Содружество. Начало. Том 1. XXI—XXVIII столетия

Константин Страувель

В первой трети XXI века люди поняли: одной Земли им уже мало. И теперь, спустя десятки, а то и сотни лет после выхода на просторы Млечного Пути, человечеству предстоит раскрыть загадки космоса и вместе с другими разумными цивилизациями создать основу для нового союза – Восточного галактического содружества, объединившего четверть всех систем Млечного Пути.

Проект «Gemini». Звездное зеркало

Дело №315552

Место действия: Млечный Путь, Восточный сектор, Солнечная система

Время действия: 2195 год.

«Это дело стало серьезным толчком для науки в области исследования кротовых нор и их возможного использования для межзвездных перелетов. И при этом оно едва не сделало меня первым бессмертным человеком во Вселенной. Но обо всем по порядку.

Меня зовут Владимир Манойлов. Мне довелось поучаствовать в одном из самых удивительных заданий за все 15 лет, что я являюсь пилотом.

Началось все в середине 90-х годов 22 века, если считать по земному летоисчислению. Я тогда наслаждался залуженным отдыхом после последней вылазки к Нептуну, где меня чуть не разорвало на части от метанового выброса, когда в моем пиджаке завибрировал КПГ¹:

— Майор Манойлов. Слушаю — эта реплика за полтора десятка лет навязла на зубах покрепче любого леденца для астронавтов.

— Вова, привет, — бодрый молодой голос, который я узнал бы из сотен — я тебе звоню по очень срочному делу.

— Привет, Женя — несмотря на свой ровный тон, мне очень хотелось сбросить вызов и продолжить играть в бильярд — Неужели дело настолько срочное, что ты одернул меня в момент моего отпуска?

Чтобы немного смутить моего друга, я добавил нарочито обиженно:

— Да еще и в момент, когда я начал первые победные шары в лузу закатывать.

— Вова, я могу тебя понять, но дело — действительно важное — радости в его голосе поубавилось, появилась некоторая деловитость — Подробнее расскажут в Бюро.

Проклиная этих крыс в мундирах, я вздохнул и пробурчал:

— Значит так, Женя — я начинал догадываться, что к чему, и то, что получалось, не очень-то радовало — передай начальнику, что я завтра приду, и тогда им придется самим лететь далеко и надолго. Буду где-то после 12:00.

— После 12:00 — краем уха я слышал щелчки сенсорных клавиш. Ох уж эта привычка пользоваться виртуальными блокнотами! — Я понял. Ладно, Вова. Не буду отвлекать от игры. Жду тебя завтра.

— Ага, давай — чтобы закончить разговор на более веселой ноте, я добавил — Передавай привет главному «летуну».

— Обязательно — ответил, смеясь, Женя и сбросил вызов.

Я положил устройство обратно в карман. Про себя произнеся «Чтобы вам так леталось!», я нанес резкий удар по шару. Но, вместо того, чтобы покатиться в правую угловую лузу, он отлетел сначала от одного края стола, затем — от другого, и вскоре остановился недалеко от моей левой руки.

— Вот зараза! — прошипел я сквозь зубы. Через секунду я глянул на то место, где лежал мой КПГ, и добавил — Жека, сволочь, весь прицел сбил.

Настроение было испорчено. Вернув кий роботу-швейцару, я последовал к выходу. Рядом с дверью стоял высокий раскладной шкаф, где висело мое пальто. Засунув руку в один из карманов, я вытащил свой бумажник.

— Сколько с меня? — буркнул я.

— 250 кредитов — невозмутимо ответила машина.

Тяжело вздыхая, я нашел в одном из отделений бумажника синий кусочек пластика с нанитовой полосой и вручил его швейцару. Тот за считанные секунды совершил все необходимые операции и уже стоял с протянутой рукой. Обернувшись, я посмотрел на него, затем молча забрал свою карту и оделся.

— Спасибо за то, что зашли к нам. Приходите еще.

— Обязательно — без восторга произнес я, а про себя добавил:

«Как только — так и сразу».

— Удачного вам дня — робот произносил эту фразу точно так же, как и все остальные — вежливо, но абсолютно без эмоций.

— И тебе не хворать, железка — бросил я, закрывая за собой дверь.

Солярис жил своей обычной жизнью. В предзакатном небе кружились пневмотрансы, небоскребы окружали все пространство, какое мог охватить глаз. На некоторых из них висели гигантские рекламные щиты, на которых появлялась то шикарная блондинка с приклеенной улыбкой, рекламирующая зубную пасту, то звездное небо с огромным космическим лайнером. Раньше сама компания «Стар Рутс» вызывала у меня неприятие, а ее рекламный слоган раздражал. Как вам это нравится — «Наши маршруты — самые космические в мире!». Глупее некуда, как по мне.

Мне нужно было такси, чтобы добраться до дома. Подождать пришлось минут сорок, что, впрочем, неудивительно — ведь проблему с транспортом в Солярисе так до конца и не решили.

Наконец-то, когда я уже думал о том, чтобы вызвонить ближайшего «бомбилу» (да-да, в наш межзвездный век такие еще остались), на моих глазах опустился небольшой аппарат. К моей большой радости, он был почти пустой. Внутри был лишь робот-водитель и парочка пожилых людей.

Забежав туда, я провел свою карточку через сканер, расположенный над его головой, и сел на место у иллюминатора. Лишившись еще десятка кредитов, я получил неплохую возможность в сотый раз (или даже тысячный, уже и не помню) посмотреть на родной город с высоты птичьего полета.

Зрелище, я вам скажу, было просто волшебное. Представьте себе крестообразные улицы, заполненные небоскребами, слепящими своей холодной белизной, и зданиями поскромнее с солнечными батареями на каждой крыше. Даже на самом крохотном здании стоит небольшая панель, которая собирает солнечный свет и превращает его в свет лампочек, энергию для роботов и прочей электроники. А когда наступает темнота, за городом виден яркий столб света. Это — маяк НИИ, рядом с которым находится небольшая взлетно-посадочная площадка, способная принимать легкие и средние космические корабли. Периодически оттуда раздается гул, но жители к нему уже привыкли. В конце концов, не меньше половины его жителей работают в различных организациях, связанных с космосом.

Наблюдая за этими красотами, я не сразу услышал, как робот объявил:

— Конечная остановка. Квартал академика Королева.

Теперь, стоя на твердой земле, мне оставалось только сделать сотню шагов до горящего огнями небоскреба в форме ракеты, и на лифте добраться до сотого, последнего этажа.

Через несколько минут я оказался дома. Раздевшись, я упал на кровать и принялся думать, чего же хочется. А хотелось всего и сразу.

Пока я приходил в себя, незаметно пролетел час, за ним — другой. Состояние можно было бы описать так: «Меня — не трогать, при пожаре — выносить первым». Завтра мне предстоит очередной визит в Космическое Бюро, а значит — нужно было набраться сил. Этим я и занялся, перевернувшись к окну ногами.

На следующий день, когда в голове моей был порядок, костюм был приведен в порядок, а состояние стало более-менее близким к нормальному, я покинул свое скромное жилище и отправился ловить междугороднее такси.

На этот раз погода совсем не располагала к прогулкам. Все небо было покрыто серыми облаками, сквозь которые солнца видно не было. Люди сновали во все стороны, занятые своими делами и мыслями, вверху кружили десятки летательных аппаратов.

Солярис был больше похож на улей, чем на нагромождение небоскребов, каким его обычно видят туристы с Марса или Венеры.

Я неспешным шагом побрел в сторону терминала междугороднего движения. Там я рассчитывал поймать пневмотакси до Звездогорска, где меня ждали к полудню. Тридцать минут я шел в том направлении, время от времени останавливаясь, чтобы почитать новости на одном из электронных щитов или перекусить.

А вот и он — терминал междугороднего сообщения «Солярис-Звездогорск». Небольшое аккуратное здание из желтых и черных углепластиковых панелей (некоторые из-за этого дали ему кличку «Пчелка»). В одной части — касса с вечно работающим кассиром-роботом, в другой — маленький, но достаточно уютный зал ожидания. Все коммуникации, которые возможны в наш век, здесь есть — и выход в Интернет, ВР-шлемофоны², портативный кинотеатр для любого желающего, и еще много всего. Ну а между двумя этими половинками — длинная, как рельс, посадочная площадка с десятком мест для транспорта.

Я посмотрел на КПГ. Сине-зеленые цифры показывали «11:05».

— Вот блин, — ругнулся я про себя — как же я сразу не вспомнил.

Ругаться был из-за чего. От Соляриса до Звездогорска было два часа полета. А у меня из головы это вылетело, когда я вчера разговаривал со своим другом из Космобюро.

«Ну ладно. Значит, прилечу чуть позже» — подумал я и улыбнулся этой мысли. С одной стороны, было, конечно, не очень хорошо прилетать с опозданием, но, зная полковника Канарина, который постоянно где-то пропадал, из-за чего почти все его встречи проходили позже обычного, я был уверен в том, что на такой прокол никто не обратит внимания.

Зайдя в здание, я направился к кассе. Народу было очень мало, поэтому долго ждать встречи с услужливой машиной мне не пришлось. И вот я встал у кассы. Робот поднял на меня светящиеся сине-зеленым цветом диоды и произнес:

— Здравствуйте. Что вы хотели?

— Билет на ближайший пневмотранс до Звездогорска — уверенно ответил я и потянулся к карману пальто за кошельком.

Протянув карточку, я обернулся, чтобы глянуть, не прилетел ли какой-нибудь аппарат. К сожалению, площадка была пустой, только небольшой робот-ремонтник, словно цветное пятно, мелькал на площадке.

— Пожалуйста, возьмите ваш билет — произнес кассир и протянул его мне — Ближайший рейс — через 10 минут.

Я поблагодарил услужливую машину, и, пропустив мимо ушей последовавшее пожелание, направился в сторону площадки. Сделав несколько шагов, я остановился и вспомнил, что не предупредил Женю и всех остальных.

— Нехорошо — пробормотал я, набирая номер своего друга, одновременно поглядывая на площадку — Нехорошо.

Вызов пошел. Сначала несколько секунд слышался только слабый шум в гипердиапазоне, но затем в трубке раздался приятный голос:

— Здравствуйте. Вас слушает Космическое Бюро Европейского Блока. Абонент сейчас занят, но вы можете…

Заранее записанное сообщение прервалось. На линии появился Женя.

— Вова, где ты есть? — голос моего друга звенел — Тебя уже заждались.

Опешив, я глянул на часы. Маленький дисплей показывал «11:10»

— Жень, ты че, головой ударился? — мне было не очень понятно, почему почти за час до моего появления поднялась такая шумиха — Я же говорил, что буду к 12.

Прямо через трубку я почувствовал, как настрой моего друга изменился.

— Да? Ой, извини — залепетал он — Просто…

Когда он продолжил свою речь, я отвлекся и увидел, что на одну из свободных площадок для транспорта опускается пневмотранс.

— Жень, я тебе перезвоню. Такса пришла — бросил я, и, не дождавшись ответа, повесил трубку.

Пару минут я подождал, пока такси не опустело, затем — в несколько прыжков преодолел расстояние до него и сел на первое же освободившееся место.

— Уважаемые пассажиры, остановка — 5 минут — раздалось из динамика. Черт подери, 22-й век на исходе, а реплики не меняются со времен первых паровозов.

«Главное — чтобы робот не бухтел» — подумал я и устроился поудобнее. В небольшом круглом окне я видел, как к такси подъехал робот-ремонтник и принялся копошиться в его внутренностях.

За окном смотреть было особо не на что. Ни одного человека не было видно, только в здании, точнее — в зале ожидания, виднелось несколько фигур.

Незаметно пролетели те самые пять минут, о которых говорил механический голос из глубин транспортного средства. За это время были заняты еще несколько кресел, но я не обратил внимания на это. Дверь с шипением закрылась, затем, буквально на секунду, я подпрыгнул, но вскоре все прошло. Площадка и здание терминала с каждой секундой подъема становились все меньше и меньше. Еще немного — и заветная четверть километра будет достигнута, после чего мне предстоит два часа полета.

Я зевнул и прислонился лбом к холодному пластику иллюминатора. Небольшое недосыпание давало о себе знать, а тут — еще и слабое гудение двигателя, которое убаюкивало ничуть не хуже любой колыбельной.

Я пытался бороться с надвигающимся сном, но он оказался сильнее. Где-то в глубине моего мозга была мысль, что то, ради чего меня выдернули, не даст мне спокойно спать еще очень долго. Догадываясь об этом, я задремал.

Проснулся я, когда понял, что двигатель уже не шумит, пассажиры все ушли, а снаружи слышны звуки города.

— Звездогорск. Конечная остановка — механический голос привел меня в норму.

Я вышел из такси. Чуть вдали, между двумя половинками шарообразного корпуса транспортного терминала была видна маленькая гусеничная машинка. Желтое пятнышко было хорошим ориентиром. С каждым шагом машинка увеличивалась в размерах, и когда я увидел гусеницы высотой в три четверти метра, мне сразу все стало ясно. Ведь только один человек могу прикатить к терминалу гусеничную машину, хотя сейчас таких уже лет пятнадцать, как не делают.

— Жека, выходи — крикнул я, пытаясь переплюнуть шум городского транспорта. Словно по команде, углепластиковая панель отсоединилась от корпуса, открыв моему взору некоторые приборы панели управления. Через секунду из кабины показалась курчавая угольно-черная шевелюра.

— Вовка, я тебя уже тут заждался — несмотря на нарочито раздраженный тон, он был рад меня видеть. Это было заметно по тому, как он размахивал своими ручищами.

Я залез по лесенке в кабину. Теперь можно было видеть всю панель управления этой чудо-машины. Многочисленными кнопками, рычажками, клавишами повелевал один человек — Евгений Русаченко.

— Здорово, друг — он протянул свою большую пятерню. Я сжал ее со всей силы, и на моих губах появилась легкая улыбка. Иначе и быть не могло — глядя на это ребяческое лицо (при чем, сам Женя был уже совсем не юнцом), где голубые глаза сияли, словно два сапфира, а сам он светился от счастья, непроизвольно хотелось улыбнуться самому.

— Поехали скорее — сказал Женя таким голосом, будто опаздывал не я, а он — Полкан уже вторую пачку сигарет открыл.

— Серьезно? — недоверчиво бросил я. Ведь полковник Канарин в последние годы притрагивался к сигаретам очень редко — И давно он первую приговорил?

— Да минут… — он на секунду отвлекся от вождения, бросив взгляд на электронное табло с часами — …тридцать назад.

«Серьезно. Значит, что-то действительно важное» — подумал я и уставился вперед.

Еще около сорока минут мы болтали на самые разные темы. В тысячный раз я поразился тому, как Жека умудряется вести этот драндулет, и при этом — рассказывать различные истории. Зная его почти 10 лет, я могу с полной уверенностью сказать: Жека — просто уникальный тип. Несмотря на то, что ему было чуть за тридцать, вел он себя иногда, как подросток. Его хлебом не корми, а дай поболтать. Он был душой любой компании, везде, куда он приходил, становилось весело и хорошо. Его простой характер, общительность и открытость сослужили ему хорошую службу в КосмоБюро, куда он пришел 23-летним юнцом и за годы активной работы дослужился до майора.

— Приехали — сказал он после долгой беседы, открыл люк и вышел (а вернее — вылетел) сам, а потом — помог мне.

Вот и оно, невероятное по своей красоте здание в сто пятьдесят с лишним этажей, где тысячи людей отправлялись отсюда во все концы Солнечной системы. Космическое Бюро Европейского Блока, Звездогорский филиал.

Сначала мы прошли через несколько систем безопасности, где, как и раньше, не обнаружилось ни взрывчатки, ни острых предметов, ни чего-либо, хоть как-то угрожавшего безопасности обитателей этого небоскреба. Затем — лифт, который всего за пару минут поднял нас на высоту более трехсот метров над землей. Там Женя резко изменился: вместо привычной улыбки — серьезность и деловитость, изменились так же и осанка, взгляд и много чего еще. Но это все выглядело мелочью по сравнению с главным — он замолчал! Единственное, что он сказал, было:

— Постарайся без приколов, Вова. Канарин сегодня не в духе.

Я молча кивнул, вскоре мы вышли из лифта. Пройдя сквозь небольшую группу людей, мы направились к помещению номер 221-А. Там сидел наш с ним начальник — Владислав Канарин.

Спустя минуту робот-секретарь уже запирал за нами дверь. Немолодой мужчина в красно-синем кителе, при погонах и орденах, сидел за столом. По левую руку от него стоял небольшого роста человечек в красно-синем халате до самого пола. По правую руку — хрупкая девушка, и тоже — в красно-синем. Отличить их можно было по жетонам, которые они носили на груди: полковник был обладателем миниатюрной ракеты, низкорослый молодой человек — миниатюрного телескопа, а девушка — жетона с наушниками.

— Ученый, звездный команданте и связистка — решил я. Как только слово взял Канарин, стало ясно, что я не ошибся.

— Здравствуйте, майор Манойлов — на его лице, как и обычно, не было видно эмоций — Мне очень неприятно, что вы не явились в то время, которое сами же и указали.

Сначала мне захотелось отпустить что-нибудь про пробки или отключившийся будильник, но вовремя вспомнилось предостережение Жени, и я отделался сухим:

— Извините, полковник. Так получилось.

— Понимаю — он кивнул и слегка усмехнулся — Но постарайтесь больше такого не вытворять. Я надеюсь, мы поняли друг друга?

Я молча кивнул. Канарин подозвал робота и приказал ему унести пепельницу. Спустя несколько секунд робот уже исчез с пепельницей в руке.

— Главное — что вы явились, а я могу засунуть курево в дальний ящик — произнеся это, он еще немного улыбнулся.

Я ответил той же улыбкой. Через секунду Женя вставил свою реплику:

— Полковник Канарин, я вам еще нужен?

— Нет, майор Русанченко. Я дам вам знать, если вы мне пригодитесь — ответил полковник.

Он дождался, пока Женя выйдет, и, когда робот снова закрыл дверь, приступил к делу. Начал он, как всегда, издалека.

— Майор, задание, которое вам поручено, невероятно сложное. Ваши вылазки на Нептун и поиски урановых залежей на Хароне и рядом не стояли с тем, что вам предстоит. Вы — он указал пальцем на меня. От этого мне на миг стало не по себе — станете первым, кому предстоит полет в другую звездную систему.

Он убрал палец, но легче мне от этого не стало. Канарин повернул голову к ученому и кивком дал понять, что передает ему слово:

— Здравствуйте, Владимир. Я — Юрий Осипов — Он кивнул, я ответил ему тем же — Как вы знаете, межзвездные перелеты всегда были делом невероятно трудным. Всем блокам Земли, да и другим обитаемым планетам, приходилось прилагать нечеловеческие усилия, чтоб построить такой корабль. Но, даже когда это удавалось, цели он достигал, в лучшем случае, через 40 лет.

— Впечатляюще — пробубнил я, а вслух произнес — И, что же вы придумали, светлая вы наша голова?

Не знаю, услышал ли он иронию в моих последних словах, но он достаточно быстро оказался у мультимедийной доски. Секунда — и на экране вспыхнул чертеж гигантского кольца.

— Придумал, и не один, а с Научным Корпусом — улыбка не сходила с его рук. Его волосы застыли, словно ежовые иголки, отчего его вид стал еще забавнее — Это — ГКН-1.

— А по-русски можно? — сделав как можно более глупое лицо, спросил я.

— «Генератор Кротовой Норы, серия 1» — ответ его был спокойным, что немного сбило мой настрой на шутовство. Теперь я внимательно его слушал — Благодаря ему мы сможем отправлять корабли на расстояние до пятнадцати световых лет.

Я обо всем догадался, как только он сказал эту фразу. Меня хотят, словно мячик, запустить черт знает куда.

— Юрий, я правильно вас понимаю, что вы собираетесь проверить эту штуковину на мне?

Ответ последовал незамедлительно:

— Именно так.

— А как я вернусь обратно? Этот момент вы, скорее всего, не…

— Мы это продумали. Генератор способен создавать норы не только из Солнечной системы, но и к ней. Для этого достаточно ее перепрограммировать.

«Неплохо» — подумал я.

— У вас есть еще вопросы? — спросил Юрий.

— Есть. И много — ответил я. Вопросов и вправду хватало — Первое — зачем я вам в качестве «подопытного кролика»? Второе — …

Меня перебил Канарин. Его спокойствие не давало мне ни единого шанса даже на то, что бы как следует позлиться.

— Вы налетали за 10 с лишним лет почти 6 триллионов километров. Я лично не знаю больше ни одного пилота, который бы намотал столько. А вы?

Я покачал головой. Полковник был прав. Больше, чем я, по системе не налетал никто. Хотя, может быть, такие легендарные личности и были, а я о них не знал. С обидой напополам я принял ответ.

— У вас еще были вопросы? — ученый словно попытался меня утешить. Попытка была неудачной, но я решил перейти к делу.

— Второй вопрос — куда вы меня собираетесь отправить, и почему именно туда?

В этот раз отвечал Юрий. Ответ был четким, кратким и ясным — редкое явление среди ученых.

— Мы отправим вас к Сириусу, расстояние до которого — 8 световых лет. Мы обнаружили там обитаемую планету, на которой, согласно последним данным, может существовать разумная жизнь.

Он продолжал говорить, но дальнейшие его речи были для меня ничуть не лучше, чем белый шум, который можно услышать, если подлететь поближе к Нептуну и попытаться поймать что-то в гиперэфире.

В моей голове роилось еще множество мыслей, но краем уха я слышал, что Юра вскоре закончит свою речь, поэтому надо было побыстрее подготовить вопросы, которые для меня представляют наибольшую важность. И этот список сформировался у меня всего за минуту.

— Юрий, — я старался говорить так, будто абсолютно внимательно выслушал его от начала до конца — вы сказали, что на Сириусе есть обитаемая планета. Каковы условия на ней? — я хотел было продолжить, но Юрий опередил меня.

— Вы, видимо, не очень внимательно меня слушали, — я немного обрадовался тому беззлобному тону, которым он это сказал — но я с удовольствием вам расскажу. Планета с условным названием Сириус-М является практически точной копией нашей планеты, если говорить об ее атмосфере, гравитации и так далее. Отличается она лишь некоторыми незначительными параметрами, такими как климат, который немного напоминает климат в Гренландии и окружающих ее островах, и количество осадков. Проще говоря, там примерно полгода идет дождь.

— Атмосфера там какая? — задал я еще один вопрос, что называется, «без разрешения»

— А? — Юрий на миг замолк, затем — поднял глаза, словно пытаясь что-то вспомнить, а потом проговорил — Метановая, с небольшими вкраплениями азота.

«Ага — торжествующе подумал я — Одним вопросом меньше. Поехали дальше».

— А какая жизнь там, по-вашему, есть? — с усмешкой сказал я — Одноклеточные, что ли?

Юрий уловил недоверие в моем тоне и невозмутимо выдал то, что заставило мою иронию улетучиться, а челюсть — отвиснуть.

— Зря иронизируете, Владимир. На Сириусе-М обнаружено более полусотни новых видов животных. Если вам так будет понятнее — они, возможно, имеют некое сходство с динозаврами, которые вымерли много миллионов лет назад.

Я сидел, не в силах что-либо сказать. Юрий стоял, засунув правую руку в карман халата, и разглядывал что-то на интерактивной доске.

Повисло молчание. Но ему пришлось висеть недолго, так как его нарушил полковник Канарин. В его портативном гиперприемнике раздавалась чья-то тихая речь.

— Да — он покачал головой, затем — прижал маленькую «капельку» плотнее к уху и произнес — Как скоро окончатся работы?

Догадавшись, о чем идет речь, я повернулся к полковнику в ожидании новостей. После нескольких коротких реплик он попрощался с невидимым собеседником, оторвал руку от уха и сказал мне:

— Как мне сказал командир космического стройзвена Капоретто, кольцо Генератора практически собрано. Далее последуют испытания длительностью в сутки. Если все пройдет хорошо — вы можете отправиться на задание сразу после их завершения. Вопросы есть?

— Никак нет — выдавил я из себя. Было трудно поверить в то, что у меня — меньше 24 часов на то, чтобы отдохнуть и приступить к сложнейшему делу за всю жизнь. Хотелось очень быстро бежать отсюда, лишь бы не лететь черт знает куда, где тебя ждет черт знает кто.

Но этот импульс прожил недолго. Я взял себя в руки и последовал за киберслугой, любезно выполнявшим приказ своего хозяина.

Я брел за роботом, затем — торчал с ним в одной кабине лифта, а мысли мои были невероятно далеко. Мысленно я отдыхал на берегу марсианской реки, неторопливо попивая коктейль «Красная Мария» и наблюдая за тем, как купаются в ее неспешно бегущих водах потемневшие от жаркого Солнца дети. Там я чувствовал себя действительно счастливым.

Но робот Миша (настоящее имя — МШ-12), не желая того, вырвал меня из прелестных марсианских грез, произнеся:

— Ваша комната отдыха, майор Манойлов — он протянул мне карту доступа — приложите ее к любой панели сканирования и…

— Да знаю я, знаю — буркнул я и вырвал у него небольшой красно-синий кусочек пластика — Иди, откуда пришел.

— Отдыхайте, майор — Машина, как ни в чем не бывало, развернулась и зашагала обратно.

Я в один момент даже обрадовался тому, что у машины не умеют чувствовать и улавливать чувства других людей. А то бы мне пришлось еще и нотации Канарина выслушивать. А уж он-то парить мозг умеет!

Я зашел в комнату. Все было, как и обычно: обои в виде звездного неба, портрет Гагарина на стене, скромный набор мебели (два стула, стол, кровать и тумбочка рядом), холодильник во всю высоту комнаты. В общем — самая непримечательная комната, которая только может быть.

— Могли бы и на что-то поприличнее раскошелиться! — эту фразу я уже произносил, как заклинание. Похожую фразу в разных вариантах говорил космонавт в любой точке Земли, независимо от места жительства и языка, на котором он разговаривает. Если кто-то докажет обратное — я отдам ему тысячу кредитов, даже если это будут последние кредиты на моем счете.

Ну да ладно. Поприкалываться я всегда успею, ну а сейчас мне надо было собрать всю информацию о динозаврах, какая только есть в наличии. В этом мне очень помог интерактивный экран на половину стены, расположенной прямо напротив моей кровати. С Интернетом здесь никогда не было проблем, все-таки — одно из главных ведомств планеты, поэтому соединение с другим и экранами и другими компьютерами было жизненной необходимостью. Этим я и воспользовался.

Проходил один час, затем — другой. Я прочел уже несколько десятков изданий, посвященных тем огромным животным, которые населяли наш земной шар миллионы лет назад. Я знал о них многое, но далеко не все. И это нужно было исправлять.

За изучением очередного подвида динозавров я не сразу заметил, как солнце за окном село. Наступил вечер.

— Все. Больше не могу — произнес я, глядя на изображение огромного птицеобразного ящера — Надо заканчивать.

Еще четверть часа я глазел на экран, а затем дал ему команду отключиться через 10 минут. Команда была принята, и, пока автоматика отсчитывала секунды, я думал о другом.

«А что, если вдруг окажется, что все эти „формы жизни“, как сказал Юра, вовсе не разумны?» — этот вопрос уже давно висел у меня в мозгу, но было все как-то не до него. Других вопросов хватало, более практичных. Но сейчас, когда я сидел в абсолютной тишине комнаты, этот вопрос стал одним из важнейших.

Но как я мог найти хотя бы более-менее внятный ответ на этот вопрос, если я никогда не покидал пределов Солнечной системы? А о межзвездных перелетах и говорить нечего, поэтому куча вопросов о Сириусе-М, оставались без ответа. Какой смысл в вопросах без ответов? Поэтому я и решил полететь туда и увидеть все своими глазами. Не зря все-таки говорят «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать».

Я не сразу заметил, как погас интерактивный экран. Только исчезающий черный прямоугольник на стене показывал, что прибор отключен. За окном уже зажигались огни города космонавтов. Небоскребы, пневмотрансы, даже космодром — все сияло. Любуясь зрелищем с балкона, я думал, что смогу взять себе кусочек этого света.

Усталость брала свое. Я бы мог хоть всю ночь простоять на балконе, но зевал я все чаще и чаще. Свет фонарей размывался в моих глазах. Все это говорило лишь о том, что нужен отдых. Хороший, крепкий сон часов на 8—10, после которого полет кажется не таким долгим и утомительным. Но свет не отпускал.

— Еще пять минут посмотрю — и уйду — эту фразу я говорил не меньше 3 раз. И лишь, когда глаза уже начали закрываться, мне пришлось уйти.

В темноте я на ощупь нашел кровать. Осторожно сев на нее, чтобы узнать, не провалится ли она подо мной, скоро я уже лежал, подложив руки под голову. Потолка почти не было видно, остальная мебель тоже угадывалась с трудом. Помогал этому не только свет далеких фонарей, но и слабый свет Луны. Я смотрел в потолок, снаружи доносился приглушенный шум городского транспорта. Какое-то время я пытался держать глаза открытыми, но вскоре они закрылись, и я уснул.

Разбудил меня звонок моего КПГ. Пытаясь за несколько секунд прогнать сонливость, я ответил на вызов. В коммуникаторе послышался хрипловатый голос:

— Майор Манойлов, это Канарин. Мне только что доложили, что монтаж генератора завершен. Они уже начали закачивать энергию. У вас есть 3 часа на то, чтобы долететь туда.

— Вы шутите? — я мог чего-то не понять спросонья, поэтому переспросил — Мне надо через 3 часа быть у этого кольца?

— Так точно — Канарин прокашлялся. Его голос стал более звонким и четким — Именно столько времени нужно, чтобы запустить кольцо на полную мощность. Поторопитесь, мы уже все подготовили.

— Понял. Уже бегу — протрещал я и сбросил вызов.

Словно в горячке, я оделся, проверил, не забыл ли я все свои примочки, и выбежал из комнаты. Через несколько секунд я уже был у лифта, нажал на кнопку, и принялся ждать. Одна минута, две, три. Я уже начинаю понемногу нервничать, но тут двери открываются. Слава Богу, лифт пуст. Зайдя в него, я нажал на кнопку с цифрой «100». Лифт помчался на 70 этажей вверх. Несколько сотен метров прошли достаточно быстро. И вот я уже у двери кабинета полковника. Войдя туда, словно к себе домой, я застал все ту же четверку. Ученый что-то оживленно объяснял Канарину, который сидел и внимательно его слушал. Девушка же молчала, наблюдая за происходящим.

— Майор, — Юрий заметил меня не сразу. Видать «спросонья» его еще не до конца отпустило — я пытаюсь уже десять минут объяснить, что 3 часа — в этот момент он глянул на свои часы и поправил — уже 2 часа и 45 минут — крайне малый промежуток, чтобы накачать Генератор достаточной энергией для его стабильной…

— Майор — теперь с этого начал свою беседу Канарин. Тон его отдавал раздражением — Мне доложили из Научного Корпуса, что 2 с лишним оставшихся часов хватит на то, чтобы зарядить кольцо энергией, достаточной для кротовой норы к Сириусу.

В его глазах я увидел немой вопрос:

— Ну чего им еще надо-то, этим лабораторным крысам?

Здесь я успокоился, сел в свободное кресло, которое мне так вовремя предоставил Миша, и стал думать. С одной стороны, Владислав Михайлович Канарин знал меня уже много лет, да и он пользовался у меня бесспорным авторитетом. Я не помню ни единого случая, чтобы он принимал решения на эмоциях или в спешке.

«Иначе бы ему полковника не дали» — подумал я в этот момент и едва заметно усмехнулся.

Но не стоило забывать, что зоной влияния полковника Канарина, как и всех командиров данного подразделения Космического Флота была Солнечная система. Да, Канарин прекрасно знал все тайные тропы, которыми можно было срезать пару десятков миллионов километров, но, насколько мне известно, он не осуществил ни единого межзвездного перелета. Под его командованием таких перелетов тоже не было. Все это, плюс прототип ГКН, в создании котором, как я уже понял, Юрий принимал непосредственное участие, был, по сути, на стадии испытания.

Я мог понять его, ведь Юрий стремился просчитать все возможные варианты. Он искренне переживал из-за того, что какая-нибудь мелочь может загубить все дело. Поэтому его аргументы, обрывки которых я слышал во время спора, казались мне весьма убедительными. Через несколько минут я принял решение. Выждав, пока их спор не утихнет, я внимательно посмотрел на них двоих и произнес:

— При всем уважении к вам, товарищ полковник, я согласен с Юрием в том, что Генератору надо дать чуть больше времени на подзарядку, чем предлагаете вы.

Говоря это, я вполне был готов к тому, что Канарин оборвет меня на полуслове. Ведь он — мой непосредственный начальник, а мало какой начальник любит, когда ему возражают.

Но Канарин был еще и весьма мудрым. Вместо того, чтобы спросить, он попросил Юрия замолчать и внимательно стал слушать меня. Заметив это, я продолжал:

— Я уверен, что вы хотите, чтобы миссия прошла без заминок. Я тоже этого хочу, поэтому не вижу большого смысла спешить и лететь, сломя голову, на другой конец системы.

Я повернул голову и спросил у ученого:

— Юрий, как думаете, сколько нужно времени, чтобы генератор работал с минимальной вероятностью сбоя?

Ответ последовал не сразу, но меня это не беспокоило. Откровенно говоря, я сам был не в восторге от того, что нужно бросить все и бежать к ангару, чтобы оттуда за несколько часов (в лучшем случае) долететь до кольца. Мне хотелось, чтобы все прошло, как по нотам, и поэтому готов был ждать столько, сколько потребуется. А более-менее точную цифру мне сейчас мог дать только Юрий.

— Я не буду утверждать наверняка — начало — не фонтан, хотя об уверенности в таком деле говорить не приходится — но, думаю, что 8—12 часов будет достаточно, чтобы генератор заработал более надежно.

После этих слов в кабинете повисла тишина. Трое мужчин молчаливо размышляли.

Молчание разрушила связистка:

— Может быть, пока привезти майора в ангар? Заодно расскажем более подробно о том, что нужно будет сделать.

Сказала она это немного неуверенно, но это было лучше, чем ничего. Мы все ожили, Юрий сказал Канарину что-то еще, после чего с улыбкой на лице ушел по своим делам.

— Миша, — Канарин быстро вернул себе деловитость, что чувствовалось в тоне его голоса — принеси гуляш, который я вчера приготовил. Три хороших — на этом слове он выставил сжатый кулак и потряс им — порции.

— Будет сделано — безропотно ответил робот — Что-нибудь еще?

— Элла, тебе принести чего-нибудь еще? — улыбаясь, спросил полковник у скромной стоящей поодаль девушки.

— Владислав Михайлович, — с деланной обидой сказала она — вы же знаете, что я не пью.

— Правильно — промурлыкал полковник. Я улыбался, наблюдая за ситуацией.

Но улыбку я спрятать не успел — так быстро обернулся полковник:

— Че лыбишься, Манойлов? — спросил он, улыбнувшись в ответ на мое внезапно посуровевшее лицо. Он кивнул головой в сторону миниатюрной девушки, и, подозвав к себе, представил ее — Элла Морозова, наш новый связист. Работает здесь всего несколько месяцев.

Она сделал несколько шагов и осторожно села на соседний стул. Теперь мы были перед его неусыпным взором. Жених и невеста, елки-палки!

— Эллочка, познакомься с одним из лучших пилотов Земли — Владимир Манойлов! — голос уже излучал нескрываемое веселье — Легенда космонавтики, не иначе!

— Очень приятно — тихо произнесла она и подала мне руку. Моим порывом, как настоящего пилота и офицера, было поцеловать эту изящную ручку. Но я помнил, что через несколько часов у меня — задание, поэтому с нежностями пришлось повременить. Вместо этого я просто пожал ее и, слегка улыбнувшись, ответил:

— Взаимно.

Через минуту я услышал шум за спиной. Это был Миша, в его руках был поднос с тремя глубокими тарелками, от которых шел пар.

— Я сам вчера приготовил — с гордостью сообщил полковник, потирая руки.

Во время обеда никто не проронил ни слова. Лишь Элла, отправив в рот очередную порцию горячего блюда, кивнула, когда наш шеф-повар спросил, понравилось ли ей блюдо. Я же был сосредоточен на своих мыслях. А подумать было о чем.

Витая где-то далеко в своих мыслях, я и не заметил, как передо мной оказалась бутылка объемом в 0.3 литра. На миг я растерялся, но по Канарину было заметно, что он уже настроился.

— Не знаю, как ты, — начал он, разливая по рюмкам водку — но я бы хотел поднять тост.

После этих слов он осторожно взял рюмку, встал и, глядя прямо на меня, произнес, выделяя каждое слово:

— Выпьем за то, чтобы этот полет стал запоминающимся в твоей жизни, майор.

— Дай Бог, чтобы это было так — ответил я, и, встав, чокнулся с ним и выпил. Пока я несколько секунд пытался не дать слезам политься из глаз, хитрец Канарин уже наполнял вторую рюмку, приговаривая:

— Между первой и второй перерывчик — небольшой.

«Обалдеть! — подумал я — XXII век скоро кончится, а алкогольные традиции остаются все теми же!»

— А теперь выпьем за нашу прекрасную связистку Эллу — после упоминания этого имени полковник улыбнулся и бросил на нее быстрый взгляд — Чтобы была такой же красавицей, как и сейчас.

— За тебя, Элла — повторил я, стараясь скрыть нахлынувшее смущение, и одновременно с начальником опустошил вторую рюмку.

— Миша! — мужчина подошел к шкафчику и достал оттуда коробочку с синими шариками — отнеси посуду и выпивку назад.

Робот, не сказав ни слова, сложил посуду на поднос, и тихо ушел. Мы остались втроем.

— Так, Владимир, — по голосу трудно было сказать, что полковник был нетрезв — мы с тобой выпьем по одной капсуле витаминного концентрата. Через полчаса будем чувствовать себя так, будто и не пили вовсе.

Он закинул капсулу в рот и запил водой. Я сделал то же самое. С минуту Канарин молчал, затем посмотрел на Эллу и произнес:

— Значит, так, Элла. Вызови из космопорта таксу и отвези майора к ангару. Покажи ему все, объясни, ответь на все интересующие вопросы.

Она кивнула, а потом — пошла к выходу. После приказа полковник Канарин приблизился ко мне и пожал мне руку:

— Удачи вам, майор Манойлов.

Я поблагодарил его, и вместе с Эллой мы вышли из его кабинета. Мимо нас молча прошел Миша.

Я вызвал лифт. Между нами висело неловкое молчание, и я видел, что девушка хочет его нарушить, но все никак не решится. Пришлось взять инициативу в свои руки:

— Говорят, ты недавно здесь…

— Ну да — спокойно ответила она — Пару месяцев назад пришла.

— А кто тебя надоумил? — с долей иронии задал вопрос я.

— Да никто не надоумил — она слегка усмехнулась и пожала худенькими плечами — Просто хотелось работать связисткой. Я ведь ничего другого не умею.

Этот ответ меня немного удивил. Женщинам в наше время было ненамного сложнее устроиться на работу, чем мужчинам. На любом обитаемом клочке пространства нужна медсестра, а планеты начали между собой настоящую борьбу за робопсихологов, программистов, ученых и так далее. Да и все, что связано с детьми, красотой и тому подобным тоже требовало большого количества женских рук.

Тем временем двери лифта открылись. Мы вошли в кабину.

— Ты, мне кажется, привираешь насчет «ничего не умею», не так ли? — я прищурился и коварно усмехнулся.

В ответ я получил невинный детский взгляд, надутые губки и наивно-детское:

— Ну что вы, дяденька! Я не вру. Я, правда, только с приемниками хорошо дружу.

То, что меня добило — частое моргание после ответа. Я прыснул и одобрительно проговорил:

— Верю, Элла, верю. Хорошо, что не обманываешь дядю! — на этих словах я погрозил ей пальцем, словно строгий учитель, который наказывает шкодливого ученика.

Она по-детски засмеялась, что не позволило мне стоять с серьезным лицом. Я снова залился смехом.

Прошло несколько секунд, прежде чем она задала вопрос:

— А правда, что вы пятнадцать лет уже на флоте служите?

Этот вопрос я ждал, как только увидел ее. Даже ответ прокручивал в голове, и не один. Но вслух сказал следующее:

— Служу я уже больше пятнадцати лет, а полковник Канарин любит приврать время от времени. Ну а все остальное — самая чистая правда. В том числе — и это — на этих я словах я ткнул пальцем в погон, на котором красовалась крупная четырехконечная звезда.

Я видел, как ее глаза расширились от изумления. Она, несмотря на свой недетский возраст (на вид ей было лет двадцать-двадцать пять), еще не научилась скрывать сильные эмоции. И, в первую очередь, ее выдавали глаза.

Кабина остановилась, двери через секунду открылись. Элла вышла в коридор, я последовал за ней. С улицы доносился шум — город жил своей жизнью. Я увидел, как она всего лишь за пару секунд достала свой КПГ и, поймав нужную частоту, произнесла в микрофон:

— Макс. Это Элла. Пришли к филиалу такси, и побыстрее — в этот момент она повернулась ко мне и добавила — У меня — очень важный человек.

После этих слов она сбросила вызов.

Какое-то время мы стояли и молча наблюдали за тем, как Звездогорск живет твоей жизнью. Дома, издалека кажущиеся не больше ручки, крохотные пневмотрансы, будто игрушечные, летали туда-сюда.

— Ты ничего не хочешь рассказать мне? — прервал тишину я. Когда я повернул голову, она все еще смотрела вдаль. Похлопав ее по плечу, я протрубил:

— Подъем!

Она испуганно дернулась, заморгала, пробубнила что-то невнятное, а затем — выдавила:

— Давай прибудет транспорт, и я тебе все расскажу.

После этих слов она снова повернулась лицом к городу, лишь иногда бросая на меня взгляд. Я не стал настаивать. Дело молодое, она меня побаивается. Нужно быть чуточку мудрее и терпеливее.

— О! А вот и он — она прищурилась и указала пальцем на приближающуюся точку. Через несколько секунд я присмотрелся и различил пневмотранс уже знакомой красно-синей расцветки.

Рассекая воздух со свистом, он приблизился к нам, затем — резко остановился и опустился. Купол с шипением отделился от кабины, и сидевший за штурвалом курчавый мальчишка помахал нам рукой и прокричал:

— Заходите! В ангар уже все готов!

Мы быстро забрались внутрь, пристегнулись и, несколько секунд спустя, уже оторвались от земли.

— Элла, это — Макс? — вопрос звучал немного странно, но я выдал себя удивленным тоном.

— Да, он тоже недавно пришел. Он — выходец из центральной части Евроблока, русский учил в институте, прежде чем пойти сюда. Макс — она постучала парня по плечу — поздоровайся с майором Манойловым.

— Здравствуйте — он протянул мне руку. Я пожал ее, рукопожатие оказалось на удивление сильным — Я о вас очень наслышан. О вас очень хорошо отзываться.

— Спасибо, я очень польщен — его акцент, то ли немецкий, то ли еще какой-то, начинал мне нравиться. А Макс тем временем продолжал болтать.

— Мы с Элла подготовить вам корабль, совместно с Научным Корпус. Самое то для межзвездных перелетов — Внезапно он прервал свою содержательную речь и сказал — А, впрочем, летим к ангару, и я вам все показать.

— Ага. Показать — выдохнул я и уткнулся в плексиглас. Вид за окном помогал мне немного отвлечься от мыслей о неизбежном полете, хотя, на самом деле, я там ничего толком и не разглядел — ведь летели мы, как сумасшедшие. Я глянул на Макса, затем — на спидометр, и вспомнил старую, как мир, фразу «Какой русский не любит быстрой езды».

— Мы приближаемся — сказала Элла. Я заметил это не сразу, но все более отчетливые контуры дорог и прочих рукотворных чудес говорили об этом очень ясно. Вскоре земля за несколько секунд стала ближе. Колпак открылся, и три пары ног зашагали по бетону и камню. Огромная коробка возвышалась над нашими головами. Высоты в ней было никак не меньше пятнадцати метров, что заставило меня в сотый раз задаться вопросом:

— Они там, что, крейсер спрятать хотели, или шахтерскую добывающую платформу?

К нам вышел небольшого роста механик-андроид и провел нас внутрь. Огромная бетонная коробка, как всегда, просто вибрировала от переполнявших ее шумов. Среди этого хаоса можно было различить отдельные человеческие голоса и звонкие голоса роботов-помощников.

Маленький робот вел нас за собой. Мы шли немного в стороне, чтобы не попасть под стрелу крана, на котором работал еще один робот, чья голова с нахлобученной оранжевой каской виднелась в нескольких метрах над полом.

— Прошу за мной — проронил механик и пригласил нас в небольшой вагончик. После того, как Элла зашла, двери и крыша стали единым целым, после чего послышалось еле слышное гудение, и вагончик начал свое неспешное движение.

— Сейчас нас привезут к месту размещения судна, и мы все тебе покажем — произнесла Элла. Ни робости, ни неуверенности в этой реплике я не услышал, что меня одновременно обрадовало и, как ни странно, раздосадовало.

Долго двигаться не пришлось — спустя пару минут вагончик остановился и мягко опустился, с шипением отворились двери.

— Мы прибыли — пророкотал механик. Его слегка замазанные маслом глаза-светодиоды даже не моргнули при этих словах. Хотя чего еще ожидать от машины, которая работает с себе подобными в таком аду?

— Спасибо, Сайфер. Останься пока, мы хотим показать майор его корабль — произнес Макс.

— Как скажете — равнодушно ответила машина.

Я много кораблей видел за все время службы: и совсем не большие, но юркие «Колибри» и «Кэмелы», похожие на соответствующее животное и по форме, и по скорости, и пузатых «Китов» я насмотрелся предостаточно. Но этот корабль меня впечатлил, и это — еще не самое честное описание моих эмоций. Он был небольшим для своей категории, но, как мне казалось, достаточно шустрым и маневренным. Чтобы сделать вид, что я удивлен или вообще как-то тронут видом блестящего космолета, я как можно спокойнее спросил:

— И, что это за чудо космонавтики? — после этого я резко повернулся к ним. Было забавно наблюдать, как их сначала передернуло от неожиданности, а потом они несколько секунд пытались начать ответ.

— Этот… был… способен — эти и еще некоторые слова я смог различить более-менее ясно. Остальное представляло собой мешанину звуков и голосов. Пытаясь подавить смешок, я крикнул:

— Тихо! Пусть один начнет, а другой — подхватит.

После недолгих споров ответ начала Элла:

— Это — легкий истребитель «Стрела», который разработали год назад. Скорость, которую он может развивать, варьируется от пяти до пятнадцати тысяч километров в секунду, но форсажный двигатель — на этих словах она ткнула в круг, расположенный в центре хвостовой части — ускоряет корабль вдвое.

— Здорово, конечно, — услышав такие впечатляющие цифры, я даже проникся уважением к этому агрегату — но откуда я знаю, что этого красавца не размажет первая же комета?

В ответ я услышал смех Макса. Его реакция вызвала недоумение не только у меня, но и у его «подруги». Посмеявшись, он выдавил:

— Я это предусмотреть еще на стадии чертежей. Ведь корабль должен быть не только быстрым, но и очень прочным. Именно последнего многим «птичкам» не хватало — теперь на его губах заиграла таинственная улыбка.

— Слушай, Макс — мне было не до шуток. Кроме смеха и пары загадок, я больше не услышал ничего дельного. И это мне не понравилось — Хватит ходить кругами.

— Во время разработки — продолжил Макс уже более серьезным тоном — металлурги от Рейна до Дуная бились над созданием нового материала для корабля. И они создали Титаний-2.

— Титаний-2? — одновременно спросили я и Элла. Я, конечно, далек от металлургии, но несколько моих товарищей, которые работали на меткомбинатах близ пояса астероидов, даже слова не сказали по поводу каких-то разработок. Хотя их можно понять — их могли просто засекретить.

— Да. Это — новый сплав, который создали путем переплавки титана и нескольких углеродных волокон. Получившийся материал стал еще прочнее и устойчивее ко всем воздействиям.

— Ты мне прямо гостайну выдал — иронично заметил я. Увидев перекосившееся от страха лицо, я понял, что был не очень далек от истины.

— Ладно, — бросил я, чтобы разрядить обстановку — ответьте еще на пару вопросов, и оставьте мне свои позывные для связи в космосе.

— Хорошо — произнесла Элла, и, глядя мне в глаза, спросила — Что ты хочешь знать?

Как только я открыл рот, в кармане кителя завибрировал КПГ. Я догадывался, кто это может быть.

— Да, полковник — ответил я.

— Манойлов, ученые мне сообщили, что кольцо заряжено. Юрий передал мне данные, согласно которым — после этих слов последовала небольшая пауза, слышался тихий щелчок перелистываемого документа — вероятность поломки кольца сегодня минимальна.

— Отлично — эта весть приободрила меня. Еще немного — и я понесся бы к кораблю, не задав нужных мне вопросов — Когда я должен отправиться?

— Чем быстрее — тем лучше — спокойно проговорил Канарин — Ученые говорят, что заряда может не хватить, и шанс поломки возрастет.

— Я понял — прежде чем сбросить вызов, мне стукнуло в голову, что я не спросил, где это кольцо висит — А…

— Майор, отставить вопросы — тон, которым были произнесены эти слова, не давал возможности ответа — Сядьте за штурвал вашего корабля, и пусть вас побыстрее вытянут из того ящика, где вы сейчас находитесь. Все вопросы — в космосе.

— Вас понял — ответил я и завершил вызов.

Когда я поднял голову, они о чем-то оживленно болтали. Так как времени уже оставалось немного, я грубо прервал их болтовню и выставил первый вопрос:

— Какое ускорение может выдержать это чудо?

— До 100 G — мгновенный ответ Макса меня порадовал. Видно, что человек он — толковый.

А теперь — вопрос на миллион кредитов.

— Он загружен всем необходимым?

— Топливо, провизия, лекарства — все запасы загружены из расчета в три месяца пути.

«А они постарались на славу» — подумал я, оглядев ангар. Я вновь глянул на пару молодых людей и сухо бросил:

— Оставьте мне свои позывные.

Первой отреагировала Элла, выпалив:

— Ангел.

Чуть позднее голова Макса дернулась, а сам парень спокойно произнес:

— Если что — мой позывной — Рейн.

— Черт с тобой — процедил я сквозь зубы. Вслух же я сказал — Давайте, звоните полковнику. Пусть меня выпустят из этого бетонного гроба.

Мы разошлись. Слыша за спиной гулкое ухо шагов, я приблизился к своему кораблю. Быстрый взгляд на корпус вполне ясно дал понять — внешне корабль полностью соответствует названию. Вытянутый, практически без единой отличающейся по высоте детали.

Открытый колпак гостеприимно приглашал в кабину. По небольшим ступенькам, который я смог найти буквально наощупь, я забрался в кабину пилота. Десятки кнопок разных цветов, рычажки, тумблеры — панель управления мало чем отличалась от себе подобных в десятках других кораблей. Но один приборчик привлек мое внимание. Он отличался своим внешним видом, ведь выглядел он, как экспонат из музея вычислительной техники.

Небольшой зеленый экран, под ним — клавиатура. Ради любопытства я даже нажал на несколько клавиш. Пластик отскочил на место, как только я убрал палец с клавиши.

«Вот идиоты! — подумал я — Такой красавец — и такое барахло внутри».

Завибрировал КПГ. На экране высветились знакомое лицо.

— Да — ответил я, пытаясь скрыть свое раздражение.

— Майор, вы уже на борту? — спросил Канарин. В голосе слышалось то ли беспокойство, то ли нетерпение.

— Так точно. Изучаю инструкцию к кораблю — саркастично ответил я.

— Я дал приказ, чтобы они открыли ворота в ангаре. Вылет — через 5 минут. Как только покинете Землю — свяжитесь со мной для получения дальнейших указаний.

— Вас понял. Конец связи — процедил я и отключил КПГ.

Наугад ткнув в одну из кнопок, я «завел» корабль. Послышалось тихое сопение вперемешку с гулом, кнопки засветились и тут же потухли. Колпак защитной панели опустился, послышался щелчок.

Все звуки вокруг меня исчезли. Только сквозь колпак я мог видеть, как вдалеке возникает крохотное пятнышко света.

«А я думал, что хоть инструкцию пролистну до конца» — с сожалением подумал я. Слабые вибрации ощущались даже в истребителе, поэтому мне даже не хотелось знать, что происходило в самом ангаре.

Сначала я, не торопясь, переключал тумблеры и передвигал рычаги, чтобы увидеть результат. Большая часть моих манипуляций не приводила к видимым результатам, но несколько ключевых элементов управления я запомнил.

Крохотная точка света вдалеке стала чуть больше, и теперь напоминала иголку. Оторвав корабль от поверхности, я на предельно малой скорости повел его на взлет. Сейчас важно было не делать резких движений, чтобы моя миссия не окончилась досрочно.

Я только успел заметить, как за несколько секунд стены ангара пронеслись мимо меня. Затем в лицо ударил яркий свет, на секунду я даже растерялся, но вновь взял себя в руки и крепче сжал штурвал. Несколько километров взлетной полосы — вот и все, что отделяло меня от бескрайнего космоса.

Постепенно к рукам вернулась сила. Я потянул штурвал на себя. Нос корабля задрался к небу. Увеличив скорость, я оторвался от Земли и начал набирать высоту. Примерно через полминуты я оказался над облаками.

— Пора — отрезал я и переключил рычаг, изменяющий режим полета. Скорость резко возросла, толчок вдавил меня в кресло. Хоть эффект и длился всего долю секунды, но этого хватило, чтобы мои глаза едва не полезли из орбит.

«Стареешь, Вовчик, стареешь» — пронеслось у меня в мозгу.

Атмосфера Земли осталась позади. Теперь звезды стали чуточку ближе. Еще минута — и Земля осталась за спиной вместе с многочисленными спутниками, космическими станциями и прочими аппаратами, облепившими орбиту Земли, словно пчелы — улей. Над моей головой висело какое-то небольшое, в ладонь размером, устройство.

«Гиперприемник» — подумал я и взял его правой рукой.

Обычный прямоугольник из пластмассы, набитый микросхемами — такие приемники изготавливали на всех трех планетах Солнечной системы. Немного покрутив его, я дал ему голосовую команду на включение. Небольшой экран засиял, через пару секунд свет стал чуть более тусклым.

— Приемник, — произнес я как можно четче — проведи сканирование эфира.

— Процесс запущен — сообщил приятный женский голос.

Я сбавил скорость, чтобы развернуться в сторону Марса. Что не говори, а наш «звездный дом» заселен уже ничуть не хуже, чем когда-то была заселена Земля. Космос уже активно используют и для транспорта всевозможных ресурсов, и для их добычи, и для других целей, каких — сотни. Отсюда — и те же проблемы, которые были характерны для землян в докосмические времена: загрязнения всех видов, нехватка ресурсов, и так далее.

В коробочке раздался чей-то мужской голос. Я попросил приемник остановить сканирование, чтобы прислушаться. Человек на другом конце линии твердил, как заведенный:

— «Стрела», ответьте. Как слышно? Говорит «Волк».

Этот голос я узнаю, как хорошо бы ни шифровался его обладатель:

— «Стрела» докладывает. Слышимость — отличная. Направляюсь в сторону Марса и Пояса Астероидов.

— Слушайте мои инструкции — голос был ровным, без единой эмоции — Кольцо заряжено полностью. Согласно последним данным из Корпуса, вероятность поломки — меньше 15%. Само кольцо находится за Ураном. Летите по направлению к нему, а там вы уже и генератор найдете — не промажете. А тот прибор, который установлен вас на борту и выглядит, как древний компьютер — преобразователь знаковых систем и частот. Включите его, как доберетесь до кольца — как окажетесь на другом конце Норы, он запустит свою программу.

— А че этот ящик умеет? — спросил я. Все-таки шутки — шутками, а его возможности мне так и не объяснили.

— Разберешься с ним, когда будешь на другом конце маршрута. Здесь от него толку не будет — Канарин был неумолим — А сейчас — следуй к кольцу. Если будут вопросы, свяжись с «Рейном» или «Ангелом».

— Так точно — разочарованно ответил я и бросил взгляд на странный агрегат, который для меня, человека, выросшего среди сенсорных экранов, голосовых интерфейсов и других наворотов XXII века, был чем-то доисторическим. Клавиши, пожелтевшие так сильно, что прикоснуться страшно, железный ящик вокруг стекла, на котором осела пыль.

Переключив режим полета с «орбитального» на «космический», я включил форсажный двигатель. Последовала легкая вибрация, затем — толчок. Звезды превратились в крохотные иглы.

— Поехали — пробормотал я и отдал честь.

Первые несколько часов я наблюдал за тем, как увеличиваются в размерах планеты. Первым в этой цепочке был Марс со своими уродливыми спутниками. Единственным их украшением были многочисленные буровые платформы, блеск которых долетал до кабины корабля. Но, когда Марс остался за спиной, я понял, что на такой скорости влететь в астероид можно, просто неправильно повернув штурвал, поэтому я поручил бортовому компьютеру взять на себя управление «Стрелой» до Сатурна. Сам же последовал в грузовой отсек.

Элла не обманула — запасов было действительно очень и очень много, Мясные, рыбные консервы, фрукты, овощи, вода — все это, бережно упакованное, стояло аккуратными рядами по всей длине отсека.

Взяв из кармана костюма лазерную многоцелевую указку, я разрезал первую попавшуюся упаковку с консервами и вынул оттуда пластиковую коробочку. В ней оказалось мясо, замороженное в специальном пищевом геле. Позднее я так же открыл упаковки с овощами и водой, и взял оттуда по одной емкости.

— Приятного аппетита — пробубнил я себе под нос и принялся за еду. Чего уж говорить, никакой, даже самый «крутой» завтрак космонавта не сравнится с тем, что готовят на планетах. Именно так и я думал, не спеша уплетая кусок мяса, так похожего на земную курятину. После того, как с мясом было покончено, я взялся за овощи. Их черед пришел быстрее, и, чтобы не так сушило горло, я залпом осушил бутылку с водой. Мусор, который остался после обеда, отправился в измельчитель.

Стоило мне только вытереть руки, как послышался рычащий голос бортового компьютера:

— Пилот, вас вызывают с Земли.

— Иду я, иду — я ведь только пообедал, а перед этим, буквально за… Хотя, кого это волнует?

Я вернулся в кабину пилота. Лежащий возле защитного колпака гиперприемник звенел, до меня пытались достучаться. Радуясь, что эти аппараты не передают картинку, я принял вызов:

— На связи — «Стрела» Как слышно? Прием! — на другом конце фоном звучал слышался женский голос.

— «Стрела», — человек, говоривший со мной, был словно чем-то напуган — где вы сейчас находитесь? Как слышно? Говорит «Рейн».

— Вас слышу четко — с каждым словом во мне нарастала злоба. Я ведь только-только пересек Астероидный Пояс — В чем дело?

— Только что от зонда «Кассиопея» получена информация о повышенной активности метеоров и астероидов в районе Генератора. Вероятны аварии.

— Напомните мне, где находится этот зонд? — я пытался заставить свой голос звучать спокойнее, чтобы скрыть раздражение.

— В данный момент зонд находится между Сатурном и Ураном. В том районе…

— «Рейн», я уже понял, что метеорит может ударить по кольцу. Если вы хотите его уберечь, отправьте туда корабль, который будет их расстреливать по мере приближения.

Я продолжал говорить, пока внезапно связь не прервалась, и тут же голос поменялся. На том конце линии я сразу почувствовал напряжение.

— «Стрела», говорит Волк. Прекратите давать нелепые советы там, где вы ни черта не знаете!

Это грубое замечание здорово меня зацепило. Так как я был в миллионах километров от Земли, хотелось взять гиперприемник, и, не стесняясь в выражениях, высказать им все, что я думаю о них и о полетах между звездами в целом. Но усилием воли мне удалось погасить этот порыв. Я, сглотнув, сменил тон и произнес как можно более миролюбиво:

— Виноват. Больше не повторится — У меня не было желания выслушивать нотации об отношениях начальства и подчиненного, поэтому я решил перейти непосредственно к делу:

— Что там с кольцом?

— «Рейн» доложил, что ученые обнаружили большое скопление космических глыб в районе кольца. Некоторые из них уже полетели в сторону Урана и его спутников, но многие все еще продолжают движение в сторону Сатурна.

— Неужели из-за них кольцо могут перезапустить? — я задал тот вопрос, ответ на который мне хотелось услышать в последнюю очередь. Но в этой ситуации все решала своевременно поданная информация.

— Вполне возможно. Научный Корпус совместно с военными решают его судьбу в данный момент. На эту минуту — все. Как только появятся новые данные — я свяжусь с вами сам или через «Ангела» с «Рейном».

— Вас понял. — Я на автомате выдал то, что и нужно было — Продолжаю полет до получения дальнейших инструкций.

Сеанс был завершен, и после него в душе осталась злость. Как же так — мне лететь еще около 18 часов, а только сейчас мне говорят, что кольцо могут отключить. И никто не сказал, когда его включат и включат ли вообще.

С испорченным настроением я отправился в свой кубрик. Наблюдать за пролетающими мимо кораблями и считать пылинки, которые стучат о корпус корабля — занятие, конечно, очень увлекательное, но оно быстро надоедает, а других развлечений для космонавтов за двести с лишним существования космических полетов еще не придумали. Поэтому, я не придумал ничего лучше, чем пойти спать.

После долго крепкого сна я чувствовал себя гораздо лучше. Вернувшись в кабину, я посмотрел за «окно». Впереди виднелись десятки тысяч крохотных точек — комет и астероидов. Передо мной был гигантский желто-зеленый шар, медленно двигавшийся по орбите вместе со своими многочисленными спутниками. По кольцам, окружающим планету, я узнал Сатурн. Вспомнив место, где я уснул, и, сделав несложные вычисления, я понял, что проспал приблизительно 8—10 часов.

— Здорово все-таки — выспаться по-человечески — протянул я, вытянувшись, насколько мне это позволяла не слишком большая кабина.

— У вас — 2 новых сообщения — голос, раздавшийся из гиперприемника, окончательно привел меня в чувство. Я дал команду прочитать первое из них. Из него я узнал, что кольцо все-таки решили обесточить, так как метеоритная активность угрожала самому генератору. Как гласило заключение:

«Ориентировочное время на полную перезагрузку — 8—12 часов».

Сначала я ругнулся и хотел уже послать Космическое Бюро в дальние дали, но в этот момент на глаза мне попалась строчка «Получено 6 часов 32 минуты назад». Это немного поумерило мой пыл, ведь ко времени моего прибытия его могут вновь запустить, и полет откладывать не придется.

Второе сообщение заставило мои глаза полезть на лоб от удивления. Началось все уже с человека, который мне его отправил.

Я ничего не имею против Эллы, но и для возникновения какой-то симпатии прошло слишком мало времени:

«Очень расстроилась, когда узнала, что кольцо отключат. Обидно даже не за себя, ведь я-то сижу на Земле. Обидно за вас, ведь вы сейчас — в десятках, если не в сотнях миллионов километров.

Но не будем о грустном. Макс мне рассказал, что кольцо должны запустить вновь. Я думаю, что оно заработает, и вы полетите к той звезде. Вы — очень хороший пилот, и я уверена, что все у вас получится».

Дальше последовало несколько улыбающихся рожиц. Удивление сменилось тихой радостью. Я снисходительно улыбнулся. Девочка, которая еще только начинала жить, верила в успех этой авантюры, верила в меня. Было немного странно слышать от юной девушки уверения, что у меня все будет хорошо. Да и мне, как человеку, повидавшему всякого за свою жизнь, уже было неведомо чувство неуверенности и сомнения. Но, с другой стороны, поддержка иногда была мне очень нужна.

— Чудо ты в перьях — произнес я с закрытыми глазами. Внутри стало как-то тепло и радостно. На секунду я вновь почувствовал себя молодым парнем, который вот-вот сядет за штурвал своего первого космического корабля и устремится к звездам.

— Я прилечу туда и вернусь — процедил я и взялся за штурвал — Обязательно вернусь.

После этих слов я дал команду бортовому компьютеру отключить автопилот. Сатурн, тем временем, занимал собой хорошую половину обзора, на его поверхности виднелись слабо различимые тени его многочисленных спутников.

Вдалеке виднелось что-то блестящее. Разглядеть эту точку мне удалось случайно, но что-то заставило меня повернуть.

Медленно-медленно, словно черепаха, я приближался к крохотному шарику. Сатурн занимал уже почти весь обзор, а его магнитное поле немного отвело корабль в сторону, из-за чего мне пришлось сделать поворот.

— 30 тысяч, 30 тысяч — кривлялся я, не отрываясь от точки на черном полотне — ползет, как черепаха.

Нарождавшийся гнев понемногу отступил, когда перед моим мысленным взором предстало письмо Эллы. Не знаю, почему, но я вспомнил свою покойную жену. Теперь гнев затмила печаль.

Прожили мы с ней больше 15 лет. Познакомились с ней, когда я, тогда еще — мальчишка, пришел на новый предмет — основы управления транспортным судном. Предмет был невероятно скучным и трудным, и тем сильнее я удивился, когда увидел сидящую в красно-синей форме девчонку. Маленькая, худенькая, с красивыми и большими голубыми глазами — в первый момент я даже немного «залип», глядя на нее. Говорят, что можно влюбиться с первого взгляда. У меня примерно так и получилось. Через друзей, которые с ней общались (кто — ближе, а кто — так, перекинется парой слов, да и пойдет по своим делам) я узнал ее имя, специальность и все остальное.

Скажу честно, я не знал, как к ней подступиться. С одной стороны, я был уже взрослым человеком (21 год мне было тогда, если я ничего не путаю), поэтому познакомиться с девушкой для меня не было чем-то сверхъестественным. Но я — шалопай, бездельник и лентяй, а она — умница, красавица, глаз не отвести. Мне почему-то было страшно из-за того, что она оттолкнет меня из-за моих отметок (сейчас, сидя в кабине космолета в добром миллиарде километров от дома, я понимаю всю наивность и глупость этих опасений).

Но, на самом деле, она оказалась намного веселее и проще по характеру, чем я предполагал. Она с большой охотой взялась мне помочь (а по сути — научить с нуля) основам управления транспортным средством, которые я тогда едва ли не возненавидел. У нее была редкая способность, которой я восхищался в течение всей дальнейшей жизни — объяснять сложнейшие вещи простым и понятным языком. Я понимал ее не только благодаря ее терпению и упорству, с которым она меня натаскивала, но и благодаря тому, что она сама предельно четко понимала, о чем говорит. Я и сам не заметил, как все чаще на ее импровизированных лекциях витал в облаках. Мое сердце билось где-то под горлом, когда я находился рядом с ней. Однажды она это заметила и строгим тоном выдала:

— Вова, ты меня слушаешь вообще?

Тут я понял, что пойман. Врать я не стал, ведь если бы мне хоть что-то пришло в голову, то блеял бы немногим лучше барана. И выглядел бы также.

Поэтому я глянул ей в глаза и, собрав все свои силы, произнес, стараясь не запнуться:

— Я тебя слушаю, Ольга. И хочу вставить всего одну фразу.

— Какую? — на лице появился интерес. Вся ее деловитость куда-то исчезла.

Я сделал несколько шагов к ней, взял ее руку в свою и произнес, едва не переходя на шепот:

— Я люблю тебя.

Наступило гробовое молчание. От удивления Оля открыла рот, не в силах выдавить из себя ни слова. Я тоже в ту минуту застыл, будучи не в силах даже пошевелить пальцем. За окном был солнечный весенний день. Даже сейчас я отлично помню, как посветлели и похорошели ее волосы в тот момент.

Невольно я залюбовался этим зрелищем, так что не удивительно, что до моих ушей не сразу дошли те слова, которые произнесла девушка. Но со второго раза я расслышал их, едва уловимые три слова:

— Я тоже, Вова!

Было даже невозможно представить те усилия, которые ей пришлось приложить, чтобы произнести эти несложные, но такие значимые для меня слова. С того момента, по сути, начался новый этап в моей жизни.

Сначала все шло спокойно, насколько это возможно в период обучения. Конечно, о наших отношениях шушукались по углам, но потом студенты нашли себе тему поинтересней, и нас с Ольгой оставили в покое.

Шло время, и мы сами на заметили, как закончилась учеба. Ко времени выпуска (2175 год, если я правильно помню), мы с Ольгой уже планировали свадьбу. И, как только мы получили дипломы и прошли практику (этот период дался нам нелегко, ведь Ольга проходила практику на одной из шахт Пояса Койпера, а меня отправили к Юпитеру), то сыграли свадьбу.

Дальше пошла обычная семейная жизнь. Ольга многие годы терпеливо дожидалась меня в Солярисе, пока я, как ненормальный, мотался по всей Солнечной системе, пытаясь обеспечить семью. Шли годы, и тут Ольга заговорила о детях. Я был только «за», но предупредил ее, что детям будет тяжело, так как они будут очень редко видеть папу дома. Моя жена не побоялась этих последствий и приняла их. Никогда не забуду ту фразу, которую она произнесла:

— Вова, даже если ты будешь на другом конце Вселенной — для детей ты всегда будешь рядом!

Пораженный столь мудрой и взвешенной реакцией, я понял: эта женщина должна стать матерью моих детей, и чем больше их будет — тем более счастливым я стану.

Первая попытка прошла неудачно, но не зря у нас говорят «Первый блин — комом». Мы не унывали, и пытались снова и снова, но ничего не получилось. На моих глазах улыбка жены исчезала после каждого неудачного экспресс-осмотра в больнице. Глаза становились все печальнее, и в них оставалось все меньше блеска. Мне было тяжело и больно за этим наблюдать, и я подбадривал ее, как мог, убеждал, что у нас обязательно будет ребеночек. Ольга в ответ на все мои уверения лишь печально покачивала головой.

Но после нескольких месяцев запасы моего оптимизма практически иссякли. На его мест пришли отчаяние и бессильная злость. Однажды я просто не выдержал и заявил:

— Мы завтра летим на Венеру. Там есть хорошие доктора, которые помогут нам.

— Дорогой, — в ее голосе я впервые за много лет услышал усталость и полное безверие — я не уверена, что это поможет.

Зная ее, я не мог поверить, что Ольга уже опустила руки. Ее прелестные голубые глаза потухли, и в них я прочел только тихое отчаяние.

— Дорогой мой человечек, — я тихо подошел к ней и обнял — знай: у нас все получится.

Она даже чуть улыбнулась, и это я истолковал, как добрый знак. Ведь мне даже в голову не пришло, что может случиться что-то плохое.

И случилось то, о чем я даже подумать не мог! Возвращаясь из Бюро, где я улаживал вопрос о рейсе на Венеру, я обнаружил, что Ольги нет дома.

Я крикнул чуть громче, но никакого ответа не последовало. В недоумении я просмотрел все шкафы и тумбочки — все ее вещи, даже самые небольшие, были на месте. На столе в кухне лежал ее КПГ, на экране которого был текст:

«Не ищи меня, дорогой. Я не могу так жить, поэтому и ушла. Не рви свое сердце из-за меня».

Несколько секунд я стоял, словно пораженный током. Затем ко мне вернулась речь, и первым, что мне удалось выдавить, было:

— Дура! Чего же ты натворила?

После этих слов меня будто подменили. Я начал обрывать все линии, которые можно было. Все друзья в Космическом Бюро, и даже те, кто сейчас работал в миллионах километров отсюда, через пару часов знали о случившемся. Даже тот друг, который работал на солнечной электростанции Тритона, произнес на мою просьбу:

— Вов, не хочу тебя расстраивать, но шансы найти твою бабу — весьма малы. Особенно — в такой дыре, как Тритон, Нептун и окрестности.

— Миша, ну ты попробуй. Я тебя очень прошу — в этот момент мое сердце готово было разорваться на куски. Эти слова на экране КПГ Ольги, обещания друзей и знакомых — все это настолько изменило мое настроение и состояние, что даже пара часов без действия превращались в пытку.

Это были тяжелейшие месяцы в моей жизни. Все, кого я поднял на уши, шерстили систему квадрат за квадратом в надежде найти Ольгу или подходящего под описание человека. Даже если бы мне сказали, что ее окоченевший труп нашли где-то среди камней Пояса Койпера, я бы попросил привезти ее на ближайшую станцию или обитаемую планету, чтобы провести опознание. А лишь потом я бы мучил врачей и пилотов расспросами, требовал бы перевезти ее на Землю, если бы погибшей оказалась Ольга. Но даже такого ответа я не получал. Когда мне показалось, что поиски ведутся недостаточно активно — я убедил своего начальника, тогда еще — майора, Канарина дать мне легкий истребитель под личную ответственность. После некоторых уговоров он согласился.

Спустя два часа после удачного завершения космолет «Чиж» уже был над Землей и набирал скорость. Я прочесал каждую планету. На Венере и Марсе расклеил листовки и договорился с работниками и начальством телетрансляционных вышек (естественно, не за «спасибо») каждый час прерывать вещание и давать объявление о пропаже человека. После этого последовал вояж в несколько недель по Поясу Астероидов, который я прошерстил по всему диаметру. После этого был перерыв в несколько дней, которые я провел на станции «Фрэнсис Бэкон», где жили европейцы. Станция крутилась вокруг Ганимеда — крупнейшей юпитерианской луны, поэтому особых отличий от условий на Земле я не ощутил. Европейцы оказались на редкость гостеприимными и дружелюбными, но я, кое-как изъясняясь на английском, объяснил им, что должен улетать. Они все поняли и не стали меня задерживать.

После передышки были полеты вокруг Урана и Нептуна. Я, как смог, рассказал всем, кто был на немногочисленных обитаемых объектах, ситуацию с моей женой и попросил помощи. Я сделал это, хотя был почти уверен, что мою жену так и не найдут. И эта уверенность крепла с каждым часом, с каждым миллионом километров за спиной.

Но это не останавливало меня, и я, словно сумасшедший, летел вперед. Меня абсолютно не смущало ни почти полное отсутствие человека в моем поле зрения (не было видно даже самой захудалой станции), ни даже то, что вокруг было непривычно мрачно (хотя чего еще можно было ожидать, если ты не находишься в паре часов от Плутона, и с каждой минутой приближаешься к практически неподвижному булыжнику). Мне начинал мерещиться ее призрак, но поначалу я списывал это на переутомление. За почти полтора месяца нахождения в космосе надо очень постараться, чтобы вернуться домой со здравым рассудком. Но, когда я чуть не разбил свой корабль об астероид, который пролетал прямо по курсу, то понял, что так я ничего не добьюсь. К тому же, мои припасы подходили к концу, а на корабле появились поломки, которые своими силами я уже не мог устранить. Чтобы не оказаться черт знает где без топлива, еды и воды, мне пришлось развернуться и на полном ходу двигаться в сторону Земли.

Внешне со мной все было нормально, не считая того, что я заметно осунулся, выросла длинная борода, а ногти уже несколько раз поломались. Но в душе было ощущение вселенской катастрофы. И я не знал, что с этим делать. У меня было не меньше двух суток, прежде чем с Земли дадут добро на посадку, поэтому подумать было о чем.

Но думать не хотелось. Абсолютно. Стоило мне подумать о чем-то, даже совершенно неважном, перед глазами тут же возникало до боли знакомое лицо. Длинные волосы, сияющие голубые глаза, которые оставались такими же прекрасными, как и в первый день нашего знакомства. Тонкие губы с едва заметной улыбкой.

Видя это лицо, мне хотелось кричать от бессильной злобы, которая наполняла душу и отравляла ее не хуже мощного яда. Несколько раз за полет я был близок к тому, чтобы разнести кабину в пух и прах, вырвать с корнем все эти кнопки, рычажки и тумблеры, чтобы корабль начал беспомощно витать, пока какая-нибудь скала, летящая навстречу, не разнесет его. Но успокоительные средства, которые я предусмотрительно взял с собой и старался не трогать без необходимости, очень здорово мне помогли.

Напичканный лекарствами, я умудрился довести корабль до Земли, при этом не «поцеловав» ни другой корабль, ни астероид, ни какое-либо другое препятствие, которое можно было встретить. Я рад тому, что меня видело не слишком много людей, потому как выглядел я жутко. Заросший, небритый, взгляд — как у зомби с какого-то затерянного острова. Костюм мой буквально насквозь пропитался запахом пота, а руки были похожи на ведьмины. Когда меня увидел Канарин (он тогда решил лично меня встретить. До сих пор не знаю, зачем ему это было нужно), он отшатнулся и, сдерживая ужас, прохрипел:

— Вова, да ты на себя не похож!!!

Что уж говорить, Владислав Михайлович здесь не согрешил против истины.

Следующие несколько месяцев прошли для меня, словно в тумане. Помню лишь то, что пил практически постоянно, и несколько раз даже был на грани самоубийства. Что меня тогда спасло? Ответить на этот вопрос я не могу даже сейчас, спустя много лет.

Да, я поправился, излечился от алкогольной зависимости и снова вернулся к любимому делу. Но живу я один, и только корабли и полеты помогают мне оставаться в здравом уме. И этот полет — один из таких.

Сейчас я нахожусь недалеко от Урана. Кольцо светится все ярче, теперь оно уже напоминает алмаз, сияющий в лучах Солнца. Приемник завибрировал. На связь впервые за 2 суток вышел «Рейн»:

— «Стрела», «Стрела», ты меня слышишь?

Я через секунду ответил:

— «Рейн», я на связи. Докладывай.

— Где ты сейчас находишься? — видимо, «Рейн» не очень внимательно следил за моим полетом через приборы. Но настроения его учить у меня не было, поэтому ответил я просто и без эмоций:

— Я нахожусь в нескольких миллионах километров от Урана. Могу видеть его колечко.

— За колечко — спасибо — послышался странный смешок, на который я не обратил внимания — А что насчет другого колечка?

По его тону я понял, что он был доволен таким удачным, на его взгляд, каламбуром. Стараясь не показывать своего раздражения, я отчеканил максимально ровно:

— Кольцо — в прямой видимости. Когда вы его, наконец, зарядите?

— Научный Корпус докладывает, что полная зарядка произойдет через 1.5 часа. Шансы…

— Оставь шансы на потом — гаркнул я. Потом, немного успокоившись, добавил — Я выйду на связь, когда буду возле кольца. Конец связи.

Я не услышал, успел ли что-нибудь пролепетать Макс, да и не слишком меня это волновало. Больше я переживал из-за того, что до кольца было максимум два-три часа, а я даже понятия не имел, как с ним быть. Но здравый смысл мне подсказывал, что лучшим выходом будет спокойствие. Нужно просто долететь до генератора целым и невредимым, а потом, когда кольцо будет передо мной, что называется, «нос к ному», связаться со штабом и получить инструкции. На этом я и остановился.

Вокруг меня Вселенная жила своей собственной жизнью. Самым наглядным примером был Уран. Этот огромный газовый колобок с еле заметным кольцом неторопливо катился по своей орбите вместе со своими спутниками, отражавшими солнечный свет. Они давали совсем крошечные тени на своего «папу». Я видел, как огромные облака перемещались по всей планете, которая, несмотря на внушительные размеры, крутилась вокруг себя с непостижимой скоростью. Глядя на то, как облака, закручиваясь, расходятся и сходятся над сине-зеленым газовым океаном, мне пришла в голову странная, если не сказать — забавная мысль:

«А сколько бы жили люди, если бы Уран был обитаем?»

Я прекрасно знал, что на самом Уране никто не будет жить, и жить не планировал. Но любой, кто хоть раз глядел на звезды, неважно — 300, 100 лет назад, или сейчас, задавался вопросом:

«А как там, на звездах?»

Даже мне, сидящему за штурвалом лучшего корабля, было интересно, каково там, на звездах. Поймав себя на этой мысли, я улыбнулся и почувствовал себя тем мальчишкой, который давным-давно смотрел на небо и мысленно видел себя рядом с теми далекими светилами, которые на Земле были лишь точками, освещавшими планету своим далеким и холодным светом.

Я повернул голову. Уран уже был чуть в стороне, теперь я видел его темную сторону.

— Не скоро же ты запечешься, колобок — произнес я, глядя на то, как газовый шар неторопливо двигался по своему пути. А ведь, действительно, я могу уже и не дожить до того момента, как седьмая планета нашей Солнечной системы «пропечется» с другой стороны. Какая незадача!

Я вернулся к управлению кораблем. Вдалеке виднелся небольшой темно-синий шар, но его затмевало светящееся искусственное кольцо. Моя рука потянулась к гиперприемнику, но затем решил про себя:

«Не думаю, что за пять минут кольцо развалится. Пять минут — и свяжусь со штабом».

А в голове тут же закрутилось:

«Ничему тебя, Вова, жизнь не учит».

Переключив скорость с «космической» на «орбитальную», я повернул корабль чуть влево, чтобы точно попасть в кольцо. Теперь звезды вернули себе свой первозданный вид. Оставалось совсем немного времени до решающего момента.

Чтобы немного успокоиться, я взял приемник и через него вышел на связь со штабом на Земле:

— «Рейн», «Ангел», «Волк» — твердил я, как заведенный — Говорит «Стрела». Прием! Как слышно?

Прежде чем на другом конце линии последовал хоть какой-то ответ, я успел три или четыре раза повторить их позывные и представиться. Когда я уже готов был выдать матерную речь, на том конце послышался знакомый женский голос:

— «Стрела», говорит «Ангел» — я чувствовал, как дрожал ее голос — Где вы находитесь?

— «Ангел», слышу вас четко. Я — у Генератора. Он готов к запуску.

Ответ последовал не сразу. Я слышал, как Элла что-то говорила Максу, затем я услышал чуть приглушенный голос самого Макса. Через несколько секунд диалог двух молодых людей возобновился:

— Элла, ты в курсе, что кольцо может накрыться в любой момент?

— Макс, хватит мне мозг парить. Просто скажи, что тебе ученые передали.

— Они сказать, — я слышал, как начал заикаться от волнения Макс — что кольцо будет готово через 10 минут.

— «Рейн», — я решил, что Макс будет более полезным, чем Элла. Пусть она не обидится на меня за такие решения — какова вероятность стабильной работы после запуска?

— Они проверить его и сказали, что процент стабильности равно 58,6%

— Паршиво — пробормотал я и добавил — Ладно. Спасибо за информацию. Переключи меня на «Волка».

— На кого? — в недоумении произнес Макс. Я не очень хотел ему объяснять, кто это, да и не пришлось — А, сейчас переключу.

На какое-то время в корабле установилась тишина. Я весь обратился в слух. Вот-вот должен был выйти на связь полковник Владислав Канарин, который должен быть дать несколько нехитрых советов по разным вопросам.

Прошла минута, за ней — две. Кольцо, которое было так близко, переливалось, как огромный космический бриллиант. Я бы никогда не подумал, что человек может создать одновременно красивое, мощное и эффективное средство передвижения. Но потом я подумал, что каждые несколько десятков лет (и я сейчас не говорю о таких артефактах, как тачанка или автомобиль) понятия менялись, и то, что было красивым, допустим, в 1930-х, не всегда пользовалось той же популярностью век спустя. И сейчас это утверждение четко доказывал гигантский портал в виде ослепительно сияющего кольца, которое по велению человека, находящегося в миллиардах километров от него, может превратить окружающее меня в пространство в кротовую нору, способную перенести меня к другим звездам, до которых раньше люди добирались поколениями. Лишь от одной мысли о том, что я могу встретить там, на Сириусе, людей, которые уже и не помнят, каково это — ступить на твердую землю, меня пробрала дрожь.

Наконец, в приемнике раздался хрипловатый мужской голос. Канарин был спокойнее танка:

— Слушайте внимательно, майор Манойлов. То, что я вам сейчас скажу, может однажды спасти вам жизнь. Так что постарайтесь запомнить все на зубок.

— Хорошо — я произнес это максимально ровно, чтобы скрыть свое нетерпение. А Канарин тем временем продолжал:

— Во-первых — включите преобразователь прямо сейчас. Как мне сказали, запускается он достаточно долго, поэтому подготовьте его заранее.

Краем глаза я заметил, как кольцо, секунду назад сверкавшее ярче всех фонарей Земли, потухло. Стоило мне вздохнуть, чтобы разразиться проклятиями, как огромная металлическая конструкция засияла еще сильнее, чем прежде. Мне пришлось немного вжаться в кресло, чтобы не ослепнуть.

— Повторите, пожалуйста — я сказал это, уже на расстоянии предчувствуя негодование шефа. Но Канарин даже не повысил тон:

— Значит, так — он оставался невероятно спокойным — если говорить кратко, то преобразователь работает так. Сначала выбираете исходный сигнал, затем — сигнал, который хотите получить, потом — печатайте сообщение. Последняя опция предусмотрена, в частности, для кода Морзе.

— Вас понял — повторил я. Теперь я думал, что полностью понял принцип работы этого динозавра из мира электроники. А свет кольца становился все ярче.

— По последним данным, — голос Канарина стал прерываться помехами — кольцо уже запустили, сейчас его запрограммируют, и тогда все, что вам нужно — активировать систему анабиоза.

Я почувствовал, как все вокруг задрожало. Сначала вибрация практически не ощущалась, но через полминуты она начала нарастать.

— Удачи, майор — прокричал Канарин, пытаясь отвоевать частоту у нарастающих помех — «Рейн» и «Ангел» присоединяются к моим пожеланиям.

— Спасибо — я помахал рукой моему невидимому собеседнику, скорее, по привычке — Передавайте привет им.

После этого помехи затмили эфир, и ответа я уже не услышал. Но времени на сожаления у меня не оставалось. Надо было быстрее «уснуть» (так у нашего пилотского братства называется режим анабиоза, встроенный в любую корабельную систему). Вибрация становилась невыносимой. Я уже слышал грохот контейнеров в грузовом отсеке, и, честно признаюсь, в тот момент мне показалось, что корпус корабля вот-вот покроется трещинами и расколется, как орех.

Молясь всем известным и неизвестным богам, я нажал на кнопку включения режима «Анабиоз». Кресло пилота медленно опустилось и развернулось параллельно панели управления. Из незаметных ниш в полу появились четыре полиуретановых панели разной длины. Вибрации были для них не более, чем пустым звуком. Затем, оказавшись над головой, они за долю секунды сомкнулись, образовав небольшой ящик, абсолютно изолированный от всех внешних раздражителей. Оказавшись в этом плену, я, тем не менее, мог легко отодвинуть его небольшой фрагмент, если нужно было вернуть корабль в обычное состояние.

Несмотря на полную изоляцию, я все еще ощущал вибрации, исходившие от пространства, которое закручивалось, как водоворот в реке. Еще какое-то время я видел, как корабль все быстрее оказывается в воронке, созданной гигантским кольцом, но это не продлилось долго.

В моей «камере» послышался запах сиропа. Эфир постепенно заполнял камеру, и я сам не заметил, как отключился.

Не буду врать насчет того, сколько времени прошло, пока корабль не оказался с другой стороны червоточины, ведь никто бы мне не поверил, даже если бы я каким-то чудом назвал время с точностью до секунды. Почему? Думаю, этот вопрос лучше оставить физикам.

Я же расскажу о том, что видел своими глазами. И увидел я совсем не то, что ожидалось.

На первый взгляд, не было ничего необычного. Вокруг меня летали корабли, а где-то вдалеке было видно что-то наподобие космической станции. Но постепенно, когда все системы вновь вернулись под мой контроль, а сам я постепенно отходил от воздействия газа, до меня доходило, что попал я куда-то не туда.

Первым и, пожалуй, самым заметным признаком было расположение планет. Вместо звезды в центре располагался какой-то непонятный объект. Так как я находился слишком далеко от него, у меня не было возможности его детально рассмотреть. Все, что удалось поймать моему «орлиному» глазу — крохотную искру, отразившаяся от чего-то, расположенного совсем недалеко от поверхности.

Любопытство, как и остальные свойственные человеку качества, тоже начали проявляться. Взяв штурвал в руки, я плавно повел корабль в сторону этого загадочного тела, вопреки всем законам физики расположившегося в центре планетной системы. Я пока решил не включать форсаж, чтобы силовая установка не поломалась прямо во время полета. Пришлось смириться с максимальной скоростью в 3,6 миллиона километров в час, но сейчас мне не нужно было гнать корабль на полной мощности.

Я смотрел вперед, руки с каждой минутой все увереннее сжимали штурвал. В голове ощущалось небольшое «подвисание», как сказали бы программисты — мысли блуждали, словно дети — в глухом лесу, и собрать их вместе мне не удавалось. Но время шло, и в голове, словно из тумана, начали всплывать слова, которые мне сказал Канарин:

«Сначала… преобразователь… он поможет… передают… Удачи».

Сначала эта вереница слов не вызывала у меня никаких ассоциаций, но стоило мне чуточку напрячь мозги — и медленно, но уверенно все встало на места. В своем последнем сообщении Канарин рассказал о том, как пользоваться преобразователем сигналов и знаков, а после этого — передал пожелания от двух моих связистов. Потом в памяти всплыли их имена и позывные, позднее к этому потоку воспоминаний присоединились голоса всех троих, и в моей голове вдруг стало светло, как в поле в ясный летний день.

Не отрывая взгляда от лобовой защитной панели, я на ощупь нашел кнопку включения старого агрегата. Чуть надавив на нее, я услышал писк, после чего кабину наполнило тихое жужжание. Бросив на светящийся ящик быстрый взгляд, я процедил:

— Главное, чтобы этот драндулет не развалился при запуске. Иначе как же я буду с аборигенами общаться?

А загадочное космическое тело все росло и росло. По мере приближения мне удалось рассмотреть неплотное кольцо, а на самой поверхности темнело большое пятно, размером с родную Землю.

— Очень похоже на что-то — пробормотал я себе под нос, пытаясь рассмотреть другие, более мелкие детали. Они дались мне не сразу, а только через добрых полчаса полета, когда планета, развернувшаяся передо мной, была уже размером с волейбольный мяч.

Мой взгляд поймал какие-то крохотные пятна света, неторопливо движущиеся по поверхности планеты. Немного приблизившись, я рассмотрел спутники, которые вращались вокруг центрального тела системы.

— «Один, два… — на несколько секунд я замолк, так как потерял еще один источник света. Но через несколько секунд показалась ярко светящаяся точка размером не больше монеты — …три.

Развернув корабль, я на миг заметил, как большое белое облако обогнуло пятно и неторопливо начало двигаться в сторону Северного полюса. Сделав несколько витков, я немного увеличил скорость, чтобы вырваться из магнитного полня, и несколько минут летел в неопределенном направлении.

— Странная планета — произнес я задумчиво. В голове пронеслись самые невероятные мысли, и мне нужно было отвлечься от управления кораблем.

— Бортовой компьютер, — я произнес эту команду практически без эмоций, словно сам был машиной — Возьми на себя управление. Курс — прежний, скорость — 10 тысяч километров в секунду.

— Команда выполнена. Управление переведено в автоматический режим — бесстрастный механический голос, доносящийся из недр системы управления, был очень похож на мой.

Я развернул кресло в сторону каюты, резко встал (об этом мне пришлось пожалеть в тот же момент) и неверным шагом последовал в каюту. По пути я перекусил в грузовом отсеке, перекус придал мне сил. Голова начала работать достаточно активно, чего мне не хватало сильнее всего.

Лежа на гамаке, я раздумывал над тем, что успел увидеть за столь короткое время.

— Первое — я начал загибать пальцы. Не знаю, почему, но так мне думалось легче — Вместо звезды в центре системы — планета, чего не бывает, если брать законы физики. Второе — я загнул второй палец. Мысли все еще блуждали, мне с трудом удавалось их удерживать — спутники этой планеты испускают свет, что тоже невозможно. Причина — все та же физика.

Мои размышления прервались, три пальца на правой руке оставались свободными. Я еще раз вспомнил, как выглядела та планета. Больше Земли, над поверхностью — облака, которые наверняка не меньше по размерам, чем то самое пятно. Вокруг планеты вращается три спутника, светящиеся вопреки физике и здравому смыслу.

Чтобы расслабиться, я закрыл глаза. Но я прямо физически ощущал, как мой мозг пытается разгадать эту загадку. Спустя несколько минут (а, может, и часов) я вспомнил о Нептуне:

— А как выглядит Нептун? — задал я себе вопрос. Закусив нижнюю губу, я начал выдавливать из себя слово за словом, сопровождая их загибанием пальцев и кивками. Он — большой (во всяком случае — больше Земли), на нем тоже есть облака, да и пятно — почти такое же.

«А что у него со спутниками?» — подумал я. Закрыв глаза, я попытался вспомнить, как они выглядят. Несколько минут перед глазами стоял туман, но вскоре из него вспыли три шара. Белый шар, покрытый черными полосами по всему диаметру.

— Так — Тритон есть — пробубнил я и добавил — Осталось еще два.

Потом перед моими глазами появился почти полный антипод первого спутника. Если Тритон был белым, как мел, и круглым, то его сосед по планетной системе, Протей, выглядел, словно огромная, грубо разрезанная картофелина, которую окунули в жидкий асфальт.

— Черное и белое друг друга нашли — пробормотал я, глядя в потолок. Как на зло, последний спутник я не мог вспомнить. Чтобы мозг работал получше, я решил оторвать свою пятую точку от койки и немного размяться.

— Какой же ты на вид? Какой же ты на вкус? — эти строки пришли неизвестно откуда, но они пришлись мне по душе, так что я продолжил сочинять рифмы к ним — иди ко мне, иди. Тебя я не боюсь.

Конец ознакомительного фрагмента.