Кривохмыл с тоской глянул на жалкие копейки, набросанные русалками. Мокрые купюры быстро сохли под жарким солнцем.

— Эт самое. Ну! — задёргался бука. — Вы ж вот глядели… Эт самое. Хохотали, ну. Заплатить бы, вот. Как эти, чё?

Погонщик мулов, седовласый орк, пряча глаза под нависшими бровями, сунул Кривохмылу фунтовский рубль и, пожав плечами, неспешно удалился. И тогда Кайден выпустил струю пламени. А просто так. В воздух. Но с гулом и треском. Как положено. Народец притормозил, но платить всё равно никто не собрался. Тогда дракон ещё и морду поворотил в их сторону и задумчиво расправил крылья. Кое-кто полез по карманам и всё бы хорошо, да только троллям, которые бассейн на себе катали, это не понравилось. Было не совсем понятно: или это тролли наняли русалок и везут их для выступления на Эльфийском сафари, или русалки арендовали колёсный бассейн с троллями в качестве извозчиков, но сейчас тролли, забыв и про русалок, и про бассейн, дружно шли на Кайдена, засучивая рукава власяных рубищ.

— Вы чего? — растерянно пробормотал Кривохмыл.

А Кайден и вовсе откровенно струхнул. Тролли-то были каменюжные и габаритами мало уступали дракону. Просто не ожидал Кайден, что тролли, обычно ко всему равнодушные, ни с того ни с сего в драку полезут. Вообще это могло быть интересно. Стычек между троллями и драконами в Междумурье ещё не было. Оно и понятно: драконы норовят с воздуха атаковать, а тролли даже прыгать не умеют. Но сейчас Кайдену никак нельзя взлетать, друзей же не бросишь. Это всем понятно. И зрители приготовились к продолжению представления, но всё испортила Наташа. Она сорвала сухую ветку полыни и налетела на троллей, сварливо приговаривая:

— Чё блатные, рамсы попутали? Приморю, в натуре, бушлатом загоняю. Сдристнули отсюда, пока на щебёнку не посыпались, беспредельщики хреновы.

Она, привстав на цыпочки, хлестала троллей по изумлённым мордам веточкой полыни, а зрители ржали так, что Кривохмылу стало завидно. От его танцев так ещё никто не смеялся. И тут хлопнуло по ушам, завоняло, как после грозы, сверкануло по глазам. Аккурат между троллями, разметав их как кегли, возникла яркая сфера, переливающаяся синим и малиновым.

Кривохмыл вспомнил слово, которое слышал когда-то от Гнутоноса: «Портал».

Из портала торжественно шагнул на песок Шорт Форс, но не в сопровождении своих стражников, а во главе взвода автоматчиков в пустынном камуфляже. Бойцы лихо рассредоточились и взяли на прицел оторопевшего Кайдена, ворочающихся на песке троллей, булькающих в аквариуме русалок и погонщика мулов. Всех, короче, взяли на прицел. И вот тогда из портала бодрой походкой вышел противный старикашка.

— Парети! — с отвращением выкрикнула Наташа.

— Здравствуйте, деточка, — ласково сказал Парети.

А Форс рявкнул, указывая на Кривохмыла:

— Вон того в наручники! Девку забирайте с собой, а с ним я ещё позанимаюсь. Дракона пристрелить, если дёрнется.

— Давненько я уже хотел убить дракона, — прокомментировал приказ десантник с нашивками сержанта и направил ствол автомата на Кайдена. Было слышно, как Кайден громко икнул.

«Как это убить, как это пристрелить?» — вяло соображал Кривохмыл. От будки таможенного контроля к ним бежал, загребая песок домашними тапками, начальник поста. Гоблин в чине майора погранстражи был явно недоволен, что на его территорию вторглись столь бесцеремонно.

— Я па-а-апрашу! Всех па-а-апрашу я, — громко вопил он, вытирая пасть несвежей салфеткой. Видать от трапезы оторвали служивого.

Но его перехватил, ласково улыбаясь, Джо Парети. Что-то зашептал. Видно было, как физиономия гоблина из недовольной становится испуганной. Свернув ухо трубочкой, Кривохмыл услышал обрывки разговора:

— Так я же ничего, раз спецоперация!

–… интересует только девушка.

–… подведомственная территория…

— Дракона себе можете оставить, пусть на цепи сидит, пост охраняет.

А капитан Форс, с мерзкой улыбочкой приближался к буке. Наташа плакала. Странная она всё-таки. Только что с троллями дралась, а теперь ревёт. Дракон, сложив крылья, затравленно озирался. Против автоматов с огнемётом лучше не дёргаться, и крылья тоже не спасут — собьют ещё на взлёте. Даже тролли, недавно вполне серьёзно собиравшиеся бить Кайдена, теперь смотрели на него сочувственно.

«Заточат, — с ужасом подумал Кривохмыл. — Заточат в катакомбы. Наташу депортируют, а у Кайдена огнеродные железы ампутируют. Без наркоза». Про катакомбы Нововавилонска ходили слухи один ужасней другого. Будто бы томились там узники пожизненно, а некоторые аж от разлива морей света белого не видели. Может и брехали, но точно никто ещё не встречал наглеца, который бы утверждал, что побывал в катакомбах и обратно вернулся.

И он вынул из кармана Золотой Додека́эдр Це.

И началось.

Тренировки с дядюшкой Гнутоносом не прошли даром, Кривохмыл сразу же легко активировал игровой режим. Теперь он видел всех как будто бы на экране монитора. Забавно, что Наташа в исполнении Золотого Додека́эдра Це предстала кем-то вроде располневшей юной эльфийки, а спецназовцы превратились в гоблинов с огромными рогатками в руках. Народец Междуморья в интерпретации Золотого Додекаедра Це внешне почти не изменился, лишь дракон стал как-то величественнее и раскрасился в совершенно дикие цвета. Не бывает в жизни драконов с такой пёстрой расцветкой!

Чтобы не растрачивать попусту драгоценную энергию, бука перевёл реальность в режим паузы. Теперь весь окружающий буку мир замер, остановился во времени. Кривохмыл призадумался, рассматривая реплики персонажей. Над фигуркой, изображающей Наташу, всплыла надпись: «Шла бы ты домой, Пенелопа!» Непонятно. Кайден думал: «Тикать надо, полоротые». Погонщик мулов размышлял: «Ежели стрельбы зачнётся, надыть за повозку ховаться али в степь бечь». Над русалками всплыли картуши со знаками препинания, но без текста. Спич-бабблы остальных персонажей также не отличались информативностью. Гоблины, то бишь десантники, матерились, Шорт Форс командовал: «Стоять! Ни с места! Стоять! Ни с места! Стоять! Ни с места!» А вот старик, который вылез из портала вслед за Форсом и выглядел теперь матёрым магом уровня не ниже Бурлодива, а то и мастером игры, прямо таки визжал буквами: «Отдай, отдай приблуду, ламер! Запорешь движок!!!» Странно, ещё более непонятно, но это потом.

Сперва Кривохмыл забрал у гостей с большой земли чуток жизненной энергии. Вреда им от этого не будет, а борзости поубавится. Потом окутал себя, Наташу и Кайдена защитным полем. Теперь даже автоматная пуля завязнет в магическом киселе, который долго ещё будет сползать с тел носителей, неприятно покалывая кожу. Опять Наташка будет жаловаться, что у неё всё колется! Для капитана Форса бука подобрал особую кару: понизил все характеристики на целый уровень. Пусть бравый капитан недели на две станет глупым, ленивым и хилым.

Ну и напоследок бука залез в стату непонятного старикашки, застывшего с воздетыми к небу руками. При невысоком левеле у него обнаружился целый набор уникальных скилов. Были прокачаны умения следопыта, маскировка и «Проницательный взгляд». И увёртливость была на высоком уровне. Похоже дедуся типичный читер. Это надо пресекать.

Кривохмыл отправил Наташе и Кайдену сообщения: «По моей команде линяем!» Накинул на всех, кто был поблизости «тёмный полог». Девушку и дракона, ясное дело, оставил с ясным взором и вкачал им «ускорение». Нормально. Энергии на это ушло по минимуму, Золотой Додека́эдр Це всё ещё готов к перфомансу. Перфомансу для эльфийского сафари.

Бука снял реальность с паузы и крикнул:

— На север, на север!

Дракон сразу взлетел и, хлопая крыльями, устремился в указанном направлении, а вот Наташу пришлось хватать за руку и тащить за собой. С точки зрения стороннего наблюдателя они теперь были вихрями, живописно летящими на фоне заката.

— Что-то у меня живот пучит, — сказал капитан Форс.

А Парети просто стоял на месте и тряс головой.